Но мыслимо ль увидеть

Георгий Киселёв
 

 
                12

Но  мыслимо  ль  увидеть  в  щель,
Слегка  пробившуюся  в  шторах,
Твои  сапожки  и  метель,
Дымящую  в  лицо, как  порох?

Но  можно  ль  пробежать  впрогляд
Девическую  крутолобость
И  кем-то  сшитый  снегопад,
Попоной  лёгший  на  автобус?

Когда  охватит  поцелуй
И  сумраком  обнимет  пальцы,
По  незнакомому  селу
Мы  поплетёмся, как  скитальцы,

Сбежавшие  из  городов,
Разомкнутых  простором  сотен
Вёрст, деревень  --  под  звёздный  кров,
И  этот  шаг  бесповоротен.

Как  ты  отважилась, ручной
Зверёк  подъездов  и  трамваев,
Со  мной  в  бездомный  путь  ночной,
Где  нам  дверей  не  открывают?

Усталостью  удручены,
Мы  спятили  --  мы  в  поле  двое.
Где  вьюги  белые  челны
Снуют  меж  небом  и  землёю.

Ни  огонька. Наш  бег  нелеп
От  города  в  ночлег  на  случай.
Но  пальцы  --  в  узел! Руки  --  в  сцеп!
Но  нам  и  не  мечталось  лучше!

Ты  оступаешься  и  снег
Вытряхиваешь  из  сапожек.
Как  безрассуден  наш  побег!
Но  век  наш  безрассуден  тоже!

Он  оспой  ханжества  изрыт,
Мещанства  язвой  пережёван,
Он  в  службу  выдохся  и  в  быт,
Он  свёлся  весь  к  мужьям  и  жёнам.

Куда бы  нам  ни  забрести,
Нас  разомкнёт  молва  без  боя.
О  милая  моя, прости,
Что  я  безжалостен  с  тобою!

И  мы  увидим  огонёк,
Как  жёлтый  шов  на  ткани  синей,
И  к  деревеньке  со  всех  ног
Припустим  белою  пустыней.

И  постучимся  в  крайний  дом,
И  миг  спустя  с  улыбкой  жалкой
Уже  оттаивать  начнём
Перед  хозяином  с  хозяйкой.

И  всё  ж  наступит  этот  миг,
Когда  затихнет  дедов  кашель
И  тьма  прикусит  свой  язык
Над  потаённой  ночью  нашей.

Не  пригубляя, а  губя
И  в  узел  связывая  души
Я  перейду, как  свет, в  тебя
И  ты, как  тьма, меня  потушишь.

Куда  нас  бросил  век-смутьян?
Любимая, опомнись --  где  мы?
Без  продолжения  роман,
Без  окончания  поэма.

                1968