Дары судьбы, ее пристрастья,
Весь этот праздник без конца
Я отдал бы за каплю счастья,
Что знают чистые сердца!
Джордж (Лорд) Байрон
"Хочу я быть ребенком вольным"
По гордой лире Альбиона*
бушуют страсти до сих пор:
кто жил без правил, вне законов —
О нём пойдёт наш разговор.
Там, у деревни захолустной
где месяц прячется в туман,
стоит невзрачная церквушка,
с годами врошая в бурьян.
И там у входа, поперечно,
укрытый мраморной плитой
лежит поэт, обретший вечность
своей измученной душой.
Он далеко давно от боли,
от всех насмешек и обид,
и только ветер бродит в поле,
и нашу память бередит.
Кто был ты, гений? – та загадка
не раз будила интерес.
В тебя вселялись без остатка
порою ангел, чаще – бес.
Твой дар, как тигр заточённый
в телесной клетке, рвался прочь.
Но ты, в утехах истощенный
ничем не мог ему помочь.
Душа как шахматное поле
Добро со злом в ней пополам
И чем возвышенней тем более
Страсть бросить вызов небесам.
И избавляясь лишь на время
от наваждения того,
волшебный свет стихотворения
с пера струился твоего.
И вот два века, как и прежде,
они зовут к себе, маня
твоя не тлеющая нежность
и чувства, полные огня.
Но в жизни нету снисхожденья:
порядок есть, порядок строг,
и даже избранным спасенья
не принесёт любви глоток!
Страдания ж музу вдохновляют —
несчастным должен быть поэт,
в чужую душу западает
тобой лишь прожитый сюжет.
Но эта грустная улика
есть нестерпимый парадокс:
всё то, что делает великим,
порой толкает под откос.
Ты был не создан для падений.
И слишком хрупок и раним.
Всегда под прессом впечатлений,
и каждым чувством одержим.
И угасая среди ночи,
когда настал прощаться срок,
слова твои, как в песне строки:
"Я отдал всё, что только мог."
Я вот стою перед тобою,
почти как ты – мне сорок лет,
темнеет надпись над плитою:
"В стихах навеки жив поэт."
А за церквушкой ветер бродит,
средь нескончаемых полей.
От притяжения он свободен —
как в жизни ты мечтал своей.
---------------------------------------------
* Гордая лира Альбиона - А.С.Пушкин "Евгений Онегин", имеется в виду описание Венеции в IV песне «Странствований Чайльд-Гарольда» Байрона.