Моё стило рвалось туда, где тонко
козлёнок блеял, требуя тепла
с неукротимой глупостью ребёнка
и целеустремлённостью козла.
Моё стило в бараний рог крутило
рутину мира и, трубя войне,
пяту Ахилла и тщету тротила
предвосхитило было в пику мне.
Моё чело скалой в прибое шёлка
стояло насмерть - и в юдоли зла,
казня иуд, безжалостная пчёлка
вошла кинжалом моего стила.
И,
злато рун готических отринув
и запрокинув лиру над челом
рожьём быка, я плыл в аквамаринах
Нечерноземья, гребуя веслом…