Март дышит ядовитым мороком.
Снег тает, обнажая падаль.
Над куполами кружат вороны.
Под куполами курят ладан.
Весна – страда для кардиологов.
В груди – тоска стенокардии.
Корявый почерк кардиографов.
Ладонь, прижатая к грудине.
В крови взрываются реакторы.
Гормоны плещут озверелые.
Собаки половыми актами
Смущают взоры недозрелые.
Курятся выдохом окраины.
Сугробы прячутся в тени,
Проталинами насмерть ранены.
Тревожней сны, длиннее дни.
И, звонко хлюпая и булькая,
Полощут горло водостоки.
Попёрхиваются сосульками
И изрыгают в снег потоки.
Лежалый мусор в лужах кружится,
И запах жести остр и ржав.
А по краям промоин – кружево
Последних ледяных держав.
И скоро воскресенье вербное,
А там... а там – всё в свой черёд.
Уже его адепты верные
Взрывают скептицизма лёд.
Но грипп ещё вовсю свирепствует,
Хоть солнце жёлто, как янтарь.
А лекарь лучшие из средств своих
Уже растратил за февраль.