серия "ИГРА в ИНУЮ РЕАЛЬНОСТЬ"
роман "КНИГА ТАЙНЫХ ЗНАНИЙ"
Часть 2. Книга Знаний
День ПЕРВЫЙ
ГЛАВА 1.2. ВОЛОДЯ
К одиннадцати приходит доктор Ма с переводчицей Тамарой. Доктор Ма — врач нетрадиционной медицины, которая в Китае считается традиционной. Она делает нам диагностику по пульсу.
— Ты должна была умереть в детстве, ты умирала, да? — печально произносит Ма, подержав меня за руку.
Я киваю, Ма улыбается и спрашивает:
— А зачем вернулась… помнишь?
Она прописывает нам различные процедуры, которые длятся где-то до обеда.
***
Пока мы лежим в иголках, как дикобразы — а иголки из наших тел торчат отовсюду, даже из головы, пробуждая спящие меридианы, чтобы привести в порядок энергию в чакрах, — моя соседка по номеру, Светлана, тяжело вздыхает и спрашивает:
— Когда мы вылетали сюда, в аэропорту ты видела Его. Я специально тебе хотела Его показать. Что ты видишь?
Я действительно видела Его. Буквально пару минут, которых хватило, чтобы, абсолютно не сомневаясь, ответить:
— Его Здесь нет. Почти.
— Как это? И что это значит?
— Он пытается изобразить своё присутствие в Земной Реальности, но он — Там.
— В Иной?
— Да.
— А почему?
— Его Здесь ничего не держит. Он понимает, что должен быть Здесь, потому что есть Вы и Ваши дети, но каждый раз Он переступает через себя, изображая своё присутствие Здесь, — спокойно произношу я, осознавая, как хорошо знакомо мне это состояние.
— Поэтому и пьёт?
— Так Он попадает Туда, где Ему лучше, чем Здесь. Хотя Туда можно проходить и без этого, но Он не умеет иначе. Его надо зацепить чем-то Здесь. Но этого не сможете сделать Вы.
— Почему?
— Это может сделать только Любовь. Люди коверкают судьбы друг другу из-за того, что боятся мнения окружающих, своего внезапного одиночества. Они продолжают жить по привычке с совершенно чужим человеком, постепенно всё больше и больше отдаляясь от него. Они не могут его изменить и начинают ему изменять. Рано или поздно вы всё равно расстанетесь. Если бы вы сделали это раньше, возможно, сейчас каждый из вас уже был бы по-настоящему счастлив в Земной Реальности, не уходя в Иную.
***
Проблема разности близких людей, как правило, проявляется с течением лет. Когда люди влюбляются и начинают жить вместе, они знают друг друга такими, какие они есть на тот момент времени. Но жизнь продолжается, и с годами кто-то продолжает расти, а кто-то останавливается. Или один находит сферу увлечений, совсем неинтересную другому. Люди перестают шагать в ногу и смотреть в одном направлении. Однажды вы можете обнаружить рядом с собой человека, с которым теперь у вас нет ничего общего и в котором нет ровным счётом ничего от того, кого вы полюбили когда-то. И тогда вам предстоит ответить на вопрос: сможете ли вы оба принять друг друга такими, какие вы есть здесь и сейчас, и продолжать жить дальше вместе? Большинство людей пытаются переделать других под себя, чем портят жизнь и им, и себе, и окружающим. Люди уже не могут жить как прежде, но боятся шагнуть в иной Вариант Пространства из-за страха неизвестности — привычный круговорот прочно связывает их цепями, которые сложно разорвать. Но рано или поздно, так или иначе, они всё равно разорвутся, и вы потеряете того изменившегося человека, если не сможете принять и полюбить его таким, каким он стал.
Дефицит понимания и любви образуют Пустоту. Но ничто в этом мире, как и в любом другом, не терпит Пустоты. Это знает каждый из нас на уровне Подсознания. Мы стремимся её чем-нибудь заполнить. Причина различных зависимостей и маний — Пустота, душевная боль, перенапряжение психики. Любая зависимость — зависимость, в первую очередь, психическая. Человек пытается уйти от того, что давит на него в Земной Реальности, сбегая в Иную. Там он получает временное прибежище, забытьё, те положительные, на первый взгляд, эмоции, которых ему не хватает здесь. Искусственная защита от Реальности — его отдушина. Например, в Реальности компьютерных игр или Интернета теряется чувство Времени и Пространства, человек может стать тем, кем он не может быть в настоящей жизни, он самореализуется Там, находит виртуальных друзей, не имея их по тем или иным причинам здесь. В момент алкогольного или наркотического опьянения астральное тело отдаляется от физического. Изменяются вибрационные частоты. Сознание отключается. Человек может видеть Иную Реальность. Но это искусственная настройка. Как правило, на Низшие Слои Астрального Плана. То, что человек взамен своим проблемам получает на некоторое время Там, активизирует на физическом уровне определённую часть мозга, искусственно вырабатываются «гормоны счастья». Чем больше они вырабатываются искусственно, тем меньше вырабатываются естественным образом, и тем чаще и чаще человек вынужден прибегать к суррогатам. Воля парализуется, попадая в петлю захвата, формируется зависимость уже на физическом уровне. Наследственность, конечно, играет свою роль, но она — вторична, первоначально человек обладает свободой выбора и волей.
Можно положить человека в больницу, чтобы вывести его из запоя. Можно заставить его закодироваться. Но если не устранить изначальной психологической причины бегства в Иную Реальность, рано или поздно человек найдёт другой способ уйти от Реальности Земной. И, возможно, уже навсегда.
***
Там было много разных людей — поэтов, заклинателей, магов и музыкантов. В перерыве я подошла к столу, чтобы приготовить себе кофе. Все о чём-то разговаривали. Внезапно он громко оборвал речи присутствующих, обратившись ко мне с элементарным, на первый взгляд, вопросом:
— Алис, скажи, а что будет, если я в тебя влюблюсь?
Я подняла голову, посмотрела на него и… ужаснулась от увиденного! Мне показывали лицо Другого Человека. Это был чёрно-белый портрет очень известного и трагически погибшего Мужчины. Портрет завис в воздухе таким образом, что перекрывал лицо задавшего мне вопрос.
Я ответила что-то типа пошлой банальности: творческим людям полезно переживать подобные эмоции. Но про себя я пыталась выявить связь между Ним и Другим Лицом, одновременно стирая Портрет. Тщетно — Портрет появлялся снова. Я перевела взгляд с лица на стол — Портрет не переместился. Обратно, и снова — Портрет.
Перерыв закончился. Он вышел на сцену. Я смотрела на него и по-прежнему не видела Его Лица. Моя французская бабушка ласково называла Того Мужчину «Володей». Она хорошо знала его отца и самого Володю ещё маленьким. Бабушка относилась к нему как к родному сыну — моему отцу. Мой папа был младше Володи всего на пять лет. Они оба трагически умерли в один и тот же год с разницей меньше месяца. Бабушка сказала мне, что это был для неё двойной удар. Я же тогда была ещё совсем маленькой, поэтому не расспрашивала её ни о чём. Да и Володино имя, как, впрочем, и его судьба, меня тогда совершенно не интересовали.
Когда я уходила, он подошёл ко мне. Смущённо протянул скомканный билетик на свой очередной концерт и сказал, что очень хочет, чтобы я пришла. Мы часто пересекались в «андеграунде», но он был таким крутым и знаменитым, что обычно к нему выстраивалась очередь из желающих подарить свои книжки, попросить билетик или проявить личный интерес. Мало ли что? Вдруг он напишет романс на стихи, который войдёт во всемирную историю? Я никогда не подходила. Только меня ему ещё и не хватало — прочитать бы всё то, что уже надарено.
— Алис, подари мне свои книжки, пожалуйста! — внезапно попросил он. — Только подпиши — без автографа не возьму! И пожелай мне там Любви. Я Любовь ищу!
«Все ищут Любви…» — подумала я и вздохнула.
Он протянул ручку. Я вдруг поняла, что хорошо знаю его фамилию, а имя — почему-то нет. Я засмеялась, и у меня внезапно вырвалось:
— Слушай, Володя, а как тебя зовут?
— А ты мне стихотворение напишешь?
Вечером по дороге домой я написала обещанный ему стих. Скинула ссылку. Он ничего не ответил.
Всю ночь я не могла заснуть — Душу крутило и вертело в ураганном вихре. Я попала в Поток. Я видела. Его квартиру. И где она находится. И все комнаты. Как они расположены. Я вхожу в Его комнату. Она — справа. Неразложенный диван. Тумбочка. Полки. Такие же, какие когда-то были у меня. Компьютерный стол. Аппаратура. Афиши. Плакаты. Картины. Балкон. Незакрывающееся окно на балконе. Я закрываю глаза. Там закрываю. Я не хочу видеть. Видеть везде разбросанные пустые бутылки. Пробки. Стаканы. Чужие окурки и что-то там ещё… Ванная, в которой течёт кран. Кухня, где холодильник всегда пуст. Старая чёрная закоптившаяся сковородка. Маленький столик. Всё — чёрное. Передо мной наяву прокручивают кино. Кино как ответ на его сегодняшний вопрос: «А что будет, если я в тебя влюблюсь?» Приезжать и видеть то, что я вижу сейчас. С каждым разом будет всё хуже и хуже. Вот я открываю ключом дверь. Он не ждал меня. Я захожу в его комнату. Он — пьяный. Голая девушка. Я молча прохожу на балкон. Закрываю глаза. Не хочу ничего видеть… Он что-то говорит про то, что любит только меня. Что эта девушка — просто так. Она просто проходила мимо. А ему нужно вдохновение. Я должна быть всегда где-то рядом. Помогать ему. Приезжать, когда совсем плохо. По первому звонку. Чтобы вытаскивать его. И отдавать свою Силу. Силу, которой в нём уже почти не осталось.
Я открываю глаза. Такого не может быть. Он — Светлый. Всё, что я вижу, — неправда. Утром жду звонка или послания, но телефон молчит.
На третий день — письмо: «Спасибо!!! УРА!!! Ты пожелала мне Любви!!! Я очень надеюсь, что я Её найду!» Я пишу ещё. Он то исчезает, то снова отвечает что-то о надежде. В каждом его письме отчаянно звучит это слово: «Надежда». Я хочу узнать правду, но в Земной Реальности. Я знаю, где и когда могу увидеть его в Ней. И я бросаю всё и еду туда.
Там все празднуют Новый Год. Прощальный вечер. Много людей. Я сижу за столиком внизу. Он — наверху. Какие-то колонны, которые делают меня невидимой для него, а его — для меня. Но я знаю, что он — там, за этими колоннами. Он не знает, что я — здесь. Он знает, что я должна быть в другом месте. Я пишу ему: «Здравствуй!» Он ищет меня глазами и не находит. Спускается вниз, замечает, подходит ко мне. Я — не одна.
— Здравствуй… те! — … пьяный. — Здесь слишком людное место. Я сейчас выступлю, и мы потом поговорим, хорошо?
Я киваю головой. Мне страшно — опять показывают Другое Лицо. Всё то же. Он поёт несколько песен и спускается в зал.
— Я пел для тебя!
Я — на сцене. Он восторженно смотрит на меня из зала.
Я спускаюсь. Он берёт меня за руку и ведёт за собой. Прочь отсюда. Мы поднимаемся по ступенькам. В зале очень шумно и ничего не слышно. Выходим в междверье. Здесь тише, но тут кто-то есть. Он не хочет говорить при этом человеке — открывает дверь в метель и, резко взяв меня за руку, выводит на улицу.
Я — в тонком платье. И он — в костюме. Мы стоим друг напротив друга. Падает снег. Фонари… Он нежно и робко берёт мои ладони и гладит пальцы. Он ласково смотрит мне в глаза и гладит взглядом. Я смотрю на его лицо и вижу Володю.
— Почему? — спрашиваю я, уже заранее зная ответ, но отказываясь верить. — Почему и куда ты исчезаешь?
— Я был в Иной Реальности.
— И часто ты в ней бываешь?
— Улетаю дня на три… Потом возвращаюсь… Потом — снова… Прости меня… Ну прости… Прости! — кажется, в это мгновение он просит у меня прощения за всё, чего ещё не было. — Ты — очень красивая… Очень…
— Ты сейчас в Иной Реальности, так? Значит, я существую для тебя только в Ней?
— Да, — признается он. — Прости… Пожалуйста, я так сильно тебя…
Он притягивает меня к себе, обнимает, целует… Падает снег… Фонари… Кто-то хлопает дверью за моей спиной.
— А где ты живёшь? — спрашивает он.
— А ты?
— Там, далеко наверх.
— А я — далеко вниз.
— Что делаешь завтра?
— Работаю.
— А я выступаю… Но… если ты приедешь ко мне… Нет, тебе не понравится то, что ты там увидишь.
Мы возвращаемся в зал. Танцуем на лестнице. Я смотрю на него и отказываюсь верить, что всё показанное мне Там — правда.
Ночью мне снова плохо. Душа — подобие выкручиваемой тряпки. Астральное тело колотит, как в лихорадке, и я не могу заснуть. Я вижу, знаю, что с ним происходит, и держу его. Здесь.
Утром я приезжаю на работу выжатой как лимон.
Мой коллега спрашивает:
— Ты чем, Алис, ночью-то занималась? На тебе ж лица нет.
— Тащила… Из болота… Бегемота.
— Ну и как, вытащила?
Ему смешно. А я проваливаюсь в сон.
«Володя» исчезал и, периодически появляясь, писал что-то, повторяя одно и то же слово — «Надежда». Но я уже ничего не отвечала.
Я уехала заграницу на две недели. В Бейруте, включив телефон, я увидела, что он мне звонил. Я написала, что не хочу больше общаться письменно, но мы можем встретиться, когда я вернусь, и поговорить. Только в Земной Реальности.
Спустя неделю после моего возвращения он написал мне длинное письмо с просьбой забыть всё, что было, как кошмарный сон, и что в наступившем году он очень надеется, что у нас всё будет хорошо.
«Надеется»… Я не ответила. Ближе к ночи он позвонил.
— Хочешь, я приеду к тебе прямо сейчас? — спросил он.
— Нет.
— А когда?
— Где ты?
— Где-то далеко-далеко. В лесу. Катаюсь. На лыжах.
— Ты смотрел на часы?
— Ну… возможно, я успею!
— Я вернулась 17-го…
— А разве сегодня не 17-ое?
— Прибавь семь.
— Я хочу тебя видеть. Давай встретимся и поговорим.
— Чего ты хочешь от меня?
— Любви… А разве ты не хочешь ЛЮБВИ?
— Отчего же. ОЧЕНЬ хочу. Любви. Но я хочу, чтобы ОН был ЗДЕСЬ, а не ТАМ.
Он тяжело вздохнул. Мы попрощались.
Через два дня я просыпаюсь, включаю мобильный телефон. Мне приходит сообщение, что он мне звонил. Дважды. Последний раз — всего минуту назад.
— Привет… Что-то случилось? — спрашиваю я.
— Приезжай.
Я еду туда, не знаю куда. К тому, не знаю кому. Я ничего не знаю о нём, кроме того, что знают о нём все, и того, что я о нём видела. Но я хочу увидеть всё своими ЗЕМНЫМИ глазами и поставить точку.
Я добираюсь до станции. Его нет. Проходит пятнадцать минут. «Я — на улице». Выхожу на улицу. Мне страшно. Я не знаю, в каком виде я его сейчас увижу. Я не вижу его. Звоню: «Где ты?» — «В машине!» В машине — значит, трезвый… Уфф… Он выходит из машины и машет мне рукой. Подхожу. Он наклоняется и целует меня… пьяный. Сажусь в машину. Он везёт меня куда-то. Улыбается, как ребёнок.
— Я так счастлив, что ты приехала!
Мы подъезжаем к старенькому дому. Выходим из машины. Он берёт меня за руку, останавливает и произносит:
— Надо зайти в магазин.
— Зачем? — спрашиваю, уже заранее зная ответ.
— Как зачем? Ты же приехала — это такое счастье! Это же праздник! Надо купить выпить. Что ты пьёшь?
— Я пью коньяк. Только мы не пойдём в магазин, — категорично произношу я. — Праздники могут быть и без этого. Мы не будем сегодня пить. Пойдём.
Мы заходим в подъезд и поднимаемся по лестнице на последний этаж. Я всё это уже видела. Там. Подходим к двери. Он открывает.
Я захожу внутрь.
Афиши. Плакаты. Афиши. Я иду в ванную мыть руки. В ванную, где течёт кран. Я вхожу в Его комнату. Она — справа. Неразложенный диван. Тумбочка. Полки. Такие же, какие когда-то были у меня. Компьютерный стол. Аппаратура. Картины. Балкон. Незакрывающееся окно на балконе.
Я закрываю глаза. Я не хочу видеть. Видеть разбросанные везде пустые бутылки. Пробки. Стаканы. Чужие окурки и что-то там ещё…
— Я рисую, — как-то смущённо произносит он, доставая покрытый многовековой пылью мольберт, валяющийся где-то в углу на балконе.
— Покажи мне свои картины!
И он показывает. На них на всех — чёрный город. Чёрные дома. Маленькие слепые окна. Серый Туман. Везде. На каждой картине. Это город, который до боли мне знаком. Мой любимый город. Город-на-Воде.
— Что это за город? — спрашиваю я, уже зная ответ.
— Венеция…
— Ты там был?
— Нет, никогда…
— А почему она чёрная?
Он пожимает плечами. Я вспоминаю и рассказываю ему свой сон. Про похороны в Венеции. Туман. Острова. Лодка отчаливает от берега. В ней — лодочник и Человек в Чёрном. Я не знаю, кто он…
— Хочешь, я тебе Венецию нарисую? А ты забей на этот сон, лучше книжку про него напиши! И назовёшь её «Сон»! — он открывает шторы, в чёрную комнату вливается свет. — Посмотри! Посмотри же!!! Какое чудо! Ты приехала, и… СОЛНЦЕ!!! Солнце светит! Разве это не прекрасно?!!
Я улыбаюсь, судорожно перебирая в голове все варианты, чтобы помочь ему, но… Под столиком — почти пустая бутылка. Стакан — на столике. Он показывает мне свои сокровища — огромное количество редких пластинок с элитными записями.
— Что ты хочешь послушать?
Мне всё равно. Он включает свой последний диск. У него их — море. Берёт меня за руку. Мы изображаем жалкое подобие танца. Я сажусь на неразложенный диван. Он садится рядом. Берёт стакан и наливает оставшееся в бутылке. Я беру стакан, молча встаю и ставлю стакан на стол рядом с компьютером. Он молча встаёт, подходит к компьютерному столу, берёт стакан и пьёт.
— Что в твоей жизни не так? — спокойно спрашиваю я.
— Давай не будем говорить об этом сейчас?
Я вдруг смотрю туда, куда я не смотрела. Ни тогда, когда мне показывали всё это в Иной Реальности, ни сейчас, когда я вошла в его комнату. Я проходила это место мимо — слева при входе в комнату, где стоит какая-то тумбочка под полками.
Я подхожу к тумбочке и замираю… Что-то внутри меня резко обрывается. Мне кажется, я сейчас потеряю сознание. Он подходит. Встаёт рядом. Мы смотрим на то, что — там, на тумбочке.
— Что это? — выдавливаю я из себя.
— Портрет. Мой и ЕГО… А это — книга о Нём.
— Какое отношение ты имеешь к Нему? — спрашиваю я, ещё не придя в себя.
— Последнее время я… стал Его понимать. Даже выучил пять Его песен. Недавно пел на Его вечере… Хочешь, спою?
— Нет, — категорично отвечаю я, продолжая вглядываться в их лица на одном портрете.
— Знаешь, я не знаю, кто мой отец. Но моя мама… Она умерла год назад… Она часто рассказывала мне о Нём… Как они вместе… Ты знаешь, какое у меня отчество?
Я молча медленно опускаюсь на пол.
Я вспоминаю свой стих про Марину Влади, который написала два дня назад. Подхожу к компьютеру, захожу на свою страничку, молча открываю стих и показываю ему. Он читает молча.
— Ты читал меня? — спрашиваю я, вспоминая про книги.
— Нет… Прости…
— Забавно! Ты — первый человек в моей жизни, которому всё равно, что я пишу…
— Да, мне всё равно! Потому что они все видят в тебе такую раскрутую писательницу! А я вижу в тебе Женщину! Ты для меня — прекрасная, красивая, потрясающая ЖЕНЩИНА, которая ищет свою ЛЮБОВЬ, понимаешь? — Он подходит ко мне и робко проводит пальцами по моему лицу. — Ты — очень красивая. ОЧЕНЬ! — смотрит на меня, как на Богиню, и внезапно произносит с надеждой: — Ты считаешь, что двум творческим людям трудно… вместе, да?
Молчу. Сажусь на диван. Он садится рядом и рассказывает о своих грандиозных планах. О тех крутых людях, с которыми он знаком. Об очередях, которые выстроены к нему, чтобы он их записал. Я слушаю и киваю. Я всё прекрасно понимаю. Всё. Всё…
— Ты давно не работаешь?
Он молчит.
— А кем ты работал?
Он говорит. И снова — стакан.
— Ты что-нибудь ешь? — спрашиваю я.
— Нет… Я могу долго не есть.
— Давай я тебе что-нибудь приготовлю. Пойдём на кухню.
«Кухня, где холодильник всегда пуст. Старая закоптившаяся сковородка. Маленький столик. Всё — чёрное…» Всё — чёрное. Маленький столик. Старая закоптившаяся сковородка. Открываю холодильник. Он — пуст.
— А-а-а-а, я вспомнил! — радостно восклицает он. — У меня на балконе есть гуманитарная помощь бомжам!
— ЧТО?!!
Мы идём на балкон. С незакрывающимся окном. С какими-то чужими окурками и чем-то там ещё… Он показывает мне гору сваленных друг на друга коробок. Открывает верхнюю. Там — блины.
— С мясом! — гордо произносит он.
— Откуда это у тебя?
— Выступал когда-то в муниципалитете. Спросили: может, заплатить блинами?
Я беру старую закоптившуюся сковородку. Выливаю на неё остатки подсолнечного масла. Мы садимся за стол. Он кушает. Я смотрю на него. Думаю про себя: сколько лет этим блинам?
— Ты хочешь повторить ЕГО судьбу? — спрашиваю я.
Он смотрит на часы.
— Мне надо ехать. Прости…
— Выступать? — Я знаю, что сегодня он не выступает. В анонсах он только послезавтра и далее — везде.
— В баню… С друзьями…
Мы встаём. Он ищет кошелёк. Я уже знаю, что завтра где-то в обед он позвонит и скажет, что у него закончились деньги и он не знает, откуда ему их взять, потому что тот, кто должен был приехать к нему на запись, передумал, а девочка, которую он учит играть на гитаре, заболела… Он захочет, чтобы я приехала. Но я работаю. И он произнесёт с едким упреком: «Ну да! Конечно же, ты там где-то работаешь…» И я понимаю, что я не могу ему помочь. Как бы я этого ни хотела.
Он находит кошелёк, заглядывает внутрь, вздыхает и произносит:
— Негусто… Ладно, пойдём…
Одеваемся. Выходим. Садимся в машину.
— Ты, когда пьяный, тоже за рулём?
— Да, — машет он рукой, заводит машину и достаёт из коробочки диск. — Мы не можем сегодня не послушать эту ЕГО песню.
Одной рукой он держит руль, другой — гладит мои пальцы. Подпевает ЕМУ. Улыбается, как ребёнок. Смотрит на меня, как на Богиню. Я знаю: в это мгновение, здесь и сейчас, он — счастлив…
Я задаю ему свой последний (сегодня или в этой жизни?) вопрос:
— А почему мы не могли не послушать эту ЕГО песню сейчас?
— Ты — такая чудная! Разве ты не знаешь? Ведь сегодня — ЕГО день рождения…