Меня зовут Хароном. Я привык,
Когда тружусь, не любоваться видом.
Для мёртвых душ в Аид я проводник,
Но для живых на время стану гидом.
Я наше царство знаю и люблю,
Охотно расскажу о нём подробно,
Лишь скромно заплатите – по рублю,
Садитесь в чёлн, устроившись удобно, –
Он повезёт по Ахеронту нас.
Всё, что вокруг, я опишу словами,
А вы, Харона слушая рассказ,
Лишь слаженно вертите головами.
Назад взгляните: выход сторожит
Наш Кербер трёхголовый, пёс надёжный.
Поверьте мне, Аида рубежи
Он охраняет лучше, чем таможня.
Направо Стикс, великая река.
Уж если бог её водой клянётся,
Исполнит клятву он наверняка,
Иначе всё для бога обернётся
Большими неприятностями. Там,
За тем холмом, шумит волнами Лета,
Река забвенья, и скажу я вам,
Не зря она поэтами воспета.
Её водички сделаешь глоток –
И горе забывается мгновенно,
И кажется, что мир не так жесток,
И понимаешь: всё земное тленно.
А слева раздаются плач и вой –
Коцит там катит ледяные воды.
Умершие не дружат с головой,
Не понимают собственной свободы.
Ну, ничего, все к новой жизни тут
Привыкнут скоро, время быстротечно.
Из Леты лишь водички-то попьют
И сразу успокоятся – навечно.
У нас, в Аиде, есть посмертный суд,
В нём три судьи, и нет для них секретов;
Все добрые дела они зачтут,
А за плохие привлекут к ответу.
Решает суд: коль праведна душа,
В Элизиум её распределяют,
А тех, чья жизнь была нехороша,
Всех в Тартар – пусть злодейства искупляют.
А души тех, кто был ни то, ни сё,
Ни чёрту кочерга, ни богу свечка,
Ждут асфодели на лугу – и всё.
Увы, печальна участь человечка,
Который и не жил, а лишь дрожал,
Не совершил ни одного поступка,
Любить не смел, врагам не угрожал
И с другом не делил хмельного кубка…
Но хватит рассуждений. Я привёз
Вас ко дворцу великого Аида.
Пора заняться делом мне всерьёз,
Сложив с себя обязанности гида.
Вернуться захотите в мир живой –
Попробуйте к Аиду обратиться,
А лучше оставайтесь: здесь покой
И тишина, не надо суетиться,
Сражаться, думать, тяжести носить,
Не спать в тревоге и страдать от боли…
По-моему, живым опасно быть,
А мёртвым лучше, нет спокойней доли.