Старый двор вспоминаю Черноземья столичного
Сараи дряхлые один-два на зависть остальным жильцам приличные
Квартиры как сараи 7м на четверых- отлично!
На кровати по очереди спать то с папой, то с мамой
Напротив кресло раскладное для брата
Ноги от рождения больные, но укладывать их надо на кресло кровати,
Которое раскладывается ПОЧТИ-ЧТО НА ПОЛ
Между креслом и железной кроватью
Ставилось еще одно спальное место не шутки ради
На нем тоже спали и его раскладушкой называли
По углам шкаф поскрипывал и раковина покапывала
Вот и весь интерьер наших восьмидесятых.
Одно светлое место, ставшее навсегда родным
Широкий подоконник за ним другой мир
Небо глубокое, как море далекое, свободы воздух, полеты в космос
Ты все равно когда-нибудь станешь моим.
Деревья высокие, за ними забор,
Каждое утро ранее экскаваторного завода перезвон
С высоты 4 этажа наблюдать здорово
Дети на велосипедах, очень взрослые смотрят в след соседям с укорами
За большими столами рядами,
Кто с картами. кто со стаканами,
Женщины с длинными языками.
В доме народу много, как в году дней,
Так в нашем доме 365 веселых в кавычках семей
Город гостиного типа, где двери для всех открыты.
Общая столовая огромная,
Светлая с разными запахами, бывает и стремными.
Голодная не останешься, кушать нечего, кто-то да сжалится
Пока мама и папа на работе маются
За честно заработанные 100-120 рублей стареньких.
Зато постоянно весело,
И праздники отмечаем всеми мы,
Сначала весело,
Потом по комнатам растаскивают пап и даже некоторых мам
А мы их родные дети вынуждены прятаться по углам
Хорошо коридоры длинные в городе гостиного типа
За чужими вещами старинными
Можно спрятаться и тебя будет не видно
Пока у пап хмель выходит
Ножи и топоры снова этим вечером в моде.
Несусветная брань в доме
Мать самая падшая женщина по словам отца «выходит».
Внутри меня все закипает,
Мои желанья в тот момент Бог один знает
(Прощенья прошу у Тебя за такие мысли
Жить хочу долго и счастья напиться)
Визги нечеловеческие душу разрывают
Соседи сочувствуют
Ментов вызывают
Забирают, на утро снова отпускают
Через несколько дней тот же вечер наступает.
Кажется не закончится этот пляс никогда,
А утром шепчу себе: « Я люблю его –Да!»
Прощенье для матери, для меня «двадцатка»,
Словно и не было кошмара, и удара в десятку!
По самому дорогому- любви к дому,
Любви к самому близкому и родному
Отцовскому дому!
Ведь для матери есть человек ближе меня
Со мной все в поряде
А для матери старший сын больной от рожденья понятнее
Любимее, приятнее с ним разговаривать матери.
Для меня всегда отец оставался матерью
Пока понимать стала, что для него приятнее
Белая жидкость прозрачная
С виду как вода, человеку необходимая
Многие проходят от нее мимо
А некоторым она незаменима
Ни детьми, ни любимыми,
Живут для себя мило, заползают потихоньку в могилу
И нет им дела до тех кем любимы они
И хочется одного
Вырваться из этого сумашвествия,
Но держит одно любовь к матери, жалость к матери
Помимание, что при мне удары будут мимо матери
Только толчки неслабые и рук сжатие до синяков у матери.
Господи когда же я вырасту?
Я БУДУ БЕЖАТЬ ИЗ ДОМУ!
Чтобы не слышать слова матерные,
Чтобы не видеть слез матери!
Чтобы рожать и не быть для своих детей предателем,
Чтобы стать матерью, настоящей матерью!
Много времени на детей тратить,
Найти такую работу, чтобы в детсад не сдавать их.
На вопросы наивные отвечать их,
Спокойной ночи желать, неутомимо целовать их.
А пока в свои двенннадцать,
Я согласна терпеть все измывательства,
Я выдержу все насмешки детей из приличных семей,
Я убью в себе злость за прошедший день,
Я рожу от хорошего мужа любимых детей,
Скоро я вырасту и буду отличной матерью!