Я не знаю, простит ли вселенная мне одиночество,
Что смущает покоем твой строгий иссохшийся лоб,
Твои пальцы на грани и в гневе нашедшем пророчество
Строк моих, Пребывающий, ты для меня их исток.
Я хотела бы мыслями быть для тебя сокровенными
И тревожить собой твою нежную суть бытия,
Но, когда мы встречаемся верные, первые, тленные,
Замыкаемся, каждый, в своём продолжении дня…
Я хотела бы быть для тебя не собой, не желанною,
Я хотела бы всё, что влечёт так к тебе позабыть,
Каждый раз находя свою тень рядом с солнцем пространную,
Мне охота тебе этим солнцем себя разрешить.
Но, когда снова вижу тебя и твоё отражение
В неизвестной машине и в сером хрустальном пальто,
Я хочу быть открытым тебе и себе откровением,
И пчелой растворившейся в самом горячем ничто…
Не могу я закончить себя и тебя ожидание,
Не могу я смирить к твоей верности вечности взгляд,
Даже если твоя (не твоя) мне любовь в наказание,
Всё равно, я вернусь даже с сотой ошибкой назад.
Я не знаю, простит ли вселенная мне одиночество,
Что смущает покоем твой строгий иссохшийся лоб,
Твои пальцы на грани и в гневе нашедшем пророчество
Строк моих, пребывающий, ты для меня их исток.