Судьба язычника – следить
За состояньем языка,
Слова гоняя во всю прыть,
Не прокусить, а так, слегка…
Не обжигать на молоке,
Воде и спирте, и ином,
Что б, на облезшем лоскуте
Не вился матерный глагол.
Не проглотить, в тот миг, когда,
С эпилептических клубов
Венера выползет, нага,
Без смысла, да и без штанов.
Не раздвоиться, не шипеть,
Чеканить, звонко, словно рельс,
В который лобно бьётся медь,
Тревожную рождая весть.
Лихим разведчиком в ночи
Не взятым быть, залечь на дно,
Не видным быть. И лишь врачи –
Как исключенье. Им – дано.
Сплошные «не». А что язык?
Молчит, и вьется на ветру.
Он ко всему давно привык,
И всё ему не по нутру.
Он нализался свыше мер,
До низа риз, до: «Все, капут!»
Ему б – «Бессонница. Гомер.
Тугие паруса.» - а тут…
Сказать бы рад он, но зачем,
О чем, и, собственно – кому?
Среди разнообразья тем –
Не выбирает ни одну.
И, хоть он грешен, но за ним
Придут в назначенный черёд,
И шестикрылый Серафим
Его на небо вознесет…