Кто-то снова кричит в полуночной поре во дворе.
Я не сделаю вид, что душа болит, едрит.
Я скажу напрямик, мол, полночный крик - чей-то бзик,
Ну а мне бы себя остеречь, сиречь сберечь.
Утром дел - запредел, день стрелой пролетел меж тел.
Я под вечер иду, нет, скорее бреду на виду.
Бомж у стенки стоит, небрит и немыт, несыт.
Этот бомж на меня не похож, непригож, и все ж
Не хочу стенать на судьбы письмена у окна,
Не хочу вызывать я огонь на себя, скорбя,
И не нужно пенять на меня, в гребеня маня.
Рассосется тюрьма, и зима, и сума сама.
Я смогу избежать, ты поверь, потерь теперь.
А на реки, на те, что вспять, мне начхать опять,
И на нефть мне начхать сейчас, и на газ зараз.
Кто-то снова кричал в полуночной поре во дворе,
Но, устав наповал, я в покой одеял нырял...