"Когда ты придешь, я усну на твоих коленях
Ты будешь давать мне таблетки от медленной смерти,
По горло увязнув в своей карамельной лени.
А чек за продажу души нам отправят в конверте
Когда ты придешь, я с тобой поделюсь секретом
О том, что когда-нибудь я полюблю тебя тоже.
А ты, как обычно, вздохнешь, достав сигарету
Закуришь и скажешь: «Давай пообщаемся позже»
А позже, ты сложишь узор на прозрачном блюде
И спросишь, стряхнув со стола незаметные крошки:
«А что происходит, когда умирают люди?»
«…когда человек умирает, рождается кошка»"(с) Саша Бес
- Убери это от меня, пожалуйста, - небрежно, но не без тени вежливости, словно что-то ненужное, бросил слова Акира.
Вслед за словами в Юки полетели свернутые в рулон бинты.
Акира достал сигарету из пачки, лежащей на подоконнике, чиркнул спичкой, ибо зажигалки он презирал, и закурил. Затягиваясь, проглатывая дым.
Город подставлял ладони, ловя капли дождя, барабанящие по окнам, разбивающиеся об асфальт, разлетаясь, словно стекло, на мириады осколков.
Юки беззвучно подошел и обнял несносного парня со спины, утыкаясь носом тому в затылок, вдыхая его аромат смешанный с сигаретным дымом, гелем для душа, и уже ненавистным запахом медицинского спирта и различных препаратов. Но так нужно. И он молчит.
Акира закрывает свои светлые, серые глаза. Но серые не как пасмурное небо, а как небо, которое проливается дождем, но среди туч пробивается редкий луч света.
Теперь Юки может запустить пальцы в его темные волосы, не теряющие блеска и услышать: «Сделай мне кофе пожалуйста».
Немного отстраниться, прошептать, опасливо: «Тебе нельзя». Получить в ответ невидимую улыбку и ожидание в воздухе.
И он уже послушно стоит на кухне, варит кофе, столь любимый его Акирой. Добавит чуть корицы и услышит грохот в комнате.
Акира держится за подоконник, да так что костяшки пальцев белеют. В стекло бьются птицы, а он, эгоист смеется. Смеется, а по фарфоровым щекам стекают капли-слезы.
А ты, Юки, ты садишься рядом с ним, а он изящно целует твои белые запястья. Но белые не как снег на фоне асфальта, а как снег, падающий с неба.
Тонкие запястья снежного ангела, готового таять от его прикосновений. Его, когда-то сильные, теперь уже ослабевшие руки, бережно держат.
Юки устало произносит: «Я тебя возненавижу… можно?»
Акира не слышит вопроса. Он уже нежно держит в ладонях лицо Юки, словно ускользающий солнечный зайчик.
Голос Юки похож на звон серебряных колокольчиков. И вот, ветер их затронул, мелодией льются слова: «Я люблю тебя, а ты меня «быть может»...»
- Когда-нибудь, я полюблю тебя тоже.
И он, как обычно вздохнет. Достав вновь сигарету закурит и скажет, смеясь своими серыми глазами: «Тогда пообщаемся позже».
Докурив сигарету он ложится к тебе на колени.
И ты снова даешь ему те самые таблетки от медленной смерти.
У него кровь в горле и ты подставишь ладонь, чтобы твою белую, словно падающий снег, руку окрасила его кровь. Алая. Но не как лепестки роз, а как лепестки роз в королевском саду.
Юки поцеловал закрытые глаза Акиры.
глаза Юки голубые. Но не как ясное небо. А как небо, на которое смотрят через лед. Его тонкие черты обрамляют пепельные волосы. Но не как растертый по руке пепел, а как пепел только упавший на его бледное запястье.
голубые глаза — и таблетки от медленной смерти тоже голубые. Но скорее как голубая краска, а не любящие глаза Юки.
Он уснул на твоих коленях, принимая таблетки.
А на кухне выкипел кофе.
Он не смотрел что она была последней.
Он не знал, что ты умираешь тоже.