Я ждал глаза открытые, исподние
И тайны радуг без дождей.
Но обсуждались слухи новогодние
И цены теплых гаражей;
Все ковырялись в тайнах модных -
О том, как вывести бы вшей.
Как глупо ждать глаза исподние
Под брюхом мокрых гаражей!
На дне графина - отблеск волн,
На дне графина - Саваоф.
(Благословил бы кто твоих рабов
И всех рабов - чужих и дальних - боль.)
Я вижу лишь салфетку и графин,
Я слышу смех детей на ржавой карусели
И новый запах старой тени -
Ее запястия худого - мой карниз любви.
На дне графина - отблеск волн,
На дне графина - Саваоф.
Прости, милейший... так когда придет конвой?
Чего-чего? Он что уже пришел?..
Так я смотрел на эти стулья
И безразлично щупал рюмку,
Когда мой официант угрюмый
Пожал плечом сутулым.
Где похрипеть бы стертою подошвою?..
Нагруженный печалью,
С усталой болью свищет чайник -
Я шел у дома шумного, роскошного,
Я шел под крики журавлей
И мимо нищего - безмолвного...
Я ждал кого-то нового,
Кого-то, кто милей.
Александр Тер-Габриелян
Мне подарили в праздник новогодний
Ключи от утепленных гаражей,
Три пары красных труселей исподних
И классную коробочку для вшей.
Довольный, ковыряюсь в модных тайнах
Своих подарков, сердцу дорогих.
Но как-то вижу в гараже случайно –
В моих трусах сидит чужой мужик!
- Ты кто? – я к дядьке обращаюсь.
- Бог Саваоф, иначе Цебаот.
Я бог войны и к людям возвращаюсь.
Ну, наливай же богу, рифмоплет!
На дне графина, вижу, нету водки.
Но я с собой нектару захватил.
Амброзией закусим и селедкой,
Возьмем рабынь и славно покутим!
Да не сутулься ты, поэт угрюмый!
Чего скрипишь, как жеваный башмак?
… Я, офигевший, тупо щупал рюмки
И выглядел, как чайник и дурак.
А Саваоф на ржавой карусели
Двух девок, между тем, уже катал,
Свистел, хрипел и нюхал запах тени
Моих трусов, которые порвал.
- Прости, милейший, бога Саваофа!
Я улечу под крики журавлей.
Не думай обо мне, дружище, плохо
И к людям будь терпимей и добрей!