Эх,поманит меня в дали, загляжусь на высоту.
Может журавли видали в облаках мою мечту.
Одолжите мне на время ваши крылья - паруса,
Но полёт ведь тоже бремя, - отвечали голоса.
Тяжесть дальнего полета в продолженье день и ночь,
Очень многим и охота, но не многим превозмочь.
И порой, с утратой силы - этот прерванный полет,
Точит он слезою милой, значит, все ещё не врет.
И ты сам ее попросишь: «Возвращайся снова в строй»,
Даже, если сердце в клочья, даже, если там другой.
Не помашешь на прощание вслед изломанным крылом,
Только взгляд и пониманье, и слеза, и кровь ключом.
В этом прерванном полёте все издержки высоты,
Ну а всё-таки хотелось дотянуться до мечты.
И тяну я взглядом к небу, хоронясь в траве густой,
Задержу в себе надежду, коли я еще живой.
Может быть меня подымут мои крылья - паруса.
Возвращались птицы с юга, доносились голоса.
И привычно подымаюсь, но угнаться не могу,
На ветру меня качает, воздух грудь мне разрывает,
К низу вновь черчу дугу.
Но теперь я не сломаюсь, как-нибудь, но приземлюсь.
На земле не пахнет раем, но земным я претворюсь.
И гляжу на строй усталый, вон там и моя пошла,
Значит снова всё сначала, не напрасно ведь ломало,
Не туда даль позвала.
Слышу окрик журавлиный, пеленит слезою взгляд.
Заживут однажды раны, я подняться буду рад.
Если с разных точек взгляда разным видится полёт,
Кажется, что так и надо, а может быть наоборот.
И я верю, что подымут меня крылья - паруса,
И всё будет, как и должно, лишь не спутать голоса.
Ничего, увидеть дали мне быть может предстоит,
Не в тоске я, но в печали, просто всё ещё болит.