Скажи, не таясь: эта жизнь - идиотская шутка.
Признайся - тебе до звезды, куда едет маршрутка.
Постой, не беги - лучше выпьем, безумная Грета,
По сто пятьдесят. Закусон, лимонад, сигарета.
Нелепо скрывать, что душа как салфетка измята.
Ну что ты заладила - новости, Басков, котята.
Смотри, вот в стакане мечты выпадают в осадок.
Попробуй на вкус - он то горек, то приторно сладок.
В чужом лабиринте построенных наскоро зданий
Мы чьи-то агенты, забывшие сущность заданий,
Зато сохранившие навыки поиска связи
И чтения тайных письмен зашифрованной вязи.
Тебе, королеве калек, отставной генеральше
Я свой оставляю отчет - передай его дальше.
Леса и моря, города и высокие горы -
Невидимый враг оккупировал наши просторы.
Пока мы вкушали этил да плели разговоры,
Имперскую доблесть унизили жалкие воры.
Теперь в ожидании окрика из Вашингтона
Застыла держава ненужной громадой бетона,
И флаг разноцветный, стыдясь, прижимается к древку.
Убьют невзначай пацана, изнасилуют девку -
Ведь в каждый уезд понаехали тут миротворцы,
Хорошие парни - свободолюбивые горцы,
Но Сталина нет - через это привет Мандельштаму:
Страны мы не чуем, и не обираемся сраму.
Поля не засеяны, но уже загодя сжаты.
Включен телевизор - оттуда глядят депутаты.
Людишки пошли ненадежны, мелки, плутоваты -
Мозги из несваренной каши, а руки из ваты.
Мужик без работы, и что ему Древняя Стоя,
Когда накануне соседку он выебал стоя
В обшарпанной ванной, боясь подцепить гонорею,
А после нажрался и плакал: "Похоже, старею!"
Жена, чья увядшая плоть безнадежно обвисла,
На службе в колонки сбивает абстрактные числа,
И зная, что горю едва ли поможешь словами,
Купила себе дорогое белье с кружевами.
Жаль, с премией глухо: хозяин заплатит бандиту.
Мобильник, посуда на кухне, долги по кредиту,
И некогда глянуть, как в небе сияют алмазы.
А сын, как положено детям, читает рассказы
О рыцарях, вечной любви и могучих драконах.
Он вовсе не знает, о чем говорится в законах,
Что пишет орава подмявших народ крючкотворов,
Но помнит, как били врага Святослав и Суворов,
Как страшен позор, как светла победителей слава.
Он хочет богиню - его не устроит шалава.
О нет, не в постели становится мальчик мужчиной -
Однажды глаза загорятся мятежной кручиной,
Когда-то решившей судьбу Карфагена и Трои,
Тогда улыбнутся в нездешних чертогах герои -
Подросток усвоил воинственной страсти науку,
И дерзко взметнул к небесам свою тонкую руку,
Но воля простерлась к пределам подлунного мира.
И русское солнце покинуло точку надира.