Я негромко пою – Всё не так, чтобы – Ах!
Но, кончается время, как будто.
Потому и пою, что не смог на словах
Донести свою правду кому-то.
Час за часом проходит в дремучую топь
И невольно седеешь на память…
Где зарубка на дереве вечных дорог,
Та, которой не мог не оставить?
Нож в руках моих туп – видно в деле бывал
И топор… сам надвое расколот
И покрыт щетиною безликий овал
И облезший на кожанке ворот.
Где ты хаживал, друг? Где зарубки твои,
На чьих ты сердцах их оставил?
Ты бы мог (если б мог) возвратиться к своим,
Может, выждут ещё на привале.
Может, пьют твою жизнь или сном спят твоим!…
Так, поди, всё ж, тебе что осталось.
Уходи по зарубкам обратно, к своим
И допей и доспи свою малость.
Здесь уже ничего. Впереди темнота.
В ней не скрыться тебе живому.
Уходи! И допей, что осталось, сполна.
Не оставь своего другому.
Всё не то я пою.… Есть зарубка одна:
На виске след железом вдавленный.
Есть другая зарубка (глазам не видна):
Шрам на сердце, врачами оставленный.
Те врачи позади! Им привал - вечный зов.
Я негромко пою, чтоб не знали
Те врачи позади, что и здесь есть любовь,
В самом сердце болотной хмари.
Посмотри мне в глаза. Видишь слабый огонь?
Я его пронесу и дальше.
Допою, дошепчу, положу на ладонь
И в гитарном продолжу марше!