Ты бросила меня, сказала - Чао, милый,
И укатила к маме под Рязань.
Ты думала, меня оставят силы,
Да хрен с тобой - катись в свою Тьму Таракань.
И знал ведь я про все твои измены,
Не раз, бывало, даже дома заставал.
Однажды поломал себе колено,
Когда Ахмеда с рынка с лестницы спускал.
Надеялся, что ты за ум возьмёшься
И станешь преданной и любящей женой.
Но до твоих мозгов не доскребёшься,
Мне надоело нянчиться с тобой.
Передавай привет своим нетрезвым папе с мамой.
Мне их запои уже в печени сидят,
И всей семье твоей, в деревне пьющей самой.
Мне наплевать, пускай они огнём горят.
Теперь забудь мой телефон и имя,
Не радуйся, я не пойду ко дну.
Тряси в деревне титьками своими.
Я здесь таких, как ты, найду, и не одну.
Александр Порываев
У нас, архаров, так заведено –
Мы самочек меняем каждый год.
Но я влюбился глупо и смешно,
Надеялся – с козлихой повезет.
Подснежники, тюльпаны ей носил,
В горах водил на сочные луга,
Про титьки ее песню сочинил.
Она же мне наставила рога.
Добро бы хоть с архаром, со своим,
А то Ахмеда-пастуха нашла.
Весной и мы, случается, козлим,
Но только к козам тянется душа.
Вот стал я с головы до ног рогат,
Скакать мне очень трудно по горам.
Рога, заразы, даже там торчат,
Где вовсе неуместно быть рогам.
Козлиха же недавно родила
Похожих на Ахмеда трех козлят.
Потом Ашоту, говорят, дала.
И стал Ахмедка сам везде рогат!
Но я-то поменял рога давно,
Все лишние отпали по весне.
Ахмедке же тому не повезло.
Вот так-то приставать к чужой жене!
Растут его рога. И пусть растут!
А я нашел красавицу себе.
На всякий случай – мужики поймут –
Я привязал любимую к ноге!