Если выгодно жить без совести,
если в мире вся правда выжжена,
заклинаю, по самой строгости
присудите мне срок пожизненный.
Чтобы впредь не мечтал бессмысленно,
шейте "дело" стальными нитками.
Присудите мне срок пожизненный
и держите меня под пытками.
Осознал! Не прошу прощения!
Всеми фибрами виноватый я.
Да к тому же клеймён с рождения,
раз родился в шестидесятые.
Виноват, что повязан слабостью
не терпеть в человеке скотское.
И что пел в стройотрядах яростных
Окуджаву да и Высоцкого.
Что питался порой лишь хлебушком,
рвался в небо от звёзд безбрежное,
что, любя, целовался с девушкой
в день, когда хоронили Брежнева.
Мог быть счастлив всего лишь малостью.
В Перестройку поверил, Господи!
И душою в том самом августе
был с народом в Москве на площади.
Как и все оказался брошенным
в лихолетье страны разрушенной,
где, ни разу не плюнув в прошлое,
продолжал верить только в лучшее.
Да вот звёзды в узор не вышились,
не приблизилась даль далёкая.
А тоска в груди только ширилась
русобелая, синеокая.
Быть стремился частицей нации,
но устал падать в сердце раненым,
всякий раз, когда люди-панцири
в щели прятались по окраинам.
И среди лизунов и лающих
не приемлю огнём бушующим
я вождей незаконно правящих
и молюсь о невинно Умерших.
Так что если вся правда выжжена,
а дышать не даёт зловоние,
присудите мне срок пожизненный
по всей строгости беззакония…