Поиграем, друзья! Нам примером счастливчик Емеля -
Ни за что, ни про что он прищучил единственный шанс.
Мы садимся играть ни гроша за душой не имея,
Оттого на кону нашей ставкою служит душа.
Мы садимся играть, полагаясь на логику правил,
И залогом успеха считаем везенье и блеф.
О вулканы страстей, погребённые заживо в лаве,
И, приглаженный пеплом, вчера угловатый рельеф!
Мы легко засыпает в притонах, в загонах и в стойлах:
Сам миф о неволе тлетворней режимной тюрьмы.
Если смерть куртизанкой склоняет к соитью достойных,
Нас терзает нелепо невнятная жалость: Не мы!
Да терзанья подобного толка не преносятся на дух:
При вдыхании горечи рвутся непрочные швы,
Рвутся тонкие нити на злобу наложенных радуг,
И над лицом возбухает атомный гриб головы.
Друг друга не чувствуя в пресно заваренной каше,
Мы щедрою жменею сами себе насолим.
И – внезапно – на слове «люблю» прорывается кашель,
И становится слово бесформенным, как пластилин…
Мы садимся играть, сознавая краплёность колоды.
А когда нас цепляют на подтасованный фарт,
Это что-то, друзья! – словно шило душевной свободы
Озорным колотьём возбуждает пьянящий азарт.
С петель – все ворота и двери! Душа – нараспашку!
… Под утро, облившись студёной и ржавой водой,
Дрожащими пальцами штопаем наспех рубашку,
В которой родились, да так и живём в ней одной.
Таки поиграем ещё – в бога, в чёрта, и в черву, и в пику!
Принцев и дам разменяв, закрываем глаза
На полный соблазнов, заведомо «липовый» прикуп,
Охотясь, ни больше, ни меньше, на короля и туза.
За убитыми сутками – в масть не попавшие ночи.
За обрывками радуг протянется чья-то рука
И наштампует из них хомуты одиночеств
Для тех, кому не хватило звёзд с потолка.
Проигравшись вчистую, с бессильной обидой ребёнка
Сквозь призму вскипевшей слезы глянем иначе на свет:
Белый свет от слепого дождя заиграет радужной плёнкой, -
Мы садимся за ломберный столик
с зеркалом тет-а-тет.