Промозглым вечером над сопкой голою,
Над грешным городом под тьмой великою
Церковка белая качает колокол
Людей из холода к молитве кликает.
Да, видно, поздно мне молиться-каяться,
Дожить бы как-нибудь, хоть чуть получше бы...
Народ по комнаткам разбегается,
Включает личные благополучия.
Казалось: только бы нам церкви выстроить,
А там — разъяснится; а там — наладится...
Но в каждом — тяжкое стопудомыслие,
И лень духовная в заботы рядится.
Сквозь трезвость скорбную, сквозь радость пьяную
Бреду по улице — заклёван звёздами:
Пытаюсь мир разъять на Богом данное,
И на безбожное — что нами создано.
Маячат лампочки, зрачки повыпучив,
Прозрача мрачную увечность вечера.
Тоска в сквозящую дыру луны кричит,
Чувств искалеченность не вылечивая.
Незримы вороги, но режет ножны сталь,
И ввысь возносится до Бога самого
Плач о беспечности, неосторожности
И невозможности создать всё заново.