Приключения инопланетянина в России

Приключения инопланетянина в России: роман в стихах
О.Г. Соляников. — Краснодар: Парабеллум, 2011. – 132 с.
УДК 821.161.1
ББК 84(2Рос=Рус)6
С 60
ISBN 978-5-904423-23-0

Роман в стихах

  I

Сибирь. В большом посёлке странно
Пропала девушка одна.
Как врач была добра, гуманна.
К тому ж красива и умна.
И сразу появились слухи,
Что НЛО был в их краю
И Валентину для науки
Решил на базу взять свою.
Ведь, что-то накануне ночью
Светилось странное вдали,
А над вершиной сопки точно
Мелькали яркие огни.

Кто верил слухам, кто не верил,
Но охватил посёлок страх.
Скулили, выли и ревели
Животные во всех дворах.
А из тайги охотник вышел:
«Куда-то спряталось зверьё,
У сопки гул какой-то слышал,
Как будто бы трясут её».
В округе что-то происходит,
Понять же, сразу не дано,
Твориться стало, что в природе.
А вдруг владельцы НЛО
Проводят опыты на людях
И вообще над всем живым?
Народ таких вещей не любит.
Днем видели над сопкой дым,
А ночью что-то там мигало.
Тревоги, страхи не прошли
И утром ту, что вдруг пропала,
Искать охотники ушли.

Два дня прошло без Валентины,
На третий вышла из тайги.
Но странно: крепкие мужчины
Приблизиться к ней не могли.
Пружины будто отражали
Идущих точно с полпути.
И даже мама, мама Вали
К ней не сумела подойти.
Она стояла у забора,
Смотрела молча на людей.
А жителей посёлка взоры
Прикованы все были к ней.
Была одета Валя странно:
Костюм спортивный облегал,
А за плечами постоянно,
Какой-то синий свет мигал.
Кто сбоку был, те разглядели:
Приборов сложных сзади нет.
Висит подобие гантели
И излучает синий свет.
— Вы мною все должны гордиться, —
Сказав так, руки подняла
И улетела, будто птица,
Туда, наверно, где была.

Но только стали расходиться,
Пришлось на чудо посмотреть:
Охотник шёл с убитой птицей,
А сзади нёс ружьё медведь.
Детишки сразу убежали,
А женщины — за ними вслед.
Мужчины же стеною стали:   
Назад пути мужчинам нет.

Те подошли, охотник мирно
За уши мишку потрепал,
Медведь вдруг принял стойку «смирно»
И низко кланяться всем стал.
Мужчины обмерли, узнали:
Махину с порванной ноздрёй
В округе извергом считали,
Вели с ним самый смертный бой.
Людей он сколько искалечил.
А сколько растерзал собак!
И вот теперь, при этой встрече,
Им кланяется низко так.
За ружьями метнулись двое:
Прикончим изверга сейчас.
У мишки мнение другое,
Он сам себе сказал: — Атас!
Не захотел прослыть разиней.
Прыжок в кусты — Махины нет.   
Ну а мужчины, рты разинув,
Ему смотрели молча вслед.

Потом, конечно, загалдели.
Вопрос к охотнику: «Ответь,
В тайге все звери одурели,
Иль так свихнул один медведь»?
А Пётр охотник был известный,
Он говорить стал не спеша.
Все слушали, сомкнувшись тесно,
Его рассказ едва дыша.      
— Иду звериною тропою.
Не раз ходить там довелось.
Оглядываюсь, а за мною
Идёт огромный старый лось.
За кедром быстро приютился,
Получше места не нашёл.
Лось поравнялся, поклонился
И сразу же назад пошёл.
Затем две белки, два бельчонка
На плечи спрыгнули ко мне.
Протараторили о чём-то    
И вновь исчезли на сосне.
Барсук униженно, страдая
Подполз и облизал сапог.
А рысь, как грешница простая,
Ниц пала возле самых ног.
Я подстрелил на речке гуся.
Достав, решил идти в жильё.
Услышал хруст и обернулся:    
Медведь! В зубах — моё ружьё!
Струхнул я словно малый хлопец.
Едва дыша, иду домой.
Он следом как оруженосец:      
В зубах ружьё, идёт за мной.
Вдруг дождь полил, а не закапал.
На речке смыло ветхий мост.
Медведь меня взял нежно в лапы
И через речку перенёс.
Не ведаю, что будет дальше,
Но я пока одно смекнул:       
Какой-то бес в округе нашей
Мозги зверью перевернул.

Все разошлись, но ночь не спали,
Сидели бодро до утра
И очень трезво обсуждали
Всю информацию Петра.

Вдруг прилетела Валентина,
А с ней пристраннейший атлет.
Лет двадцати пяти мужчина,
В трусы был красные одет.
При портупее, при ремне,
С мигалкой странной на спине.

Его, конечно, пожалели
И поприличнее одели,
Но он не стал благодарить,
А начал странное творить:
Провёл по лицам взглядом мага.
По мановению руки
Во всех проснулась к правде тяга
И стыд за прошлые грехи.
Их души сразу просветлели,
Творить добро порыв возник,
Они идти уже хотели,
Остановил всех Вали крик:
- Прошу, послушайте меня,
Всё расскажу о нём вам я.
Шла по грибы, стоит он скромно,
Средь бела дня в одних трусах.
Мне стало очень неудобно,
Сковал вдруг непонятный страх.
Стою я, вся оцепенела.
Работает один лишь мозг.
Потом узнала он умело,
Спокойно управлять им мог.
Общаться мысленно со мной,
Решил мужчина не земной.
Изображение предмета,
В мой мозг он мыслью посылал,
А мозг мой, в качестве ответа,
Название того давал.
И действий тех, что знать хотел,
Названия узнать сумел,
Он всех на языке одном,
На русском, на моём родном.
Безропотно, почти час целый
Я простояла в позе пня.
А он достиг наверно цели
И всю раскрепостил меня.
К нему на русском, но напрасно.
И на английском было зря.
Но мозг мой принял мысль прекрасно:
«Ты человек и знай, что я,
Теперь здесь буду править теми
Кто мозг, имеет хоть какой.
С животными решил со всеми,
Но, а сейчас займусь тобой».
Он посмотрел в глаза, рукою
Махнул и чувствую что мне,
Противно стало всё плохое,
Во мне, в посёлке и в стране.
Хватает вдруг меня в охапку.
Летим мы к сопке, вижу там,
Большая бочка на трёх лапках.
На ней пожаловал он к нам.
«Вот космолёт мой» – говорит он
Мне мыслью, мысль мой принял мозг.
«Он на двоих всегда рассчитан,
Тебя бы прихватить я мог,
Скафандр имею запасной.
Захочешь, полетишь со мной?
Удастся если наши нравы,
Мне крепко в вашу жизнь внедрить.
То получу я сразу право
Вновь на своей планете жить».
- А вот повесил мне на спину,
Простое гравита такси.
Оно способно бабу Нину
В любое место отнести.
А боба Нина, как известно,
За центнер потянула честно.
Затем он, покорясь судьбе,
Мне всё поведал о себе

И вот что Валя рассказала:
— Он Гукс, инопланетный гость.
Земля, чтоб наша не страдала,
Ему покинуть всё пришлось:   
Планету и свою отчизну,
Свой дом, беседку у крыльца.
Он в ней осмысливал смысл жизни.
Имел ведь титул мудреца.   
Советом высшим планетарным
На Землю к нам направлен был,
С заданием для нас лишь странным:   
Чтоб образ жизни их внедрил, 
Он на Земле и побыстрее.
О войнах чтоб забыли мы.
Спокойны были все, мудрее,
Благоразумны и скромны.
У них давно, вполне законно,
Уже ничто не продают.
Идут на базу, сами скромно,
Что нужно, то себе берут.
Того, кто лишнее возьмёт,
Серьёзнейшая кара ждёт
Взял лишнее он что-то, всё же.
Чтоб страшной кары избежать,
Совету высшему предложит,
На Землю к нам его послать.
Мудрец он сможет нас людей
Умнее сделать и добрей.
А натворив у нас чудес,
Вернётся снова на Ялмез.
«Пускай летит», решил Совет.
Желающих ведь больше нет
На риск такой большой идти.
Счастливого ему пути,
К Земле Совет желает дружно.
Помочь землянам очень нужно.

На космолёте их прекрасном,
Летел в скафандре тесном он.
Был в настроении ужасном,
Но строго соблюдал закон.
А, прилетев, скафандр снял.
Под солнцем лишь в трусах гулял
На их планете справедливость,
Добро и правда лишь живут.
А остальное все в немилость   
Отнесено, его клянут.
Хотя покинул он отчизну,
Коль на планете, на другой,
Внедрит их честный образ жизни,
Вернуться сможет вновь домой.

                II
И перестройка происходит.
Помех для светлой жизни нет,
Гукс всем в поселке верховодит.
Сам распустился Поссовет.
А в местной школе поселковой
Все школьники взялись за ум.
Учительский состав уволен
И косит для скота траву.
Серьёзней стали разговоры,    
Вдруг скажешь что-нибудь не так. 
В продмаге не ведутся споры,
А вечером в посёлке мрак.
Никто не смотрит телевизор,
Ведь там теперь такая жуть…
Исчезли склоки и капризы,
Серьёзно очень все живут.
Чтоб управлять народом лучше
И жить по-новому, учить,
Гукс сам сумел умом могучим
За пять дней русский изучить.

На сходе жители решили
Накрыть в честь гостя пышный стол.
На воскресенье пригласили.
И он, конечно же, пришёл.
За жизнь за светлую такую
Провозглашён был первый тост.
Налили рюмочку, вторую
За их культуры быстрый рост.
Потом ещё за что-то пили.
А участковый видит вдруг:
Ему шестую не долили.
И он, конечно, тут же вслух
Сказал соседу страшных пару,
Для честной жизни, крепких слов.
Ну а сосед его ударил
И собирался лезть на стол.
Был участковый сложен крепко.
Забыв про милицейский долг,
Он забияку табуреткой
Бабахнул так, что тот вмиг слёг.

Когда все хорошо поддали,
Им вспомнились былые дни,
Когда без Гукcовой морали
Свободно жили все они,
Всем женщинам вдруг стало жутко,          
Ведь сколько им пришлось молчать.
Заголосили не на шутку:
«Хотим жизнь прежнюю начать».
А Пётр-охотник вспомнив честно,
Как всё унижено зверьё,
Ударил Гукса интересно,
На горе страшное своё.
У Гукса ум был наивысший
И сила страшная была.
Забросил он Петра на крышу,
Их Поссовета, не со зла,
А чтобы удивить людей.
Силищей страннейшей своей.

Те ж возмутились, несомненно.            
Кто посмелей, уже клянут.
А он сказал вдруг откровенно:
- Сейчас я счастлив с вами тут.
И участковому до края
Налил другой сосед уже.
Все поняли: пришла родная
Жизнь та, что людям по душе.
 
Пришелец после опохмелья
В отчизну отменил полёт,
В посёлке справил новоселье,
Совсем по-нашему живёт.
А чтобы не было соблазна,
Он космолёт свой дорогой
В авторежим поставил сразу,
Отправил прочь его домой.
А перед этим поместил
В кабину гравитатакси.
Но, а с Петром, вдруг ставшим другом,
Пошел работать лесорубом.

Зверьё всё снова озверело,
В лесу опять знай- берегись,
Вся школа ленью заболела,
Нормальная вернулась жизнь.
Директор школы утром рано,
Расстроившись, в тайгу сбежал,   
А Валентину, как ни странно,
Сам участковый в жёны взял.

В субботу свадьба состоялась.
Всё было очень хорошо,
Но все переборщили малость,
И кое-кто в медпункт пошёл.
И Гуксику случайно печень
Намёк критический дала.
Её теперь он срочно лечит
И ущемил свои права.   
Не будет пить напиток вредный,
А посельчане будут пить
На Новый год, на День Победы,
На именинах, может быть.
Гукс так решил, и все согласны.
Во всех общественных кругах.
Повозмущалась лишь негласно,      
Вполне естественно, завмаг.
А жёны рады: «Пусть так будет,
Нам Гукс наш сохранит мужей,
В домах наличности прибудет,
Отцы возьмутся за детей».

Ведь после жизни светлой, строгой
Нормальная вернулась жизнь.
На радостях все пили много
И вот в субботу допились.

Вдруг Гукс сам к фельдшеру явился
С бедой своей. Открылся ей
И даже чуть не прослезился:
— Мечтал всегда иметь детей.
Да вот микроб, в меня внедрённый,
Нарушил все мечты мои.
Прошу я вас определённо         
Убить его в моей крови.
А фельдшер человек правдивый,
Вдруг говорит ему: - Увы,
В Москву вам ехать нужно милый,   
У нас там лучшие умы.
Чтоб отыскать того микроба,
Научный нужен институт
И ваших денег очень много.
Тогда они его найдут.

И в день стал Гукс давать три плана.
Рубли лопатой он гребёт.
А время шло, как прежде, плавно.
И начался учебный год.
Директор школы появился,            
Пришёл обросший из тайги
И перед Гуксом прослезился:
— Прошу любезный, помоги.            
Подправь мозги моим ребятам,
Повысь в учёбе средний балл,
Избавь от лености проклятой.
Программы, книги передал.

И Гукс ответственно, усердно
Программы, книги просмотрел
И как-то странно, постепенно
И незаметно отупел.
Психолог, инженер прекрасный
Не осознал башкой своей,
Зачем в седьмом обычном классе
Все внутренности карасей
Ребятам знать необходимо.
Как червь обычный дождевой
С любой попавшейся любимой
Потомство делает весной.
И дождевого ловеласа
Все внутренности для чего
Уже в седьмом знать нужно классе?
Чтоб на крючок надеть его?
А миллионы насекомых,
Членистоногих, птиц, зверей?
Зачем в количествах огромных
Их вдалбливать в мозги детей?
Он в школе на своей планете
Учил животных всех своих.
Но, инженером быть наметив,         
Не лез во внутренности их.
А что касается растений,
То после очень тяжких мук
Ребёнок каждый — это гений
Почти что всех сельхознаук.
Будь ты в познании неистов —
Всё знать природой, не дано.
Со школьных лет специалистов
Готовить общество должно.
Явился Гукс сам в школу вскоре,
А на лице серьёзном грусть,
Сказал, в душе скрывая горе:
— Детей я мучить не возьмусь.

Жил целый месяц у старушки,
Рассказывал свои ей сны,
Вдруг заявил: — Хочу жить лучше,
Дом и хозяйка мне нужны.

Собрали женщин в Поссовете
Вопрос серьёзный обсудить.
И те решили дуру Свету
Пришельцу в помощь отрядить.
Едва смогла на тройки в школе
Она предметы одолеть,
Сейчас пасёт скотину в поле
И учится «Катюшу» петь.
Ей, правда, только восемнадцать,
Ему же скоро двадцать шесть,
Но думают, они сгодятся
Друг другу, смысл сводить их есть.
Избу им ставили не где-то,
А на окраине самой:
Гукс очень умный — дура Света.
Опасен вдруг союз такой.

Но получилось всё отлично
Гукс дуру Свету уважал.
Одел её вполне прилично
И от скотины отозвал.
Она хозяйничала в доме,
Как все, ходила в магазин,
Съестное покупала в норме.
Но вот возник вопрос один.
Ведь продавщица замечала,
На это нужно глаз иметь,
Что подозрительно вдруг стала
Светлана-дурочка умнеть.
«Она, хозяйки заняв место,
Могла в уме то посчитать
Мгновенно, что на счётах честно
Считала я минут по пять», —
Так продавщица говорила
Всем женщинам, да и они
Удивлены тем, что творила
Светлана-дура в эти дни.
Явилась вдруг в библиотеку
И Достоевского взяла.
Статью в районную газету
На почте в пятницу сдала.
Кто мог подумать, дура эта
Подписку сделала на год
На «Комсомолку», «Вокруг света»,
Уроки музыки берёт.

Народом сделан вывод сразу:
«С кем поведёшься, у того
Возьмёшь, коль есть и ум и разум,
Взамен дурного своего».
И жизнь, конечно, подтвердила
Народом выявленный факт.
В столичном вузе поступила
Светлана-дура на физмат.
И показала странно как-то
Такие знания она,
Что два учёных - кандидата
От зависти могли с ума
Сойти, но воздержались.
А ректорат, собравшись весь,
Светлану допроверил малость
И принял — оказал ей честь.

Мам выпускниц всех озадачил
Вопрос, на первый взгляд, простой:      
Светланы нет, а это значит,
Гукс стал свободен, дом пустой.
«А хочется, чтоб дочь родная   
С образованием была.
Наверное, судьба святая
На то нам Гукса и дала.
Сведу к нему родное чадо,
Сниму с души тяжёлый груз.
В избе с ним рядышком жить надо,
Чтоб поступить в приличный вуз».
Гадали матери в ту пору,
На дочерей, ведя расклад,
Окончивших недавно школу
И получивших аттестат.
Мечтами вскоре поделились.
И выяснилось, что все пять
Желают Гуксу сделать милость:
В хозяйки дочь свою отдать.

Желания у всех законны,
Но нужно дружбой дорожить.
Решили просто: жребий скромный
Пускай по-честному решит.    
В горшок, точней в сосудик полый,
Кладут записки, пять не шесть.    
И дочке завуча их школы
Удача оказала честь.

Вот так нашлась замена Свете.
Всё складывалось хорошо.
Сидели мамы в Поссовете.
И надо ж, Гукс туда пришёл.
Был разговор открытый, честный
О знаниях, не о деньгах.
И через день он с Галей вместе
Ходил за вкусненьким в продмаг.

Но всё ж у Галочки иначе
В учении пошли дела.
Как понимать, что это значит?
Галина двойню родила.

Мужчины возмутились сразу.
Ведь клятвенно заверил он,
Что по особому указу
Совсем потенции лишён.
На их планете гениальных,
Чтоб не расходовались зря,
Лишали удовольствий главных,
Микроб особый в кровь введя.
А у Галины сразу двое.
Выходит, он, подлец, наврал.
А обстоятельство такое
Огромный вызовет скандал.

Галина вышла из роддома,
Явилась вскоре в Поссовет,
А с ней пришёл механик Рома,
На все вопросы дал ответ.
Была и свадьба, а точнее
Всепоселковый пир большой.
А Гукс, поскольку он умнее,
На нём был главным — тамадой.
Читатель, будьте всё ж готовы
К тому, что огорчу я вас:      
На свадьбе Галочки и Ромы
Все пили только крепкий квас.

Ну а теперь гадают люди,
Что в жизни женщины важней?
Физмат тот, что когда-то будет,
Иль сразу двое сыновей.   

                III
А Гукс же, заработав много,
Приехав в паспортный отдел
Района, заявил там строго:
— Я б документ иметь хотел
О том, что я Гукс двадцать пятый.
Мне нужно по делам в Москву,
А потому быстрей, девчата,
Ждать долго просто не могу.
Поверьте, тороплюсь не зря.
С Ялмез – планеты прибыл я.
— Свой документ нам предъявите.
Да с фото. И чтоб был похож.
Как нет? Тогда уж не взыщите
Вы с нас, инопланетный бомж.

О силе взяток, пользе блата
В то время он ещё не знал
И взглядом документ на завтра
Ему готовить приказал.

Пришёл, дают и не помятый
Мандат, на фото он, похож.
А справа текст: «Гукс Двадцать Пятый». 
Внизу: «Инопланетный бомж».      
Сотрудницы довольны были.
Он вышел, и о нём забыли.
А Гукс, посёлок покидая,
Велел всем позабыть о нём.
Гадали все: изба пустая
Была в поселке, чьим жильём?

Вот и железная дорога,
Вокзал. Дежурный лейтенант
Смог сразу выявить чужого,
Служебный проявив талант.   

Гукс знал о том, что на вокзале
Есть ресторан, заходит в зал.
Его, конечно, в нём не ждали.
Но, сев за стол, он заказал
Гуляш, шашлык, ещё котлеты
С гарниром и салат один,
А чтоб запить потом всё это,
Компота свежего графин.
Затем стал, есть спокойно, чинно.
Народ украдочкой смотрел
На уйму блюд. Он как мужчина
Так, как работал, так и ел.   
А лейтенант тот, что дежурил,   
Решил проверить, как там он.
Увидев стол, глаза зажмурил.
Открыв, помчался на перрон.

Выходит Гукс из ресторана,             
Идёт на поезд брать билет.
Но просит лейтенант вдруг странно:
- Ваш предъявите документ.
И Гукс, законы уважая,
Свой новый паспорт сразу дал.
А лейтенант его читая,
Вдруг странно в обморок упал.

Гукс поднял скромного достойно
Отнёс в дежурную-вагон,
Дежурным МВД спокойно
И честно объяснил, кто он.
Конечно же, все посмеялись —   
Довольно редкостный субъект.
Но сразу же к нему придрались, 
Уж слишком странный документ.
Но Гукс опять своё придумал.
Им колыбельную спел он,
И смена быстренько уснула,
А сам ушёл и сел в вагон.
Но, как ни странно, без билета.
Его он не успел купить.
Хотели высадить за это,
Потом решили пощадить.
И на ближайшей остановке
Пошёл билет он в кассу брать,
Но два кассира, две плутовки,
Билет не захотели дать.
Одна, прочтя всё в документе,
Вдруг заявила нагло: — Вы
Билетик на своей планете
Должны взять были до Москвы.
Гукс сразу ставит их на место.
Команда в мозг — билет готов.
Все деньги за него он честно
Кассиру дал без лишних слов.

В купе ещё с ним было трое.               
Один — типичнейший бахвал.
Сидели тихо, скромно двое,
Бахвал двух явно донимал.
Их при посадке обокрали,
В карманах было кое-что.
Зачем — они, конечно, знали,
Зато не представляли кто.

Гукс отдаётся сну в объятья,
Но разбудил его бахвал.
В купе соседнем он двум братьям
Все деньги в карты проиграл.
И Гуксу всё-таки бахвала,
Хоть человек был вредный он,
Вполне законно жалко стало,
А братьями был возмущён.
Зашёл к ним и добросердечно
Всё взглядом приказал своим.
Они послушно, как овечки,
Последовали вслед за ним.
И сразу, вывернув карманы,
Покаялись в грехах своих:
Как начинали красть у мамы
И обокрали как двоих.
И как бахвала обыграли
Всего лишь час тому назад.
Сказав всю правду, замолчали,
Потупив от стыда глаза.
Гукс не вникал совсем в детали.
Бахвал, конечно, ликовал,
А братья деньги всё считали
Те, что им старший брат отдал.
Но братьям было не до шуток:
Сказали, честно будут жить.
За четверо дорожных суток
Шесть раз просили покормить.
А Гукс узнал, проснувшись утром,
В купе один остался он.
Попутчики все почему-то
Тайком ушли в другой вагон.

Но через час вошла особа
С интеллигентностью своей,
На Гукса посмотрела в оба,
И он не приглянулся ей.
Она представилась: — Елена.
А он назвался просто: — Гукс.
«Раз так назвали, несомненно,
Плохой у мамы с папой вкус»
Подумала она и смело
Доказывать уже могла б,
Коль этот тип так крепок телом,
На голову он будет слаб.
Всё ж завтракать, пошла с ним вместе,
Но, видя, что он заказал,         
Вдруг села на другое место.
К себе её он не позвал.

Купе. Она читает Блока.
И сразу же к нему вопрос,
Конечно же, с издёвкой, колко:
— Читали? — Нет, не довелось.
— А познакомиться хотите?
Он взял, читает, но не вслух.
— Да поспокойней, не спешите,
Вы уловите Блока дух.
Прочёл треть томика: — Помногу,
Поверьте, мне читать нельзя.
Но, полагаю, за дорогу
Всю книгу прочитаю я.
— Что вам понравилось у Блока?
— Вот это, — он прочёл ей стих.
И у неё прошла зевота.
Прочёл ещё три и затих.
Она сидела у окошка,
А на лице сплошная грусть.
Смешна, растеряна немножко,
Ведь он читал всё наизусть.
Глаза смущенно опустила,
Гадала, на кого похож,
И неожиданно спросила:
— Вы кто? — Инопланетный бомж.

Пришёл в купе он, отобедав. 
Попутчицы нет у окна.
А проводница зло поддела:
— В другой вагон ушла она.
И подозрительно взглянула
На Гукса. Вдруг не зря бегут?
И взглядом ясным намекнула:   
Не нарушай порядок тут.
Конечно же, неловко стало
За ситуацию ему.
Дойдёт так дело до скандала.
Ну а бегут-то почему?

Открылась дверь, вошла старушка,         
Мешок поставила в углу
Прозрачный, в нём укроп, петрушка.
— Не бойся, я не убегу.
Зови Петровной, к внучке еду
И зелень там продам быстрей.
Она всегда нужна к обеду,
Сплошные витамины в ней.
Скажу, что думаю я лично:    
— Хоть ты какой-то странный бомж,
Взгляд умный и одет прилично,
Неплохо вроде бы живёшь.
Я тоже ведь была бомжихой.
Из Грузии лет пять назад
Сбежала с внученькой от лиха,
Тут сын купил мне дом и сад.
Но сколько мы потом ходили,
Чтоб россиянкой стала я.
Нам помогало то, что были   
У сына видные друзья.
— А я ведь тоже этим летом
Стать россиянином мечтал.
— Ты выписался на планете?
— Да нет же. — Значит, маху дал.
А знаешь, о тебе ведь слухи
Вперёд тебя на день бегут.
Тебе ещё к нам ехать сутки,
А слухи нас смущали тут.
В одном посёлке, говорилось,
Ты жизнь устроил как в раю.
Послушай, окажи мне милость,
Верни мне молодость мою.
— Омолодить во всей Вселенной
Никто приёмов не нашёл.
— Какой ты умный, откровенный,
Как объяснил всё хорошо.
Хотела бы омолодиться
Я, перед тем как умереть.
Всем было б, кто придёт проститься,
Приятно на меня смотреть.
Гукс знал, проблема есть такая.
Омоложение велось,
Но цель его была другая.
А тут, что слышать довелось.   

Сержант весёлый с контролёром
Проверить паспорта пришёл.
Гукс дал мандат, тот впился взором.
Сержанту вдруг нехорошо,
Не ясно, по какой причине,
Становится. Воды стакан —
И он, как истинный мужчина,
Вновь в тонусе. — Мандат кем дан? —
Спросил он Гукса. — Межпланетным
Союзом истинных бомжей.
— Своим тут не хватает места,
Так едут из Вселенной всей.
— Что вы из космоса — не верю,
Ведь первый наш ТВ канал
Прилёт ваш к нам, на нашу Землю,
Всем в новостях не показал.
— А разве где-нибудь бывает,
Чтоб бомж со статусом своим
Заранее всем объявляет
О том, что приезжает к ним?
Сержант весёлым был, стал грустным.
Не понимая ничего,
Вернул мандат бомжовый Гуксу,
Похлопал по плечу его:
— Пойми, ты бомж теперь столичный,
Веди себя всегда прилично.

                IV
Москва-столица город славный,
Приезжим есть на что глядеть.
Но Гукс задумался о главном:
Куда себя сегодня деть.
В гостиницу с его мандатом
Весьма рискованно идти,
Вот комнату суметь бы как-то
Ему отдельную найти.
Две женщины, он к ним с вопросом:
Где, как в Москве жильё сдают.
Блондинка объяснила просто:
— Вот прямо тут, где я стою.
Скажите, кто вы, что вам надо,      
Потом о «как» поговорим.
От одного лишь Гукса взгляда
Она довольна стала им.
Проехали, смотрел, решили.
Он заплатил за десять дней.
Его серьёзно попросили
Не приводить подруг, друзей.

Встал утром, завтрак в темпе строгом
И в Справочном пошёл узнать,
Где институт в Москве, в котором
Микробы могут убивать.
Сотрудница слегка смутилась.
В окошко ж глянув на него,
Отчаянно заторопилась:
— Вот точный адрес одного.
Смугляночка с ребёнком-крохой   
Стояла рядышком в тени.
Вдруг обратилась нежно, кротко:
— Красавец руку протяни,
Меня послушай, мой хороший,
В ладонь на завтрак положи,
Любой микроб я укокошу,
К профессорам ты не спеши.
А подошла к нему из тени,      
Дар речи у неё пропал.
Она упала на колени,
Пощады просит. Сотню дал
Ей молча в руку и спокойно
Пошёл себе такси искать.
Смотрели люди удивленно.
А как всё это понимать?
К цыганке подошла старушка:
— За что тебя обидел он?
— Не обижал, обидел лучше б.
Он страшной силой наделён.

Поймал такси, бумажку отдал.
— Мне нужно в этот институт.
Руководимый чувством долга,
Таксист спросил: — Впервые тут,
У нас в Москве? — О да, конечно.
— Ну, намотаю я сейчас.
Такое сделаю колечко,
Таксист подумал в этот раз.
Вдруг голос пассажира слышит:
— Наматывать не нужно зря,
Колечко делать тоже лишне,
Меня обманывать нельзя.
Таксист был полненький мужчина,
На тормоз хорошо нажал,
Легко остановил машину
И без оглядки убежал.
Ну а потом за руль сел снова
И, осмотрев пустой салон,
О жизни, о судьбе суровой
Довольно долго думал он.
А Гукс искал такси другое,
Прошёл квартал, стал, видит тут
(Но ведь случается такое)    
Тот самый нужный институт.

Зашёл в парадное. Встречает
Его дежурный-отставник
И ясным взглядом вопрошает:
— Зачем ты в институт проник?
— Мне руководство нужно видеть,
Во мне живёт микроб плохой.
Служивый не посмел обидеть
Просящего: — Этаж второй.      
Пошёл, нашёл, двойные двери
И золотом «Приёмная».
Дерзнул зайти, в удачу веря.
Зашёл, она огромная.
А секретарь с улыбкой милой
К нему из дальнего угла:
— Вас на двенадцать пригласили?
Подумав, Гукс ответил: — Да.
Зашёл, здоровается скромно.
Увидев умные глаза,
Присел, спокойно и подробно
Всё о себе он рассказал.
И сразу академик начал:
— Решим всё главное сейчас.
Для нас огромная удача
То, что вы будете у нас.   
Поймите, нам сначала важно
Вас хорошенько изучить.
А, изучив, начнём отважно,
Возможно, сразу и лечить.
Но коль на нашей на планете
Вы нелегал до этих дней,
Давайте всё держать в секрете
От прессы и от всех властей.
Дадим вам статус человека
С провалом в памяти теперь.
Согласны? Но для вас при этом
Открыта будет в город дверь.
Гуляйте по Москве, шутите,
Но только с пользой для людей.
В театры наши походите,
Устройте чудо для детей.
Жить будете у нас в палате,
Мы вам отдельную дадим.
Ходите здесь всегда в халате,
Для всех вы станете своим.         
Спросил Гукс: - Сколько будет стоить,
Мне пребывание у вас?
Смог академик успокоить:
- Бесплатно лечим мы сейчас.

Он позвонил, сказал: — Я жду вас.
И вскоре девушка пришла,
Обоим мило улыбнулась.
— Катюша, добрая душа,
Сергей у нас лечиться будет,
Но и, конечно, между дел
Он станет выходить на люди.
Так вот, поймите, я б хотел...
Короче, Катя, очень надо,               
Чтоб вы всегда с ним были рядом.         
От всех работ освобождаю,
Успеха вам двоим желаю.
И через час Сергей - Гукс с Катей
Беседовал в своей палате.

— Катюша, человек я странный,
Но это вовсе не беда.
Прошу быть рядом постоянно
И верить мне во всём всегда.
Мы завтра в зоопарк поедем,
Вам брюки будут там нужны.
Вас ждут и тигры и медведи,
С особым нетерпеньем львы.
Чудес вы много сотворите
Таких, каких народ не знал.
Одно всегда всем говорите:
Так делать Голос приказал. 
Какой — пусть разберутся сами,
Им создавать ажиотаж.
А почему я рядом с вами?
Больной ведь институтский ваш.

Встал утром, с Катей прогулялся:   
Анализы успешно сдал.
Затем усердно подкреплялся,
А Кате шёпотом сказал:
— Вас в зоопарке ждут медведи,
Всё время слушайте меня,
Вы станете, когда приедем,
Звездой сегодняшнего дня.
 
Приехали, прошли, гуляют.
Вот к самым хищным подошли.
Они спокойно отдыхают,
Но дружно вдруг в восторг пришли.
— Катюша, к клетке подойдите,
Лев хочет покатать вас сам.
Внимательнее посмотрите,
Как ластиться он будет к вам.
И царь зверей подполз к ограде,
На Катю взор свой устремил:
«Ну, подойди же, бога ради»         
Глазами нежно говорил.
И Катя вдруг через ограды
В вольер перебралась к нему.
И люди видели, как рад был   
Лев грозный счастью своему.
Он рыкнул, подошёл к Катюше,
Решился щёчки полизать,
На спину усадил получше
И по вольеру стал катать.
Со всех сторон народ сбежался,
Такое упустить нельзя.
Тревоги страшный рёв раздался
Примчались лучшие друзья:
Две «скорых», две пожарных сразу,
МЧС с техникой своей,
Психологи, бойцы спецназа,
ТВ и пресса всех мастей.
У касс у всех очередищи,    
Московский повалил народ,
Билетик спрашивают лишний,
На руки касса два даёт.
Покинуть льва Катюшу просят,
Она — к Потапычу в вольер.
Столичные дела отбросив,
Приехал срочно вице-мэр.
В Москве себя вести как надо
К ней с речью обратился он.
Она ж с мохнатым камчадалом
Кружила лихо вальс-бостон.
А Гукс слегка поудивлялся
И мыслью дал команду ей:
— Пока весь город не собрался,
Покиньте быстренько зверей.
Выходит. Ей корреспонденты
Всех-всех наземных государств
Высказывают комплименты
И просят интервью пусть даст.
В автобус втиснулись поспешно —
Не опоздать бы на обед,
Газетной братии, ТВшной
Ни слова не сказав в ответ.
Все звери снова возвратились
В звериный прежний облик свой,
А зрители те, что толпились,
Ушли, стал зоопарк пустой.      
А кто тушить, спасать обязан,
Лечить, моральный дух держать,
Все по депо, различным базам
Тихонько стали уезжать.
Лишь вице-мэр по зоопарку
Ходил, был сильно возмущён,
Вертел ненужную шпаргалку —            
Речь не успел закончить он.

Гукс не смотрел ТВ программы
В посёлке и в избе своей.
Светланой одарили мамы,
Он много занимался с ней.
Включил в палате. На экране
Замкнула стрелка полный круг.
Ведущий новостной программы
Тревожно начинает вдруг:
«Теракт в столице Дагестана.
Машина взорвана, горит.   
Опять двух человек не стало,
А это банды главари».
Гукс хорошо запомнил лица,
Точней, их каждую черту.
Теперь им в органы явиться
Придётся завтра поутру.
Вот он все силы напрягает
И, нужный миг, когда настал,
Глаза мгновенно открывает,
Им мысль-приказ в мозги послал.    
Но что такое? Нет ответа
От них о том, что принят он.
А у него впервые это.
И Гукс, конечно, удивлён.
Но постепенно понимает:
Он управлял зверьём, людьми.
А раз их мозг не принимает,
То значит нелюди они.
«Страшней зверей бандиты эти,
Я не способен им велеть.
Их ждёт теперь на этом свете
Одно — насильственная смерть».

Пол ночи просидел Гукс в кресле,
Копался в памяти своей.
Поочерёдно в ней воскресли
Прекрасно образы людей,
С которыми пришлось общаться
В посёлке, в поезде, в Москве.
Одни светлы в минуты счастья,
Другие виделись в тоске.
Он жизни просмотрел моменты,
Дух правды, истинной блюдя.
Припомнил все эксперименты
И сделал вывод для себя:
Я не по-умному так рьяно
Животных к людям приучал,
Жизнь светлую, пожалуй, рано
В посёлке строить начинал.
Отныне пыл умерить нужно,
Достойны люди все того,
Чтоб жил я с ними в мире, дружбе.
Ведь превосходства своего
Над ними прекратить не сложно.
Теперь со стороны творю.
И будет вовсе невозможно
Причастность выявить мою.
Ведь в зоопарке как случилось?
Все думают, скорей всего,
Что это Катей всё творилось.
Но вот, а ей-то каково?

                V
А утром, сделав всё, что нужно,
Переоделся и теперь
Готов с Катюшей вместе, дружно
Он осмотреть московский Кремль.
Звонит ей, девушка приходит.
Заметно, очень смущена.
Вчера при всём честном народе
Такое делала она.
— Сергей, ведь в зоопарке звери,
А с ними, бедными, и я
Всё делали, что вы хотели.
Нечестно это, так нельзя.
Я вас боюсь, уж вы простите.
Ведь при возможности такой
Всё то, что только захотите,   
Вы сделать можете со мной.
— Не буду клятв давать словесных,
Я и давать их не могу,
Но вашу жизнь и честь, коль честно,
Пока жив буду, сберегу.

Пошли к метро, её узнали.
Уже автограф просят дать.
Что ж, расписалась на журнале.
Легко как знаменитой стать.

О Гуксе расскажу немного.
Когда в Сибирь он прилетел,
Всё делал пунктуально, строго,
Так, как Совет ему велел.
И, обладая страшной силой
Физической и мозговой,
Смотрелся не совсем красиво,
Не оценён был сам собой.
Скрывал все чувства под личиной,
Тая в душе на мир весь зло.
Желание же стать мужчиной
Преобразить его смогло.
Сейчас он выглядит прекрасно.
Брюнет, серьёзен и пригож.
А телом атлетичным, классным
Он на Шварценеггера похож.
Но всё ж пока себя считает
Он роботом, почти скопцом.
Ужасный тот микроб мешает
Быть и мужчиной и отцом.

Зашли в метро, к нему подходит
Дежурный милиционер.
А Катя сразу: — Он не помнит,
Кто он, но вроде инженер.
Его мы в институте лечим,
Вот мой спецпропуск в институт.
— Он никого не покалечит?
— Да нет, сейчас он тих и глуп.
Вожу я этого субъекта,
Так как считаю, он москвич.
Ему, видать, на стройке где-то
Упал на голову кирпич.
Поездим, вдруг он вспомнит что-то.
Вы б только знали, дорогой,
Какая нудная работа —
Ходить с таким вот день-деньской.
И, посочувствовав ей в этом,
Дежурный быстро отошёл.
В толпе он жгучего брюнета
Вновь взглядом бдительным нашёл.
Они ушли, с судьбой не споря,
Смеясь, довольные собой.
А Александровский сад вскоре
Их встретил скорбной тишиной.
Огонь горит под солнцем Вечный.
Постой, подумай, не спеши.
Они всё, выполнив сердечно,
На площадь Красную пошли.
— Хотя у нас войн не бывает,
Огонь так, как у вас, горит.         
Он всем всегда напоминает
О тех, кто временем убит, —
Заметил Гукс. — А Кремль красивый.
Стоит, похоже, на холме.
В нем чувствуется мощь и сила,
Снаружи нравится он мне.
Подходят двое, снова Катя
Им назубок дала ответ.
И пара, времени не тратя,
Пошла искать другой объект.

Они в Кремле, экскурсоводу
Всегда приятно объяснять
Всему приезжему народу,
Как Кремль учили здесь стоять.    
— Царь-колокол, а вот Царь-пушка
И ядра по калибру к ней.
Царь-пушка — это не игрушка,
Она являла мощь царей.
Гукс молча группу вдруг покинул,
Чем всех, конечно, поразил.
Берёт ядро, слегка подкинул,
Поймал, на место положил.
Их группа вся оторопела,
Вмиг стало страшновато всем.
Экскурсовод же онемела,
Лишилась голоса совсем.
И Гукс расстроен был немного
Тем, что сдержаться не сумел.
- Ведь здесь, в Кремле, всё очень строго,
А я, чудак, ядром вертел.
К нему, конечно, сразу сзади
Случайно двое подошли,
Приятным шёпотом сказали,
Весьма почтительно: — Пошли.
Но Катя выход вновь находит:
— Товарищи, ура! Ура!
Ведь он отходит! Он отходит!
Так пожелайте нам добра.
Двум свой спецпропуск показала,
Улыбкой одарила их
И убедительно сказала:
Он был контужен, он не псих.
Они исчезли очень шустро,
Вернулся голос к кой-кому,
А Катя прошептала Гуксу:
— Я вас, Серёжа, не пойму.         
Вполне естественно у Кати
Он извинения просил
И объяснил причину, кстати: 
— Сдержаться не хватило сил.

Катюша, гирь тяжёлых пару
Здесь можно где-нибудь найти?
— Сейчас пройдём с тобой к спортзалу,
Как раз нам это по пути.
В нём занимаются штангисты.
Хотя они и так сильны,
Весь день накачивают мышцы.
Вот окна зала все видны.
Гукс сразу посчитал — их восемь.
Зал, очевидно, небольшой.
— Давай зайдём и гири спросим,
Здесь тренером знакомый мой.
Зашли. У штанг, ребята спорят.
Кто вес берёт, кто не берёт.
А Катя сразу: — Дядя Коля,
Папуля вам приветик шлёт.
— Спасибо. Здравствуй, дорогая.
Тебе чего? — Да гирь бы нам.
Больной наш сил набрать желает.
— Забрали их, я гирь не дам.
Идите лучше к штанге третьей.
А в руки брал хотя бы раз?
— Нет, толстый прут и диски эти
Я в жизни вижу первый раз.
— Смотри, друг, как что надевают,
Как крепко в руки что берут,
Как аккуратно выжимают
И как бросают, не кладут.
Гукс посмотрел, надел, что можно,
И выжал. Знать, зашли не зря.
Похвастал очень осторожно:
— Товарищ тренер, сделал я.
Но тренер вдруг расхохотался:
— Теперь попробуй-ка поднять.
Гукс сразу выжать постарался.
А тренер это всё понять
Не в состоянии, похоже.
Подвёл штангистов к штанге всех.
— Вы посмотрите, что он может!
Какой невиданный успех!
Полтонны выжал без натуги,
Как превзошёл рекордный вес.
Чемпионат Европы будет,
Три золота, считайте, есть.
Но Гукс задумался серьёзно,
Разоблачать себя не стал
И мозга импульсом несложно
Всем позабыть всё приказал.
Штангисты, тренер всё забыли,
Как только он команду дал.
И то, что Гукс и Катя были,
И то, что штангу поднимал.

Шли в институт. Там Катю ждали
Два представителя властей,
И оба искренне желали
Задать свои вопросы ей
Простые: почему все звери 
Общения с ней захотели
И кто сказал ей, что она
Вчера была им так нужна.
Их выслушала скромно Катя.
Что оставалось делать ей?
Сказала, времени не тратя:
— Спросите лучше у зверей,
Зачем им всем нужна я стала.
Лев ничего ведь не сказал.
А что мне делать, как узнала,
От Голоса, он приказал.
— Мужской был голос или женский?
— Поверьте, не смогла понять.
Он был азартный, но не резкий,
Умел на психику влиять.
— Давайте завтра в зоопарке
Назначим встречу. Может быть,
Мы голос Голоса в азарте
Сумеем как-то уловить.

Передала беседу Гуксу
Всю от начала до конца,
Но ни один не дрогнул мускул
Его красивого лица.
— К тебе все обратятся звери,
И будет лев опять ползти.
Но ты не заходи в вольеры:
Мол, Голос запретил идти.

Слегка размявшись после ночи,
Увидев Катеньку, зверьё
Всё сразу захотело очень
Лизнуть и приласкать её.
А лев опять подполз к ограде
И нежным взглядом умолял:
«Зайди, Катюша, Бога ради,
В вольер, чтоб я тебя обнял».
Она не шла и двум сказала:
— Входить мне Голос запретил.
А льву рукой лишь помахала.
Он от досады заскулил,
Ну, как щенок простой дворняжки.
Один из двух пошёл к нему
Поближе, чтобы случай тяжкий
Помочь преодолеть ему:
— Ну, что ты, Лёва, так расстроен? —   
Успел сказать один, и был
Такого рыка удостоен,
Что сам от страха заскулил.
Расстроились, конечно, люди,
Особенно ребячьих лет,
Лев тётеньку катать не будет,
На это Голос дал запрет.
Но два мальчишки закричали:
— Товарищ Голос, разреши,
Чтоб тётю звери покатали!
Призыв их утонул в тиши.

Народ стал сразу расходиться,
И гомон начал утихать,
И только в зоопарке птицы
Погромче стали щебетать.
Катюшу подзывают двое:
— Откройте-ка нам свой секрет,       
Тут есть явление другое,
А Голоса в помине нет.         
И Гукс не стал зря время тратить,
Всё быстро сделал в этот раз.
Те двое обратились к Кате:
— А вам-то нужно, что от нас?
— Да ничего, вы извините,
Я просто обозналась в вас.      
— Тогда внимательней смотрите,
А впрочем, мы вам не указ.         
Ей от такой проделки Гукса,
Вдруг почему-то стало грустно.

                VI
Три дня обследовали Гукса
Ведущие умы НИИ.
Картина выглядела тускло,
Но всё ж они сказать смогли:
— Объём работы был большой,
Сам Гукс какой-то не такой.
Ведь в нем, наука доказала,
Есть муравьиное начало.
Живое сложено из клеток,
У вида каждого свои.
Одни они у человека,
Свои имеют муравьи.
А если взять два вида эти
И умненько соединить,
То вот тогда на белом свете
Начнёт другая клетка жить.
Когда-то кто-то это сделал,
Причём, похоже, на свой вкус,
Рискованно, но очень смело.
Так получился первый Гукс.
Большая сила муравья
В нём приумножена не зря.
И мозг его с большим секретом,
Под стать огромной силе этой.
А вот микроб тот злополучный,
Который Гуксу надоел,
Весь коллектив умов научных
Найти пока что не сумел.
Хоть Гукс расстроился отчасти,
Но есть надежда, что умы
В крови его микроб несчастный
Найти и извести должны.

На Красной площади гуляли
Они на следующий день.
Катюшу снова узнавали,
Автограф было дать не лень.
Гукс мавзолею удивился:
— У вас наоборот всё тут.
У нас, кто сильно провинился,
Того зарыть в грунт не дадут,
А самых умных и героев
Так просто тоже не зароют.
Для них красивый пантеон,
И на холме высоком он.
Чем думал ваш товарищ Сталин,
Соратники его когда
Из площади парадной стали
Мемориал творить тогда.
Я лично очень убеждён:
Героям нужен пантеон.

В парк Горького хочу, — упрямо
Гукс буркнул. Едут, виден вход.
Весьма солидненькая дама
С прогулки пёсика ведёт.
Он, бедный, и скулит и лает,
Не хочется идти домой.
Хозяйка мольбы отвергает,
Беднягу тащит за собой.
А Гукс внял бедненького мукам.
Команда в мозг — и пёсик вдруг
С акцентом, правда, замяукал.
Остановились все вокруг.
Хозяйка вмиг оторопела
И на асфальт поспешно села.
Беднягу дети окружили,
А он мяукал всё сильней.
Конечно, все в восторге были,
Такая радость для детей.
К хозяйке «скорая» примчалась,
Лекарство сердцу помогло,
А пёсик помяукал малость
И вдруг залаял очень зло.
И восхищённой детворой
Сопровождался он домой.

А в парке хорошо дышалось.
Гукс шел и думал всё сильней,
Какую бы придумать шалость
Для пони — посмешить детей.   
Команда. Пони встрепенулась,
Остановилась, не спеша,
Спокойно очень развернулась
И задом наперёд пошла.            
Хозяин пони возмутился,
Стегнул её разок-другой,
Но результата не добился,
Она шла к заду головой.
А впереди хвостом махала,
Как будто всем, кто на пути,
Корректно очень предлагала
Слегка в сторонку отойти.

Толпой идут за пони дети,
В большом восторге все они.
«О Боже, что на белом свете
Твориться стало в эти дни, —
Шептала в ужасе старушка, —
Лев возит, пёс мяукать стал,
Швыряют ядра от Царь-пушки.
Армагеддон почти настал».

А пони шла так, как хотела.
Доставив к месту седока,
Вдруг, как корова, заревела,
С акцентом небольшим пока.
И дети стали разбегаться:
А вдруг появятся рога,
Она надумает бодаться,
А жизнь ведь очень дорога.
Ну а виновница шумихи
Передом стала наперёд
И, как обычно, мирно, тихо,
Спокойно удила грызёт.

Сидели у реки, псы в гости
Бездомные подходят к ним.
«Объедков, добрые, нам бросьте,
Ведь мы всё время есть хотим».
Объедок пирога с печёнкой —
Всё, что осталось у него,
Гукс бросил тощей собачонке.
Та жадно съела вмиг его.
Псы покрупнее облизнулись,
У Гукса план в момент готов:   
Собрать со всех московских улиц
У мэрии бездомных псов.      
Свой мозг настроил так, как надо,
И странным импульсом одним
Собакам отдана команда,
Когда и где собраться им.
И утром в стаях, в одиночку
Дворняги к мэрии бегут.
Причём им всем известно точно,
Что их сегодня там не ждут.
Псы любят жизнь, но злобный голод
Всегда готов отнять её.
Конечно, их обязан город
Взять на довольствие своё.
Объедки не на свалку нужно
Со всяким хламом отправлять,
А собирать в домах и дружно
Всем псам бездомным отдавать.

А москвичи заволновались,
Порядка стражи не поймут,
Зачем дворняги все собрались,
Неладное творится тут.
Вот псы у мэрии известной.
Туда же люди подошли.
Им всем, наверно, интересно
Узнать, а псы, зачем пришли?   
И было чем им удивиться:
Тут все породы те, что есть.
Но Боже, сколько псов в столице.
Похоже, тысячи их здесь.
Новый Арбат у Конюшковской
Псы заняли — проезд закрыт.
Поступок этот их геройский
Не будет обществом забыт.
Но вот они завыли дружно.
А как от голода не выть?
Пусть вспомнят в мэрии, что нужно
О них заботу проявить.
Однако от машин пожарных
Брандспойты бьют по ним водой.
Собаки перегрызли шланги,
Усилили голодный вой.
Власть городская приуныла,
Урок был ей наглядный дан.
Детально меры обсудила,
Сверстала быстро нужный план.
«Мы поработали отлично,
Но всё ж проблема есть одна.
А как наш план вполне приличный
Нам довести до их ума».      
Решили выйти. Зачитали
Разделы все по номерам.
Псы план критиковать не стали,
А разбежались по дворам.
Дворнягам просто стало ясно: 
Задача власти — принять план,
А жизнь собачья тем прекрасна,
Что ты за всё в ответе сам.
И Гуксу всё понятно стало:
С его затеи толку мало.

Домашние любимцы тоже
Рвались к собратьям дворовым.
У них ведь мозг собачий всё же.
Что Гукс велел, понятно им.
Хозяева их не пускали.
Иные, смелость проявив,
К дворовым родичам сбежали,
Но влиться в вольный коллектив
Не удалось им, благородным.
Ведь со щенячьих лет уже
К ошейникам, причёскам модным
У всех дворняг лишь зло в душе.

Кому положено гадали,
Кто эти своры смог собрать
И как дворняги все узнали,
Когда, куда им всем бежать.
А что творилось перед этим?
Лев девушку-врача возил,
Медведь кружил с ней пируэты,
А пёс мяукал, а не выл.
И пони в парке почему-то
Решила посмешить народ.
Публично развернулась круто,
Ходила задом наперёд.          
А если эта злая Сила
Народ надумает дурить,
То будет вовсе не красиво.
Тогда такое может быть...
Найти её немедля надо,
Разоблачить и обуздать.
А отличившихся награда
Высокая всех будет ждать.

Работа началась в Сибири.
Дурело будто бы зверьё.
Людей в посёлке опросили
О Силе и делах её.               
Но люди Силы той не помнят.
Медведь с ружьём — реальный факт.
И Пётр на крышу кем-то поднят,
Верней, заброшен был, но как?
Девчонка точно поумнела.
А с кем в избе жила она,
Узнать спецгруппа не сумела.
Светлана наконец сама
Припомнить что-нибудь желала, 
Чтоб получить ответ простой:
С кем в том посёлке проживала?
Кто занимался там со мной?
А что в избе их двое было,
Сомнений в том нет никаких.
Она ведь помнит, не забыла:    
Стол накрывала на двоих.
Светлана девушка, выходит,
Не с мужиком в избе жила.
Спецгруппа к выводу приходит,
Что Силой женщина была.
И, может быть, она стремится,
На люди выйдя из тайги,
Проверить до конца в столице
Все чары страшные свои.

А Гукс тем временем с Катюшей
В воскресный день пошли в Большой.
«Кармен» надумали послушать,
Хотелось отдохнуть душой.
А вышли, он, переживая
Все впечатления свои,
Поведал сразу, не скрывая,
Врачу солидного НИИ.
А впечатлений было много.
Прощаясь, Кате он сказал:
— Спектакля с пением такого
Я раньше никогда не знал.
Отвёз Катюшу и уехал.
Шёл от метро в НИИ и тут
Услышал сзади взрывы смеха
И топот. Да, за ним идут.   
Он обернулся. Что такое?
Пять крепких молодых ребят
К нему подходят, сквернословя:
Раз смуглый, то побить хотят.
Один вдруг замахнулся битой,
Гукс на замахе биту взял,
С улыбкой доброй, не сердито   
Прилюдно в узел завязал.
А им сказал: — Хотите драться —
Друг друга бейте полчаса.
Ребята начали стараться,
Творили в драке чудеса.
На лицах кровь, а им всё мало.
В них накопилось много зла.
Милиция их разнимала,
А «скорая» всех увезла.
А Гукс повелевал, предвидя
То, что добьётся своего. 
Они теперь, брюнета видя,
Бегут подальше от него.
Их всех, конечно, допросили,
Забрали биту как вещдок
Неимоверной чьей-то силы,
Подумали и дали срок
Три дня лишь, чтоб найти того, кто
Ядро Царь-пушки смело брал,
Подбрасывал его не робко,
Затем опять на место клал.

Гукс и Катюша в цирке были.
Все представления в тот день
Уж очень странно проходили,
Смеяться было всем не лень.
Выходит тот, кто выйти должен.
Всех поприветствовал и вдруг,
Вид, приняв посолидней, строже,
Закукарекал, как петух.
Перепугался, видно, очень,
Всем поклонился до земли,
Прокукарекал, что есть мочи.
Его схватили, увели.
Уже за занавесом стоя,
Он задавал вопрос простой:
— Ребята, это что такое?
Скажите честно, что со мной?
А на арену вышел робко,
Ведь хохот в цирке не смолкал,
С картонной в розочках коробкой
И открывать спокойно стал
Обычный клоун, грустный с виду.
Собачек четырёх достал,
Те ж, видно, затаив обиду,
Ему устроили скандал.
Их выходку хотел он в шутку
Как можно проще обратить,
Но всё ж бедняге стало жутко,
Он не сумел их усмирить.
Минуту целую нападки
Геройски клоун отражал,
А растерявшись, без оглядки,
Под смех, с арены убежал.
Конечно, ликовали дети,
У взрослых же возник вопрос:
Как понимать собачек этих,
Всё это в шутку иль всерьёз?
Ну а собачки ждать не стали
К себе сочувствия людей,
Весьма успешно выступали
С программой явно для детей.

У акробатов и жонглёров
Прошло всё гладко, без помех.
А ослик проявил свой норов,
Неимоверный вызвав смех.
Он сбрасывал всех, кто пытался
Усесться на него верхом.
Макаке даже не поддался,
Был в настроении плохом.
Когда же от него отстали,
Он, несмотря на удила,
Вдруг без смущения, печали
Запел «иа, иа, иа».
Пять тигров, выполнив все трюки,
Уселись аккуратно в ряд,
Повыли вроде как со скуки
И гавкнули пять раз подряд.
А дрессировщик очень резво
Хотел с арены убежать.
Поймали и хвостами нежно
По попе начали хлестать.
Затем покинули арену,
А он, смущённый, молодой,
Осмысливая порки сцену,
Смеялся над самим собой
И думал: били аккуратно.
Тут Сила странная извне
Смогла заставить тигров как-то
Устроить эту порку мне.
И в зоопарке эта Сила
Всё очень хищное зверьё,
Похоже, что с ума сводила,
А как бы выявить её?

                VII
Спецгруппа время не теряла.
Продолжив поиски свои,
Узнала: пропуск предъявляла
Одна сотрудница НИИ,
Водившая везде больного,
Пришибленного кирпичом.
Чудес последних очень много
Свершалось именно при нём.
Ядро подбрасывал красиво,
Теперь известно точно, он.
Физической огромной силой
В нём ум, похоже, заменён.
С ним встретиться бы очень надо,
Как говорят, лицом в лицо.       
В НИИ приехала бригада
В составе трёх больших спецов.
И Гукс пришёл, сел вместе с ними.
А главный из троих вдруг встал,
Торжественно перед своими
Запел «Интернационал».
Пропел куплет, припев из гимна,
Присел, довольный сам собой,
Но вдруг спросил весьма наивно:
— Товарищи, а что со мной?
Коллеги верные не знали,
Чем им порадовать его,
Хотя уже подозревали,
Что шеф их, видимо, того.
А академик догадался,
Кто кем руководил всерьёз,
Но деликатней быть старался
И задал каверзный вопрос:
— Скажите, вы откуда взялись?
— Я Гукс, инопланетный бомж.
И трое сразу догадались:
Свихнул, в ответчики не гож.
— Откуда сила в вас такая? —
Один из троицы спросил.
— От муравья, я точно знаю.
Мой предок клетки сам скрестил
И ввёл их дочери немало
Больной, единственной своей.
Поправилась, красивой стала,
Они господствовали в ней.
Её сын Гукс стал акробатом.
Он очень сильным был не зря.
Его потомком двадцать пятым
Сейчас являюсь лично я.
Спецгруппа сразу приуныла.
Ей очень ясен был ответ.
— Идите с Богом, Гуксик милый,
У нас вопросов больше нет.
Ушел. Они собрались тоже,
Но певший пролетарский гимн,
Вдруг почему-то став построже,    
Велел: — Пошлите-ка за ним.         
И Гукс пришёл, сел на диване.
А шеф спросил на этот раз:
— Вы, может, скажете мне сами,
О чём хочу спросить я вас.
— Да, о микробе знать хотите,
Который у меня в крови.
Его мне, это вы поймите,
Чтоб я умнее был, ввели.
Шеф мудрый размышлял недолго.
И, Гукса чтоб не огорчить,
Сказал сочувственно: — Немного 
Ещё вас нужно полечить.

Уехали. Но шеф всё думал:
Ну почему же гимн я пел?
Его петь кто-то надоумил,
Мне подсознательно велел.
Так делать академик может,
Психолог ведь великий он,
Гипнозом обладает тоже.
Вдруг сделал, чтоб я был смешон.
Он мудр и не пойдёт на это.
Выходит, что его больной,
Пришедший из «другого света»,
Командовал злодейски мной.
Свихнул мужчина так, похоже,
Что в помешательстве своём
Он управлять свободно может
Людьми, и пони, и зверьём.
Его способность пригодится
Во всех спецорганах у нас.
Обязан я к нему явиться
Поговорить с глазу на глаз.
И через день пришёл шеф к Гуксу,
Ну и, конечно, тет-а-тет
Таинственно и очень грустно
Открыл ему большой секрет.
Два фото в руки дал: — Смотрите,
Пропали год тому назад.
Способны если, помогите,
Не пожалеем вам наград.
— Похоже, что убийцы это.
Не знаю, где сейчас живут,
Но уверяю: до рассвета
Они в милицию придут, —   
Спокойно шефа Гукс заверил.
Тот в замешательстве побыл,
НИИ покинул и за дверью
О Гуксе сразу позабыл.
А дома вспоминал полночи,
К кому он ездил, для чего.
Не вспомнил, был расстроен очень,
Но всё же сон сморил его.
Днём фото вынул из кармана.
Откуда, думал, вдруг взялись.
Потом узнал, что утром рано
Убийцы органам сдались.
Стал размышлять, никак не свяжет
В кармане фото, сдачу их.
Осмелился подумать даже
О сверхспособностях своих.
Ну а потом помыслил честно:
А может, это тот «больной»
Так изощрённо, интересно,
Нахально управляет мной?
Однако как проверить это,
Не нахожу пока ответа.

А Гукс и Катя в это время
В ПКиО «Измайлово»
Зашли в кафе поесть пельмени,
Проголодались здорово.
Гуляли, воздухом дышали.
Ходьба здоровью не вредит.
В конце, концов, слегка устали
И появился аппетит.
За стол свободный сели в центре.
Напротив, мужества полны,
За длинный стол у самой стенки
Усаживались братаны.
— А ты чего глаза мозолишь?      
Расселся барином, нахал.
Девчонку русскую позоришь, —
Один на Гукса вдруг напал.
Ещё существенное что-то
Братан заметить намечал,
Но стал похож на идиота,
Речь потерял и лишь мычал.
Соратники к нему: — Серёга!
Пытались водкой излечить,
Сумели влить в него немного,
Но он мычит, мычит, мычит.
Забрала «скорая», а двое
На Гукса смотрят очень зло:      
Он виноват. Но что такое?
Им в тот же миг не повезло:      
Упали оба и уснули.
Один немножечко храпит,
А остальные все смекнули:
Злой дух нечистый всё творит.
И в головах у всех идея
Одновременно родилась:          
Идти покаяться быстрее,
Просить быть подобрее власть.
Явились в органы и чётко
Потребовали принять их.
И сели все писать отчёты
О преступлениях своих.

А шеф спецгруппы не случайно
О происшествии узнал,
Он обо всём необычайном
В известность ставить приказал
Его, чтоб разобраться лучше.
И посетив кафе, он сам
Узнал: при Гуксе и Катюше
Происходили шум и гам.
У братана характер скверный.
Им Гукс был сильно оскорблён,
И в наказание, наверно,
Погнал в милицию всех он.
Но как? Гипноз тут не годится,
Пожалуй, не подходит страх.
Наверно, странное творится
По воле Гукса в их мозгах.
При личной встрече заморочить
Мне все мозги сумеет он,
Конечно, ежели захочет.
Однако есть же телефон.
Звонит в НИИ и просит Гукса,
Тот трубку взял, но шеф забыл
(Сработал, видно, Гукс искусно),
С какой он целью позвонил.
Назвался. — Как дела у Кати? —
Зачем спросил, не понял сам.
А Гукс ему: — Катюша, кстати,
Передаёт привет всем вам.
И от меня привет огромный
Пусть вам везёт во всех делах.
Благодарил шеф тихий, скромный.
В нём зародился странный страх.

Гукс сразу после разговора
Пошёл к директору НИИ.
— Спецорганы сумеют скоро
Раскрыть способности мои.
И будут, видимо, стараться
Использовать для важных нужд.
Я ж не желаю превращаться
В раба послушного спецслужб.
— Рабом вас сделать невозможно
Спецслужбам в мире никаким.
Давайте честно, осторожно
О вас им правду объясним.
— Ведь я сказал им правду сразу.
Они сочли, что я свихнул,
Что у меня весь ум за разум
Зашёл и очень завернул.
— Да, обстановка вышла скверной,
Но вы усилили её.
Теперь скажу я откровенно
Им слово веское своё.
При этой встрече, я считаю,
Вам проявлять себя нельзя.
Спокойны будьте, заверяю,
Мы не враги вам, а друзья.

И встреча откровенной вышла,
Всё академик рассказал.
Шеф рад, что правду всю услышал,
Не пел «Интернационал»,
Не забывал, хотел спросить что,
Всё важное сумел узнать,
Заверил твёрдо Гукса лично: 
— В дела не будут привлекать.
Но попросил довольно строго
Не вызывать впредь интерес
К себе, быть сдержанней немного
И не устраивать чудес.
А о гражданстве, безусловно,
Шеф обещал похлопотать,
Но всё ж сказал немного скорбно:
— Его не скоро могут дать.

И Гукс по-своему всё сделал:         
С высоким чином посидел,
Поговорил, через неделю
Бордовый новенький имел
С двуглавым золотым, красивым,
Давно объединившим Русь.            
Теперь он гражданин России
Сергей Иванович, но Гукс.

А в зоопарке в день воскресный
Катюша с Гуксом вновь была,
Но подвиг повторить известный
Она, конечно, не смогла.
Сотрудники весьма радушно,
С надеждой приняли её,
Но совершенно равнодушно
К ней отнеслось само зверьё.
Возникшая, с её приходом,
Большая очередь у касс,
Исчезла быстро, и дохода
Немного было в этот раз.

Гукс же знакомился впервые
С чудесной фауной Земли.
Его животные такие
Серьёзно удивить смогли.
У них всё просто получилось.
Животный мир был зарождён,
Оледенений не случилось,
Остался первозданным он.
И катаклизмов не бывало,
И видов всех животных мало.
А на Земле их сколько есть?
И виды, видимо, не счесть.
От добродушнейшей гориллы,
До ядовитой, злой змеи —
Всех очень смело сотворила
Природа мудрая Земли.
Живут, инстинкту подчиняясь.
Всё просто, ясно, хорошо.
Законы жизни не менялись,
Хоть много времени прошло.
И люди созданы для счастья,
Инстинкт их к этому зовёт,
Но низменная жажда власти
Им жить спокойно не даёт.
Всё получилось очень странно:
Народов много, языков,
Земля поделена на страны,
Враждуют испокон веков.
Нет, чтобы сесть, договориться,
Всеобщую тревогу снять.
Стремятся все вооружиться,
Чтоб посильней соседей стать.
Гукс одарил землян сарказмом:
— Земляне, разбудите разум.

                VIII
Был вторник. Гукса попросили
Зайти к директору НИИ,
Где очень ясно сообщили,
Что злой микроб его нашли.
Потребуется шесть уколов.
Укол и сутки интервал.
Он безо всяких уговоров
Согласие немедля дал.
И началось. Кончался ужин,
Являлся строгий врач с сестрой,
Вводили в вену то, что нужно,
Велели соблюдать покой.

Прошло шесть дней, Гукс озадачен.
Он наяву, да и во сне,
На женщин стал смотреть иначе,
И на Катюшу в том числе.
Шатенка стройная, красива,
Возникла, судя по всему,
В ней притягательная сила,
Хотя кололи лишь ему.
При встрече с Катей пульс был чаще
И настроение бодрей,
Ценил как маленькое счастье
Прогулку в парке вместе с ней.
Да и она иначе стала
Смотреть в прогулках на него.
В нем Катя друга признавала,
А не больного своего.
Он, получив все шесть, готов был
Ей руку, сердце предложить.
Подумав, воздержался, чтобы
Проблемы бытия решить.
Сомнения к тому же были.
Ведь клетки предка, как-никак,
Наследственный код изменили,
Возможно. И кого даст брак?
Вдруг урод страшненький родится.
Нет, в этом рисковать нельзя.
Позволил я себе влюбиться,
Наверное, так быстро зря.

Снял комнату, нашёл работу.      
Чтоб снять сомнения свои,
Договорился он в субботу
Пойти к директору НИИ.
И разговор был интересный.
В него был сразу вовлечён
Генетик, на весь мир известный.
Вот вывод тот, что сделал он:
— Я изучил всё ваше дело.
Исследований результат
Мне говорит: вам можно смело
Творить чудеснейших ребят.

Гукс успокоился, трудиться
Гораздо энергичней стал.
Ведь, чтоб семьёй обзаводиться,
Начальный нужен капитал.
Он сделал так, что вся бригада
Случайно бросила курить,
Продукцию теперь со склада
Не успевали вывозить.
План сразу перекрыт был вдвое.
Владелец фирмы всё ж узнал,
Кто сотворил ему такое.
И Гукс завпроизводством стал.
Но рядом был завод огромный,
Концы с концами не сводил.
Директор человек был скромный,
Но Гукса всё же убедил,
Квартиру предоставил быстро.
Гукс трижды по цехам прошёл —
Нет перекуров, всюду чисто,
Пошла работа хорошо.
Министр, узнав, не по указу,
А сам решил возможность дать
Таланту Гукса быстро, сразу
Всю отрасль трудную поднять.
Но Гукс смог очень испугаться:
Летать придётся день за днём,
С Катюшей надолго расстаться.
Велел — забыли все о нём.
Сидел вновь в комнате он съёмной
И думал: — Как же жить теперь
Ему в такой стране огромной?
Вдруг постучался кто-то в дверь.
Сказал: — Войдите. И мужчина
На столик торт «Наполеон»
Кладёт без видимой причины.
И Гукс, конечно, удивлён.
— Вам от друзей подарок скромный, —
Сказал и быстренько исчез.
Открыл коробку — и огромный
В душе его возник протест.
И быть ведь не могло иначе,
По справедливости живёт.
В коробке было десять пачек
Российских тысячных банкнот.
И на вопрос, подарок этот
Надумал, кто прислать ему,
Он сразу не нашёл ответа.
Но всё же, судя по всему,
Табачники благодарили.
Посмел министру отказать.
Ведь сотни тысяч не курили б,
Надумал если бы летать.
Хотел вернуть мужчину смело,
Но жаль, лица не рассмотрел.
Свет не включал, а вечерело,
Почти что в темноте сидел.
А что теперь с деньгами делать?
В милицию не сдать никак.
Там возбудят немедля дело,
Решил подбросить их в Сбербанк.
Зашёл, поговорил о ссуде,
Пакет, конечно же, забыл.
Там честные трудились люди,
Забытый отдан в руки был.
Нашёл детдом вполне приличный.
Идёт мальчишка лет шести.
Директору детдома лично
Пакетик просит отнести.
А сам, конечно же, при этом,
Что будет, за кустами ждёт.
Выходит женщина с пакетом,
Подальше отнесла, кладёт.
Ребята со двора сбежали,
Примчалась служба МЧС.
Пакет вскрывать они не стали,
А отнесли подальше в лес.
Пакет обнюхал пёс прекрасно,
Все ждут кинолога ответ.
Тот объявляет громогласно,
Что признаков взрывчатки нет..
Пришёл сапёр, в броню одетый,
Пакет вскрывает сразу он,
В нём не взрывчатка, не конфеты,
А настоящий миллион.

Директор шанс не упускала
И, всем завистникам назло,
Взяла всю сумму и сказала:
— Моим ребятам повезло.
Спросил сотрудник незаметный
У мальчика: — Пакет где взял?
Ответ был ясный и конкретный:
— Его мне, видно, кто-то дал.
Гукс всем доволен был, и очень.
Добро он сделал для детей.
Потом весь вечер, между прочим,
Он думал о судьбе своей.

Перед работой утром Катя
Пришла, записочку даёт:
«Пускай твой друг себя не тратит,
А потихонечку живёт.
Захочет если отличиться —
С тобой всё может приключиться».
— Ты как записку получила?
— В НИИ подсунули под дверь.
— Не беспокойся, злая сила
Не подойдёт к тебе теперь.
Он посмотрел в глаза Катюше,
Затем закрыть их приказал,
Прикрыл ладонями ей уши
И что-то странное сказал.

Пошли в НИИ, нашли там вскоре
Сотрудницу-врача, она
В довольно честном разговоре,
Заверила их, что сама
Под дверь конверт тот положила.
Ведь Кати не было ещё,
А дама видная спешила,
Просила очень горячо.
— И чтобы женщину не мучить,
Письмо для Кати я взяла,
Ну, а её на всякий случай
Тайком на сотовый сняла.
Гукс посмотрел два снимка дамы,
Лицо прекрасно изучил
И, посчитав, что хватит данных,
Свой мозг на нужное включил.
И через час она стояла
На Чистопрудном у пруда,
Оглядывалась и гадала:
— Что привело меня сюда?
Гукс, проходя спокойно мимо,
На даму бросил добрый взгляд,
Потом ей улыбнулся мило
И понял, что за ней следят.
Из «Лады» парень незаметно
Не отрывал от дамы глаз.
Гукс с ним поговорил конкретно,
Тот сразу же нажал на газ.
Остановившись под Каширой,
Он задал сам себе вопрос:
— Какой же это чёрт паршивый
Меня в такую даль занёс?
Гукс, подойдя спокойно к даме,
Сказав, что он Катюшин друг,
Спросил её: — Конверт где дали?
Ответом первым был испуг.
— Дочь на Казанском провожаю.
Идёт посадка, гражданин
Подходит: — Тоже уезжаю,
Вот есть в Москве НИИ один,
В нём врач Екатерина Грива.
Письмо дал, тысячу рублей
Мне на такси, просил учтиво
Письмо доставить побыстрей.
И Гуксу сразу стало ясно,
Что автора не отыскать,
А парня он угнал напрасно.
Ведь то был сын, а это мать.
Её привёз, а сам в машине
Законно оставался ждать.
Серьёзней нужно быть отныне,
Нельзя людей так обижать.
Домой пришёл, о жизни сложной
И о работе думать стал,
С его возможностями можно
Богатым быть, но он желал
Остаться честным на Земле
И в том зарок дал сам себе.

Гулял с Катюшей целый вечер.
Она сказала, уходя:
— Директор попросил о встрече,
Он ждёт тебя в двенадцать дня.
Пришёл, ему директор сразу
В НИИ работу предложил:
Тем пробовать подправить разум,
Кто неразумностью грешил.   
Даёт согласие, и тут же
Пошли в палату к одному.
Гукс понял быстро, очень нужен
Он «неразумному» тому.            
Ушёл директор, он остался,
Чтоб в курсе всех событий стать.
Весьма внимательно старался
Все мысли бедного читать.
«Припёрся, сел, застыл, как камень.
Мне может с пеной злой у рта
Схватить обеими руками
Всё то, что ниже живота.
Хотя дурной, но сложен крепко,
Сумеет сразу дать отпор.
А вообще, он кто конкретно,
Психолог или прокурор?
Ведь на меня не смотрит даже,
Надумал в кресле подремать.
Другой придёт, хоть слово скажет,
Пытается вопрос задать.
От этого пока ни слова,
Он начинает злить меня.
Всё получилось бестолково,
Молчу уже четыре дня.
Зря сразу начал дико гукать,
Когда спросили кто такой.
Иначе нужно было путать
Всех тех, кто говорил со мной.
Пластическая изменила
Меня настолько, что Нинель
Поулыбалась в щелку мило,
Но не сняла с цепочки дверь.
Что дальше будет, интересно?
Ведь родственников не найдут,
Подлечат «бедолагу» честно,
В приют ближайший отдадут.
Возьму весь миллион зелёных
И сразу в дальние края.
Там отыщу ребят знакомых
И снова буду, счастлив я.
Гукс встал и потихоньку вышел,
Больной и глазом не моргнул,
Но Гукс, конечно же, услышал,
Как облегчённо тот вздохнул.

А утром дружбу с ним завяжет,
Ну а потом попросит он,
Пускай больной ему покажет
Московский свой родимый дом.
Троллейбус был набит, конечно.
Стоячих не хватало мест.
Гукс вел себя весьма беспечно,
Больной таинственно исчез.
Свобода. Родилась идея:
Немедленно обязан он
Поехать в рощу, не робея,
Забрать под липой миллион.
То место. Приподнял дернину,
Достал пакет и тут же вдруг
Увидел впереди мужчину,
А сзади очень крепких двух.

— Ну надо же, какой хитрющий, —
Директор Гуксу говорил. —
Ведь он специалистов лучших
В своей болезни убедил.
Не помнит ничего, не знает,
Не говорит, мычит, гудит
И ничего не понимает,
А сам известнейший бандит.
Зачем он к нам пришёл — не знаю,
Не понимаю тёмных дел.
Скорей всего, предполагаю,
Он отсидеться тут хотел.
— А как читаете вы мысли?
— Сосредоточенность нужна,
Субъект быть должен очень близко,
Ну и, конечно, тишина.
Я сильно устаю при этом,
Мне нужно сразу же поспать.
— Так что других людей секреты,
Выходит, нелегко узнать.

Мужчине голову хотели
Подправить, малость был больной.
Гукс с ним возился две недели,
Но результат был нулевой.
Он грустный шёл из института.
Читает: «Конкурсный набор
В КБ». Идти пытаться глупо,
Но всё-таки вошёл во двор.
Увидел дверь, на ней табличка
«Комиссия». Он постучал,
Вошёл. Старик весьма приличный
Над папкой тоненькой скучал.
— Нам инженер-механик нужен, —
Сказал, на Гукса бросив взгляд.
И, кашлянув, добавил тут же:
— Диплом ваш дайте и мандат.
Гукс паспорт дал: — Диплом утерян.
Старик был очень возмущён.
— Зачем же вами был затеян
Приход к нам? — вдруг отрезал он. 
А отсерчав, конструктор старый
Решил проверить наглеца.
Но этот бездипломник странный
Всё знает. И формат лица
У старика стал изменяться,
Оно вдруг удлинилось вниз.
— Ну, где он знаний смог набраться?
Вот шефу поднесу сюрприз.
И сразу вышел ненадолго.
Вернулся, с ним заходят пять.
По должностям расселись строго,
Вопросы стали задавать.
Гукс отвечал легко, свободно,
Где ошибались, поправлял
Без укоризны, благородно.
Начальство сразу обаял.
А на пример вполне конкретный
Расчёт в уме весь произвёл.
Ответом чётким и корректным
В шок руководство сразу ввёл.
Конструктор главный: — Заявляю
О намерениях своих:
Отдел расчётный сокращаю,
Он справится за семерых.
Но Гуксу стало неудобно —
Кормильцев чьих-то сократят.
Сейчас и так живут все скромно,
Его во всём ведь обвинят.
И он сказал довольно смело:
— Пусть будет дальше как сейчас,
А трудности того отдела
Я на себя возьму у вас.
Всё разрешилось очень просто.
Был сохранён отдел второй,
Но вдруг к нему один с вопросом:
— Скажите, а вы кто такой?
Вопрос воспринял он спокойно.
Им интересно, ну так что ж...
Ответил чётко и достойно:
— Я Гукс, инопланетный бомж.
От удивления все встали
И, рты прилично приоткрыв,
Весьма усиленно моргали,
О всей солидности забыв.
Сел. К главному вопрос нескромный:
Над чем работают сейчас.
Тот сразу дал отчет подробный,
Как выполняют госзаказ.
— Три года на заказ весь много,
Срок вдвое меньше должен быть.
Всем посмотрел в глаза нестрого,
У них возник порыв творить.
Всё дальше шло вполне логично,
Ведь госзаказ не чепуха.
Конструктор главный Гуксу лично
Пошёл показывать цеха.
Прошли три раза, и там сразу
Производительность труда
У всех причастных к госзаказу
Повысилась как никогда.
А через шесть дней стало ясно:
Второй отдел расчёты сдал,
В КБ дела идут прекрасно,
И Гукс совсем не нужен стал.
Ему солидно заплатили,
Сумели должное отдать
И потихоньку проводили
Работу новую искать.

Квартира куплена, машина,
В Сбербанк часть суммы положил.
Как полноценнейший мужчина,
Себя Катюше предложил.
Она: — Серёженька, не знаю.
Не обижайся, дорогой,
Но я пока не представляю,
Как можно быть твоей женой.
Читаешь мысли, что захочешь,
Заставишь выполнять других.
А вдруг ты, кроме дел хороших,
С досады натворишь плохих.
Ведь из любого человека
Ты просто робота всегда
Способен сделать. Страшно это.
И в этом вся твоя беда.
Что делать мне, пока не знаю.
Конечно, я тебя люблю,
Но, став женой твоей, считаю,
Себя как личность погублю.
Прости, что вышла незадача,
Ты, вижу, очень огорчён,
Но я кубанская казачка,
Во мне дух вольности силён.
А если мне сейчас прикажешь
И стану я твоей женой,
То, грубо говоря, «промажешь»,
Не будешь, счастлив ты со мной.
Ещё вопрос есть важный, странный,
О нём не забываю я:
Мы, люди, все от обезьяны,
Ты — обезьяны, муравья.
Какими будут наши дети?
Ведь вдруг появятся они
Здесь, на Земле, на нашем свете,
Как человекомуравьи..
С генетиком я говорила.
«Вам быть счастливой суждено», —
Заверил он серьёзно, мило,
Но всё же остаётся «но»...
А вдруг родятся наши дети
Со сверхспособностями? Мы
За то, что будет на планете,
Ответственность нести должны.
Гукс не был глуп, он Катю понял,
Сомнениям, тревоге внял.
На что способен, знал и помнил.
Сказав: — Прости меня, — обнял.
Она к груди его прильнула,
Ведь чувства разума сильней.
От огорчения всплакнула.
Даётся трудно счастье ей.

                IX
Сидел и думал Гукс весь вечер,
На город, глядя из окна,
Что скажет Кате он при встрече,
Она ведь так ему нужна.
Команду может дать Катюше —
Придёт безропотно к нему.
Но сердце он своё послушал,
Во всём доверился ему.

Во время завтрака стрекочет
Мобильник — торопись, бери.
Катюша это, очень хочет,
Чтоб к часу он был у НИИ.
Пришёл, встречаются. — Я еду,
Серёжа, в отпуск на Кубань.
Точнее, к бабушке и деду
Во всем известную Тамань.
А чтобы мне не скучно было
У стариков, мой дорогой,
Я попросить тебя решила
Поехать в отпуск мой со мной.
Гукс, чуть подумав, согласился.
Полушутя заметил ей:
— Я для того в тебя влюбился,
Чтоб ездить к бабушке твоей.
Она смутилась, но смолчала.
Мозг мыслью-молнией прожгло:
Неужто страшное начало
Их отдаления пришло.
Решать придётся мне, похоже.
Ему себя не изменить.
Захочет если, то не сможет,
Но как, но как с таким им жить.
Могу попробовать я всё же
Пожить в гражданском браке с ним,
А там, глядишь, сам Бог поможет
Решить проблему, нам двоим.
 
На завтра взяли два билета
До Краснодара, а потом
В кафе «Кавказская диета»
Перекусили шашлыком.
А в парке Горького гуляли,
Там воздух чище и свежей,
И, удивляясь, наблюдали
За тёплой встречей двух друзей.
Запрятавшись слегка в сторонке,
Они прилично напились,
Затем уже без брани звонкой,
Почти культурно подрались.
Гукс дважды сильно напрягался:
Хотел отправить их домой.
Но оказалось, не поддался
Его приказам мозг хмельной.
Узнал Гукс то, что все мы знаем:
Кто сильно пьян — неуправляем.

Московский скорый прибывает.
Гукс, Катя вышли на перрон.
Их Краснодар тепло встречает,
Прогрет кавказским солнцем он.
Берут билеты на «Икарус»,
Чтоб были рядышком места.
До отправления осталось
Почти что целых три часа.

Возможность есть поехать в город,
Катюшей он давно любим.
И Гуксу ведь жара не повод
Откладывать знакомство с ним.
Троллейбус их довёз до Красной*. 
Выходят. А идти куда?            
Налево виден храм прекрасный,
Они отправились туда.
Прошли чуть, с Пушкиным Катюша
Знакомит друга горячо.
Прочла стихи, Гукс их прослушал
И тут же наизусть прочёл.
Пошли потом к Екатерине,
Стоит, задумавшись, она,
А казака душа и ныне
К ней уважением полна.               
Проходят в парк, а там прохлада.
В нём провели примерно час
И дважды пили, это ж надо,
Чудеснейший таманский квас.
Автовокзал, потом дорога
Через станицы и поля.
У Гукса впечатлений много.
— Да, щедрая у вас земля.
В Тамань приехали под вечер.
Когда-то Лермонтов был тут.
С залива дует резвый ветер,
И волны к берегу бегут.
Калитка, дом, где их не ждали,
Пёс начал лаять, но замолк.
В дверь осторожно постучали,
И вскоре щёлкает замок.
Открылась дверь — и счастье встречи
Переполняет стариков.
Катюша радостно щебечет,
Гукс к представлению готов.
Но радость завершилась слёзно.
Катюша, успокоив их,
Сказала тихо, но серьёзно:
— Со мной Серёжа, мой жених.
С ним познакомились сердечно,
Просили ну как дома быть
И позаботились, конечно,
Гостей сытнее накормить.
А перед сном старухе смело
Старик сказал о Гуксе так:
Неглупый парень, крепкий телом
И видно сразу — наш, казак.

Позавтракав, жених, невеста   
Пошли купаться, загорать.
На берегу совсем не тесно,
В воде легко плыть и нырять.
Вдали резвились два дельфина.
Гукс улыбнулся, через час
Предстала странная картина
На этом пляже в первый раз.
Десятков несколько афалин,
Приплыв, видать, издалека,
Носами нежненько толкали,
Хвостами шлёпали слегка
Купающихся почему-то.
И на песочке кто лежал
В то удивительное утро,
К дельфинам в воду побежал.
Вода как будто закипела.
Восторга крики, смех и визг.
Начальство вскоре подоспело,
Глядит с испугом сверху вниз.
Задумалось всё о причинах.
Как это так произошло?
О разгулявшихся дельфинах
Отозвалось всё ж хорошо.
А молодёжи интересно
И, раздеваясь на бегу,
Спешила с криками в то место,
Где все дельфины на виду
У всей растерянной станицы
Надумали с людьми резвиться.

Но вот дана дельфиньей стае
Команда, судя по всему.
Они повторной ждать не стали,
Уплыли вдаль на глубину.

День шёл на запад без оглядки
Взошла румяная луна,
Всю ночь не лаяли собаки,
Была в станице тишина.
И на другую ночь молчали
Все точно так, как в первый раз.
Неужто сами заскучали?
А вдруг, молчать им дан приказ?
Проходят сутки, новость снова:
В кафе, на рынке и в домах
Народ совсем не пьёт хмельного,
К нему у всех безумный страх.
Всем стало ясно: это Сила,
И злая, судя по всему,
Хмельное пить всем запретила,
Но непонятно почему.
А в воскресенье очень кстати
К хмельному страх у всех пропал,
Когда дед Пётр при Гуксе, Кате
Ту злую Силу обругал.

Был тихий вечер, у порога
Сидели. Катя вдруг: — Сергей,
Ну, расскажи хотя б немного
Ты мне о родине своей.
— Планеты на одной орбите,
Меж ними солнце круглый год,
Одну с другой не разглядите.
Ялмез (Земля наоборот),
Как ваша, в общем-то, планета,
Но вот, пожалуй, ялмезян,
Намерен подчеркнуть я это,
В два раза меньше, чем землян.
Вы здесь на нации делимы,
Мы слились все в один народ,
Да и в развитии ушли мы
На пять-шесть тысяч лет вперёд.
Ведь астероид преогромный
В Ялмез, как в Землю, не попал
И на планете жизни скромной
Спокойно развиваться дал.
Оледенений не случалось,
Благоприятная среда
На Ялмез, так уж получалось,
Была развитию всегда.
Заметна ваша первобытность,
Мы это всё прошли давно.
Но мне наивность и открытость
Землян приятна все равно.
Ялмез сейчас на рай похожа.
Поверхность — поле, сад и лес,
А производство, транспорт тоже
Всё под поверхностью Ялмез.
Животные у рек на суше.
А поселения людей,
Конечно, там, где климат лучше —
У океанов и морей.
Сейчас мы очень редко сеем,
Но каждый год есть урожай.
Для многолетнейших растений
Своеобразный создан рай.
Живут там по законам строго.
Законы наши все не счесть,
Ну а поскольку их так много,
То глупые, конечно, есть.
И под один такой не зря,
Наверное, попал и я.

А утром — вновь на пляж привольный.
Прибой в безветрии стихал,
Но Гукс сидел, смотрел на волны
И почему-то грустным стал.
— Серёжа, я не понимаю,
Для грусти повода ведь нет.
— Нет, есть, Катюша, есть, родная,
Ведь я жить буду двести лет,
А то и дольше доведётся.
Скажи, что может быть страшней,
В последний если путь придётся
Мне наших провожать детей.
Срок жизни тут ужасно малый,
Один век максимум пока.
Представь: мужчина моложавый
Хоронит сына-старика.
А нас что ждёт? Подумать страшно.
Я молод, а старуха ты.
Реальность жизни так ужасно
Разрушит все мои мечты.
Но вдруг земная мать-природа
Решит мне жизнь укоротить.
Явление такого рода
Вполне имеет право быть.
А может, ты и наши дети,
Восприняв что-то от меня,
Жить будете на белом свете
Все так же долго, как и я.
Он засмеялся, Катя тоже.
Она ему вдруг: — Милый мой,
С момента этого ты можешь
Считать меня своей женой.
Хочу быть счастлива сейчас,
Там жизнь пусть думает за нас.

Проснулись поздно, объявили
О важном старикам своим.
Те смущены и рады были,
Совет серьёзный дали им:
«Чтоб не забыли расписаться,
Как все порядочные, в ЗАГСе».
Пообещали стол к обеду
Сегодня праздничный накрыть
И дали слово, что приедут
Они на свадьбу. Так и быть!

И гости были на обеде.
— Ну а жених-то кто такой? —
Хотели очень знать соседи.
— Сотрудник службы непростой.
Соседу странно слышать это.
Ведь всё же участковый он.
Вопрос был задан, до ответа
Не дотерпел, сразил вдруг сон.
Всем, кроме Гукса, было странно
Смотреть, как крепкий капитан,
Отпив вина лишь полстакана,
В углу улёгся на диван.
Все гости поздно уходили,
В Тамани новый день настал.
Когда беднягу разбудили,
Спросил: — А почему я спал?
Его супруга промолчала,
Вопрос уж больно непростой.
А Катя Гукса взгляд поймала
И покачала головой.

Запасы вин у всех большие,
Но странное произошло:
Пилось хмельное в выходные,
А в будни ну совсем не шло.
Станичницы довольны были
И радовались за мужей,
Курортники слегка поныли,
Смирились с участью своей.
От выходных два дня минуло,
Терпелось не совсем легко,
Но вдруг таманцев потянуло
Всех на парное молоко.
С коровами такое стало!
В два раза больше стал удой,
Чуть свет уходят сами в стадо,
А вечером идут домой.
Что ситуация такая
В Тамани, через день всего
Узнали и в столице края,
И на окраинах его.
Спецы за опытом примчались
И, привлекая МВД,
В причинах главных разбирались:
Кто, что, как делал, с кем и где.
Само станичное начальство
С ответственностью всей своей
Сказало: — Вовсе не причастно
К событиям последних дней.

                X
А молодые загорели,
Их отпуск подошёл к концу,
Из Краснодара улетели
Решительно в Москву к отцу.
Ведь мать ушла давно в мир лучший,
Отец воспитывал дочь сам,
Он как замужество Катюши
Воспримет, интересно нам.
А Гукс сказал, когда летели:
— С отъезда нашего пройдёт,
По меньшей мере, три недели,
В Тамани в норму всё войдёт.
Опять собаки будут лаять,
По будням снова станут пить,
Но к берегу дельфинов стая
Не сможет никогда приплыть.

Все ждут теперь событий новых,
О прежних стали забывать.
И только стойкий участковый
Упрямо продолжал искать
Того, кто три недели кряду
Помог поддерживать порядок.

Москва. Знай, береги здоровье.
Ведь запах гари говорит
О том, что где-то в Подмосковье,
Ну, как обычно, торф горит.
Берут такси, домой к Катюше
Поехали, отец их ждёт.
Он с уважением прослушал
Об их решении отчёт.

Раздвинут стол, осётр азовский      
Разлёгся в виде балыка.
А шемая, та, что чертовски   
Вкусна, не чищена пока,
Лежит весьма солидной горкой.
Огурчики, зелёный лук,
И перец красный, но не горький,
И помидоры - много штук.
А пироги с капустой, с мясом,
Десертный пышный с курагой.
Один баллон с таманским квасом, 
Второй — с колодезной водой.
Вино поставлено в графинах.
У одного цвет янтаря,
Другое красное. И вина
Дала Таманская земля.
Что-либо добавлять не стали.
И так ешь-пей до не хочу.
Всё это старики прислали
Родному сыну москвичу.   

Бокалы налиты, конечно.
Олег Петрович молодых
Поздравил искренне, сердечно,
Поцеловал на счастье их.
Все выпили и закусили.
Он к Гуксу: — Вы теперь мой зять.
И, чувствую, уже решили       
Мне о себе всё рассказать.
— За солнцем есть ещё планета
На той орбите, что Земля.      
Однажды позапрошлым летом
С неё на Землю прибыл я.
— Ответ и ясный, и понятный.
Угодно, видно, всё судьбе.
Представлюсь вам, Гукс Двадцать Пятый,
- Я подполковник МВД.
Вы сразу поступили честно,
Не стали главное скрывать.
Всё остальное мне известно,
Его не стоит повторять.
Причём немного больше знаю,
Чем знает Катя в этот час.
Смиряюсь и благословляю
На жизнь в любви обоих вас.

Зашла речь о квартире Гукса.
Олег Петрович предложил:
— Мне одному здесь будет грустно,
Один я никогда не жил.
За две двухкомнатные честно
Трёхкомнатную могут дать.
И заживём мы интересно,
Нам не придётся унывать.
Но Гукс, слегка смутясь, заметил:
— Иные планы строил тут.
На Ялмезе, моей планете,
У моря люди все живут.
И я хотел, с мечтой не споря,
С Катюшей жить всегда у моря.
Конкретно где — совсем неважно.
Морской мне нужен климат влажный.

Задумались серьёзно двое
О планах жизненных своих,
Ведь обстоятельство такое
Касалось очень сильно их.
Как поступить, они не знали.
Отцу до пенсии служить
Законы чётко предписали,
А значит, будут порознь жить.
Но вскоре как-то странно очень
Отца, не ясно почему,
Перевели работать в Сочи.
А Катей, судя по всему,
Весьма известный санаторий
Интересуется всерьёз.
Звонили и сказали: «Вскоре               
В Москву в НИИ придёт запрос».
Катюша к Гуксу обратилась:
— Ты это сделал, дорогой?
— Не придирайся, сделай милость.
Будь просто любящей женой.
Помог я органам недавно
В серьёзном деле, и они
Сумели выполнить нежданно
О море просьбы все мои.

Продав в Москве квартиры быстро,
Купили в Сочи дом, есть сад.
К тому же море очень близко.
Гукс этому безмерно рад.

Отец и Катя на работу
Спешили в будни по утрам,
А Гукс шёл к морю, он заботу
О ком-то проявляет там.
Но вскоре стало им понятно:
Дельфинов взрослых сотни две
Следили честно за порядком
В районе Сочи на воде.
Всем, если нужно, помогали.
С того, кто за буйки заплыл,
Дельфины плавки вмиг снимали,
И нарушитель в шоке был.
За первый день пятнадцать сняли,   
А за второй всего одни.
Выходит, люди осознали,
Где могут плавать тут они.
Был прессой поднят шум ужасный
И сделан кой-куда запрос.
Ответ законный был и ясный:
Какой ещё с дельфинов спрос.

Но прокурор (района вроде),
Прошёл слух, дело возбудил,
Поскольку при честном народе,
Сам оголён дельфином был.
И следователь день рабочий
При галстуке пляж обошёл,
Улик по делу, между прочим,
Он никаких все ж нашёл.
А искупаться есть причина:
Устал. Разделся, с мола прыг.
К нему подплыли два дельфина
И плавочки стащили вмиг.
Тут стало всё ему понятно:
Дельфинами руководят.
Для наведения порядка
На пляжах кем-то взят подряд.
Дельфины у него на службе.
Им вывод сразу сделан был.
Работают они по дружбе,
Но может, тот их принудил.
А результат-то, между прочим,
Хороший: месяц уж минул,
И надо же, на пляжах Сочи
Никто ещё не утонул.
А прокурор как удивился:
— Все, кто приехал, будут жить.
Прекрасно! Он распорядился
По плавкам дело всё закрыть.
Но представитель «честной прессы»,
Привыкший «правду» лишь писать,
Решился ради интереса
Всё о событии узнать.

Увидел как-то, что дельфины
Собрались в стаю вечерком
И вроде голова мужчины
Мелькала тоже в месте том.
Он проследил, мужчина выплыл,
Оделся быстро и ушёл.
Но из кармана ключик выпал.
Писака вмиг его нашёл.
С брелоком, от квартиры, видно.
Коль посчастливилось найти,
То может он вполне солидно
К тому мужчине подойти.
Но утром потерявший позже
Пришёл на пляж. В сторонке стал,
Внимательно смотрел, похоже,
Кого-то нужного искал.
Вдруг подошёл к писаке лично,
На вид решителен, могуч,
Но попросил вполне тактично:
— Пожалуйста, отдайте ключ.
Писака очень растерялся.
Дрожа, он спрашивал себя:
Как незнакомец догадался,
Что ключ нашёл в тот вечер я?
Не видел он меня, не слышал.
Тогда я прятался в кустах,
Но ведь на ключ-то точно вышел.
Выходит, он какой-то маг.
Вернул владельцу ключ с брелоком,
Подумал что-то о судьбе,
В недоумении глубоком
Пошёл в гостиницу к себе.
А вскоре мнение созрело:
Опасненько иметь с ним дело.

Катюша с Гуксом расписались.
На свадьбе были старики.
Они приехать постарались,
Осенним хворям вопреки.
Гуляли свадьбу в воскресенье.
Им всё понравилось на ней:
Гостей всех доброе веселье,
Подарки щедрые друзей.
Но под конец дня радость всё же
Им огорчил момент один.
Узнали тайну: зять Серёжа
Другой планеты гражданин.
И это бабушку смутило.
С другой планеты — просто срам.
И утром деда разбудила:
Пошли замаливать грех в храм.
Там батюшке открыла тайну.
И тот вначале был смущён
И удивлён необычайно,
Но смог её утешить он:
— У всей Галактики великой,
У многочисленных планет
Один создатель и правитель,
Других богов в системе нет.
Раз Бог один у зятя, внучки,
То беспокойств быть не должно.
Им находиться неразлучно
По Божьей воле суждено.
И сразу бабушка смирилась:
— А может, к счастью, тут как знать,
Землян всех, Гукс нам сделал милость —
Решил Катюшу в жёны взять.

А жизнь шла избранной дорогой.
Октябрь бархатный минул.
И показалось Кате строгой —
Серёженька слегка свихнул.
Сезон купания окончен,
А он поплыл, раздевшись, вдаль
Не ясным днём, а тёмной ночью
Попробовать ловить кефаль.
Принёс десяток рыбин крупных,
Сварил, нажарил, посолил.
О способах же ловли трудных
Им ничего не говорил.
Но слух прошёл, что погранкатер
Засёк и шёл наперерез
Пловцу в запретном госквадрате,
Но тот таинственно исчез.
Олег Петрович от Серёжи
По долгу службы и как тесть
Потребовал быть впредь построже
К таким делам, статьи к ним есть.

Гукс сам осваивать стал горы:
Ущелья, дивные леса.
Он не вступал с природой в споры,
Не рвался делать чудеса.

Но как-то раз была причина
Не верить всем глазам своим:
Шагал по улице мужчина,
Кабан-секач шёл вслед за ним,
А их толпа сопровождала.
В итоге транспорт замер весь.
И быстро в органы попала
Об этом странном факте весть.
И тут Олег Петрович сразу
По сотовому позвонил
И Гуксу молвил только фразу.
Кабан-секач спасён им был.
Гукс с кабаном во двор, а люди
Ушли спокойно, без тоски.
Но кой-кто представлял на блюде
Свинины сочные куски.
А зря. Стемнело. Гукс сам быстро
За город кабана отвёл,
И возле леса в поле чистом
Кабан свободу приобрёл.
Гукс дома объяснил: — Хотелось
Вас вкусным мясом угостить.
На Ялмезе меня за смелость
Могли бы даже поощрить.
Охотники сегодня ели,
Я видел, из свиньи шашлык.
А встретил кабана в ущелье,
План привести его возник
Сюда, домой, в свежайшем виде.
Команду дал, пошёл за мной.
Я на людей в большой обиде
Тех, что за нами шли толпой.
Олег Петрович: — Те, что ели
Шашлык, нарушили закон.
Ведь будет через две недели
Открыт охотничий сезон.
Видать, нет совести у них.
Не грех наказывать таких.

Чуть рассвело, и Гукс уходит.
Шесть кабанов он отыскал.
А вскоре семерых находит
В большом ущёлье возле скал.
Команду дал, идут послушно.
Довёл, что делать объяснил.
И те, конечно, так, как нужно,
Крушили, не жалея сил,
Весьма успешно спозаранку
В лесу охотничью стоянку.
А браконьеров странный грохот
Всех оторвал от дивных снов.
Им, бедолагам, стало плохо
При виде злющих кабанов.
В их доброту совсем не веря,
Без промедлений, кто, в чём был,
Забрались быстро на деревья,
Спасая жизнь от страшных рыл.
Ну а напавшие палатки
Все повалили, а потом
Порвали, превратив их в тряпки,
И сразу занялись костром.
На угли тлеющие вещи
Все без разбора стали класть.
И проявил огонь зловещий
Всепожирающую страсть.
Медведь, от голода не спавший,
Остаток туши сразу спёр,
Собрал все ружья, патронташи
И с рёвом бросил их в костёр.
Взрываться начали патроны.
Летят дробь мелкая, картечь,
Блюдя баллистики законы,
Ничто от них не уберечь.
Все кабаны в момент сбежали,
Медведь за ними дёру дал,
Ну а охотники стонали,
На землю с высоты упав.
Потом направились на трассу,
Где подобрал их самосвал,
В больницу сдал. Из них там сразу
Весь извлекли цветной металл.
А успокоившись немного,
Дав организму отдохнуть,
И обстоятельно, и строго
Осмыслили событий суть.

Закон нарушили, им ясно.
Для оправдания нет слов.
Ну а кому была подвластна
Та стая диких кабанов?
Они крушили всё по плану.
А как нацелен был медведь.
Ведь чтоб создать такую драму,
Людской мозг надобно иметь.
Их очень сильно напугали,
На этот счёт сомнений нет.
Ну а на жизнь не посягали.
И в этом тоже есть секрет.

Подробный, правды не скрывая,
Начальству сделали доклад.
В охотничьей верхушке края
Тотчас наметился разлад.
Часть за открытие сезона,
Они привыкли рисковать.
Сочли другие: нет резона
Сезон охоты открывать.
Когда же страсти все остыли,
Сезон охоты не открыли.
А Гуксу тесть сказал в беседе:
— Переборщили вы с медведем.

                XI
Вдруг в декабре Гукс осторожно
Свой тестю задаёт вопрос:
— Мне можно послужить в таможне?
Ведь я бы пользу там принёс.
Через четыре дня работал.
Он не любил сидеть писать,
Главнейшею считал заботой
Всю контрабанду отыскать.
За грузом «Икс» пришёл на базу.
И он, как честный гражданин,
Ответить чётко должен сразу
Всего лишь на вопрос один:
Есть контрабанда или нету.
Проверка груза не нужна.
Ведь Гуксу тотчас по секрету
Картина с грузом вся ясна.
Один пришёл, второй и третий,
Четвёртому такой вопрос.
Гукс понял сразу, грузом этим
Заняться нужно и всерьёз.
Нашёл у одного, другого.
Так следовало день за днём:
Вскрывалось контрабанды много.
Заговорили все о нём.
Начальником дана команда
Свой опыт Гуксу обобщить,
Оформить письменно как надо
И лично лишь ему вручить.
Но Гукс, подумав очень крепко,
Решил скрывать, как узнавал,
И, что бывает очень редко,
Делиться опытом не стал.
Начальник очень недоволен.
Нет, даже больше, возмущён.
И Гукс был сразу же уволен.
(Штат был на время сокращён).

Хотя чиновник был под «крышей»,
Знал, на него управы нет.
Но Гукс в развитии был выше
На добрых пять-шесть тысяч лет.
.Начальник вышел на работу
И в кожаное кресло сел,
О теле, проявив заботу,
А Гукса вспомнив, онемел.
Уволен был он спецприказом.
Простой заслуг всех не вместил.
Оформил пенсию, не сразу
Пришёл в себя, заговорил.
Начальник новый сам примчался,
Работу Гуксу предложил,
Но тот, подумав, отказался:
Своим здоровьем дорожил.
На то уже была причина —
Они с Катюшей ждали сына.

С деньгами трудновато было.
Семье полезным быть хотел.
Подумал крепко, осенило:
Реклама — вот его удел.
Объехал ближнюю округу
И обсудил вопрос всерьёз
С одним кавказским горным другом,
Имевшим очень много коз.
Купил экран лишь на минуту
И заявил буквально так:
— Американцы почему-то
Содержат коз, а не собак.
И сообщил почти сквозь слёзы
Тот адрес, где остались козы.

А вскоре друг приехал новый
И щедро отблагодарил.
Он денег полный трёхлитровый
Баллон сердечно подарил.
— Наехало народу много,
Я делал так, как ты сказал:
Козу брал, поводил немного,
Кто больше даст, тому давал.
Придумал это ты не зря.
Теперь почти богатый я.

Гукс едет вновь. И вот станица.
Вода и камыши за ней.
Сумел серьёзно удивиться,
Увидев много стай гусей.
И, руководству фермы веря,
Серьёзно что-то рассказал.
Гусиные как делать перья,
Завпроизводством показал.
Купив ТВ опять минуту,
Счёл нужным лишь одно сказать:
— Пером гусиным почему-то
Всяк может грамотно писать.
Народ, конечно, встрепенулся.
Писать всем важно хорошо.
Одно перо дороже гуся
Из-под полы на рынке шло.
Доход был многомиллионный,
Ну а ему — презент законный.

Катюше деньги отдавая,
Сказал чистосердечно ей:
— Неси в детдом их, дорогая,
Ведь я обманывал людей.
Сверхчеловеком надоело
Уже мне почему-то быть.
Займусь теперь серьёзным делом.
Как все, стараться буду жить.
Учитель требуется в школе
По математике сейчас.
Учил одну по доброй воле
Девчонку на Земле у вас.
Программы знаю по предметам,
Хоть их одобрить не могу,
Но в освоении всех детям,
Сумею если, помогу.

Директор школы — математик,
Иронии скрыть не могла.
Он инженер, притом механик.
Легко отказ ему дала.
К тому ж не предъявил диплома.
Его он потерял давно,
А не забыл случайно дома.
Но это, впрочем, всё равно.
А чтобы убедился лично,
Что он для школы не того,
Поделикатней, не публично
Копнула знания его.
И вдруг такие откопала
Затеей каверзной своей,
Что и самой завидно стало.
Он математик-корифей.
Взяла, рискуя, в педагоги.
Он раньше не учил ребят.
Предупредила: — Будьте строги,
Слабинки дети не простят.

И Гукс спокойно в старших классах
Ведёт уроки каждый день
И сразу же ребячьи массы
Покинула былая лень.
Теперь все вдумчивей, серьёзней,
По пустякам не стали ныть.
Отмечен факт почти курьёзный:
Курил кто, бросили курить.
И в школе стало чище, тише.
Прогулов, опозданий нет.
Причину срочно завуч ищет,
Созвать решили педсовет.
Собрались, подтвердить сумели:
Всё в школе очень хорошо.
Но педагоги захотели
Знать, что с детьми произошло.
Совсем не получают двоек,
А в старших классах троек нет.
На происшествие такое
Ведь найден должен быть ответ.
Директор, завуч лишь руками
Разводят. Как всё вышло так,
Они пока не знают сами.
Но кто-то в этом виноват.
— Ему мы благодарны очень,
Он чудо сотворил с детьми,
Но вот комиссий, между прочим,
К нам может множество прийти.
Хотя бояться их не стоит,
Не подведут ребята нас.
И, кстати, завтра удостоит
Нас первая. Десятый класс
Хотят проверить досконально,
Одиннадцатый выпускной.
В верхах, как это ни печально,
Нет веры в наш успех такой.
А Гукс сидел со всеми в зале
И слушал мнения коллег.
Его вопросы не терзали
О том, кто сотворил успех.

Комиссия с утра явилась.
Во всех десятых, выпускных
Проверка знаний проводилась.
Задания не из простых.
По математике две тройки
И по диктанту только пять.
В комиссии все члены стойки,
Им трудно результат понять.
Да и четвёрок очень мало,
Ведь большинство пятёрок — факт.
Такого раньше не бывало,
Пожалуй, что-то здесь не так.

Дела смотрела аккуратно
Комиссия учителей,
Все личные. Ей всё понятно,
Работают здесь с первых дней.
Но к одному вопросов масса.
Ведь безобразнейший пример:
Он математик в старших классах,
А бездипломный инженер.
И школьники как раз в ту пору
Учиться стали хорошо,
Когда учителем в их школу
Вот этот странный Гукс пришёл.
Что инженер-механик может
Быть в математике силён,
Понятно, но ведь он, похоже,
Какой-то силой наделён,
Возможно, волей уникальной,
Способной, подчинять людей   
И  жизни их учить реальной.
Всех думать о судьбе своей,
К успеху каждый день стремиться,
Беречь достоинство и честь.
Не зря ведь хорошо учиться
Стараются ребята здесь.
Да, нам поговорить с ним нужно,
Он интереснейший субъект —
Комиссия решила дружно
И пригласила в кабинет.

Пришёл, сел, а они старались
С ним начать строгий разговор,
Но только вдруг зазаикались
И все ушли на школьный двор.
Там, успокоившись, вернулись,
Расселись по местам своим,
И Гуксу дружно улыбнулись,
Расхохотались вместе с ним.
Комиссии всей председатель
Ему сказала: — Не секрет,
Что вы прекрасный воспитатель,
И к вам у нас вопросов нет.
Директор школы рада тоже:
«Комиссия на этот раз.
Начальство убедить всё сможет
В том, что успехи есть у нас».    
Да, в школе шли дела прекрасно,
Детей смог кто-то озарить,
А в городе их, не напрасно,
О ней все стали говорить.

Май, радоваться есть причина:            
Закончился учебный год,
Катюша подарила сына.
Гукс счастлив, сын продолжит род.
Олегом нарекли в честь деда,
Малыш здоров, дефектов нет.
— Он наша первая победа
В сближении родных планет, —
Сказал Гукс, Катю поздравляя. —
О сыне я мечтал всегда.
Надеюсь, будет и вторая?
И Катя подтвердила: — Да.

В родительских заботах лето
Провел счастливейший отец.
Июнь, июль там, в прошлом где-то.
И близок августа конец.

Собрались в школе педагоги.       
Довольны, страхам вопреки
Работы хороши итоги,
Все в вузах их выпускники.
Но радость новость омрачила:
Все те, кто поважней, хотят
Того, чтоб школа впредь учила
Их «замечательных» ребят.
Особенно пришельцев масса
В два выпускных последних класса.

Учителям неловко стало
За тех, что рядом здесь живут.
Ведь первоклашек тут немало.
Куда они теперь пойдут?
И почему-то очень грустно
Все посмотрели вдруг на Гукса.
Он улыбнулся им в ответ,
К ним у него вопросов нет.
Затем родителей собрали
Всех «замечательных» детей
И об успехах рассказали
В учёбе школы им своей.
Родители довольны были,
Согласны: школа хороша,
Но, покидая, заявили,
Что им она не подошла.
Учителя на Гукса смотрят,
Все улыбаются ему.
Чем интерес к нему так поднят,
Он знает, судя по всему.

Гукс в школе проводил уроки,
Сынишка потихоньку рос,
Уплаты всех налогов сроки
Пришли, встал денежный вопрос.
Пошёл в цирк, силачей известных
Всех на лопатки положил,
Немного заработал честно,
Обрадовался, не тужил.
Но кое-кто, побывший в цирке,
Из сочинской блатной среды
Решил: на Гукса просто цыкнет —
И тот, чтоб не было беды,
Пойдёт на ринг, ковёр, татами.
А раз всех будет побеждать,
Завалит всю братву деньгами.
Ему придётся малость дать.
 
В простом кафе прошла вся встреча,
Главарь план чёткий преподал,
А Гукс, прослушав не переча,
Вполне спокойно отказал.
— Да я... — главарь ударил Гукса
В ладонь. (Подставить тот успел).
У бившего мизинец хрустнул,
Кулак распух и посинел.
Друзья рванулись на подмогу,
Но оказалось, что они
И шевельнуться-то не могут,
Как будто превратились в пни.
Один не выявленный Гуксом
Из той компании, видать,
Жевавший шашлычок со вкусом,
Сумел всё ж «удочки смотать».
И быстро появилась группа,
Вся прибывшая с тем одним.
Уставились на Гукса тупо
И думают, что сделать с ним.
Он тоже думал, но недолго.
Пришедших приглашает в зал,
Им всем взглянув в глаза, не строго,
Что будут делать, рассказал.
Ушёл, а все в кафе что были,
О нём мгновенно позабыли.

Неделю в Сочи наблюдали,
Как парни с выправкой блатной
Окурки, мусор собирали
За всеми, ну и за собой,
На улицах весьма усердно.
А люди думали: — Как знать,
За жизнь нечестную, наверно,
Решился Бог их наказать.

                XII
Гукс первый раз на нашем рынке.
Зашёл в большой мясной отдел.
Поручено купить свининки.
Взглянул на цены — обомлел.
А рядом с ним на ножки хрюшки,
На мяса сочные куски
Смотрели бедные старушки,
Не пряча искренней тоски.
Купил недёшево, что надо,
Причем недолго выбирал,
Всех продавцов окинул взглядом
И ясную команду дал.

Все цены снижены в два раза,
Всё мясо продано за час.
А кто смутил наш светлый разум,   
Кто смог воздействовать на нас? —
Собравшись, продавцы гадали,
Но мысль вдруг осенила их,
Что так они себя спасали
От бед грядущих. Но каких?

Всё сразу предалось огласке,
На рынках цены не сдержать,
Ведь продавцы из-за опаски
Их сразу начали снижать
На фрукты, овощи, на масло,
На всё то, что продать хотят.
Для потребителей прекрасно,
Производители вопят.

Мэр Сочи сильно озабочен.
Сброс цен пронёсся будто шквал. 
Кто экономику всю в Сочи
Так безобразно подорвал?
Чудес различных список длинный:
Спасателями на воде
Работать стали вдруг дельфины
При пляжах сочинских везде.
Сезон охоты не открыли.
Ведь чтобы наши кабаны
Так браконьеров разгромили,
Руководители нужны.
Мусоросборщиками сделал
Кто сочинских блатных парней?
Кто цены снизил до предела
По воле собственной своей?
А в этой школе что творится?
Совсем не стало двоек в ней.
Но это не могло случиться
Лишь по желанию детей.
Жена, подруги все пытались
Устроить в школу ту ребят,
Но почему-то отказались
Перед уходом все подряд.
Жена рассказывала дома:
— Там математик странный есть.
Влияние его огромно.
В милиции же служит тесть.   
— Я с ним поговорю учтиво.
Секретарю команду дал:
— Чтоб завтра подполковник Грива
В двенадцать перед ним предстал.

Тесть дома зятю-инженеру
Поведал новости, затем
Сказал: — На завтра вызван к мэру,
Как вы считаете, зачем?
— Узнать, кто я, желают власти.
Их жёны были все у нас,
А я расстроил дам отчасти.
Но для чего же дёргать вас?
Да, разошёлся я не в меру,
Так ярко проявлялся зря.
Пойду-ка завтра с вами к мэру,
Вам одному идти нельзя.

На все уроки подменили,
Никто ему не возражал,
К двенадцати у мэра были.
Похоже, Гукса он не ждал.
Зашли, здороваются, сели.
Мэр начал свой блокнот листать,
А гости на него смотрели,
Гукс мысли стал его читать.
— Нашёл, вот перечень событий.
А как о них спросить его?
Я с тестем мог быть пооткрытей.
Он же пришёл, скорей всего,
Ко мне с единственной заботой,
Чтоб лишнего не ляпнул тесть.
Он опасается чего-то.
Мне это следует учесть.
— Я ничего не опасаюсь, —
Ответил чётко Гукс ему, —
За то, что цены снизил, каюсь.
Сочтёте нужным — подниму.
Мэр отложил блокнот в сторонку,
Потёр макушку головы,
Собрался с мыслями, негромко
Cпросил у Гукса: — А кто вы?
— Одно скажу, я не мессия,
А лишь инопланетный гость.
Гражданство получить в России
Почти случайно удалось.
Как чудо все мои поступки
Воспринимали, я ж хотел
Творить добро под видом шутки,
Да вот, пожалуй, преуспел.
О ценах: бедных жалко стало,
Решился снизить их тогда.
Случилось, как не раз бывало:
Одним — добро, другим — беда.
— За откровенность вам спасибо.
Прошу вас осторожней быть.
Старайтесь для людей красиво
И с пользой чудеса творить.
А что от школы отлучили
Своей тогда часть детворы
Начальства, грех не совершили,
В моральном плане вы правы.

Расстались, руки лишь пожав,
Добра друг другу пожелав.
Мэр был неглупым человеком
И после встречи убеждён:
Не в ногу Гуксу с нашим веком,
Уж слишком обогнал нас он.

Берут такси — домой поедут.
Довольны оба — пронесло,
Но ждали их другие беды,
Вдруг прокололось колесо.
Естественно, таксист расстроен.
Запаска есть, домкрата нет.
А Гукс утешил: — Будь доволен,
Что не влетели мы в кювет.
И, подняв передок машины,
Сказал водителю: — Давай
Не выявляй, дружок, причины,
А быстро колесо меняй.
Конечно, тот заторопился,
Помощник редкостный такой.
Но вот один остановился,
За ним притормозил второй.
Смотреть на чудо интересно.
Не видывал такого свет..
Но на дороге всё же тесно,
И пробка выросла в момент.
Гаишники вдруг появились,
Им нужно знать, кто виноват.
И сразу к Гуксу обратились:
— Вы кто? — Не видите? Домкрат.
Все любопытные умчались,
А два сотрудника ГАИ
Стояли рядом, удивлялись
И восхищались как могли.
Поднять «Фольксваген» — силу надо
Неимоверную иметь.
А он стоит с весёлым взглядом
И может головой вертеть.
Вот держит лишь одной ручищей,
Затылок почесал другой.
Теперь в кармане что-то ищет.
Да кто же всё же он такой?
Но Гуксу, видно, надоели
Следившие за ним вдвоём,
Команду дал, в машину сели
И позабыли вмиг о нём.
Смотрел таксист их восхищённо
На Гукса: — Надо же какой!
В знак благодарности законно
Довёз бесплатно их домой.
Но поползли по Сочи слухи,
Есть и таксиста в том вина.
В конце концов, из Гукса -«мухи»,
К рассвету сделали «слона».
Его считали великаном.
«Фольксваген» ведь держал рукой
Одной лишь левой, как ни странно,
Другой чесал затылок свой.
А потому, без лишних споров,
Как и положено, с утра
С десяток спец - и фотокоров
Дежурило у их двора.       
Когда Гукс вышел из калитки,
Им стало ясно: он не тот.
Хотя-то, в общем, и не хлипкий,
В богатыри не подойдёт.
— А где машину поднимавший?
— Он ночью улетел в Москву.
Ответ был ясный, но нагнавший
На ожидающих тоску.
Иное их не привлекало,
Через минуту всех не стало.

Один же, как бы ненароком,
За Гуксом всё же наблюдал.
Был это тот, что ключ с брелоком
Нашёл, ну а затем отдал.
Он проводил до школы Гукса,
Потом у школьницы одной
Тактично и весьма искусно
Узнал о том, кто Гукс такой.
Он инженер, но бездипломный
И в математике силён.
Авторитет его огромный.
Теперь писака убеждён:
— Дельфинов он служить заставил,
На браконьеров кабанов,
Конечно, тоже он направил.
И даже верить в то готов,
Что это он «Фольксваген» поднял,
Отличной школу сделал он.
Теперь-то наконец я понял,
Какой он силой наделён
Физической такой огромной.
И мозг его внушает страх.
Похоже, под личиной скромной
Скрывается какой-то маг,
Точней сверхчеловек, способный
Людьми, зверьём всем управлять.
Сейчас он вроде «беспризорный»,
Неплохо бы к рукам прибрать.
С программой партии знакомство.
Затем в ряды её приём.
Потом он входит в руководство.
И возродимся мы при нём.

Гукс развлекал любимца сына,
Пришёл с работы грустный тесть.
Наверное, на то причина
Серьёзная у деда есть, —
Подумал Гукс. А тот умылся,
Олежку взял, поцеловал,
Потом вдруг к Гуксу обратился:
— Мальчишка в городе пропал.
Отец его предприниматель,
Сын-первоклашка в школу шёл.
До школы вёз отца приятель,
Но в школу мальчик не зашёл.
Но одноклассница Марина
Увидела, как у ворот
Максиму молодой мужчина
Совал конфету прямо в рот.
Похищен очень дерзко мальчик,
Такое в Сочи в первый раз.
И, несомненно, есть подвальчик,
Где он содержится сейчас.
— Серёжа, вы помочь способны? —
Спросил с надеждой Гукса тесть.
— Kidnapping стал сегодня модным.
И очень важно всё учесть.
Родителей мальчишки фото
Мне обязательно нужны,
А завтра мать, отец и кто-то
С утра в «Магните» быть должны.
Для ваших «кто-то» я шутливо
Ориентир намерен дать.
Кто разобьёт бутылку с пивом,
Того спокойно могут брать.
Не сразу в камеру сажайте,
Тут торопиться вам нельзя.
И ту, конечно, выбирайте,
Уже, в которой буду я.
Пусть ваши, в зале пребывая,
Не смотрят на отца и мать,
Пометьте чем-то их, чтоб знал я,
А им меня не нужно знать.
Отец и мать берут корзину
И покупают что хотят.
Он пусть звонит из магазина
Раз пять, но только не подряд.

Отцу звонков нет — промолчали.
И полагать нам есть резон,
Они хотят узнать вначале,
Какие меры примет он.
Приказ дадут друзьям своим
Внимательно следить за ним.

«Магнит» открылся, люди входят,
Зашли уже отец и мать,
Сигнал «Внимание всем» поднят.   
А Гукса вовсе не узнать.
С бородкой выглядит вальяжно.
В очках совсем другим он стал.
Ходил по магазину важно,
Но не понятно, что искал.
Отец звонит. А кто же рядом?
Две дамы, парень подошёл,
Взял упаковку с мармеладом,
Чуть постоял и прочь ушёл.
Опять звонит отец. И что же?
Консервы выбирает мать.
Подходит парень сразу, тоже
Надумал что-то с полки взять.
Две банки положил в корзину.
Отец всё держит телефон,
А парень «потянул резину»,
Подслушивает явно он.
Звонок был третий, парень рядом.
Подслушивал, скорей всего.
Гукс снял очки, спокойным взглядом
Определил судьбу его.
Тот встрепенулся странно как-то,
С самим собой поговорил,
Нашёл где пиво, аккуратно
Бутылку взял и уронил.
К нему с боков подходят двое,
Втроём куда-то все идут,
И Гукс ушёл, всё остальное
Ему неинтересно тут.

Он в камере, приводят парня,
Который очень возмущён:
— Разбил бутылку. Не бунтарь я,
За что сюда вдруг помещён?
Он очень долго чертыхался,
Порой и с пеной на губах,
А Гукс спокойно разбирался
В его всех мыслях, не в словах.
Тот вспоминал о Валентине,
Он ничего не должен знать.
И долго думал о причине,
Заставившей бутылку взять.
Не выявив её, сберкнижку
Решил запрятать от жены.
Как хитро заманил мальчишку,
Что нужно постирать штаны.
Затем серьёзно думал он,
Как поделить им миллион.
Тут Гукса вызвали, сказали:
— Марина и ещё одна
Девчонка парня опознали.
И ваша магия нужна.
Вернулся в камеру Гукс, тут же
У парня мысль: ведь могут мстить.
С мальчишкой что-то делать нужно.
Наверно, лучше отпустить?
— Не будут мстить, коль мне поверишь,
Не хочешь если быть судим,
Сейчас с ребятами поедешь
Отдашь Максима сразу им.
И парень напряжённо думал,
Пока всё до него дошло.
Затем потерянно, угрюмо
Сказал, запнувшись: хор-рошо.
А Гукс ушёл - закончил дело.
Рекламы, шума не хотел.
Все удивлялись: — Как умело
Он парня вычислить сумел.

               XIII
Уроки кончились. Из школы
Не торопясь, шёл Гукс домой.
Остановил мужчина полный,
К тому ж уже немолодой:
— Сергей Иванович, простите,
Я Пётр Гаврилович Чумак.
Меня вы строго не судите
За то, что обратился так.
Во-первых, здравствуйте и долго,
Здоровья вашей всей семье.
К вам обратиться чувство долга
Законное велело мне.
Идёмте в скверик, осторожно
Поведать лично вам хочу
О том, как воплотить в жизнь можно
Людей трудящихся мечту.
Владеют миром богатеи,
Те партии, что служат им.
А мы бы, например, хотели
Идти путём совсем другим.
Заходят в сквер, присели вскоре
И Пётр Гаврилович сказал:
— Хотим, чтоб мир не этой своре,
А людям всем принадлежал.
В любой стране хозяин должен
Быть лишь один — её народ.
А мы, взяв власть, народы сможем
Вести уверенно вперёд.
У нашей партии нет цели
Богатства все к рукам прибрать.
Мы б только одного хотели —
Руководить и направлять.
О вас нам многое известно.
И то, что волей вы своей
Способны очень интересно
Менять воззрение людей.
От вас бы было много пользы
Народам всем планеты всей,
Когда бы коллектив серьёзный
Из умных, опытных людей
Всегда способности все ваши
Большие, судя по всему,
Мог применить в работе нашей
По разуменью своему.
И сразу начали б с России.
На съездах партий всех других
Вы в роли нашего мессии
Меняете все взгляды их.
Подвергнув лиц проверке строгой,
В свои ряды затем вольём
И нами избранной дорогой
Народы к счастью поведём.
Проедете по всей Европе,
Она пойдёт за нами вслед.
Ведь вашей умственной работе
Альтернативы лучшей нет.
Затем весь мир пойдёт за нами
В решительный, не смертный бой.
Рай будет создан не богами,
А вашей умной головой.
Но Гукс придерживался взгляда:
Судьбу свою решит народ,
И никому ему не надо
Указывать, а где перёд.
Он, выслушав Петра, спокойно
На всех партийцев посмотрел.
И Пётр вдруг встал весьма достойно,
«Боже, царя храни» запел.
Партийцы все приходят в ужас,
Поют «Интернационал».
Гукс тихо исчезает тут же.
Что здесь творилось, он всё знал.
Петра поступок несерьёзный
Все осудили, как всегда,
И разбирались скрупулёзно,
Зачем они пришли сюда.
Писака удивлялся долго,
Не мог никак сообразить,
Зачем однопартийцев много
Надумал в скверик пригласить.

Катюша музыку любила
И на каникулах дала
Послушать мужу то, что было,
Гордилась чем, что берегла.
Всех тех, что в операх блистали,
И Пресли, он ведь был кумир.
Они Катюше помогали
Любить и жизнь, и этот мир.
Прослушали, что было вместе,
Затем Гукс сам спеть захотел.
От каждого взял лишь по песне
И голосами их запел.
Катюша, тесть в восторге были.
Ведь он совсем не музыкант,
Но надо же, они открыли
В нём чудный певческий талант.
Гукс вместе с ними удивлялся,
Ну а подумав хорошо,
Разумной храбрости набрался
И в гости в дом один пошёл.
Впустили к даме, по вокалу
Специалист она была.
Ходила медленно по залу
И ноты верхние брала.
На Гукса мельком посмотрела,
Прошла ещё по залу круг.
— У вас ко мне какое дело? —
Став перед ним, спросила вдруг.
И Гукс довольно осторожно
Сказал ей: — Да хотел бы я,
Конечно, если это можно,
Чтоб вы послушали меня.
— Ну пойте. — И пошла по кругу.
И он запел, а скромный зал
Ожил как будто и с испугу
От громких звуков задрожал.
А дама обернулась резко,
Вся удивления полна.
В их зале очень скромном, тесном
Шаляпин пел Сусанина.
Ну а потом Каварадосси
Карузо голосом запел.
Гукс и его, собравшись в гости,
Послушать хорошо успел.
Дар речи у хозяйки отнят,
И радостью, скорей всего.
Муж прибежал, и оба смотрят,
Не понимают ничего.
А Гукс сказал: — Вот обнаружил,
Что подражать умею так.
Мне интересно, людям нужен,
Такой как я певец-чудак?
И тут поклонница вокала,
Слегка пришедшая в себя,
Серьёзно мужу прошептала:
— Его нам упускать нельзя.
Скажите, кто вы и откуда,
Свой адрес дайте, телефон.
Ваш голос — это просто чудо,
Всех покорить, способен он.
А завтра в полдень к нам придёте.
Мы дирижёра пригласим,
Ему вы кое-что споёте,
Поговорим серьёзно с ним
О будущем концерте вашем.
Ведь репетиции нужны,
И мы ему, конечно, скажем,
Что вам, такому, нет цены.

И в полдень, как просила дама,
Прийти он, ясно, не забыл
И сразу лучшим другом дома
Представлен дирижёру был.
Гукс спел. Безмерно восхитился
Маэстро голосом таким.
Похоже, даже возгордился
Тем, что работать будет с ним.
Все обо всём договорились.
Гукс и оркестр небольшой
Полмесяца потом трудились
По-настоящему, с душой.

И вот концерт их состоялся.
Зал был наполовину пуст,
Но кто пришёл, тот наслаждался
Прекраснейшим из всех искусств.
Благодарили Гукса стоя
Все те, кто в зале был тогда.
Им слышать пение такое
Не приходилось никогда.

Второй концерт, весь зал заполнен,
Набит, коль говорить точней.
К солисту интерес огромен.
Хвалебный слух привлёк людей.
Гукс не хотел, чтоб узнавали
Его на улице всегда.
Гримёры облик изменяли,
В гримёрку приходил когда.
Бородка, усики в придачу,
Парик со скромной сединой —
И он весь выглядел иначе,
Не молодой, а пожилой.
Взял псевдоним довольно скромный,
И на афишах он теперь
Известен, как Сергей Нагорный.
Прочёл, как хочешь: верь не верь. 

Воскресный вечер, зал притихший,
Хотя в нём слабоватый свет,
Но дирижёр глазами ищет
Места свободные. Их нет.
Аплодисменты, поклонился,
К оркестру повернулся и
Направо взором обратился
В тревожном ожидании.
Выходит Гукс, на дирижёра
Спокойно, ясно посмотрел,
Окинул зал притихший взором
И вдруг Шаляпиным запел
Сусанинское «Чую правду…»
Гремел его могучий бас,
Круша пространство, как преграду.
Наверно, не в последний раз.
Закончил, очень тихо стало.
Но вдруг аплодисментов взрыв
И крики: «Браво! Браво! Браво!» —
Как чувств, скопившихся прорыв
Во славу вечного искусства.
Знак дирижёру дать успел.
Теперь по - лемешевски грустно
Перед дуэлью Ленский пел.
Карузо до небес возносит
Душевный крик Каварадосси,
А вслед за ним Марио Ланца
Поёт песнь неаполитанца.
Отс. Козин. Магомаев вскоре
Спел песню о любимом море.
А под конец четыре песни
Всем подарил весёлый Пресли.
Концерт окончен и... все встали.
Аплодисментам нет конца.
Ему к ногам цветы бросали,
У всех растроганы сердца.
От счастья плакала Катюша,
Толпа у сцены собралась,
Чтоб разглядеть его получше,
На сцену часть её рвалась.
А он, откланявшись стоящим,
В гримёрку быстренько прошёл,
Оттуда Гуксом настоящим,
Ни кем не узнанный, ушёл.

Боль в горле пыл его остудит.
За шесть концертов получив,
Сказал, что больше петь не будет,
Чем очень многих огорчил.
Удивлены все, недовольны,
Куда исчез Сергей Нагорный.

                XIV
Ходили слухи, но вот правду
Всем сообщили «Но-вос-ти»,
Что зимнюю Олимпиаду
Решили в Сочи провести
Руководители России.
Все сочинцы пришли в восторг.
Их город сделают красивым,
Дворцов настроят и дорог.
В горах гостиницы и базы,
С гор трассы лыжные пройдут.
Но только будет всё не сразу,
А если Сочи вы-бе-рут.
Готовиться к смотринам стали
И строить планов громадьё.
Нашлись и те, что возмечтали
Принять участие своё
В решении того вопроса,
Олимпиада, где пройдёт.
Хоть сделать это и непросто,
Кто ищет, тот всегда найдёт
Того, кто что-то сделать может
Существенное для страны,
А он богатства преумножит
Те, что ему всегда нужны.

Приходит в школу к Гуксу как-то      
Весьма солидный гражданин
И заявляет очень кратко:
— Мне рассказал мой друг один,
Работавший в НИИ в столице,
Что вы бы запросто смогли,
На фото, видя все их лица,
Подправить членам МОК мозги,
И так конкретно, между прочим,
Столицей игр, чтоб стал наш Сочи.
Моя большая фирма строит
Мосты, спорткомплексы, дома.
И, чтоб мы не были в простое,
Олимпиада тут нужна.
За это будет вам награда.
Но, встрепенувшись, вдруг сказал:
— Вы кто такой и что вам надо?
Как в эту школу я попал?
— Учительствую в этой школе,
Учу я алгебре детей,
А вы, как шеф, по доброй воле
Ремонт хотите сделать в ней.
Директор школы будет рада
И благодарна очень вам.
— Ну, ладно, я пришлю прораба,
Материал весь нужный дам, —
Заверил господин солидно. —
Ремонт лишь мелочь бытия.
Но в вашу школу, очевидно,
С другой проблемой прибыл я.
С какой — забыл вдруг почему-то.
Залез в мозги какой-то бес.
И молча, постояв минуту,
Пошёл садиться в «Мерседес».
А Гукс считал, что неприлично
Лезть в олимпийские дела.
Хотя мечтал, конечно, лично,
Олимпиада чтоб была
Проведена в России, в Сочи.
Решил держать нейтралитет.
Тому, мозги чтоб заморочить,
Сказал ответственное «нет».

Он посчитал вопрос решённым,
Но вновь приехал господин.
А выглядел он возмущённым,
И был к тому же не один.
— Мой зам, — представил он мужчину, —
С обеда ехали сейчас
И вдруг с ним вспомнили причину,
Ту, по которой был у вас.
Просил помочь, чтоб члены МОКа
Другим всем Сочи предпочли,
Но с вами вышла лишь морока,
Помочь вы нужным не сочли.
Заставить мог легко обоих
Гукс сразу же о нём забыть,
Но не хотел решений строгих,
Хотел их просто убедить.
Он говорил, что не солидно
В дела МОК посторонним лезть,
И что предвзятость будет видно, 
И что у Сочи шансы есть.
Но зам ехидненько перечил
И шанс России принижал.
За что лишён был дара речи,
Он стал мычать и весь дрожал.
Владелец фирмы удивился
И, чтобы голос свой сберечь,
Немедля с Гуксом согласился,
А к заму возвратилась речь.
Расстались вроде бы спокойно,
Но наделённый речью зам
Сказал высокомерно, злобно:
— На вас я завтра в суд подам.
— Коль с этим в суд вы обратитесь,
Вас за больного там сочтут.
Совсем доверия лишитесь.
Глядишь, в психушку упекут.
Глава по шее шлёпнул зама
За то, что на рожон полез.
И оба побежали прямо
Туда, где ждал их «Мерседес».

А Гукса через день встречают    
Верзилы, преграждают путь
И, видимо, соображают,
Куда б его ударить, пнуть.
Но Гукс есть Гукс, и он, понятно,
Им долго размышлять не дал
И всем троим довольно внятно
Кому, что сделать приказал.
А утром город и окрестность
Судачили по всем углам:
«Вчера был выпорот за вредность,
Директора стройфирмы зам».
Верзилы выполнили чётко
Команду ту, что Гукс им дал.
Зам сожалел: — Ну на кой чёрт-то
Бить Гукса я их нанимал!

Владелец фирмы думал тоже:
— Вот мне б такой, как Гукс тот, зам.
Ведь он фактически всё может,
Специалист по всем мозгам.
Коль он команду дал верзилам
Пороть того, кто им платил,
То, Боже мой, какую силу
В своём мозгу он накопил.
Её бы в правильное русло,
В организацию работ
Направить, не было бы грустно.
Что ж предложу, а вдруг придёт.

К директору приехал в школу,
И о ремонте шла лишь речь.
Ну а потом уж к разговору
Решил и Гукса он привлечь.
Мол, есть вопросик пустяковый,
Проконсультирует он пусть.
Главу же школы образцовой
Законно охватила грусть:
«Переманить решил, пожалуй.
А как нам Гукса удержать?
Как ни гордись им, как ни жалуй,
Оклад большой не можем дать».
Приходит Гукс, ушла директор,
Наверно, по делам своим.
И гость спросил его конкретно:
— Хотите замом быть моим?
Машину дам, оклад приличный,
Большой отдельный кабинет.
Гукс, к обещаниям критичный,
Уже готов ответить «нет»,
Но вспомнив об Олимпиаде,
Подумал: «Время я найду».
Сказал: — Олимпиады ради
По совместительству пойду.
А послезавтра где хотите,
Мы время завтра уточним,
Весь коллектив свой соберите,
Поговорю немного с ним.
Владелец фирмы согласился.
Пришла директор, сразу с ней
Гукс откровенно поделился
Серьёзной новостью своей.
Она довольна, что остался,   
Не сократил свои часы.
Владелец фирмы улыбался,
Слегка поглаживал усы.
И через день собрались в зале.
Владелец: — Представляю вам,
Друзья, его, чтоб вы все знали,
Товарищ Гукс, мой новый зам.
Тот встал, степенно поклонился,
Сказал всем: — Здравствуйте. В ответ
Зал прогудел. Распорядился
Включить зачем-то полный свет.
Провёл по лицам добрым взглядом
И говорит: — Чтоб долго жить,
Курить, товарищи, не надо.
По праздникам лишь можно пить
Вино и всякое спиртное,
А в будни вовсе пить нельзя.
В работе рвение большое
Прошу вас проявлять, друзья.
Вам многим ехать, и далече.
Пока, товарищи, до встречи.       

Всем как-то вдруг неловко стало.
Смеются, что за ерунда?
Таких собраний не бывало
В их фирме раньше никогда.
Владелец фирмы удивился,
Он сам не знал, ему как быть.
С рабочими остановился
У клуба, чтобы покурить.
Достали молча сигареты,
Зажгли, и нужно потянуть.
Но, что за чертовщина это!
Никто не может дым вдохнуть!
Из лёгких прочь его воротит,
Тошнит вовсю, течёт из глаз.
И до курильщиков доходит:
Курили все последний раз.

Одни поехали, другие
Не торопясь пешком пошли,
А третьи, очень заводные,
В кафе ближайшее зашли.
По сто грамм водки заказали,
С колбаской скромный бутерброд.
Они совсем ещё не знали,
Что с ними вдруг произойдёт.
Торжественно в рты водку влили,
А дальше всё как понимать?
Протест желудки объявили:
Её не стали принимать.
Не поняв, кто всему виной,
Ушли, расстроившись, домой.

Владелец фирмы был доволен.
Производительность труда
Повысилась почти что вдвое,
Прилежны все как никогда.

                XV
Олимпиада будет в Сочи,
Весь мир наш, наконец узнал.
И Сочи сутки, днём и ночью,
Как подобает, ликовал.
Строители все госзаказы
Теперь готовы получать,
А Гукс, что нужно сделал сразу
И потихоньку стал скучать.

Олег Петрович службу кончил,
Ушёл на пенсию уже.
Сидеть бездельником не хочет,
Работу ищет по душе.
Июнь с весной решил все споры.
И предложил вдруг Гуксу тесть:
— Давай, Серёжа, сходим в горы,
Там интересного не счесть.
Гукс согласился, и владелец
Стройфирмы дал ему добро.
Тесть по горам ходить умелец,
Да и с погодой повезло.
Решили выйти рано утром,
Берут с охотников пример.
В обед звонок, и почему-то
Их завтра утром ждёт сам мэр.
Зачем — они гадать не стали.
Коль пригласил, расскажет сам.
И в девять перед ним предстали
По главным для страны часам.
Зашли, здороваются, сели.
О самочувствии спросил.
Затем уже о важном деле
Серьёзно очень говорил.
Он в свете принятого курса
Сегодня, судя по всему,
Помочь сердечно просит Гукса,
В борьбе с коррупцией ему.
Гость явно не готов к ответу.
Мэр пояснения даёт,
Но, кажется, проблему эту
Гукс до конца всё ж не поймёт.
— Коррупцию не изучаю.
В борьбу вступать с ней не берусь.
У вас есть органы, я знаю.
Они займутся ею пусть.
Хотя забавно и красиво
Порой я «чудеса» творю,
Коррупция мне не по силам.
Вполне серьёзно говорю.
Других тем важных не касались,
Доброжелательно расстались.

Жизнь шла и по своим законам,
И тем, что Дума приняла.
А Гукс задумался: а что б там
Ему партийность дать могла.
Его в «Единую Россию»
Помощник мэра пригласил.
Но он однажды всю мобсилу
Какой-то партии вкусил.
В ней мудрые все, словно боги,
Хотели Гуксом управлять,
Чтоб мир по нужной им дороге
Он помогал весь направлять.
Не знал, «Единая Россия»
Надумает, что предложить,
Но, любопытство пересиля,
Решил вне партий жизнь прожить.

Знакомых приобрёл немало,
А кое-кто хотел в друзья,
Но дружба быстро угасала,
Спиртное с ним ведь пить нельзя.
Нашёлся всё ж один непьющий.
Он инженер не рядовой,
В политике весьма сведущий,
Как говорит он сам, в большой.
Его привлёк феномен Гукса,
И как-то он вопрос задал:
— Скажи, пожалуйста, а чувства
Когда-нибудь передавал?
Гукс объяснил ему, что чувства
Передавать не может он,
А возбуждает их искусно,
Таким вот даром наделён.
— Так возбуди любовь большую
У этой девушки ко мне.
Дал фотокарточку цветную:
Лицо приятное вполне.
— Я лишь на время возбуждаю
Страх, радость, счастье и любовь
И никогда не повторяю
Одним и тем же людям вновь.
Влияет на здоровье это,
Минует месяц, страсть пройдёт,
Она, возможно, на край света,
Не видеть, чтоб тебя, уйдёт.
— Да не уйдёт, я в том уверен.
Коль заключить быстрее брак,
А это сделать я намерен,
Ей не уйти тогда никак.
— Но ведь насильно мил не будешь,
И в женихи ты не рядись.
Я понял, ты её не любишь,
Руководит тобой корысть.
Наследство деда тянет к Маше.
Мысль друга Гукс прочесть успел.
— Да и желание мамаши
Своей ты выполнить хотел.
Гукс всё решил одним лишь взглядом.
Друг встрепенулся: — Я-то где? —
Спросил: — Вы кто и что вам надо?
Зачем даёте фото мне?
Был вроде друг — и друга нет.
Смотрел ему Гукс грустно вслед.

Но вот событие свершилось.
Гукс вызван в райвоенкомат.
Ему там оказали милость
И дали в руки госмандат.
— Хотя вы и с другой планеты,
Но коль в России стали жить,
То, стало быть, должны при этом
Уметь её и защитить.
Мы на учет сейчас вас ставим,
Но очень скоро призовём.
И Гукса спрашивать не стали,
В какой род войск желает он.
Комиссию прошёл как надо.
По всем параметрам здоров —         
Решила строгая бригада
Из гарнизонных докторов.
А вскоре вновь пришла повестка.
Простившись с сыном и женой,
Пошёл служить России честно
Гукс Двадцать Пятый — рядовой.
Чтоб служба вся прошла как надо
И от неё был явный толк,
Его ждала уже бригада,
А не какой-то древний полк.

Вагон плацкартный — шумно очень.
Народ весёлый, молодой.
А ехать сутки и полночи.
Талант Гукс проявляет свой.
Все новобранцы вдруг случайно
Шуметь не стали и курить.
Что вообще необычайно,
Сержантов начали любить,
Сопровождавших их до части.
В вагоне наступил покой.
Сержанты, офицер за счастье
Всё приняли, за подвиг свой.

Вот ротный встретил их спокойно.
К нему им нужно привыкать.
Теперь он будет им достойно
Всем маму, папу заменять.
Он быстро взводного представил,
Сказал, его как величать,
На стрижку наголо отправил
И сразу форму получать.
Потом их взвод, пройдя сквозь баню,
Оделся словно на парад.
Гукс в зеркало большое глянул:
Какой же из него солдат?
Остался, в общем-то, доволен.
Стал в строй как должно, чуть спеша.
Теперь он над собой не волен,
Ведь служба началась- пошла.

Но старослужащие стали
Вдруг новобранцев донимать.
И ясно, не могли те сами
Отпор заслуженный им дать.
Вмешался Гукс, всё сделал просто.
Он повелением своим
«Дедов» заставил биться носом
О пол, ходить с распухшим им.
Всё получилось так, как надо.
«Дед» после пакостей, угроз
От новобранца шёл, и падал,
И разбивал прилично нос.
И на поверке в день тот трое
В их роте показали всем,
Что ждёт зарвавшихся «героев»:
Носы распухшие совсем.
И прекратилась дедовщина.
До командиров всех дошло.
Задумались, а в чём причина,
Как это всё произошло?
Тут опыт обобщить бы надо,
Ведь это же больной вопрос,
За это может ждать награда,
Но всё упёрлось в пол и нос.

Сержанты те, что к ним прислали,
Не очень вежливы, дерзки.
Весь взвод усердно обучали
Всегда оттягивать носки.
Они решили постараться,
Себя хотели проявить,
Но странно стали заикаться.
Пришлось их на других сменить.
И новые зазаикались,
А первые все отошли.
Психологи найти старались
Причины, всё же не нашли.
Гукс лейтенанта озадачил.
(Точней, комвзвода своего).
Внушил, тот сразу же назначил
Своим помощником его.
И Гукс, построив взвод спокойно,
Дал свой наказ друзьям своим:
— Служить мы будем все достойно,
Взвод будет наш передовым.

Шаг строевой освоен быстро,
Стреляли очень хорошо.
С гранатой Гукса плохо вышло,
Метнул так, что едва нашёл.
Хотя учебная граната,
Но взводный приказал искать.
Метнул Гук неудачно как-то,
Не смог силёнки рассчитать.
На шестьдесят лишь метров нужно,
Она ж летела сотни две.
И все решили очень дружно:
Совсем не по его вине.
Какая же другая сила,
Большая, судя по всему,
Гранату эту подхватила,
Так сильно помогла ему.
Профессор из столицы края
Всех убедил: — Гукс не при чем.
Тут аномалия большая
Была, мгновенная притом.

Присягу приняли, достойно
В ряды защитников влились.
А Гукс смотрел на всё спокойно:
В конце концов, всё это жизнь.
Но офицеры настороже,
Им кажется, что Гукс непрост.
Он многое, пожалуй, может.
Не может выпить лишь за тост.
И ротный высказался смело:
— Пусть роту, словом подбодрит.
Построили её, умело
Гукс то, что нужно, говорит.

Назначен старшиной всей роты.
Он строго выполнял Устав.
Хотя прибавилось работы,
Зато побольше стало прав.
Не возродилась дедовщина,
Полегче стало всем служить,
И ротный понял: есть причина
О Гуксе выше доложить.
В итоге, вся стоит бригада,
А перед ней комбриг и Гукс.
Все слушать стали то, что надо,
Из Гукса чудотворных уст.
Он начал говорить, запнулся,
Подумав обо всей стране,
Затем к комбригу повернулся,
Сказал тихонько: — Плохо мне.
Весь строй солдатский распустили,
А Гукс, комбриг пошли в медчасть.
Болезнь там вмиг определили:
— Вас никуда не нужно класть.
Случилось что-то с головой,
Вам нужен отдых и покой.

Случилось то, что Гукс подумал:
Не много ль на себя беру?
Всех сил чрезмерная натуга
Не может привести к добру.
На армию меня не хватит.
И это несомненный факт.
Мой мозг, почувствовал я, кстати,
Ведёт себя уже не так.
Похоже, зря раскрыл секреты
Возможностей своих всех я,
Здесь, на Земле, уверен в этом,
Сверхчеловеком быть нельзя.

И, отслужив год целый честно,
Приехал сразу он домой,
В свой Сочи, на весь мир известный,
К любви своей — семье родной.
Накрыли стол, и Гукс прослушал
Приветственный сынишки стих.
Ну а счастливая Катюша
Смотрела с гордостью на них.

— Сверхсилой, сверхумом нелепо
И выделяться, и блистать.
Серьёзным, добрым человеком
Здесь, на Земле, важнее стать, —
Раздумьем благостным объятый,
Сказал себе Гукс Двадцать Пятый.
 
А всем, кто знал его в России,
Он сам велел забыть о нём.
Не проявляет больше силы,               
Не блещет никогда умом.
Ушёл из школы, неизвестно
Где, кем работает сейчас.
Ему теперь неинтересно
И чудесами тешить нас.
Он стал таким, как все мы с вами,
Весь в будущее устремлён.
И жить в России вместе с нами,
Катюшей, сыном счастлив он.


                Краснодар.
                2011 год.


* Красная — центральная улица Краснодара.