С вершин срываться – проблески креста,
Творить тепло – надрывная работа,
Затачивать неистовость листа
До ломкого терзанья разворота –
В привычке к чтенью есть особый вкус,
В слияньи звуков, дребезжащих плавно…
Я лучшие сюжеты наизусть
Запомнила, в фантазиях романа
Себя крутила, плача, хохоча…
И так, и этак примеряя чувства.
А вам знакома жалость палача?
А вы томились пустотой безумства?
Груз тишины сползает в спазмо-крик,
Улыбка прыгает доверчивым паяцем…
Ведь прожито уже так много книг,
А ты всё веришь, что начнёт случаться
То самое. И вдруг. Из ничего.
И обязательно – поймёшь его, узнаешь…
Но Арлекин смеётся над Пьеро.
Отчаянье? Злорадство? Или зависть?
Вращает ветер стрелки через круг…
Когда уже летальным выйдет сальто?
Какой тревожный…слишком трезвый стук…
Для скрипки низок, но высок для альта…
Жизнь замирает где-то между строк.
Хромая, все кивает на согласных…
Но Арлекин не кается Пьеро —
Ведь им обоим всё печально ясно.
Белил касается продрогшая земля,
И снегу рада черствость полуночи.
А губы знают, что красны не зря
И отвергают правильный подстрочник…
Как будто только ветер заодно
С Мыслителем, чтоб всё переиначить,
Чтоб всё раскрылось ярче, чем могло,
И продолжало очень много значить…
…
Рассудок, как ты дышишь тяжело…
Как ты устал от собственных забвений.
А Арлекин оплакивать Пьеро
Бредёт тропинками случайных поражений…
Оборвана последняя строка
До едкого удушья, сукровИцы…
Пьеро и Арлекин. В руке - рука.
Гуляют вдаль, здесь не сумев проститься.