Вспомним, как в дождь поднимались до света,
Рыли окопы, траншеи и рвы…
Э. Подаревский
На моём столе, две фотографии одного человека: молодая девушка смотрит, пристально, грустная улыбка на губах, и взгляд, в котором ещё не утихла боль воспоминаний.
Катюша - имя - в самую точку! Взгляд, как выстрел! Даже, явная, грусть не скрывает характера - волевого, гордого, сильного! За такую усмешку, во время войны, и расстрелять могли: «Ну, что, стервятники, получили своё?! Нас с первого класса учили писать, что рабы не мы! Мы не рабы! Только посмейте, ещё, сунуться»!! - Как же такую девушку фашисты не угнали в своё логово? На другой фотографии, она, уже в преклонном возрасте, только никак не выглядит на свои восемьдесят шесть! - Что-то дети напутали, когда собирали данные. - Позвонила, чтобы дату рождения уточнить, и вдруг, миролюбивая Катюша застрочила в меня воспоминаниями, да так, что я едва успевала записывать, на клочках бумаги, что оказались под рукой! Там, на другом конце провода, буквально, надрывалась живая душа, то, всхлипывая от горя, то захлёбываясь, от искренней любви, к окружающему её, миру! - Когда война началась, я в шестой класс перешла, гостила у
бабушки. Пошли погулять с подружкой и услышали голосиз репродуктора: «От Советского информбюро…»! - Почему расплакались? - Ведь, ничего ещё не поняли! Вот уж, когда все мужчины ушли на фронт, достались нам лиха, сполна! Урожай убирать некому. Пришлось
детям, вместо уроков в школе, уроки трудовой жизни получать. Как не хотелось вставать в четыре утра! - "Не могу больше! Не хочу, мамочка, устала"! - "Надо, доченька, потерпи! Мужчины наши воюют, без хлебушка - то им никак нельзя»!
Откуда силы я брала не знаю. Мы же ещё и окопы рыли, наравне со взрослыми женщинами,
для наших солдат».– Слушаю, молча, хотя, есть вопросы, хочется уточнить детали,но ловлю себя на мысли о том, что Екатерине Яковлевне, необходимо сегодня донести до всех главную мысль: «Война - самое жестокое, самое отвратительное, что мог придумать человек»! – Она
всего один месяц прожила, на оккупированной немцами территории, но каждый день
находилась между жизнью и смертью! Её, торопливый, сбивчивый рассказ не прерывался, ни на миг: « Да, разве всё расскажешь, как было, на самом деле! Когда немцы заняли хутор, многие ушли в лес. Мы тоже ушли сначала, но бабушка старенькая, не могла с нами идти. Пришлось спрятать её в подвале.Только я всё плакала - представить себе не могла: как она там одна? Однажды, тайком, убежала, чтобы её проведать, мама сразу догадалась, где я и тоже вернулась в хутор. Каждое утро начиналось словами: «Матка - млеко, яйки, хлеб»! - Эти слова фашисты освоили очень быстро. Помню, как нашу корову – Машку немец со двора уводил, на убой. Я шею Машкину руками обхватила, кричу: «Не дам!! Отпусти»!! - За меня мама испугалась, говорит что-то, руки мои расцепить пытается, Да никак! Мне так было жалко Машку, что я и про страх забыла. Всё-таки, меня оторвали от моей любимицы - кормилицы нашей! Долго плакала ещё, не могла смириться, успокоиться. Сильно мы тогда голодали. Ели всё: траву, листья яблони, семечки, даже колючки варили. Немцы наши
яблоки сами ели, а нас не подпускали. Однажды, мне так захотелось яблок, что я нарушила все запреты, взяла ведро и пошла в сад. И уже на обратном пути, меня обстреляли - всё по ведру норовили попасть! Страху натерпелась, а ведро, из рук, так и не выпустила. Смеялись мне вслед, стреляли и шутили - им было весело. А щё, такое развлечение придумали: один присядет на корточки, нас в кружок соберёт, прутиком, начертит на земле фигурки, тычет в них и твердит много раз, что вот - Германия - хозяин, а вы - рабы и нас это повторять заставляет! Мы делаем вид, что не понимаем, а душа, кровавыми слезами, обливается! Много чего было.
Как-то, с младшим братишкой, пошли в подсолнухи, семечек набрать, и вдруг, пули над головами засвистели! Мы упали на землю, я сообразила, майку с брата стянуть, привязали её, кое-как к палке, что под рукой оказалась, и давай ею размахивать! Потом выяснилось, что немцы нас за партизан приняли. Не и наших пленных. Мы в огороде стояли, смотрели: а вдруг, знакомое лицо увидим! Два пареньк, манила, он и прыгнул к нам в огород – никто не заметил! Там, в огороде, мы его прятали целую неделю, ветками прикрывали, всем делились, чем могли.- Это в сорок третьем было, вскоре, наши войска, хутор освободили, Как уж, он нас благодарил, а мы ещё больше радовались, что душу живую спасли! Мишей звали его, того солдатика». – Мария Яковлевна замолчала, а я представила добрую улыку, на её лице. Она глубоко вздохнула, словно о чём-то сожалея, и её голос зазвучал новыми воспоминаниями:«Однажды, на опушке леса, к нам подошли несколько русских солдат, мы о чём – то говорили, когда налетела немецкая «рама» - с таких самолётов, они обычно разбрасывали свои листовки: запугивали или агитировали население. Все кинулись в овраг,а несколько ребятишек, на единственное дерево залезли, которое поодаль росло. Фашист, на этот раз, вместо листовок, бомбу сбросил, да прямо в дерево! До сих пор, этот кошмар перед глазами! – Яма огромная образовалась на том месте: ни дерева, ни детей, только…ужас! Насмотрелась я на горе людское, да на кровь человеческую хоть и не воевала! Одна только переправа через Дон, чего стоила!Фашисты обстреливали ту переправу, от взрывов, река заполнилась грудами тел, уши закладывало, от стонов и криков, а вода стала кроваво– красной! Это место так и назвали, позже, долиной смерти»! - Голос женщины задрожал, на последних словах, и я решила, что самое время, задать вопрос, чтобы отвлечь её, от тяжких воспоминаний. - «Простите, когда Вы приехали в Тольятти?» - Мой вопрос повис между проводами – «Знаете, у меня до сих пор,в ушах звучат слова - «Вставай Страна огромная» - я сразу выпрямляюсь, и - мурашки по коже! «Люби свою Страну»- так говорила бабушка. Конечно, я люблю Россию». - И, словно вспомнив, что мой вопрос оставила без ответа, продолжила – «Я в этом городе, с восемьдесят второго года. Здесь мужа своего похоронила. Живу одна, но дома не сижу. Постоянно, дело себе какое-нибудь найду! Увидела, однажды, как дети ветки деревьев ломают, для забавы и решила «Зелёный патруль» организовать - получилось! Общественной работой всегда занималась. Люди ко мне тянутся, потому что я помогаю им, как умею. Детей люблю - они мня тоже любят. Довелось, как–то пообщаться с пятиклашками в шестьдесят шестой школе, нравится мне этот возраст! Слушали они мои воспоминания два часа. Такие умные, глубокие вопросы задавали! Добрых слов от них наслушалась, словно в чистом роднике искупалась! Хорошая у нас молодежь, а значит, и светлое будущее. Вот сейчас всё громче к вере к Богу призывают, а я так скажу: «Бог – это добро. Бог – в добрых делах и поступках каждого из нас». Простились мы взаимными извинениями: «Екатерина Яковлевна, извините, что побеспокоила…» - «Да, что Вы! Это Вы меня простите, что не могу уделить больше времени. Пора бежать – ждут! Большое спасибо, что позвонили, выслушали. Мне больно прошлое вспоминать, но так хочется, чтобы люди знали о войне со слов тех, кто побывал в этом аду! Чтобы никогда она, проклятая не повторилась!»