Утёнку, гадкому с детства,
внушали, что он лебедёнок
и что иного соседства
достоин такой утёнок.
С задатками, скажем, утиными,
но с царственною повадкой,
вырос не лебединый –
утки ребёнок гадкий.
По мере растущей блажи,
чудачеств, замашек имперских
он становился всё гаже:
гнобил непокорных и дерзких,
щипал их, клевал и мучил,
а то и крылья выкручивал,
особенно тем, кто выше
взлетал отеческой крыши.
Но жизнь не простая штука
и прима в ней – злая шутка.
Однажды, как на престол,
внесли на праздничный стол
вИна багряной окраски,
а к ним и утку по-царски.