Кожура абажура тонка так, что виден скелет.
Бахрома собрала многоцветную дачную пыль.
И скопилась удача внутри позабытых штиблет.
И прикинулась сказкой волшебной привычная быль.
Я уборкою влажной нарушу сезон забытья.
Я пройдусь повсеместно! – для этого, здесь и сейчас, –
Швабра, веник и таз, и пакетище средств для мытья!
И, в защитного цвета котомочке, – противогаз.
А затем разложу на трёхногом столе, втихаря –
Сонм огурчиков хрупких, поллитра и сала шматок;
Плюс – буханку ржаного, чеснок (с корешком имбиря),
И картофелин тёплых в мундире, пожалуй, с пяток.
И опустится тихое счастье на вымытый дом.
И наполнится ровным теплом то, что было пустым.
И умну я, за милую душу, всё это и то!
И засветится морда лица – в блюде – ликом святым!