Ты возомнил себя Наполеоном
И требуешь не медленно Дюма.
А то, назвав себя, о, Господи, Прудоном,
Кричишь, что горе может от ума.
И ты, безумец ,требуешь венец
Лавровый, не терновый, для себя лишь.
Его на голову курчавую напялишь
И возгласишь: «О, Господи, конец!»
Но нет конца твоим никчемным танцам.
Как нет конца убийствам на войне.
Все знаете, что спрятано по ранцам.
И дали бы сраженье африканцам,
Спокойно задремавшим в тишине.
Кровопоток, кровавое злодейство.
Перемудрили, выпив натощак
И ты, и твое хилое семейство,
Давно уже созревшее, в прыщах.
За кровь земли, за дар священный Бога,
Вы землю разрываете на части.
И ждете, чтобы вам досталось много,
От сотворенного в безумии, несчастья.
Лорнеты поднимите к небесам.
Я вам там правду словом написал.
Кровавым днем написано, «безумцы».
Не сожалейте, гадам нет презумпций.
Есть только память, скрытая в веках.
И смерти кровь на бешенных руках.