Этой пьяной забродившею листвой дурманит голову,
И невидящие взгляды тормошит увядшей синевой;
С угасанием природы сила жизни бьёт ключом по-новому,
Да осеннею грозою по идущему с пропащей головой.
Облака стремятся к югу –
прочь, от города недужного –
И выкашивают листья, и сбивают их в прощальный хоровод.
Зачарованный игрою, замираю недвижимо в круге кружева,
Не зависящий сейчас от мельтешенья будней и погод.
Разметалась в кровь рябина – взрывом взвихрена осколочным -,
И душевная сумятица развеяна взрывной волной
И уносится вдогонку да за пенистым потоком облачным,
Оставляя мне восторг пред оголившейся с досады стороной.
Да останется Дорога, запорошенная пёстрыми заносами,
Где бродить – не набродиться по горячим перепутанным следам…
Захмелевший, я блаженно утыкаюсь в нежные ладони осени:
Разобиженная нежность от ладоней возвращается к губам.