У разбитого корыта
я сижу опять один,
а вокруг земля изрыта,
облака плывут гардин
не задернутые всуе,
чуть колышутся они,
а сознание рисует
самолётные огни,
проплывающие мимо
в перевернутую даль.
Снова я стою гонимый,
тереблю тумана шаль,
укрывающую грубо
невезение моё,
раскатало снова губы...
И летает вороньё
над падением резонным
в опрометчивости дней,
сквозь отверстие сквозное
гонит время лошадей
на простор того забвенья,
где гниют в стогах стихи
из печали откровеньем
переплавленной в грехи
моего сомненья в свете
ярких фар и фонарей.
То ли я был на примете
у весёлых егерей.
Мне не скажет даже странник
независимости лет,
потому что я – избранник
свой оставил в Душах след.