Картечью по скуластому, молочно-бледному. Пронзительно визжали тормоза. И все пути-истоптанные, млечные. И скверной брызжет в горло Пустота.
Горюю не горюю. Почем зря растапливать иллюзии словами? Горячая немела голова, когда ты пачкала ее руками.
Лежали бок о бок, плечом к плечу, обнявшись и как-будто бы прощаясь. И звуки обрывались на лету, и полушепотом во тьме ругались.
Не слышно подойду я со спины, тебя прижму к груди, младенец малый. Ракетами срываются столбы, ночное небо ненароком раня.
По вертикали спящие дома и крыши, обхватив свои колени, зажмурившись, упали в Никуда, точнее в темноту, как тень, шагнули.
Разительно похожи на тебя деревья обнаженные, и скрипка заплакала, как скорбная душа, и ветру не унесть тугие всхлипы.
Не отличу и улиц сырых боль от твоих глаз нарочито сердитых. Я загребаю сапогами соль и прячу в рукаве тупую бритву.