сказка
Как то вздумал царь-отец выйтить в люди, наконец.
Приоделся для порядку, набекрень смахнул венец.
Окружил себя жлобами -всяк народец между нами,
Дабы па царёвой морде хтось не съездил кулаками.
Тройку меринов взнуздав и на ход ноги поддав,
Царь отправился в дорогу, вдаль дозорных разослав.
Сам ва благости великой и с румяным мордо-ликом
Попивал в пути напитки под лимончик с базиликом.
Глядь - заваленка лежить, а на ей мужик седить
И в углу небритой морды беломорина чадить.
Ни поклона, ни привета - осерчал наш царь на энто,
Покраснел, как рак варёный, ломанулся из кареты...
- Али так, такую мать, надобно персон встречать?!
Чай ни кажный день надёжа будет мимо проезжать!
Почему не на работе? Вишь - зашолси весь в зевоте.
По годам до пенсиону ишшо рано табе, вроди...
Глянул дядька на царька глазом, типа уголька, -
Ты чаво тут разорался? Али перебрал слегка?
А не ты ль, ядрёна вошь, нам указы издаёшь,
По которым за работу нам дают смешную грош?
Хтось дешовую рабсилу гонит к нам с дурною силой?
А кто платить им зарплату, что хватает лишь на мыло?
Им то многого не надь - ни одецца, ни пожрать.
Кажный прёт с собой мотыгу, чтобы нас тут закопать.
И ты глотку не дери, а в проблему посмотри.
Дай им волю, перероют всю Рассею дня за три.
Я за свойную зарплату лишь куплю в аптеки вату,
Штоб ни слышать, как ты сладко нам поёшь сваи дебаты.
Царь от злости в цвет пошёл, флягу в сюртуке нашёл,
Отхлебнул, так, с половину - стало малость хорошо.
Ни табе, варнак, судить, обо мне хулу рядить -
Где, когда, кого и сколько надо будет завозить.
У миня на то и чин, чтоб первейшим из мусчин
Зачинать нововведенья, (хош без видимых причин).
Ты скажи, милок, спасибо, что не ввёз сюда зулусоф.
Те народец беспокойный - враз сожрут за нитку бусоф...
Гордо выпятив живот, царь со скрипом поворот
Совершил, хлебнув из фляги и отчалил от ворот.
А мужик смотрел во след, в мыслях шля царю привет
И не трудно догадаться, кой сложился там куплет...
А надёжа ехал дальше, исходя на злость без фальши, -
Надо б гайки закрутить им. Эх, вот чуточку б пораньше...
Вдруг он видит из окна - баба во поле одна.
Хороша, кругла, румяна. Вся достоинства видна.
- Здравствуй, девица-краса, остуди меня роса!
(До чего ж люблю я девок, чтоб до пяток волоса ).
Ты, я вижу, не бедуешь - и дородна, и кругла,
Знать, родные не жалели на комплекцию бабла.
Та в ответ с усталым взглядом соизволит отвечать, -
Я работаю, папаша. Час пятьсот, а сутки пять.
А дородна, потому-что поздно делать мне аборт.
Ну, дык будем "отрываться"? Подниматься мне на борт?
Царь тихонечко икнул, лупо-зенками моргнул,
Но возница был смышлёный - с места быстренько рванул...
Словно в ступоре надёжа, рот открыт на властной роже, -
Что ж в Рассеи происходит и на что это похоже?
Продолжая нервно злиться и пытаяся напиться,
Подъезжает он к хоромам, где у всех в улыбках лица.
Где под рученьки берут, в терем сказочный ведут.
Ох и кормят, ох и поят - от души, ни как-нибудь...
На дверях стоит андроид, застрахованный у Ллойд,
Крыша примусом сверкает - сплошь богемский рубероид.
За бугром завод дымит. Бентля никелем блестит.
Помпа нефть во всю качает. Газ по трубочкам журчит.
Это местный голова. Не кака-нито ботва.
Чуют царскую особу - низко стелется братва.
Лезут ручку целовать, шось-та просят подписать.
Тут не мельтешат по тыще - враз суют кусков по пять.
А хозяин так и стелет, дифирамбы в уши мелет, -
Мол, в надёжу даже кошка в ихнем доме свято верит.
Подарил сукна аршин, на карету пару шин.
Говорил - на них доедет царь до самых, до вершин.
*********************
Возвращался царь домой с гордо поднятой башкой
И ничто не омрачало ныне царственный покой, -
Любит ведь меня народ. Завсегда за мной идёт.
А в любом овечьем стаде всяко станется урод...