Восковые застыли, залив собой окружности,
Свет падает косо, острый запах блюда постного.
Протяни ладони к моему острову, поймаю твой стан своим остовом.
Восковые застыли, черные смотрят глазами злыми,
Серые – хитро щурятся, белые уколы ставят, мои – сутулятся.
Восковые немы по прежнему, удивительно, но меня режут.
Прямо на кухне, как хлеб несвежий, черствый, сгоревший
В микроволновых лучах или просто зачахший от времени и этого сухого воздуха.
Восковые по прежнему раздувают ноздри, но молчат.
Ветер заползает в комнату и тревожит мир прямоугольный,
Гуляет по книжным полкам, по всем задворкам. Мне больно.
Мне просто больно поныне, ведь стоят, молчат Восковые,
Купаясь в дыму полыни. Все полыньи затянул лед хрупкий.
Поднимай кубки за здравие или, не чокаясь, прощайся молча.
Но только вспомни тени на стенах, как, я, умирая, держал тебя за руку.
Смешно все, но я видел в твоих глазах мольбу, они так искренне скрывали страх, жалость,
Говорили, что все будет хорошо. А что? Я сам не пойму, ведь Восковые уже к стенам жались.
Жалься, осотом режь по запястьям, вспоминай мое детство и волосы русые, вспоминай мой смех,
Коленки сбитые, руки в комариных укусах, выпитый уксус, ведь нет слизистой…
Вспоминай меня молодого, взбалмошного, с сигаретой в зубах на Балмочных,
Вспоминай, пока аппарат ЭКГ чертит линии, вспоминай и молись за меня,
Ведь лишь шаг – заберут Восковые, туда, откуда я буду возвращаться во снах.
А ты будешь плакать. Туда, где меня, немого, будут в сырой грунт закапывать.
Откуда я лишь ветром вырвусь. Тогда спрошу… Кто гуляет по моей комнате?
Восковые все также немы, ждут пока. На полу следы врачей, жгут, несколько ампул пустых
На столе, чай скоро остынет. Я лежу, между мной и тобой – Восковые.