Тьма оплела многолетние своды
Врата помнят рокот сражений и битв,
И то, как наследники древнего рода,
В бою у замковых стен полегли.
В замке том магия Света застыла;
Старик-чародей в той обители жил,
Но он лишь во благо использовал силы,
И людям он зла никогда не творил.
С ним жили дети родные по крови,
Три сына и прекрасна была их сестра,
Отец вплел в их жизни сияние воли,
Посвятил в тайны магии и колдовства.
Одни жили вовсе они не случайно,
Вдали от тщеславия жестоких людей,
Храня в замке старом великую тайну-
Заклятье взывавшее весь мир Теней!
И, если, кто сердцем не чист завладеет
Сей книгой - оружием проклятых магов,
Весь мир воспылает в объятиях Змея,
И смерть станет каждому черной наградой.
Но время мирное к пропасти вьется,
В край душ навеки застывших во мгле.
Тогда мертвым стало прекрасное солнце,
А ворон донес тень беды на крыле.
И вот, за стеной трубит вражеский рог;
Царит дух войны в перезвоне кольчуг,
А кровь алым шёлком покроет песок,
Когда черный ангел замкнет смертью круг...
Старик оседлал в скорой спешке коня,
Книгу своей дочери в руки отдал.
С тоской крепко обнял родное дитя,
И голос его в темноте прозвучал:
"Когда мы очистим от рыцарей путь,
Скачи сквозь сиянье кровавого света,
И даже не вздумай коня повернуть,
Твой долг-уберечь от людей книгу эту!!"
Слеза покатилась по бледной щеке,
Удастся ли встретиться снова с семьей?
Стук сердца пульсирует маршем в виске,
И страх нагнетает душевную боль.
Пред врагом беспощадным стоять до конца,
И смерть в рукопашной готова принять.
Но для девушки свята воля отца,
И времени нет, чтоб на чувства терять.
За стены замка вышли чародеи,
Зажгли пурпурным светом темноту.
Покой в душе и сердце не робеет,
В игре со смертью время на кону.
Там страх зажженной искрой бьет по нервам
У врат часть войска скрыло пеленой,
Никто из них не хочет сгинуть первым.
Земля пропахла сыростью гнилой.
Туман смертельным холодом проник
В истоки жизни человеческого света,
И силы воинов иссякли в один миг;
Над ними песня смерти уже спета.
Отряд пал жертвой древних заклинаний,
Он чародейкой в серый камень обращен,
И конь, минуя воинов в тумане,
Нес всадницу навстречу с новым днем...
Колдун был стар, но дрался он умело,
В кругу защиты белого огня,
С посоха срывались пылающие стрелы,
И плавилась, как воск, у воинов броня.
А старший сын принял обличье волка,
Свирепым рыком воздух расколов.
Прыжок, еще, и рвутся на осколки
Доспехи рыцарей под натиском клыков.
Свет Луны разлился в кровь по венам,
Вернул в эпоху власти над людьми,
И поле брани стало схожим на арену,
Где смерть диктует правила свои.
Огромный зверь, свинцово-черной масти,
В зрачках томится тень семи веков.
И ангел смерти был над ним не властен,
А волчьи латы пропитала вражья кровь.
У мага третьего закат в глазах застыл,
Свой облик, заковав в прозрачный лед,
Он, подчинив стихию ветра и воды,
Круша атаки, двигался вперед.
Он бился в центре сферы ледяной,
Где сталь крошилась словно из стекла,
И всяк, шагнув туда в последний бой,
В итоге видел гибель в зеркалах.
С небес разящим молотом богов,
Оставив шлейфом ледяные знаки
Вонзались копи, разливая кровь,
Где воинские возвышались стяги.
А младший был еще юнец, но смелый,
Все магии черпал из поднебесья,
И молния мечом в руке горела,
А гром его атакам был предвестник.
С щитом в руке из звездного металла,
Парил он в полуметре над землей.
В глазах вся воля солнца закипала.
Что ни удар, то для врага был роковой.
Заклятий чтение, вдруг, прервалось,
Колдун за войско взглядом устремился:
Оттуда не спеша, беспечно пробиралось
Три чернокнижника. И Ад по новой воцарился.
Теперь им, окромя каленой стали
Еще от тьмы искусства защищаться,
И нету сил, все на последнем издыхании,
Но даже мысли нет о том, чтобы сдаваться.
Оставив на победу все надежды,
Уже не замечают вражьих стрел.
Их боль облачила кровавой одеждой,
Но дух надломить никто не сумел.
Три четверти всех воинов в пыли
Лежат, отправленные смерти на поклон.
И лишь такой ценой высокою смогли
Прервать трех магов жизненный закон
Старик, предвидя скорый миг из тех,
Когда клинок под сердцем его стынет,
Собрал все силы, и поднявши посох вверх,
Прочел заклятье дважды на латыни.
И в этот миг ударом точным враг
Окрасил кровью ворот балахона,
И рыцарей сковал безумный страх,
Увидя над собою двух драконов.
Один, всё обращая в чёрный пепел,
Огнем дышал из раскаленной пасти.
Другой, сковавши в ледяные сети,
Людей ломал, как зеркала на части.
Остатки уничтоживши из тех,
С мечом пришедших к замку колдунов,
Драконы, дважды крепость облетев,
Исчезли в серой дымке облаков.
Над чародейкой появившись в небе злом,
Рванули вниз, как солнечные блики.
И в рукопись, укрытую плащом,
Вписали новую страницу книги.