"Служивый, нет ли огоньку ?" -
Я вздрогнул ( часто на веку,
Что не сулит уж добрых встреч,
Услышав искреннюю речь,
Сожмётся сердце, заболит ...)
И оглянулся. Инвалид,
Как показалось мне сперва,
Стоял передо мной у рва
С прозрачной мартовской водой.
Старик, но голос молодой.
Пыль в волосах иль так он сед ? -
Не мог я разобрать. Кисет
Держал он. На земле у ног
Грел нос на солнышке щенок.
Всё ( то, как он смотрел, и то,
Как выцвело его пальто )
Бродягу выдавало в нём.
Я спичку протянул с огнём.
Пусть был недолог яркий миг,
В который он к огню приник,
Но мне хватило - я ослеп
Или прозрел. С тех пор, нелеп,
Рос в памяти, как снежный ком,
Бродяга со своим щенком.
С тех пор, бегу ль я от погонь,
Тот, мной протянутый огонь,
Мне тайно освещает путь.
Не быть захочется - он "Будь !"
Упрямо повторяет мне.
А может, дело не в огне ?
И далеко ли до беды
Близ талой мартовской воды !
И тот, кого я принял за
Калеку, вдруг, подняв глаза,
Чтоб доказать, что он не стар,
Сторицей мне вернул мой дар.
И, ослепив меня, помог
Увидеть всё, что я б не смог
Увидеть, если был бы зряч.
И кто теперь лицо не прячь -
Жизнь или просто встречный - глаз
Моих ослепших каждый раз
Касается волшебный свет...
Не с той поры ль я стал поэт ?
*******