Настанет день, и ты меня предашь.
Об этом мне сказал Великий Автор.
О Господи! Скорее бы среда
закончилась, и наступило завтра.
Есть право жить, есть – роли назначать.
Моя судьба – божественный сценарий.
Здесь очень ярко светит по ночам
начищенный серебряный динарий,
что точно знает стоимость вещей.
Наверное, и я чего-то стою…
Назначь мне цену, верный казначей.
Чтоб в мире жить, есть правило простое:
люби отца, не убивай, не лги,
дави вино из ярких виноградин,
паси стада, легко прощай долги…
Но смысл скрижалей стерся иль украден.
Я мог бы воду превратить в вино,
насущным хлебом сделать твердый камень,
но не изъять последнее звено
в цепи времен ни словом, ни руками.
Что чует агнец жертвенный, когда
жестокий жрец заносит для удара
свой острый нож? Кончается среда.
Я знаю, ты предашь меня не даром.
Уста немеют. Выразить нельзя
животный страх живой и теплой плоти.
Священники легенду исказят
и обесценят в книжном переплете.
День угасает. Я уже готов.
Я добровольно пью из этой чаши,
и в месяце колосьев и цветов
настанет день – он будет очень страшен.
Твой поцелуй останется в веках
лишь для того, чтоб кто-то верил в чудо.
Нам Сценарист не дал черновика,
чтоб все исправить, бедный мой Иуда.
9–21 марта 2011 г.