Киномеханики крутят моменты на три континента,
Робот-судья в гибких щупальцах вертит монету.
Ворота разыграны, матч начинается,
Флаги Квебека и СССР на огненных башнях вращаются.
Костёр трибун свистит, неистов, готов на подвиги-бесчинства.
Похожие на колдунов – вожди (трибуна Облаков),
Под ними катит через край штандартов пламенный трамвай,
В глаза швыряют пятаки из астероидов коньки.
У наших клюшки словно пушки – крюк трёхсторонний, надпись «Пушкин»,
А на канадских шлемах-ядрах шпиль треуголки Бонапарта.
Возле ворот кипит борьба, и запах гари, и пальба,
Скала зловещая табло фиксирует Бородино.
Стоп-кадрами плывут холсты – клён, молот, звёзды и кресты.
Бегут волной, за рядом ряд – центрфорвард, хав, заградотряд.
Вот этот дерзкий – кто-кто-кто? – защита и вратарь Дантон
Раскиданы по флангам летучим русским танком.
Турбинный рёв ведёт атаку, большую лаву, свару, драку.
По голубому льду ползут линейки крови, как мазут,
Петарды спятивший народ бросает на багровый лёд.
Сверкает острой сталью стакан дворца центрального.
Пепел, цветы и перчатки с восьмиугольной площадки
Сносит кондиционерами ветер «Арктический первый».
Лопнула бортика бочка, маску поправил воротчик.
Видеонаблюдение демонстрирует ругающегося тренера:
Побоку галстук-удавка, воду пьёт, тренеру жарко.
В анфас он походит на Якушева, в профиль – на Бобби Кларка.