Но мыслимо ль увидеть
12
Но мыслимо ль увидеть в щель,
Слегка пробившуюся в шторах,
Твои сапожки и метель,
Дымящую в лицо, как порох?
Но можно ль пробежать впрогляд
Девическую крутолобость
И кем-то сшитый снегопад,
Попоной лёгший на автобус?
Когда охватит поцелуй
И сумраком обнимет пальцы,
По незнакомому селу
Мы поплетёмся, как скитальцы,
Сбежавшие из городов,
Разомкнутых простором сотен
Вёрст, деревень -- под звёздный кров,
И этот шаг бесповоротен.
Как ты отважилась, ручной
Зверёк подъездов и трамваев,
Со мной в бездомный путь ночной,
Где нам дверей не открывают?
Усталостью удручены,
Мы спятили -- мы в поле двое.
Где вьюги белые челны
Снуют меж небом и землёю.
Ни огонька. Наш бег нелеп
От города в ночлег на случай.
Но пальцы -- в узел! Руки -- в сцеп!
Но нам и не мечталось лучше!
Ты оступаешься и снег
Вытряхиваешь из сапожек.
Как безрассуден наш побег!
Но век наш безрассуден тоже!
Он оспой ханжества изрыт,
Мещанства язвой пережёван,
Он в службу выдохся и в быт,
Он свёлся весь к мужьям и жёнам.
Куда бы нам ни забрести,
Нас разомкнёт молва без боя.
О милая моя, прости,
Что я безжалостен с тобою!
И мы увидим огонёк,
Как жёлтый шов на ткани синей,
И к деревеньке со всех ног
Припустим белою пустыней.
И постучимся в крайний дом,
И миг спустя с улыбкой жалкой
Уже оттаивать начнём
Перед хозяином с хозяйкой.
И всё ж наступит этот миг,
Когда затихнет дедов кашель
И тьма прикусит свой язык
Над потаённой ночью нашей.
Не пригубляя, а губя
И в узел связывая души
Я перейду, как свет, в тебя
И ты, как тьма, меня потушишь.
Куда нас бросил век-смутьян?
Любимая, опомнись -- где мы?
Без продолжения роман,
Без окончания поэма.
1968
© Copyright:
Георгий Киселёв, 2011
Свидетельство о публикации №111030309726