Наш поезд бежит на желанный восток
степями, долами, в предгорьях Урала,
то мимо сгоревших весенних лесов,
то в тенях излучин, по склонам увалов.
Вокзалов то шумный, то тихий перрон,
то судеб разъезды, путей околотки,
и женщины в сером штурмуют вагон,
с утра предлагая то пиво, то водку.
И вновь - от нас справа - грохочет река,
а горы отвесно громадятся слева.
И трубы пустые глядят свысока,
заждались поля благодатного сева.
Разбитые фермы колхозных дворов,
но с блеском плывут купола колоколен,
тоскует забытый отеческий кров,
мытарствует дух, состраданием болен.
По родине светловесенней качу,
где роскошь показна, а бедность полынна,
я в доброе верить, как в прошлом, хочу,
но вера в добро всё ж, наверно, наивна.
А с т а н а
Из вагонного смотрю окна:
- Акмола? - Нет - это Астана! -
Сказкой выплывает вдалеке
город, что возводит Нуреке.