У меня седеют волосы от суточного молчания,
Недопонимания, возникшего вследствие отчаяния,
Охватывающего мою голову и сжимающего ручищами,
Подобными деснице громовержца,
Вечно обожженной и покрытой волдырями,
Напоминающими маленькие прыщики,
Восхваляемые большими упырями,
Атеистами, максималистами
И прочей нечистью,
Употребляющей утрами
Отнюдь не маргарин.
Как минимум, салями.
Им надо, чтоб их тоже восхваляли.
А я упорно не понимаю,
Отчего в мире не любят евреев.
Всюду бьют палкой
Жалкие
Огрызки человеческой нации,
Парадоксально ненавидящие наци.
Отчего страна, в которой я провел светлое детство,
Вдруг стала грязной и пьяной,
Кишащей теми же упырями.
Отчего девочки, живущие по соседству,
Становятся женщинами
Под звуки расстроенного фортепьяно.
Отчего женщины спиваются и лишь в этом состоянии
Решаются произвести на свет новое существо,
Нарушающее само естество
Человека.
Отчего начало мне напоминает конец века?