Дорогие друзья. Это не стихи. Просто крик. Оговорюсь! Применительно к маме и Родине, понятия пафос и кокетство не приемлю даже в шутку.
Предполагаю, что о своих корнях возможно говорить только так, либо вообще молчать.
Этот край, что всегда и во всём
Простодушьем своим неподсуден,
Где рябиной горит окоём,
Где единственный промысел - люди,
Я люблю за глаза василька,
Что мерцают в рассыпанном злате.
Не случайно, тасуя века,
Здесь подолгу бывает Создатель.
Не случайно с далёких земель,
К нам стремятся торговые люди
Поглазеть на российских Емель,
На российские спелые груди.
Тьму веков нас топтала орда,
Озверевших степных чингисханов.
Кровью млела в Непрядве вода,
Над полями царила Морана.
Нас гноили на стройках страны,
Клали в мёртвый Васильевский остров.
Убивали в горниле войны,
Да в чекистских лихих холокостах.
Нами кашляло пламя печей,
Тех Освенцимов, ярых до крови.
В краснозвёздной игре без ничьей
Мы теряли живот и здоровье.
Но в нелепом стремленьи дышать
Мы не прятались в сладости тыла,
В безнадёжном порыве бежать
Рвали хрип и ревущие жилы.
Мы вставали из тьмы городов,
Из заснеженных русских погостов,
От Уральских лихих холодов,
В батогов застарелых коростах.
От Днепровских кровавых высот
Уходили мы рота за ротой:
От заката - на вечный восход,
На кинжальный огонь пулемётов.
Шли над Бугом, над Волгой-рекой,
По-над Свислочью, горькой от пота,
Презирая уют и покой,
Рвали глотки угрюмого гота.
Без надежды вернуться назад,
Без оглядки на сумрак вчерашний,
В дом, где вишней кипит палисад,
Где такие бескрайние пашни!
Мы посмели, сумели, смогли,
Нами небо гордилось по праву.
Безнадёжные дети земли,
Отвергавшие деньги и славу!
До сих пор содрогается мир,
Рвёт компьютеры в перезагрузке,
Коли с печи слезает кяфир,
Загибая этажно по-русски.
Нас не надо жалеть и любить,
Поминать по ночам непечатно.
Сотни раз нас пытались убить,
Задушить и развеять стократно.
Но «Ура!» окровавленных ртов
Сотрясало оскаленный воздух,
Мы вставали из тьмы городов,
Из заснеженных русских погостов!
И звучал наш задорный куплет
В этом вечном космическом хладе.
Ведь недаром же тысячи лет
Здесь незримо витает Создатель.