Пьяный, немытый, лежащий в канаве,
Выцвел тулуп на плечах,
Вечно небритый и с дикой печалью
В выцветших тусклых очах.
С болью в груди, с придыханием в горле,
Перхает как заводной.
"Что же еще вам, голубчики, надо?
Я ведь пока-мест живой".
Сгрудились плотно, толпой обступили,
Громко и смрадно сопят.
"Эй, расступитесь и воздуха дайте"!
Те отвернулись - молчат.
"Что же вы изверги"? Встать попытался...
Раньше могучим он был.
Всяк на него и взглянуть-то боялся...
Страх уж теперь позабыл.
Был он здоровым и ражим детиной,
Кровь, говорят, с молоком.
Силой соседям не взять его было...
Вот и споили тайком.
Ну а теперь собрались, ожидают:
Скоро ль Косая придет?
Брошенный всеми вот так прозябает
Многострадальный народ.
"Эй, не подаст ли мне кто-нибудь руку? Друг?!".
Хотя где его взять?
Тот кто в союзе и верности клялся
Может сегодня лишь брать.
Кто-то один от толпы отделился...
"Вот где товарищ ты мой"!
Но, вместо помощи, тот ухмыльнулся,
В спину уперся ногой.