февраль прорастает меж ребер, как опухоль, искажаясь то ли числами, то ли грустью.
как последний апофеоз, апострофом до весны, коротким мышечным спазмом.
мой вымученный ангел за правым плечом шепчет мне:"я давно не боюсь твоих глаз,
меня интересуют только твои израненные внутренности".
вздыхает, гладит по волосам, оплачивает проплаканные счета,
валяющиеся на полу в грязных и даже не вскрытых конвертах.
"поднимайся с колен, девочка, это только твоя пустота -
в ночь по рифме, в месяц по разбитому счастью, в каждую жизнь - по смерти".
февраль наступает на пятки, поит вином и лимонником, корчит презрительные гримасы,
равняет температуру тела с температурой улиц.
"мне очень жаль, хорошая, что не придумали такую мазь,
чтоб ты не сливалась с этими обветренными лицами
и не падала ими в грязь..."
этот февраль отключен - в целях экономии электроэнергии, сохранения естественного баланса,
изолирован, как тифозная Мэри Мэллон, невидимый, шагает сквозь.
а я дарю своему ангелу скомканные верлибры, больные сны и изморозь,
каждый чертов раз, заикаясь и приглашая его на белый танец.
мы - по разные грани нас и обветренного, нецелованного Ренессанса,
улыбаясь, вливаем друг другу в вены купорос.