Всё сугробы да дерева, сугробы да дерева,
но уже под снегом поёт трава,
подо льдом проснувшаяся река
хочет взломать устои.
Всё сугробы да дерева, сугробы да дерева,
развяжите, к чёрту, мне рукава,
не сплыву, как речкой ни нарекай,
даже держать не стоит.
Просто тесно, так тесно, что стало трудней дышать,
будто одеревенела душа,
под корою только игристый сок
пенью травы внимает.
Хруст коры шершав,
но смешной бубенчик звенит в ушах,
мурашом мотив щекотит висок,
как весна, к виску прижимаясь.