Этот город так глядит мне вслед глазами фонарей –
Так светло меня ещё никто не провожал.
У меня в бумажнике билет и пять рублей,
Чтобы уж не возвращаться, если даже опоздал.
Я и опоздал – вокзал мой дом на три часа:
В полночь электричка отправляется на Брест.
Мне немного в жизни выпадало теплых мест,
Но сейчас найдутся даже спальные места…
А у тебя на подоконнике иней.
Жаль, нет сада, что укрыт снегом,
Чтобы – лишь солнце припечет летом –
Согнулись ветви под тяжестью вишни…
Но – сын вернулся с тренировки уставший,
И дочь болтает два часа по телефону,
И ты смываешь тени с век сонных,
И просто нету сил – подумать о счастье…
А мне в столичных городах всегда чуть-чуть не по себе:
Я, как был провинциалом, так, наверно, и помру.
Мне дача друга моего куда как больше по нутру.
И, вправду, будь она моей – чего б ещё желать в судьбе?
Там звенит синичья стая над рябиновым кустом,
И в тумане снежном солнце полусонное встает.
А здесь шумит ночной вокзал, да мысль покоя не дает:
Где-то в сумке я запрятал на метро один жетон!
А у тебя на подоконнике иней,
И сквозь фабричный дым не видать солнца,
Но дочка в ванной утром засмеется,
И сын на ухо одеяло надвинет.
И ты вздохнешь над пригоревшею кашей,
Подкрасишь губы торопливо в прихожей,
И – заскрипит снег под ногами прохожих,
И просто некогда подумать о счастье…
А в поселке дачном даже снег особенно скрипит.
Там событие – закат, ну, если не проспишь – рассвет.
И – душе легко. Одна беда, что дров почти и нет:
Рукомойник промерзает, если днем не протопить.
Я приду туда к утру и заварю с мелиссой чай,
А, быть может, и сварганю с ветчиною бутерброд,
Посмотрю, как в синеве снегов купается восход –
Жаль, не я придумал фразу, что «светла моя печаль»…
А у тебя на подоконнике иней,
Но так тепло цветам в твоей кухне.
А в моей они давно пожухли:
Нет меня – и дача, как душа, стынет.
А на девятом лифт бывает нечасто,
Но мне все мнится: ты в меня ещё веришь…
Давай-ка я позвоню тебе в двери –
А вдруг глаза твои засветятся счастьем?..