На столе стояла пустая пластиковая бутылка из-под воды питьевой артезианской газированной, 0,5 л. Все, что осталось от ее содержимого – капли на прозрачных стенках. При вращении бутылки мелкие частички воды то и дело сливались в более крупные, а крупные уже можно было объединять в конгломераты. Надо бы собрать всё воедино – может быть хватит на еще один маленький глоток… Так, поворачивая и потряхивая тару, я замыслила грандиозное действо – непременно собрать все капли в одну. Но по мере разрастания водной поверхности, капля становилась все неповоротливее, и все тяжелее было ей управлять. При неловком движении от нее отделялись и отставали мелкие пузырики. Приходилось возвращаться и подбирать этот хвост. Почему всегда одно и то же – чем крупнее объект, тем сложнее ему содержать себя в единстве? Вот бы так, как эти капли, собрать все чувства, раздаренные в течение жизни, где-то крупными партиями, где-то по мелочи, соединить в большое целое, и подарить одному человеку… На, держи! Удержишь?
Занятие, которое непременно должно было быть завершено, начинало уже раздражать. Почти собранное в миниатюре озеро артезианской воды вдруг распалось на две равные части, раскатившиеся по разным концам бутылки. Как теперь слить их? При попытке объединения каждый из них оставлял за собой длинный хвост потерь, так что при слиянии от их былой величины не оставалось и следа – они становились одной из множества других капель. Вдруг меня осенило, как некогда Ньютона. Ведь никто не отменял гравитации! Перевернутая вверх дном бутылка рано или поздно непременно должна собрать в воронке своего горлышка все капли, все до одной! Но трудно, почти невозможно станет разглядеть в той воронке что-либо. Снаружи этого просто не видно.