Смешон наш недописанный роман,
что оборвали посреди страницы,
где в каждом слове прятался обман,
за каждым жестом – глупые границы.
Всё было понарошку, чересчур:
чуть-чуть преувеличенные вздохи,
чуть-чуть трагичней «ахи» или «охи»,
чуть ироничней серых глаз прищур.
Любимая, но ты была права:
любви твоей и капли я не стою –
к зиме хозяин запасёт дрова,
а я опять воздушный замок строю.
Мне не судьба копить и доставать,
а есть другой, кто это все умеет…
И ты, наверно, стала уставать:
воздушный замок слишком плохо греет.
От безнадёги научилась лгать
и принимать обиженные позы.
Я порывался стих тебе читать,
тебе житейской не хватало прозы.
Теперь всё твёрдо нами решено:
друг друга отпустили мы – довольно!..
Всё это вправду было бы смешно,
когда бы сердцу не было так больно.