Кружит голову снежный театр,
здесь пока никого. Не спешит
даже вечер, уставший листать
партитуру озябшей души.
На подмостках чужие следы,
прочитать их, увы, не дано,
да остатки вчерашней еды...
воробьев из немого кино.
Арлекино наморщит свой лоб
и закатит под небо глаза,
он сыграет трагедию, чтоб
покатилась обильно слеза.
Слышишь: зрители "браво" кричат,
семь ворон заменяют оркестр,
а подмостки рассохлись, скрипят,
и зовет почему-то зюйд-вест.