Горячий шоколад задерживался.
Устав перекрикивать людское жужжание,
мы рисовали друг другу на рифленых салфетках.
Я уже знал, что будет на моем рисунке, бросил несколько линий
и завороженно наблюдал за моим нежным творцом.
Она склоняла голову то к одному плечу, то к другому,
и солнечные лучи, словно дельфины, ныряли в пшеничные волны ее волос,
и щекотали щеки, и целовали ресницы...
Мое внимание ее смутило, и она выстроила перед собой башни из специй.
Начинала, потом вдруг все перечеркивала, сминала салфетку и брала новую.
Официант, с невозмутимым видом трижды забрав "мусор",
предусмотрительно принес удвоенную порцию "холстов".
Наконец, занавес пал, и она придвинула мне свое творение.
С восхищением, переходящим в грусть, я рассматривал изящный клин журавлей.
"Ты хочешь улететь от меня?", - спросил я.
Ее лицо осветилось смешинками. Она укрыла ладошками мою свободную руку, вкладывая, как мне показалось, всю нежность мира.
В это дышащее умиротворенным счастьем мгновение я почувствовал,
что она больше никогда меня не покинет.
Бывают в жизни моменты - вот такие, сладкие и эфемерные как капли росы,
они впитываются в память и прорастают прекрасным цветком,
благоухание которого влечет снова и снова,
вызволяя из клешней повседневности и согревая сердце.
Я аккуратно сложил её салфетку и спрятал во внутренний карман.
(Надо ли говорить, что она живет на моем столе, в рамочке).
Принесли горячий шоколад.
И снова я, как нерадивый ученик, постоянно отвлекался
от своего незаконченного рисунка, подглядывая,
как сладко она ест густой шоколад ложкой...
- Ты рисуешь меня? -
я встрепенулся, вырванный из шоколадно-чувственных фантазий...
- Еще немного, сейчас увидишь...
Я делал последние штрихи, про себя умиляясь тонкой кромкой "усов"
над ее губами и вдруг поймал себя на мысли, что хочу дочку,
вот такую же голубоглазую и любопытную, и заплетать ей косички по утрам,
и вытирать ее чумазый рот, и кружить на руках.., и..., и.....
Она... Каким-то непостижимым образом в ней синергично сочетаются черты ребенка, материнская нежность и испепеляющая желанность...
Мой рисунок лежал перед ней.
Это был пятимачтовый барк с четко-прорисованными деталями.
Она по-детски захлопала в ладоши и лукаво спросила:
"ты хочешь уплыть от меня?"
"я хочу увезти тебя с собой", - на полном серьезе ответил я...
Она собирала свои вещи в сумочку, а у меня щемило сердце:
останется ли мой парусник в порту этой кофейни или...............
Салфетка вслед телефону отправилась в сумочку...
А стало быть, есть надежда?......