ГЛАВА 2.
УТРЕННЯЯ ОТРЫЖКА.
Толстяк вздыхает.
Из зеркала на него пялится его же собственный портрет, украшенный лиловой отметиной посреди лба.
- Ну, надо же было ещё и в этот клуб потащиться вчера! – колобок укоризненно смотрит на себя.
Отражение ничего не отвечает, только возвращает ему осуждающий взгляд. Толстенький трогает шишку и бубнит:
- Ай! Опять я вляпался! Весь вид испорчен! А ведь был такой красавчик!
Он оглядывает глобусоподобное пузо, бегемотьи ноги, торчащие из семеек с сердечками, и гладит клешней по лысине, венчающей голову, круглую как пушечное ядро.
Колобок еще раз вздыхает и наносит на лицо пену. Затем берет с раковины бритвенный станок. Станок дрожит в его руке мелкой дрожью.
- А-яй! – бормочет он и подмигивает своему отражению, - видать, вечер вчера удался всё-таки!
Затем толстяк аккуратно водружает станок обратно на край раковины, бубнит:
- Так дело не пойдёт! – и топает в комнату.
Там он наливает в рюмку коньяк из бутылки, стоящей на столе. Полрюмки.
Поднимает.
- Нет, маловато, - ставит рюмку на место и доливает её доверху.
- Вот теперь в самый раз.
Он опять поднимает рюмку и смотрит в окно. Солнце пытается пробраться в комнату, а в открытую балконную дверь залетают детские крики.
В этот момент пена с его подбородка капает в рюмку.
- Эх, - вздыхает Колобок, - хорошо-то как!
Пена, потревоженная движением его челюсти, огромным куском шлёпается на пол.
Толстяк ещё раз вздыхает, и опрокидывает в себя содержимое рюмки.
- Ух! – крякает он, - привкус какой-то. Вот и покупай коньяки в супермаркетах!
Звенит мобильник.
- Бр-р-р! – встряхивает головой толстячок, разбрызгивая остатки пены по комнате, и идет искать телефон.
Пока мобильник надрывался, Колобок обошёл кухню, комнату и выбрался в прихожую, где и обнаружились скомканные брюки.
- Вот, чёрт! Штаны как из одного места.
Обладатель пуза с трудом нагибается, поднимает штаны, и запускает руку в карман. Но звонки уже прекратились, а на экране телефона горит надпись:
«Пропущенный вызов. Маша.»
- О, дорогая, - бормочет Колобок, - ещё раз перезвони, а то я совсем разорюсь.
Телефон не отвечает ему взаимностью и молчит.
Коньячное тепло уже разливается по телу, и толстяк чувствует себя лучше.
- Да, хорош, все-таки выдался вечерок, - он хочет почесать лоб, но натыкается на шишку. - Блин! По крайней мере, я хоть стриптиз не показывал, как тот парень со своими подружками. Им реально не повезло!
За невозможностью почесать лоб, толстый скребет себе филейную часть.
- Или повезло? Ик! Ой, что это я? Вон как тёлки в зале визжали, когда подружки с него трусы стащили!
Он протопал в ванную и уставился на своё отражение.
- Я бы тоже смог стриптиз показать! – заявляет он сам себе.
Затем выгибается перед зеркалом и становится похож на черепашку-ниндзя, одевшую панцирь задом наперед.
Кругленький задумчиво чешет мобильником ухо и тот верещит.
- Ой! Ик! – подпрыгивает толстяк и нажимает на кнопку.
- Да, дорогая! Ик! Почему трубку не беру? Так я бреюсь! – мяукает бегемот, - Что? Уже? Через десять минут приедешь? Хорошо-хорошо, я тебя жду, моя киска!
Толстяк вываливается в прихожую, засовывает телефон обратно в штаны, и возвращается в ванную. Берет станок, и уже хочет побриться, но обнаруживает, что вся пена исчезла с лица.
- Ой! Куда ж пена-то делась?
Он заново наносит пену, и собирается, все-таки заняться бритьем, но замечает, что рука всё ещё дрожит.
- Что за чертовщина! Похоже, я вчера глотнул лишнего.
Кругленький обиженно глядит на себя и опять топает в комнату. При этом пена в пути снова его покидает, обильно капая на пол.
Через мгновение рюмка опять наполнена, толстяк мечтательно смотрит на люстру, а пена вновь капает в стопарь.
- Чтобы женщины оказывали мне столько же внимания, как тому блондинчику! – провозглашает он тост, поднимая рюмку, как флаг над Рейхстагом.
Рука его опускается, но выпить он не успевает.
- Ик! – настигает его вчерашний день и он решает продолжить тост. - Чтобы мне сегодня решить мои проблемы!
Пена ещё раз капает в рюмку, и тут же отправляется вместе с коньяком в желудок Нехудого.
- Фу! – восклицает лысо-толстый. - Какая гадость! Точно коньяк палёный! Какой-то парфюмерией отдаёт. Ик!
Со второй рюмки толстяку, наоборот, плохеет, и он прется в ванную заканчивать свои процедуры.
- О! Опять пены нет! – возмущенно вопит он. - Что за… Ик! Бе-е-е!
Струя рвоты исторгается из внутренностей Колобка, аккурат, в его отражение.
Приступ так же резко заканчивается, как и начался.
- Бе-е! – ещё раз и всё.
- Картина авангардиста «С добрым утром!» - бурчит толстяк, с отвращением рассматривая привет из дня предыдущего на зеркале.
- О, Маша же сейчас придёт! – толстяк хватает губку и начинает мыть зеркало.
Пара минут праведных трудов приводит к тому, что теперь обладатель пуза и лысины может созерцать своё изображение в орнаменте вчерашней закуски. Зато раковина отмылась.
- Ну, хоть так! – вздыхает бомбовоз и опять намыливает свою физию.
В дверь звонят.
- О, дорогая! – восклицает толстый и замирает, глядя на свою намыленную ряху, - но я ведь ещё не побрился!
Звонок повторяется. На этот раз настойчивей.
- О, чёрт! – колобок ставит пену на раковину, и скачет открывать, - что же она такая нетерпеливая сегодня?!
Когда он уже протягивает руку к дверям, звонок опять дребезжит.
- Ну же! Иду-иду! – кричит Колобок и распахивает ворота.
Но там стоит не Машенька.
Два здоровых короткостриженных амбала в пиджаках оторопело пялятся на толстого.
- Ты кто? – наконец бормочет один из них, обращаясь к хозяину квартиры.
- Дед Мороз! – находится бегемот и уже собирается захлопнуть дверь у них перед носом.
Но не тут-то было!
Нога одного из здоровяков уже стоит в дверном проходе.
Одновременно толкнув дверь, они вваливаются в прихожую, отбросив толстяка вглубь квартиры.
- Ха! Стас! – кричит один из них, - прикинь! Дед Мороз в труселях с сердечками!
- Ага, Квас! – ржет второй.
- Вы кто? – блеет толстяк, отступая в комнату.
- Смерть твоя! – ржет Квас, наступая на него.
- Бабки на бочку! – вторит ему Стас.
- Я… э… вы от Клыка? - Толстяк уже посреди комнаты и продолжает пятиться.
- Как догадался? – ухмыляется Квас, а толстяк уже срывается с места в сторону балкона.
- Стоять, сука! – вопит Стас, хватая его за руку.
Повинуясь силе амбала, толстяк летит обратно, как раз лбом навстречу кулаку, запущенному в полёт Стасом.
Но, встретиться им было, как говорят, не суждено. Бегемотьи ноги поскальзываются на пене, рассыпанной по полу, и толстяк ими врезается в туфли мордоворота, опрокидывая его на себя.
Раздается грохот, подобный взрыву авиабомбы.
Кулак Стаса благополучно врезается в пол.
- А, сука! – орет амбал.
- Ик! – подает голос гора жира, находящаяся под горой мяса.
- Прекрасно смотритесь! – ржет Квас, - улыбочку для моего фотоальбома!
Он делает вид, что достаёт фотоаппарат.
- Я те поснимаю! – орет Стас, вскакивая.
- Да я пошутил! – лыбится Квас.
- Я тя счас урою, толстый говнюк! – Стас размахивается ногой, намереваясь пнуть толстяка по голове.
- Ик! – говорит чрево толстяка.
- Стой! Пусть вначале бабки отдаст! – останавливает его напарник.
- Ладно, куча дерьма, я с тобой позже разделаюсь! – Стас поворачивается и пинает несчастного под зад.
Квас хватает кругленького за руку и пытается поставить на ноги.
Из этого ничего не выходит: толстяк только продолжает выдавать свой «Ик!» и скользит по полу.
- Давай поднимем его, Стас, - зовет Квас.
Стас подходит. Амбалы, приложив немалое усилие, ставят гиганта на ноги.
- Ну ты, слоняра! – выдыхает Стас, - деньги давай!
- Ик! – ответствует слоняра.
- Бабло гони! – Квас с размаху врезает толстяку в живот.
- Всё отдам! – сипит толстяк, сгибаясь, - не надо!
- Что не надо? – Квас разгибает колобка обратно.
- По животу не надо, - хрипит бомбоподобный.
- Ах, вот как?! – Квас переглядывается со Стасом, на морде которого появляется довольная гримаса.
- Отдам! – шепчет толстяк.
- Не сомневаюсь! – ухмыляется Квас, - вот тебе ускорение!
И он опять лупит колобка по животу.
- Ик! – громко чревовещает бегемот и мощная струя рвоты ударяет Квасу в ряху, разлетаясь брызгами на его пиджак и на напарника.