(____Незавершённая не отредактированная книга, фэнтези. Написана в соавторстве с братом, Амиром Шамгуновым. Если кто-то заинтересуется и всё же прочтёт, скажите.. стоит дописывать?)____)
ПЕКТОРАЛЬ МОРТИС
Назад к истокам…
Глава 1
СЕДОВЛАСЦЫ В ГУНДВЕРСКОМ ЛЕСУ
Поздняя, не сказать, чтоб теплая весна, уже битый месяц мучила своими моросящими дождями и пронизывающими ветрами с северных пиков жителей Нордвуда, отдаленную и нищую деревушку, в которой днями, месяцами и годами, с самых первых дней её основания слышались лишь звон кружек с пинтой и разговоры пьяных сапожников да косноязычных меховщиков, проводивших всё своё свободное от ремесла время в грязных пивных... Звенящая тишина и хвойный аромат, исходивший от Гундверского Леса, находившегося неподалёку от деревушки, единственного места, придававшего этой холопской трясине хоть какой-то богемный оттенок, всегда влёк деревенскую девочку со странным, но, вне сомнения, благородным, нездешним именем Люсида-Мария Санс.
Честно говоря, для девочки, родившейся в семье бывалого кожемяки Эдгара, Люси, как её любили называть друзья, была дивной непоседой: из тех, кто вечно суёт нос в самые неподходящие ситуации и на диво удачливо избегает хорошей порки. Отец часто закрывал глаза на ребяческие проделки в силу своей безмерной и, надо сказать, обоюдной любви к «дочурке». Снисходительность к Люси не была глупой и беспочвенной, какую часто проявляют пузатые чиновники к своим не менее пузатым детям, а вполне обоснованной: девочка никогда не знавала материнской любви, да и не могла знать. Матери она не видала, а на расспросы дочери отец отвечал беспокойно насупленными бровями да невнятным бурчанием в бороду. Старцы под властью пинты и медовухи, иногда поговаривали, что жила когда-то в деревушке странная, очень властная и красивая женщина, чьё имя ни кем не упоминалось. Эдгар скоро осел перед её чарами, но через так-эдак год после рождения дочери ведьма бесследно исчезла, лишь слышали коварный протяжный женский смех на рассвете…
В свои 15 лет Люси отличалась редкостным умом и смекалкой. Девочка часто видела удивительные вещи, проявления магии, что является неотъемлемой частью нашего мира, но настойчиво остаётся невидимой для тех, кто не способен её различать, то есть для всех смертных. Она не боялась еженедельно вступать в непроходимые чащи Гундверского Леса, по указу отца, чтобы набрать хвороста для топки доменной печи, а иногда и сладостных ягод для праздничного яства.
И вот, поклипав глазками перед отцом, и пообещав не творить ничего дурного, Люси вышла за порог своего дома, захватив с собой кожаную пращу, выдававшую намерения от души подпакостить и пошалить, направилась в Гундверский лес. Солнце уже давно обогнуло горные вершины и посылало алые извержения на уже и без того побагровевшее небо, а Люси, как раз напевая кровожадную песню собственного сочинения, подходила к первым соснам темного зловещего Леса.
Наверняка, даже самым учённым учёным не под силу было бы сосчитать количество несчастных пестралов, то и дело один за другим падающих с веток, метко поражённых пращёй Люси. Пестралы, по правде говоря, в некоторой степени заслуживают подобной участи, будучи неимоверно стервозными, как внешне, так и в деяниях. Зверьё это – ни что иное, как мерзкие лысые крысы с пчелиными крыльями да ядовитыми зубами и когтями. Не мало беспечных полегло под градами их укусов. Люси им ни разу на зуб не попадалась, так как щедро обмазывалась озёрной грязью, что бронированной коркой покрывала её с головы до пят.
Ночь выдалась тёмной, дремучей, да и тьма, укрывшая пестралов, уже не сулила им меткого камня.
«Ну и к чёрту вас!..» – выругалась девочка про себя. «Ягод я не набрала, зато устала не меньше этих Сохликов…»
Вдруг в голове у неё словно что-то перевернулось, неведомая сила потянула своей чёрной, нетерпящей сопротивления рукой, в кромешную тьму Леса, уводя Люси всё дальше в чащу, прочь от заветной хорошо изведанной тропки.… И вдруг всё кануло во тьму, также внезапно, как, впрочем, и овладело ею. Она замерла, съёжилась лишь на миг, трепетно вздохнула… «Быстро назад! Бегом, к тропе… Чёрт бы её побрал!!!» - промелькнуло в её голове, и она уже готова была ринуться бегом, если бы не её так красноречиво упомянутое выше любопытство. Уже через мгновение она узрела такое, после чего её не заставили бы побежать даже полчища разъяренных пестралов. На маленькой опушке стоял круглый камень, весь усыпанный древними, магическими и, наверняка, хранившими тайные знания рунами. Кругом зажигались короткие вспышки невиданных цветов, не оставляя после себя ничто иное, как высоких худощавых седовласых старцев, в белоснежных туниках до самых пят, с капюшонами, скрывавшими их лица, кроме огромных крючковатых носов, да мохнатых усов, да, ещё громадных, неописуемо величественных, по колено, бород. Люси подумывала о тайном оккультном обряде, и в чём-то была права. Но обряд этот был советом Архидруидов – Великих и Древнейших Волхвов и Чародеев. Мощь их была огромна. Сила духа и грозных заклинаний позволяла им на протяжении своей бессмертной жизни менять Священные основы мироздания.
Интуитивно Люси догадывалась, что лучше накивать пятами, причём тихо и быстро, но как бывает в сказаниях подобных нашему, под ногами у неё оказалась самая сухая из всех засохших в этом Лесу веток, и, конечно же, она предательски громко хрустнула, лишь девочка на неё ступила. Могучий взгляд мигом упал на Люси, последовал взмах посоха, пара вспышек, и девочка пришла в сладкое неведение обморока.
Когда Люси очнулась, сиплые голоса во всю спорили, спорили наперебой и, казалось, без устали.
- Говорю тебе, Беорн, сомнений тут быть не может, слишком много стечений, да и звёзды располагают роковую удачу.
- Да не неси же чепуху, Оберон, она и так не редко слетает с твоих уст. Ни один из наших Богов, ни добрых, ни злых, не послал бы нам такой дар, впору грядущих испытаний.
- Алдуин, Мерлин, пойдите сюда, дитя очнулось!
- Мерлин, как это может быть? Ты потерял былую мощь?!
- Чёрт подери, не знаю чему верить.…Взгляните, это она, она! Горит так ярко! К тому же сам Король Артур так быстро не очнулся от моих Снотворных чар. И покуда я ношу мою тунику, покуда посох, срубленный из ветки Древа Гарпий, плотно сжат в моей деснице, покуда звёзды зовутся моими сёстрами, не усомнимся же, братья, мудрейшие из ныне живущих, чадо, что восседает подле – Уна Солярис – истинная принцесса солнца!
Глава 2
ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ
Солнце неторопливо, но уверенно стремилось к зениту, щедро и без разбора поливая с одной стороны своим золотистым светом всё, что попадалось на пути. Едва слышался треск веток в догорающем костерке, шкварчание и запах свежего, прекрасно прожаренного мяса. Чаща вокруг была непривычно спокойной, будто всякая тварь нарочно избегала этого места. Даже шумные недремлющие пестралы видимо забились в самые укромные уголки своих древесных убежищ. Слышны были голоса. Разговор был живым, но размеренным. Молвил Беорн.
- Путь будет дальним, через Лысые горы. Проход через Восточную пустошь закрыт: там нынче всё кишит орками и троллями. Что ты на это скажешь, Алдуин?
- Едва ли путь через Лысые горы будет беспечнее, Беорн. Разве не ступал ты по этим утёсам, коварным и острым, как бритва, разве не слыхал ты дикого плача голодной виверны над Одинокой горой? На равнине у нас больше шансов остаться в живых, чем в горах. Пусть скажет Мэрлин: великий следопыт и паломник, наш нетленный брат и могучий чародей.
- Давно не оказывали мне подобных почестей, Алдуин. Всю ночь не сомкнул я очей, тревожным вопросом томимый. В горах пройти удастся незаметно, используя тайные знания наших предков, на равнине же нас ждет неминуемый бой. Горы!..
- Горы так горы,- бодро отчеканил Оберон,- у меня от ваших разговоров тушка пропадает: больно горячо угли тлеют, чертова крыса окончательно сгорела. Как по мне, любая дорога опасна, стоит ступить на неё - и сойти будет не под силу.
Люси давно увлечённо слушала и глядела на седовласцев. Страха она больше к ним не питала, напротив, от них исходило невиданное величие, а в морщинах, бороздивших их лоб, скрывалась вековая мудрость. Посчитав, что приличным будет встать и поздороваться, Люси скинула с себя меховой плед, которым её укрыли.
- Доброе утро. Я невольно услышала ваш разговор и осмелилась заключить, что вы – Мерлин, вы – Алдуин, а вы, кажется Беорн?
Повернувшись лицом к костру, Люси взглянула на последнего старца и застенчиво улыбнулась.
- Оберон! – громко и горделиво произнёс чародей.
- Очень приятно,- вымолвила девочка.
- Тебе есть, что услышать, так садись же и внемли.
Мерлин протянул ей жирную ляжку и усадил на камень.
- Рассказ мой будет долгим, но, право, необходимым для твоих ушей. Подготовь свой разум, ибо услышишь ты вещи, неведанные ранее, столь пугающие и близкие тебе. Знай же, ты – Уна Солярис, принцесса солнца, светлая и могучая, затмевающая сияние звёзд. По крайней мере, такой я знавал тебя четыре тысячи лет назад. Ни мне, ни одному из моих братьев не ведомо, по какой причине твой дух пережил столь позднее переселение, почему выбрал он такое юное и беспомощное обличие? Но очевидно, что лишь грядущие наваждения могли заставить спящий дух воспрянуть.
Знай же: четыре тысячи лет назад, когда мир ещё был хрупок и зелен, как младенец, только что вышедший из лона матери, родилась девочка. Мы сразу приметили ее, ибо бушевала в ней энергия и невиданная сила, под стать нашей. Нам и представить было жутко, какой мощью будет обладать девочка, когда вырастет. Нам следовало прекратить это и предотвратить хаос, в который мог кануть мир. Но бороды наши, равно как и умы, были много короче прежних, и жалость не дала нам свершить грех.
Росла девочка в низменной, тлетворной среде: отец её был жалким и корыстным ростовщиком, мать продавала тело за гроши, а братья издевались над маленькой Беллатрисой неумолимо.
И вот в один прекрасный день дитя возвращалось с ярмарской площади, где тогда продавали украшения, о которых так сладко грезила Беллатриса. Она купила массивное золотое ожерелье или, точнее, пектораль за жалкие коврижки, которые ежемесячно выдавал отец всем членам семьи. Девочка вошла в дом и увидала хмельного отца, избивавшего мать и братцев, давившихся смешком. Злость, что закипела в её детском сердце, вырвалась наружу с такой силой, что вся деревня в миг легла замертво. Зло и отчаяние овладело Беллатрисой: неделями она в молчанье бродила по улицам, странным блаженным взглядом окидывая разлагающиеся трупы, и те послушно вставали и плелись следом за ней. Село за селом сметала Беллатриса лишь силой мысли, копя легионы верных мертвецов. Навсегда забылось её имя, ибо величала она себя отныне Виа Мортис – королева мертвых.
Огромный замок возвела она на самых дальних пиках самых северных, самых высоких гор. Она вполне созрела, когда воссела на трон в своей черной Цитадели и стала один за другим покорять города и селения…
Ты помнишь ту невзрачную пектораль, что купила Беллатриса? Она представляла огромную ценность для черной королевы, ибо была единственной вещью, которой та дорожила. В глубине черных залов своей тёмной Цитадели она заключила в пектораль всю ненависть, что питала ко всем живым и любящим существам. Пектораль состояла из трёх роковых, как их любила называть Беллатриса, ярусов. Власть над людьми, тварями и стихиями слились в Мортис так, что нося пектораль на шее, Чёрная королева обретала божественную мощь…
А мы, прячась в отражениях мирозданий, безмолвно плакали, проклиная свою былую слабость. Было ясно, что нынче даже нам, собравшись воедино, было не под силу одолеть Мортис, если бы не воля случая.
Триста лет правила Чёрная королева, когда встретила Торна – обычного пастуха, попавшегося ей в войне с бретонцами. Надо сказать, парень был вполне хорош собой, и Мортис, через некоторое время, после того как забрала Торна во дворец, сильно им увлеклась. Дело дошло бы до брака, но на кануне церемонии Торн, по неизвестным причинам покончил с собой. Долго скорбела Мортис по возлюбленному, оставив мирных жителей в покое. Одно её утешало: чадо, подаренное Торном, уже пять месяцев покоилось в её утробе.
Девочка, что появилась на свет, мощью своей была под стать матери, но сердце её было светлым и непорочным. Узнав об этом, мы с братьями приняли решение покинуть отражения мирозданий, наши тайные убежища, чтобы вырвать светоч из лап Мортис. Сотни Мудрейших полегло на склонах неприступного Каррока, но все же четверо, которых ты видишь перед собой, ворвались в покои Мортис и, похитив дитя, растворились перед носом у королевы, уйдя в ближайшее отражение.
Мы дали девочке имя Уна Солярис – истинная принцесса солнца, ибо огонь и свет легко ей подчинялись. Мы растили тебя в любви и опеке, посвящая в тайны волшебства, помогая раскрыть твой дар и к пятнадцати годам, когда ждать было больше невозможно, ведь Мортис покорила почти пол мира, ты бросила ей вызов.
Как только мы отыскали самое безопасное из всех существующих тогда отражений, мы отправили тебя в самое сердце Чёрной цитадели. Возможно, твоя миссия в том и заключалась - уничтожить родную мать, – Чёрную королеву тьмы, а может и нет, решать было не нам… Но ты, проявив решительность и смелость, не присущую ни одной девочке столь юного возраста, всё же согласилась проникнуть во владения матери, дабы погубить её и спасти мир от её ужаснейших злодеяний.
И вот, ты оказалась в цитадели. Что именно предпринимать и куда идти ты не знала, да и не могла знать, так как находилась здесь впервые. Но твои инстинкты не покинули тебя и здесь: ты, отправившись на поиски матери, пошла по длинному коридору, тьма которого испугала бы самого дьявола. Маленькая, беззащитная девочка, без оружия и брони, но с отважным сердцем и жгучим желанием отыскать ответы на свои вопросы и, возможно, уничтожить врагов, повстречающихся на пути, тихо шагала по тёмному коридору, затаив дыхание и не зная, что ждёт её на следующем шагу…
Как долго ты искала в цитадели хоть какие-то признаки матери, сказать затруднительно. Но, всё же, прислушавшись к какому-то звуку, ты остановилась, и вдруг за тяжёлой стальной дверью подле тебя послышались громкие холодные голоса. Один из них принадлежал женщине, её голос звучал ровно и жестоко, второй же – мужской, но дрожавший и, будто бы, подчиняющийся чьему-то приказу. И вот, что донеслось до твоих ушей, возможно, именно эти слова и зародили в тебе желание найти и отомстить:
«Питер, ты понимаешь, что у меня появились соперники?! Пусть ей и не столько лет, она не так хитра, и не так божественно умна, как я, но она всё же обладает той могучей силой, способной погубить меня и все мои грандиозные феноменальные планы на счёт завоевания мира. И этой силой является всего-навсего солнечный свет, затаившийся в её убогой душонке. Я сама удивляюсь, и до сих пор не могу понять, что особенного в этой силе? Естественно, я прекрасно знаю, что свет способен развеять мрак, но если мрак сильнее и могущественнее света, он победит, и не оставит соперников в живых…» - промолвил женский голос, пробиравший до костей своим холодом.
«Но, мисс, ведь человек, о котором идёт речь, если я не ошибаюсь, - Уна Солярис? Принцесса Солнца! Ведь она ваша дочь?» - робко спросил второй голос.
«Ты не ошибаешься, Питер. » - Вторили ему женские уста. - «Но меня абсолютно не волнует, что она моя дочь. Я покинула её сразу после рождения, так как увидела в ней сильного соперника, способного помешать моим планам… Вот и всё. Я убью её…» - послышался прерывистый вздох, - «Да, убью свою дочь, чего бы мне это не стоило. И не раскаюсь в содеянном…»
Уна стояла, и не верила своим ушам. Она впервые слышала голос матери. Окружённая заботой и опёкой Архидруидов, она не знала жестокости, но, услышав этот голос, она почувствовала страх и, пожалуй, впервые в жизни ненависть. Уна слышала, как её мать клянется убить её, убить родную дочь. И лишь из-за того, что разглядела в ней врага. Да, верить в это было сложно, но Уна знала – её мать - Чёрная королева, и она не пощадит даже её. И тут в голове девочки возникло настолько сильное, непреодолимое желание, но не отомстить, а изо всех сил бороться, бороться за справедливость; чтобы дать возможность мириадам людей спокойно дышать, без опаски, что Тьма поглотит их. И она сделает всё, до своего последнего вздоха, до последнего взгляда…
И вдруг стало тепло изнутри, словно пульсировала живая энергия. Впервые за свою короткую жизнь Уна осознала и почувствовала свою мощь, свою безмерную силу… И страх прошёл.
- И вот, дитя, твоя давняя предшественница бесстрашно толкнула огромную чёрную стальную дверь, и та раскалилась добела от этого порыва чувств. – Молвил Мерлин.
Комната была Тронным Залом. С потолка свисали резные люстры, факелы, вмурованные в сырые каменные стены, пульсировали ярким светом, отражаясь на пекторали, что украшала белоснежную, будто безжизненную шею Мортис.
Питер ринулся на Уну, и она готова была защищаться, вскинув уже во всю пылающую руку над головой. Но Питер упал, корчась и задыхаясь, нарушая гробовую тишину. Прозвучал холодный равнодушный женский голос:
- Прочь, оставь её! Она не для тебя.
- Но, госпожа…
- Молчать!
И Питер испустил дух.
Лишь теперь Уна поняла, кто стоит перед ней на самом деле. Не женщина, а монстр, наделённый несметной силой, гадкий узурпатор… И этим чудовищем была её мать…
- Ты погибнешь, девочка моя! - промолвила Чёрная королева своей дочери, словно триумфатор жертве, которую ждёт неумолимо приближающаяся смерть, - я чувствую твой страх, Уна Солярис, и прекрати глядеть на мою шею. Я прекрасно знаю, что на ней заставляет тебя роптать.
И она провела, усыпанной перстнями, бледной узкопалой рукой по пекторали.
- Я не боюсь ни тебя, ни чего бы там ни было на твоей шее: я Светоч, носитель пламени. И мы обе прекрасно знаем, что силы наши равны, хоть право жить дано лишь одной из нас, ибо пока мы дышим, мир будет хаотичен, разрываемый нашими распрями…
Чёрная королева вскрикнула, осела и схватилась за грудь.
- Прекрати, дрянная девчонка!
- Должно быть, непривычно испытывать теплоту света, исходящую из твоего давно заледеневшего сердца.
Мортис сдавленно застонала, и сползла вниз по стене.
И когда Чёрная королева казалось, была побеждена, страшное предсмертное проклятье громом слетело с её уст.
-Клавикулус Краниум!
Едва слышный властный, наполненный страданием смех выдавила из себя Мортис - Чёрная королева – Королева Смерти…
Уна стояла несколько мгновений бездвижно, затем просто перестала дышать.
- Да, ты погибла, Люси. Мы не подоспели вовремя. Мы вступили в Тронный Зал, и после долго скорбили, завидев то, что там произошло несколькими мгновениями ранее. Но ты исполнила то, что требовалось, пусть и ценой твоей жизни Чёрная королева была мертва, и мы получили пектораль, разделив её на звенья, и, как нам казалось, навеки похоронив в надёжнейшие из убежищ, в разных концах мира…
Сдвинув брови и испустив кольцо дыма причудливой формы, вылетевшее из раскуренной трубки, Мерлин закончил. Несколько мгновений царила тишина, которую ничто не нарушало. Все ждали, как Люси поведёт себя, узнав свою судьбу и своё прошлое. И она заговорила. Непринужденно и весело, будто только что выслушала отменную басню от старого дедугана.
- Вы хотите сказать, что, грубо говоря, в моем теле скрыт дух древней могучей принцессы, той, что вершила те великие дела, поведанные вами. А с чего вы взяли, что это я? Ничего из сказанного вами я не припоминаю.
- Вопросы, они всегда требуют ответов, но даже мы не способны ответить на все. По-видимому, прошло слишком много столетий, чтобы душа могла сохранить воспоминания. Что касается твоей королевской крови, ты, вне сомнения, Уна Солярис, потерявшая всю свою былую силу. Нам предстоит великая битва, девочка моя. Знай же, что души великих не исчезают бесследно, сколько бы раз не умирала плотская оболочка. Примером этому служит твоя история и, как мы полагаем, история Мортис. Она не канула в лету, как бы нам того не хотелось. Тысячелетиями мы молились, чтобы её грязной душе не удалось отыскать путь в наш мир. Но, увы, всё чаще в последнее десятилетие нас тревожит тьма, что сгущается на севере. Нам хорошо известен её ледяной вкус, вкус Мортис. Она ищет, заходит под каждый камень и не успокоится, пока не найдет её, драгоценную пектораль.
Вчерашняя ночь была предназначена для совета Архидруидов, чтобы размыслить о судьбе мира и о наших шагах по направлению к его спасению. Но, то ли Боги ответили на наши мольбы, то ли счастливый случай даровали нам тебя. Алдуин оглушил тебя, дитя, но ты очнулась столь быстро, что один этот факт заставил нас задуматься о твоей сущности. И тут мы узрели её, метку, которую оставили мы на теле Уны, твой кровный знак – солнце на правом запястье, проявляющееся лишь при свете наших посохов. Он воспылал ярче нашего костра, и мы, оторопев, признали тебя. Теперь мы отправляемся в путь…
- А как же мой отец, дом и моя прежняя жизнь? Мне придётся всё это оставить?!
- Да, дитя! Это твой долг! Ты обязана отправиться с нами на поиски тех звеньев пекторали, ибо через тебя она обретёт невиданную силу, и нам удастся спасти мир от надвигающихся на него бед, откажешься – мир канет в хаос Мортис!
Прокинувшись ранним утром, ещё даже солнце не пустило свои зачатки на девственный горизонт, Люси окинула тревожным взглядом всё вокруг. Вдруг это был просто сон?.. Но нет! Маги спали подле неё, но спали как-то странно. Сначала Люси даже испугалась, глаза их были широко раскрыты, были видны только белки, но тут один из Архидруидов зашевелился и, вздрогнув, перевернулся на другой бок. Люси вздохнула с облегчением, и решила оправиться домой, попрощаться с отцом и родной деревней. Пройдя несколько минут по густому хвойному лесу, при каждом вдохе грудь её наполнялась свежим ароматом мокрой хвои и грибов, девочка вышла к холму, за которым начиналось её селение. Дойдя до самой вершины холма, она окинула взглядом покосившиеся дома, маленькие узкие пыльные улочки, коров, пасущихся чуть дальше, возле реки… Как же больно было смотреть на родную землю, зная, что может ей уже и не суждено вернуться сюда… Она всматривалась вдаль, по её щекам текли горючие слёзы… И вдруг она осознала, что спустившись лишь проститься, она останется там навсегда… Резко развернувшись, Люси поспешила прочь от родных мест. Она шла быстрым шагом, на ходу утирая слёзы рукавом. Мимо плыли поля, озёра, всё это было ей до боли родное…
Когда девочка пришла обратно в лес, Маги уже бодрствовали, на их лицах не было ни каких намёков на сонливость.
- Доброе утро, дитя моё! Как ты спала? Отведай нашей снеди. Для похода понадобится много сил…
- Ни за что не откажусь от кусочка прелестной кролятины.
Люси мигом схватила кусок и отправила его в рот.
- Кор-рля-тина?!
- Что-что?
- Что за чушь?
- Ха-ха ха!
Воскликнули Маги. Оберон объяснил:
- Это никакая не кор-рля-тина, это те лысые крысы, что жужжат и летают повсюду!
- П-е-с-т-р-а-л-ы?! Фу- у…
Воскликнула Люси, выплёвывая содержимое рта на подол туники Алдуина. Взмах посоха – и изувеченное блюдо изчезло.
- Ох! Извините, я не нарочно! Просто вам не понять, как я их ненавижу, чёртовы Сохлики!
- Ничего, ничего…
- А у нас для тебя подарок!
Мерлин, с непривычной для его стати улыбкой, протянул Люси невиданной красоты посох. Это была редкостная древесина: такой не отыщешь ни в Гундверском, ни в каком другом лесу! Это была ветвь Бериды - священного дерева, что растёт на склонах Каррока. Слегка расширяясь к верху, он весь был усыпан древними рунами, что слегка светились при звездном и лунном свете. Напоминая по форме неровный сук, посох обладал дивной красотой и изяществом, ибо не было на нем ни одной лишней линии. Все они шли ровно, а в бороздках, что образовывались меж ними, блестела, словно, жидкая ртуть, застывшая, но словно живая.
Глаза у Люси горели. В жизни она не видала вещи, обладающей такой красотой. Девочка всегда любила походные посохи, какие частенько водились в их доме, но не один из них не мог сравниться с этим чудом. Кровь с удвоенной силой рванулась по венам, в висках пульсировало от сладкой боли, и в её руки упал лёгкий, как пёрышко, волшебный сук.
Рядом встал Беорн. Он достал из подола туники свёрток, так, что тот поместился в его громадной ладони.
- Держи, Люси. Развернёшь?
- Непременно!
Она бережно отложила посох и принялась предвкушено раздирать сверток, закусывая губы.
- Что это? - спросила она, и, не дождавшись ответа, охнула, вскочив на ноги, словно кошка.
- Какая прелесть, просто чудо. Где вы её достали?
Люси накинула на плечи бирюзовую мантию, цвета столь чистого, что утренняя лазурь могла бы ей позавидовать. Всюду мантию усыпали серебряные звёзды, становясь золотыми ближе к подолу. Нежнейший шелк, но удивительно прочный вырисовывал силуэт Люси.
Девочка с силой бросилась на шею старцам, громко выкрикивая слова благодарности.
Глава 3
ГАРДВИЛЬ ПРИНИМАЕТ ГОСТЕЙ
- Дарования наши, я вижу, пришлись тебе по вкусу. И это хорошо, ведь именно они будут твоими спутниками на протяжении всего похода.
Сказал Алдуин Люси, которая всё ещё не могла совладать с чувствами, переполнявшими её.
- Ещё бы!
Воскликнула девочка, держа с бережностью дары в руках и бросая на них восхищённые взгляды.
- Это лучшие подарки, которые мне когда-либо дарили! Я до сих пор не могу поверить в то, что я могла и не повстречать вас, если не шла бы тогда по Лесу…
- И ты уверена, что это просто дивное стечение обстоятельств?
- Наша встреча была предначертана судьбой долгими столетиями назад, хоть мы об этом, к превеликому удивлению, и не догадывались ранее.
Люси поняла смысл сказанного Мерлином и невольно взглянула в его бездонные голубые, широко раскрытые глаза. Маг улыбнулся и отвёл взгляд.
- Я думаю, самое время нам, дорогие собратья, отправляться в путь! Зло не дремлет, но и мы полны сил и решимости, противостоять ему? Ведь я прав, дитя моё?
- Да! Я готова к походу, хоть и немного скучаю по дому!
Сказала Люси и кинула тревожный взгляд в сторону родного селения.
- Думаю, нам следует идти в сторону Лысых Гор, так как Восточная пустошь кишит нечистью. Если нам удастся обминуть горы и пройти по Арендвудской Тропе, мы сэкономим драгоценное время и, может, свои жизни!
Закончил Беорн свою невесёлую речь, после которой в душе у Люси снова зародился некий оттенок страха.
- Не думаю, что за время похода кому-то из нас придется подвергнуться смертельной опасности, естественно, без приключений не обойдётся, но мы сильны и мудры, и нам не стоит об этом забывать, братья мои! Отныне, мы – Союз Магов и Мыслителей, наша драгоценная Уна Солярис – принцесса Солнца!!!
И вот Маги: Алдуин, Беорн, Мерлин, Оберон, и Уна, отправились в путь, не забыв запастись провизией, и прихватив с собой пращу Люси, которой она с такой лёгкостью сбивала пестралов с веток. Кстати, их мясо всё-таки пришлось ей по вкусу, хоть и немногим часом позднее.
Шли они долго, по лесам, полям, степям и горам. Не редко делали привалы возле реки или какой-то укромной пещеры, чтобы, поев и отдохнув, набраться сил.
Солнце уже, обогнув горизонт, окрашивало небосклон в лилово-сизые цвета. Люси, таща за собой мешок с едой, и опираясь на подаренный Магами посох, сладко зевнула. Сегодня она довольно измоталась, и не прочь была бы соснуть часок-другой. Мерлин, завидев это, остановился.
- Нам бы сделать привал, да и вообще, надобно подыскать местечко для ночлега.
- Да! Но где же мы будем спать, ведь кругом сплошные горы, даже негде спрятаться от диких зверей! Хотя, глядите, я вижу в расщелине горы небольшую пещеру. Было бы хорошо, ели б мы все там разместились?! Как вы думаете?
- Что же, идея не так уж плоха! Но сначала нужно разведать обстановку в этой самой пещере! Нередко в таких местах скрываются Дронги и кровожадные Мантикоры! Даже худшему врагу не пожелал бы я встречи с такими лютыми тварями.
Люси не стала интересоваться этими животными, или скорее «существами», так как боялась, что описание их может быть на столько пугающим, что она не захочет продолжать путь!
Путники спустились к расщелине и увидали укромную пещеру, как раз такого размера, чтоб там с лёгкостью уместилось пять странников.
Архидруидам понадобилось провести некое подобие совета, и они вышли из пещеры, рассевшись вокруг большого камня. Люси тем временем, дабы не мешать, пошла за водой. Ручей протекал тут же, неподалёку.
Набрав чистой холодной воды в сосуд причудливой формы, Люси вернулась в пещеру, по пути собирая яркие красивые цветы, каких ни разу в жизни не видывала. Девочка принесла воду, украсила пещеру к приходу Магов, и стала ходить по месту их ночлега, чтоб рассмотреть все закоулочки пещеры получше. Её до сих пор терзали мысли, а что если тут, за этим корявым выступом, притаилась та самая кровожадная Мантикора, о которой с такой обеспокоенностью говорил Маг?!
Осмотрев пещеру и не обнаружив в ней ровным счётом ничего опасного, девочка успокоилась, и, чувствуя усталость, стала готовиться ко сну. Люси смастерила что-то вроде подстилки из соломы и травы, сняла мантию, которой до сих пор восхищалась, и, свернув её, положила под голову. Маги уже пришли, и теперь тоже размещались и укладывались дремать, так как они не спали никогда. Маги дремлют, как кошки, и стоит листьям, гонимым ветром, пошелохнуться, как Маг вскочит на ноги, выхватывая свой посох из-за пояса.
Всегда прекрасно проснуться с пустым желудком, зная, что тебя ожидает отменная снедь, особенно, ели она была приготовлена Обероном: величайшим мастером в умении быстро и вкусно накормить любого. Вот и Люси бодро вскочила на ноги, как только услыхала запах печёного мяса.
- Отведай скромного яства, дитя моё!
- А жаренные пестралы мне нравятся с каждым разом всё больше…
Сказала Люси, заглатывая целиком пестралью ногу.
- Когда отправляемся?
Поинтересовалась Люси.
- Серпантин Гор таит в себе слишком много загадок и опасностей, чтобы опрометчиво пускаться в путь. Алдуин с Обероном как раз решают, как избежать встречи с Дронгами, которые так громко храпели ночью, за тем утёсом, заставляя воздух вокруг нас вибрировать.
- А какие они, эти Дронги?
Всё же отважилась поинтересоваться Люси.
- Если нам ужасно повезёт, ты этого так и не узнаешь, но лично я думаю, так или иначе, в этот раз или в другой, нам придётся тряхнуть стариной, опалив шерсть на их мохнатых спинах.
Подумав, что Мага лучше не донимать вопросами, ответы на которые он не желает давать, девочка заняла свой рот сочной пестральей шейкой.
Дорога была выматывающей: огромный тюк лежал на Люси такой тяжестью, словно на ней сидели все четыре Старца, весело смеясь и прыгая.
Странники шли через Горы: вокруг не было ничего кроме высоких смолистых сосен да каменных сводов, грозно нависавших над головами. Смрад, исходивший от колючих побегов, прорастающих сквозь засохшую, потрескавшуюся землю, обжигал всё внутри, заставляя делать частые неглубокие вдохи, сопровождающиеся гулким кашлем, предательским эхом, разносившимся по Горам и терявшимся где-то в заоблачной вершине Одинокой Горы. Все в пыли и поту, Маги ступали ровно и горделиво, ни на мгновение не выдавая усталости, которая не могла не накрыть своей разящей рукой даже грозных Богов. Но Алдуин, шедший впереди, внезапно остановился, нахмурившись, вглядывался в заливы млечной дали. Обернувшись к спутникам, он обеспокоено вымолвил, что ощущает тревогу и надвигающуюся опасность, что необходимо спешить, чтобы вовремя свернуть на Аренвудскую тропу, которая укроет их от надвигающейся опасности.
К вечеру путники подошли к пропасти, перейти через которую можно было, лишь ступив на шаткий мост, помещённый сюда первопроходцами, великими паладинами, жившими столетия назад. Однако мост оказался вполне сносным, выдержав вес путников, не подав причин для беспокойства.
Дорога плавно повернула к югу и, хотя Люси знала, что до спасительной тропы оставалось лишь несколько вёрст, серпантин гор всё не кончался, угнетая и поселяя тревогу в юном детском сердце.
- Куда мы направляемся, Мерлин?
Этот вопрос тяготел еще с того момента, как они тронулись в путь, но Чародеи были слишком заняты и обеспокоены, чтобы докучать им своим неведением. Сейчас же, когда, казалось, уже ничто не угрожает, вопрос вырвался изо рта Люси так, что она сама того не осознала.
- Я ждал, когда же ты спросишь меня, а, зная твой характер, признаюсь, удивлён, что ты не задала этот вопрос раньше.
- Я просто не хотела мешать и…
_ Ну, теперь-то я могу с удовольствием ответить, утолив твоё любопытство. Мы направляемся к Гардвилю, нашему старому другу, который уже больше века ведёт аскетический образ жизни. Ни с кем не общаясь, но будучи очень добрым и гостеприимным человеком, думаю, он окажет нам огромную услугу, одолжив нам пару тройку своих Торлингов, которых сам Гардвиль, надо сказать, любит пуще родных детей, которых у него не имеется.
- Одолжить что?
- Ах, да, Торлингов. Торлинг – довольно крупное вьючное животное, предназначенное для перемещения верхом и перевозки тюков. На вид это довольно милые и величественные создания, слегка напоминающие лошадь, только поменьше и с рогом на темени да серебряными копытами. Гривы и хвост у Торлинга горят, не обжигая, кстати, у зверушек этих по две головы, каждая из которых может прекрасно жить в одиночестве, в случае если вторая падет, срубленная мечём отважного воина.
- Так до тропы ещё далеко?
- Отнюдь. Вон за тем…
В следующее мгновенье уши путников поразил такой вопль, от которого даже Маги, не говоря о Люси, попадали ниц и стали кататься по земле, что есть мочи сдавливая уши…Кричала Виверна.
Схватив Люси, Мерлин молниеносно вскочил на ноги, тормоша и приводя в чувство своих собратьев.
- Бегом, к тропе, здесь не много осталось.
Над головой слышались взмахи исполинских крыльев, и от этих мановений, пыль на тропе поднялась столбом, засоряя глаза путникам. Однако Аренвудская дорога была уже четко видна; маги бережно опустили Люси на пол; в миг развернулись, подняв вверх посохи, начиная произносить оберегающие заклятья на древнем языке.
Виверна вылетела из-за утёса и поразила Люси своим уродством.
На мускулистом склизком теле, усыпанном язвами и рытвинами, выступала каждая кость. Сгорбившись, подав свою длинную, причудливо изогнутую, гнусную, зеленоватую шею далеко вперёд, тварь давала возможность, энергично работать своим кожаным, огромным крыльям. Крохотные передние лапы беспомощно болтались, на фоне сильных, массивных задних конечностей. Виверна пищала и кричала, словно её подвергли мучительным пыткам, человеческому слуху не возможно было слушать это, и Люси плотно прижала ладони к ушам.
Маги, не смотря на крик ужасной Виверны, направляли свои посохи прямо ей в грудь и произносили смертоносные заклинания. Но заклятия отскакивали от чудовища, словно горох от стенки, возвращаясь обратно. Маги, проворно уворачивающиеся от своих же заклятий, всё не отступали. Люси переводила дух, она до сих пор не могла совладать с ужасом, который скрёб её изнутри, словно сама Виверна залезла внутрь девочки. Вдруг чудище ужасающе взвизгнуло, Люси подумала, что победа за Магами, но, обернувшись, увидела страшную картину: Оберон лежал на земле, прижав левую руку к правому окровавленному плечу. Разорванная мантия свисала клочьями, кровь стекала по его рукам… А Виверна радостно кружила над своими жертвами, словно стервятник над мёртвым телом. Это она ранила Оберона, сильно зацепив его за плечо, своим жёлтым длинным загнутым когтем. Мерлин поспешил на помощь раненному Магу. Он занёс свой посох над Обероном и произнёс Залечивающее заклинание, рана начала затягиваться прямо на глазах, но на плече оставались ужасные шрамы. Беорн и Алдуин всё ещё дрались с мерзкой тварью. Виверна кричала пуще прежнего и размахивала задними лапами, пытаясь зацепить когтём ещё одного Мага. Но тут Беорн и Алдуин, направив свои посохи друг на друга, сотворили огромное огненное кольцо, которое охватило Виверну. Тварь кричала и металась внутри кольца. Вдруг она вспыхнула, яркие языки пламени охватили её, словно огненный кокон. Виверна всего пару секунд пробыла в огненном заточении, и через мгновение рассыпалась пеплом, унёсшимся ветром в даль. Люси стояла и наблюдала за этими удивительными актами волшебства и мечтала, вот бы ей так уметь… Маги ликовали, они помогли раненному, но счастливому Оберону подняться на ноги. Мерлин произнёс ещё одно заклинание, и шрамы на теле Оберона исчезли. Маги обернулись к Люси.
- Как ты, дитя? Тебя не ранила эта ужасная тварь? Она напугала тебя, верно?! Но, ничего! Скоро мы выйдем на спасительную тропу, а там путь будет менее опасен, и мы преодолеем его с лёгкостью.
Сказал Алдуин, поправляя мантию, и кладя посох за пояс.
- Я в полном порядке. Да, я ещё ни разу не видела таких ужасных существ, и такой сильной магии! Вернее, может Уна и видела, а может она и сама творила такое, мне этого знать не дано…
- Да, ты правильно мыслишь. Уна была Великой Волшебницей, ей были подвластны почти все виды Белой магии. Она уничтожала Зло, правившее тогда на земле, и никогда не злоупотребляла своей силой…
Люси не стала прерывать приятные воспоминания, нахлынувшие на Оберона.
- Она была прекрасна, и душой, и характером, жаль, что её нет с нами…
В его глазах заблестели слёзы.
- Но с нами теперь ты, и наш долг – защитить тебя! Уна Солярис – ведь теперь именно ты – принцесса Солнца!!!
Закончил свои горестные изречения старый Маг, и утёр горючие слёзы, стекавшие по щекам, изрезанными морщинами, рукавом своей походной мантии.
- Ну, Оберон, ладно тебе уж проливать слёзы, мы все здесь, целы и невредимы, и должны радоваться этому. До Тропы осталось совсем немного, так давайте же продолжим путь, дабы успеть к закату солнца.
Сказал Мерлин.
И Люси с Магами вновь отправились в путь.
К полудню странники, ступив ранее на Аренвудскую Тропу, дошли до конца дороги. Люси увидала ветхую хатку, стоявшую на обочине дороги. Прямо за домиком начиналось поле, необъятное и непостижимое, словно океан. От слабого дуновения приятного освежающего ветерка, высокая трава на поле мягко колыхалась, и вправду напоминая слабые волны сине-зелёной воды. Подойдя к хижине, Люси заметила, что она затянута паутиной, ставни плотно закрыты. Она сомневалась, что тут кто-то может жить. Но Мерлин решительно постучал в дверь. Послышались шаркающие шаги, потом молчок. Затем раздался хриплый осипший голос, будто его обладатель не разговаривал вообще несколько столетий.
- Кто там? Я не желаю никого видеть!
- Это мы, старина! Мерлин, Алдуин, Беорн, Оберон и Уна Солярис!
Перечислив всех, Мерлин стал ждать ответа. Но ответа не последовало, вместо этого дверь распахнулась.
- Вот так сюрприз! Чем обязан столь удивительным визитом? Да, ладно, проходите, чувствуйте себя как дома.
Гостеприимно сказал Гардвиль и повёл всех в дом. При его словах о доме у Люси словно что-то перевернулось внутри, она вспомнила свой дом, отца, и на её глаза навернулись слёзы, она поспешно отвернулась, чтобы никто этого не увидел. Осмотрев дом Гардвиля, она отметила, что внутри было довольно чисто, не смотря на внешний облик дома. Да и сам хозяин, сперва показавшийся Люси чёрствым старым занудой, оказался на диво веселым, и милым стариком. Он угощал Магов доброй, выдержанной в дубовой бочке медовухой, а Люси дал отведать свежих ароматных пряников и горячего чая. Согревшись и немного опьянев, Маги с Гардвилем завели разговор про неизвестных Люси гоблинах и драконах, перемирьях великанов с троглодитами, и ещё много о чём, Люси не смогла дослушать до конца, так как очень устала, и сев в мягкое кресло, и накрывшись пуховым одеялом, мгновенно уснула.
Люси стояла напротив своей матери, и просто смотрела ей в глаза. Мортис словно жгло что-то изнутри, она стонала.
- Прошу, не надо! Уна, зачем тебе это? Ведь я твоя мать…
- Ты мне не мать! Матери не бросают своих детей на произвол судьбы, и не пытаются их уничтожить, как ужасного врага! Я давно хотела отомстить тебе, но прежде я задам тебе несколько вопросов. Слушай меня, и отвечай честно. Если будешь лгать – умрёшь на месте…
Люси говорила с непривычной для неё жестокостью.
- Я задам всего два вопроса, от твоих ответов на них зависит, будешь ты жить или же умрёшь! Первый: почему ты захотела убить меня через столько лет, после нашей последней встречи?
- Ответ прост, я думала ты и сама догадаешься, я, как и все, думала, что ты мертва, я думала, моё Смертоносное заклятие не оставит тебя в живых. И я была где-то права. Ведь от тебя остался лишь жалкий дух, который отыскал себе новое тело и стал жить в нём, как паразит…Ах!
- Второй вопрос!
Властно сказала Уна, после того как прервала речь матери, зашедшую не в то русло, новой атакой.
- Какая сила заключается в той пекторали, которую ты носишь на шее?
- Ха-ха-ха!
Мортис страшно рассмеялась, её смех долго разносился гулким эхом по закоулкам её Чёрной цитадели.
- Ты думаешь, я отвечу на этот вопрос?! Нет, детка моя, лучше убей меня! Убей свою мать! Ты не получишь ответа на этот вопрос даже после моей смерти. Давай убей! И потеряешь навсегда возможность разгадать мою тайну! Убей, чего же ты ждёшь?! Ты же именно для этого явилась сюда, ведь так?! Давай! Боягузка…
- Не-смей-называть-меня-боягузкой! Я нее боюсь ни тебя, ни кого-либо другого! Я убью тебя, как жалкую муху, прихлопну, от тебя не останется ничего! Ни тебе былой мощи, ни красивого личика! Больно, не правда ли?!
Мортис схватилась за лицо, она кричала. Солнечный свет просвечивал её изнутри, она словно плавилась. Её лицо начало растекаться, она в ужасе схватилась за него, начала кричать и звать на помощь…
- Никто тебя не услышит, мы одни на мили вокруг! Теперь тебя ничто не спасёт! Единственный выход – отдай мне пектораль по-хорошему, и, может быть, я оставлю тебя в живых…
- Нет! Никогда! Убей меня! Я не отдам тебе свою силу! Убей! А-а-а-а…
Уна просто стояла над полурастёкшимся телом матери и хохотала, она смеялась так, будто мучения собственной матери доставляют ей невиданное удовольствие…
«Люси, проснись! Что с тобой! Люси…» Послышалось в голове у девочки, кто-то бил её по щекам. «Она горячая, Мерлин!» Люси проснулась. Маги столпились над ней, и просто смотрели на неё. Гардвиль принёс стакан холодной воды. Мерлин спросил:
- Что тебе приснилось, Люси? Мы волновались за тебя…
- … мне приснилась мать…
Коротко ответила Люси, она не могла прийти в себя. Сон это был, или нет, она до сих пор не была уверенна. Всё было на столько реально и правдоподобно… У неё в ушах до сих пор стоял дикий крик матери: «Убей меня! Нет! Убей…» Люси была горячая, словно у неё была лихорадка, её трясло, и она начала плакать. Маги, обеспокоено смотревшие на неё, немного отошли, и начали переговариваться. Мерлин подошел к девочке, взял её за руку.
- Люси, думаю тебе надо проветриться на свежем воздухе. Может быть, выйдем?
- Да, конечно…
Всхлипывая, сказала Люси. Она с Мерлином вышла в поле. Круглая полная луна уже была видна, на небе ярко светили звёзды. Люси смотрела на небо, и вспоминала сон, мать…
- Люси, я понимаю, тебе сейчас не хочется говорить об этом, да я и не прошу, просто скажи, кто там был, и что произошло. В двух словах?!
Мило улыбнувшись, сказал Маг.
- Там была Мортис. Я задала ей вопрос о пекторали, но она сказала, что лучше я убью её, чем услышу ответ! Я чуть было не убила её!
- Я понимаю! Я интересуюсь, за тем, что… Думаю, ты уже довольно взросла, чтоб это знать: мы думаем, между вами существует какая-то связь, то есть иногда тебе могут сниться сны о ней, или будет что-то на подобие видений, в которых вы будете встречаться. Знаю, это будет сложно вынести, но таким образом мы будем держать её в поле зрения. Думаю, она не догадывается о твоих телепатических способностях, а когда она узнает, я надеюсь, будет уже поздно… Ты понимаешь, о чем я?!
-Конечно! Да, я всё-таки убью её, если даже придётся заплатить за это своей жизнью…
Мерлин не стал продолжать разговор, он понимал, что сейчас творится в душе Люси. Они просто стояли, и смотрели на звёзды…
Через некоторое время, вернувшись в дом, Люси легла в приготовленную специально для неё кровать. Маги тоже разместились на кроватях, стоявших по углам комнатки. Люси слышала вой ветра, шум колышущейся травы в поле. Под эти успокаивающие звуки она заснула…
- Ну, как спалось, дитя моё? Не снились страшные сны?!
Иронично поинтересовался Беорн.
- Нет, всё было спокойно! А когда мы отправимся дальше, ведь, как я поняла, это не конечная наша цель? Вы говорили, мы возьмём каких-то существ, похожих на двухголовых лошадей, и пойдём, точнее, поедем, дальше! Но куда?
- Да, мы возьмём Торлингов, если, конечно, наш милостивый хозяин одолжит нам их…
- Ну, конечно! Что вы, что вы! Я обязан вам своей жизнью! Так о чём же может идти речь?!
- Вот, видишь, Гардвиль с радостью даст нам своих милых «барашков» и мы отправимся в путь. А именно, Мы поедем на Юг, к Вендервудскому Озеру.
- А зачем?
-Всему своё время. Да, вскоре ты и сама увидишь. Торлинги очень скоро привезут нас к цели. Но на них мы пропутешествуем лишь пол пути, так как нам придётся их оставить возле Вендервудского Чистилища.
- А это что ещё такое?
- Это барьер, через который способен пройти лишь человек. Это своего рода преграда на пути в Озеро, для тех, кто имеет дурные намерения. Магия барьера проникает в твой разум, будоражит воспоминания, отыскивая причины визита; животные же за неимением ни памяти, ни подсознания просто погибают, едва ступив за пределы барьера.
Собравшись, Маги и Люси последовали за Гардвилем, прихрамывающим и сопящим, шедшим по направлению к хлеву, находившемуся на заднем дворе. Хозяин распахнул дверь стойла и наружу вырвался приятнейший, на удивление Люси, запах животных. Похрюкивания и тяжёлое дыхание, напоминали странникам о том, что это всё-таки лошади, так как по их виду этого было бы не сказать. Две фыркающие головы, смотрели в разные стороны, оценивающе окидывая взглядом всех, кроме Гардвиля. Люси сразу, словно влюбилась в этих созданий, находя в них необычайную грацию и ни толики уродства.
Выведши пятёрку лучших Торлингов, Гардвиль горячо обнял Магов и девочку, помог ей взобраться верхом и отправил путников на дорогу, пожелав удачного пути и, попросив отправить Торлингов домой перед барьером, заверив, что те обладают удивительным умением находить дорогу домой.
Глава 4
В ПУЧИНЕ
Ездить на Торлингах, как казалось Люси, было сплошным удовольствием: никакой качки, никаких вздрагиваний и ускорений шага без команды, одним словом – идеальные вьючные животные. Люси они так понравились, что она даже решила дать имя Негоциант тому, на котором ехала. Маги, ехавшие поодаль, живо переговаривались на незнакомом языке, время от времени оборачиваясь, чтобы поглядеть как там Люси. Девочка вдруг почувствовала себя необыкновенно одинокой; она представила отца, убивающегося в поисках дочери, наверняка топящем горе в кружках с медовухой или пинтой, родную деревню, друзей… к горлу подступило, она остановила Негоцианта и заревела навзрыд. Маги лишь улыбнулись, увидев девочку в таком состоянии, спешились и покинули её, занявшись разводкой костра. В этот вечер Люси кусок в горло не лез. Как не нахваливал Оберон блины, переданные Гардвилем, Люси к ним не притронулась, ссылаясь на плохое самочувствие.
Утром настроение значительно улучшилось и Люси объявила, что готова вновь пуститься в путь. Солнышко пригревало, настроение у Люси всё поднималось, и она затянула песенку, которую часто слышала в пивных.
«Меркнет свет
Спасенья нет
В дом пришла беда».
«Поздним днём
запоём
горе не беда».
Подхватили маги.
А дорога всё длилась и длилась. Рытвины исчезали, смениваясь зелёной травкой, пробивавшейся сквозь плешь на почве. Негоциант томно сопел, мотая своими головами в разные стороны, отгоняя мух своим длинным огненным хвостом. Люси давно поравнялась с магами, поддерживая их беседу.
-…И тут он прыгнул на меня. Представляете? Восемьсот пудов чистых мускулов Бакра обрушились на меня. И если бы не мощь моего леденящего заклинания, его зубы, вполне вероятно, сомкнулись бы на моей шее.
-Да ладно, Алдуин. Всем известно о том, что ты ещё тот мастер рассказов, когда дело заходит о твоих подвигах.
Подхватил Мерлин.
-А почему бы ни похвастать, когда есть чем?
- Вот и я так думаю.
Вмешалась Люси.
В воздухе запахло влагой и солью, когда Мерлин объявил, что они приблизились к барьеру, а соответственно и к Озеру. Примерно через час взору путников предстала небольшая арка, ничем не отличавшаяся от десятка других, которые представлялось видеть Люси, но теперь то она знала, что это Чистилище, что попасть в Вендервудское озеро (она даже не представляла зачем) можно только преодолев барьер. Маги спешились и отправили Торлингов обратно, Люси последовала их примеру.
Один за другим Волхвы беззаботно и непринужденно прошли через арку, и уже через несколько мгновений весело манили Люси к себе. Люси испытывала некое волнение, словно всё было совсем не так просто, как на первый взгляд. Однако девочка без колебаний ступила вперёд. Пройдя эти несколько шагов под сводами магического монумента, Люси показалось, что вся жизнь в одно мгновение пронеслась перед её глазами. Очутившись рядом с Чародеями, она осела, словно пробежала много миль без привала.
- Ничего, дитя, не волнуйся. Многие, пройдя сквозь арку впервые, теряли сознание.
- Ничего, по-моему, я пришла в себя, можем идти дальше.
Пройдя через барьер, путникам открылся удивительный вид: зелёное зеркало озера блестело от солнечных лучей, лёгкая рябь, гонимая утренним ветерком, усыпала блестящую гладь. Маги, поглядывая на воду, в унисон произнесли несколько глубоких, утробных звуков, словно находились под водой, и к огромному изумлению Люси, пучина разверзлась, обнажая позеленевшие от воды ступени.
- Пойдём, Люси.
И девочка послушно последовала за колонной магов, которые вереницей пустились в путь на дно Озера.
Идти было не то чтобы страшно, скорее как-то непривычно и жутко неуютно. Алдуин предупредил, что шаг влево, шаг вправо, и ты окажешься за пределами магии лестницы, и тебя унесёт быстрый поток. Куда не посмотри, появляются странные невиданные подводные твари. Путники шли молчаливо, не говоря ни слова. Тишину нарушила Люси.
- Кто-нибудь скажет мне, в конце концов, куда мы идём?
- Мы направляемся в подводное царство Вендервуд, чтобы решить твои проблемы, Люси. Здесь тебе помогут с восстановлением памяти, и помогут обуздать свои магические способности.
- Что ж, надеюсь это не больно.
Пошутила Люси, заливаясь звонким смехом. Подходя к концу лестницы, Люси, подпрыгивая, чтобы хоть что-то увидеть за Обероном и Алдуином, разглядела большой зал, заполненный странными человекоподобными существами, только с плавниками на голове, спине и руках, а ног у них вообще не было, только хвосты, неуклюже служащие опорой для чешуйчатого зеленоватого тела.
Ступив под своды зала, волшебники начали молвить на том же странном языке, вежливо снимая свои огромные конусные шляпы, в знак вежливости и добрых намерений.
Вдруг Беорн взял Люси под руки и вывел вперёд так, чтобы она была видна всем присутствующим, а те бросали на неё оценивающие, но отнюдь не презрительные взгляды.
- Поклонись и сделай шаг влево.
Скомандовал Чародей, и Люси последовала его примеру. Послышался шепот и возгласы амфибий. Люси была уверенна, решается её судьба, хоть и не могла понять их слов.
Через несколько минут молчания, вперёд вышла амфибия и что-то произнесла. После этих слов Маги повеселели, улыбнулись, похлопали девочку по спине и двинулись вперёд по замысловатым коридорам-извилинам.
Комнаты в Вендервудском царстве были вполне удобными и приятно сухими, по непонятным причинам, вода, отсутствовала. Неведение жутко мучило Люси, словно выгрызало её внутренние органы и, не удержавшись, она подошла к Мерлину и спросила, что это за создания, и как они могут ей помочь.
- До чего же ты любопытна, дитя моё. Эти замечательные и благородные создания – Тритоны, вечные владыки морских глубин. Все тритоны, одни в большей степени, другие в меньшей, владеют даром ясновидения и чтения мыслей. Заглянув в тебя, отодвинув створки твоего подсознания, они попытаются вернуть тебе память трёхтысячелетней давности.
- Когда начинаем?!
Спросила Люси, и глаза её безудержно горели.
- Не торопись. Процесс подготовки священного ритуала длится многие часы. Я, признаться, удивлён, что Тритоны согласились нам помочь, и если бы не одна услуга, которую мы оказали им много веков назад, мы бы не решились даже спуститься к ним.
- Что ж, ждать так, ждать.
Прошло несколько дней долгого ожидания, прежде чем Алдуин с Беорном вошли в покои Люси и пригласили её следовать за ними.
Коридоры в Вендервуде были до того извилистыми и похожими друг на друга, что запутаться в них было проще, чем полить цветы на подоконнике, поэтому Люси напрягла все свои чувства, чтобы не отставать от Чародеев. Изматывающая прогулка закончилась огромным залом, в котором, как правильно предположила Люси, и предстояло пройти церемонии. Несколько Тритонов-женщин увели Люси в небольшую комнатку. Девочку оголили, омыли благовонными эфирами, одели в белоснежную тунику и повели назад в огромный церемониальный зал. Маги удалились, будто их присутствие было нежелательным или лишним.
Тритон, весь в золотом и зелёном, взял Люси за руку и подвёл к другому Тритону, стоявшему в центре подле чаши со странным варевом. От этого зелья исходил неприятный запах, от которого волосы на теле становились дыбом, и ставало жутко холодно.
Существо достало из подола своей рясы два кубка. Окунув один, и, наполнив его до краёв, Тритон осушил чашу и тут же поморщился, протягивая другую Люси… К удивлению девочки, Тритон заговорил с ней человеческим, понятным языком.
- Испей и ляг на пол.
В этот момент к Люси подошли ещё два Тритона и скинули с неё одежды. Девочка окунула свой кубок в бурлящую зеленоватую жидкость и через мгновение поднесла сосуд к своим губам. Смрад мешал ей осушить чашу, но девочка, задержав дыхание, отпила. Жидкость, которая растеклась в полости рта Люси, была на столько гадкая, что девочке показалось, что она её выплюнет, но, прижав ладонь ко рту, подавив страшный рвотный приступ, она глотнула. За вторым глотком последовал третий, затем четвертый, и, в конце концов, чаша опустела. Люси послушно легла на специально отведённое место и закрыла глаза. Тритон, скинув рясу, обнажив своё чешуйчатое тело, лёг рядом, взяв Люси за руку. Дремота начала накатывать и девочка заснула…
…Люси несётся по дороге, Тритон, что есть духу, пытается поспеть, волоча свой хвост далеко позади. На его пути то и дело возникают реки лавы, пни, ухабы, повороты, мешающие ему догнать девочку. Люси хочет остановиться, но ноги её не слушаются, несясь вперёд…Темнота. Ничего кроме темноты…Свет становится ярче…Приближающийся силуэт Тритона…Крики Люси…Отец гладит её по голове, беззвучно открывая рот, затем превращается в Мортис с Пестральими крыльями, издаёт пронизывающий крик Виверны…Маги улыбаются Люси…Всё расплывается…Звёзды падают на голову девочки, её зовёт Тритон…Всё меркнет.
Люси очнулась на том же месте, куда и легла. В висках пульсировала тупая боль. Рядом лежал Тритон. Открыв рот, он повернул голову к девочке и произнёс непонятные звуки, затем встал, подал Люси тунику, одел свою и вышел из комнаты. Сколько времени Люси провела в одиночестве, она не представляла, но новых воспоминаний, как она только не пыталась вспомнить, не прибавилось.
В комнату ворвались Беорн и Оберон. Они подошли к Люси и искусственно улыбнулись ей.
- Нас попросили прискоро убраться.
Сообщил Оберон.
- А что такого должно было случиться?
Закричала в недоумении Люси.
- Это мы, в общем-то, и хотели у тебя спросить. Мерлин переговорил с вождями Тритонов, и те говорят, что ты ведьма, что ты единственный из живущих, в чьё сознание не удалось проникнуть их верховному ясновидцу. Их старейшины утверждают, что твой дух блуждает в стороне от тела, что помочь в поисках себя тебе сможет только, как это не странно, пектораль.
- Тогда остаётся лишь найти её.
- Дитя моё, всё далеко не так просто, как на первый взгляд. Да, мы спрятали пектораль, и знаем, где лежат её части, но мы позаботились, приложив все свои знания и мудрость, чтобы никто, включая нас, до неё не добрался. Мощь заклинаний, охраняющих пектораль, ужасает даже нас, а места захоронения так далеки и неприступны, что добраться до них было бы уже величайшим подвигом, так что теперь судьба наша предрешена.
Отчаянно вздохнув, Люси взяла Беорна за руку, и Маги с девочкой поплелись прочь по коридорам. Кого бы не встречала Люси, все смотрели на неё с презрением и страхом, обходя стороной, если, конечно, немигающие, рыбьи тритоньи глаза вообще могли изображать чувства. К вечеру друзья собрались и были готовы отправиться в путь и вот, не прощаясь с тритонами друзья ступили на лестницу и шагали до тех пор, пока не почувствовали песок под ногами.
Маги, как в прочем и Люси, находились в полной растерянности. Никто не знал, что поджидает их впереди, ведь путь к частям пекторали, может стоить кому-то жизни. Вечером друзья развели костерок и стали неохотно ужинать. Ни слова не слетело с уст Магов или девочки. После трапезы путники легли на траву и попытались отдохнуть. Спать никто и не думал, да это бы едва ли удалось сделать: больно горестные думы травили душу путникам.
Утром привычно пахло жареным мясом, над которым возился Оберон, Алдуин и Мерлин потягивали трубку неподалёку, Беорн писал что-то на куске пергамента, облокотившись о дерево. Люси достала свой посох (она им до сих пор восхищалась, и время от времени рассматривала) и провела по нему рукой. Он был лёгок и невероятно красив, изящен и величественен в одночасье. Не найдя занятие лучше, Люси отыскала свою пращу и направилась к зарослям, что росли в нескольких метрах от опушки, где остановились Маги. Несколько часов девочка искала хоть какие-то признаки живности, но ничего, кроме стрекоз да надоедливых мух не попадалось. Расстроенная и разбитая, девочка вернулась к месту привала. Глядя на сборище Магов, она подумала, что те были заняты своим привычным во время привала делом: определением пути. И действительно, Маги расселись вокруг костра, громко разговаривая, раскуривая трубки. Одни оживлённо что-то объясняли, другие сидели молча. Было ясно одно: перед ними стоит тяжёлый выбор, судьбоносный. Идти за частями пекторали или осесть где-то, дожидаясь лучшей возможности напасть. Долгое время Люси сидела поодаль, ожидая, когда же Мудрецы закончат свою дискуссию, и к полудню, когда жара достигла своего апогея, и сидеть на земле было уже невозможно, Маги, наконец-то, решили, что хотели. Подозвав Люси, друзья неплотно отобедали и сообщили Люси о том, куда они благоволят направиться.
Посадив девочку подле себя, Мерлин заговорил:
- Как ты уже, наверняка, сообразила, мы попали в весьма затруднительное положение: мы не только не смогли вернуть тебе воспоминания и былую мощь, но и убедились в том, чего больше всего опасались. Придется идти за пекторалью, вернее за её частями, и ты должна понимать, что этот поход будет далеко не из лёгких. Теперь лишь пектораль способна пробудить в тебе былую силу. Но так как пектораль укрыта слишком изощрённо, покоясь в разных частях света, нам придется уйти в своё родное отражение, чтобы взять тайную карту, составленную нами в те злополучные годы. Оттуда мы намереваемся отправиться все вместе на поиски трёх магических осколков. Мы, по началу, хотели оградить тебя от опасностей этого рокового путешествия, отправив в отчий дом, в безопасность и уют. И мы бы так и поступили, собрав пектораль без твоего участия, и одев её на твою шею. Но возникла новая опасность для тебя. Мортис, неизвестно от куда, прознала о твоём существовании. Как сообщили нам наши тайные гонцы, она бросила всех своих жалких ищеек на твои поиски, и, надо сказать, своё дело они знают. Особенно ты уязвима ночью, так как горишь для них ярким светом, развеивая кромешную тьму. Они легко тебя найдут и пленят, если нас не будет рядом, поэтому об отправке домой не может быть и речи. Судьба посылает нам тяжкие удары, и нам не остается ничего другого, как с достоинством их принимать.
Сказал маг напоследок, поцеловал Люси в лоб и в молчании удалился.
Привычная волна грусти с головой накрыла Люси. Она, уже в который раз, вспомнила отца и родную деревню, запах Гундверского леса, купание с друзьями в озере, пьяное ворчание стариков в местных пивных и многое другое, что окружало девочку на протяжении всей её сознательной жизни. Глаза её вновь наполнились слезами, но девочка не дала им хлынуть неудержимым потоком по её щекам и на корню подавила в себе гнетущие мысли.
Седые покровители вновь собрались вокруг Люси.
- Перемещение в отражение потребует от тебя определённых навыков. Для нас это давно стало рутиной, но твой неприспособленный разум требует специальной подготовки. Основой для благополучного путешествия через отражения – особое состояние, сходное с трансцендентальной медитацией, во время которой разум очищен от всяких мыслей, и твоя сущность сходна с бестелесным, эфирным и витает в определенных слоях твоего подсознания. Сейчас мы станем плотным кругом, и когда ты будешь, готова, подай нам знак, но не спеши. Ты ни с чем не должна спутать это состояние и продлить его как можно дольше. Когда ты его достигнешь, ты почувствуешь легкость и способность взлететь.
Люси не могла не волноваться, зная, какая трудная задача перед ней поставлена. Её пробивала дрожь, сердце билось в горле, во рту пересохло. Но девочка мужественно встала в круг, взяв за руки Мерлина и Оберона. Ладони, загрубевшие и постаревшие с виду, были на удивление мягкими и тёплыми, даже горячими.
Долго стояла Люси, освобождаясь от навязчивых мыслей, пока не почувствовала нужное успокоение внутри. Она решительно кивнула головой и, когда Маги хором произнесли мантру, предательски вернувшаяся мысль об отце, о том, как он наверняка страдает и убивается её отсутствием, просверлила её мозг, разорвав нужную ментальную связь с Чародеями. Пару секунд Люси, словно находилась в пространстве, зависнув между двумя мирами, но вдруг все прояснилось. Люси полетела вниз с высоты пяти локтей и грохнулась оземь без сознания.
Глава 5
НА РАСПУТЬЕ
Несколько минут Люси лежала бездвижно, оценивая свое нынешнее положение. Ни истерик, ни волнения, просто тепло вечерних лучей и запах свежей травы. Люси пыталась понять, что же произошло. Теперь она отделена от Магов, на пятки наступают гадкие приспешники Мортис, скоро стемнеет:
«Ну ладно, еще рано волноваться. Друзья непременно обнаружили моё исчезновение и уже спешат на помощь… Вот пережду немного, подкреплюсь остатками пищи и убью время, ожидая возвращения Магов».
Люси пыталась не думать о том, что её могут не найти или не застать, она просто решила пойти на удачу. Встав и отряхнувшись, она обнаружила, что левая лодыжка слегка ноет, девочка, подавив монотонную боль, направилась к месту бывшего привала. Солнце ещё не закатилось за загоревший горизонт, но всё слабее освещало равнинные земли. Так как пестралы были уже еле тёплыми, а самостоятельно разжечь костёр Люси и не надеялась, пришлось довольствоваться черствым стылым мясом и сухим мякишем. Люси набила желудок и её охватила дрёма. Она пыталась не спать, наблюдая за ночным небом, но вскоре начала изрядно клевать носом и, в конце концов, так и заснула, опершись о дерево.
Ночью Люси мучили кошмары. Ей мерещились уродливые демоны, настигающие её в нескольких шагах от отчего порога, бичи, рассекающие воздух и усыпающие её спину алыми полосами, тяжелые кандалы и сырое подземелье; смех, черный смех Мортис…
Девочка проснулась в холодном поту. Её знобило, все тело била пронизывающая дрожь, в горле пересохло.
Она вскочила на ноги, забыв о побаливающей лодыжке, и, опрометчиво оглянулась.
« Сны… как хорошо, что они никогда не становятся явью», - Подумала Люси и немного успокоилась. Магов все не было, и в голову к девочке начали вкрадываться тревожные мысли:
«А что если Чародеи и не думают за мной возвращаться? Или бьются в тщетных попытках, отыскивая меня не там где надо. Или, может, так и было задумано, оставить меня здесь, подальше от опасностей? Но нет, Мерлин, Оберон, Беорн и Алдуин не поступили бы так со мной. Но обстоятельства не всегда складываются в нашу пользу, ведь так? Разумнее будет вернуться к Гардвилю. Да, пускай пройти через Лес будет испытанием, но я смогу, обязательно смогу: ради себя, отца, друзей и, в конце концов, ради этого чокнутого спившегося мира. Да, я смогу!».
Стерев скупые слёзы со своих разгорячённых щёк, Люси пошла к озеру, дабы искупаться и утопить своё горе в непоколебимо спокойных водах. Смыв всю грязь долгого пути, девочка обсохла под ласковым солнцем, и, одев свежевыстиранные вещи, Люси вернулась к своему привалу. Она подняла свой посох, подобрала остатки провизии, и пустилась в путь.
Люси понимала, что впереди её ждала дальняя дорога, пускай и знакомая, но от этого не менее опасная. Оставив за своими плечами своды Арки, она вошла в густой непроглядный Лес.
« Господи, как же мне вас не хватает, милые Боринги!»
Девочка вспомнила тёплую спину, нежное фырканье и мягкую, развевающуюся на ветру гриву. В который раз Люси непреодолимо захотелось плакать. Подавив поток жгучих слёз, она продолжила путь. Со всех сторон её окружали незнакомые, успокаивающие звуки: попискивание мелких грызунов, пение птиц неземной райской красоты и ещё неведомые Люси звуки – всё это с лихвой восполняло лесной хор, который девочка слышала первый раз в жизни, не смотря на то, что раньше долгие часы проводила в родном Лесу, наедине с природой. Наслаждаясь этими дивными звуками, Люси шла, под её ногами хрустели маленькие веточки, грудь с каждым вдохом наполнялась приятным лесным ароматом, она и думать забыла о тоске и горести, и принялась напевать весёлую песенку…
Но вскоре чудный Лес закончился, и взору Люси предстала огромная зелёная долина, поражающая своей бескрайностью и девственностью. Девочка окинула взором природные владения, и её взгляд остановился на длинной тропе, уходящей далеко за горизонт. И тут Люси увидела одинокую, маячившую вдалеке, фигуру. Она, бесспорно, принадлежала человеку. Люси поспешила туда, ведь это, может быть, был её путь к спасению. Подойдя ближе, путница смогла внимательнее рассмотреть незнакомца. Это был мальчик, лет 16 на вид, он был худощав, но симпатичен, хоть его одежда и свисала с него грязными рваными лохмотьями. Его выгоревшие на солнце волосы, всё же сохраняли приличный вид, и были цвета соломы, а глаза, такие голубые, что Люси невольно подумала о прозрачном чистом озере. Мальчик был явно не изнежен лаской и заботой, по нему читалась вся его сложная жизнь: тяжёлая работа, палящее знойное солнце, материальный недостаток и грубое воспитание – всё это давало о себе знать. Впрочем, Люси об этом догадалась сама, а разумнее было бы заговорить с ним:
- Привет! Я Люси. Я потерялась, и ищу дорогу, которая сможет вывести меня к знакомым местам. Думаю, ты сможешь помочь мне?! Как тебя зовут? И здесь ли ты живёшь? Извини, столько вопросов… Просто я очень хочу выбраться отсюда как можно скорее.
- Ничего! Меня зовут Эрни, и, да, я живу здесь. Хотя понятие «здесь» для этой местности…
Он окинул долину смуглой рукой.
- Достаточно растяжимое. А можно поинтересоваться, кого именно ты потеряла? Ты здесь с семьёй?
- Как сказать!
Промолвила Люси, и иронично усмехнулась.
- И что заставило тебя вообще прийти сюда, ведь на мили кругом – ни единой живой души!?
Продолжил Эрни.
- Я и сама затрудняюсь ответить. Видишь ли, я мало чего могу тебе рассказать про себя, так как совсем не знаю, можно ли тебе доверять, и что ты за человек. Просто у меня есть враги, и откуда мне знать, что ты не из них? В другом же случае, мне бы не хотелось подвергать тебя опасности знакомства с ними. О, извини, конечно же, ты обычный парень, и, я думаю, не представляешь для меня опасности… Ах, да, я ищу домик Гардвиля, знаешь такого?
- Извини, но о таком первый раз слышу. А на счёт врагов и меня, не беспокойся, к врагам я уж точно не отношусь, да и к друзьям пока что тоже…
Он лукаво улыбнулся Люси, и она поняла, что понравилась ему, про себя отметив, что он ей тоже.
- Знаешь, Эрни, не хочу показаться нескромной, но я, если честно, очень голодна и устала. Если бы ты мог…
- Конечно, конечно, моя хижина в полуднях пути, если ты никуда не спешишь, буду рад считать тебя за гостя.
- Да, да, пойдем.
Дети отправились в путь, увлечённые приятным разговором, не подозревая, что их судьбам суждено тесно соединиться. Они шли, не замечая, как преодолевают милю за милей, версту за верстой, час за часом. Солнце уже завершало свой дневной цикл и лениво клонилось к линии горизонта, когда Эрни весело вскрикнул, указывая на углубление в долине, словно овраг, объясняя, что это и было место его скромной обители. Люси ненароком заметила, что щеки у Эрни, впрочем, как и уши, пылают огнём. Девочка понимала, что дом его не королевский дворец, но едва ли комфорт и роскошь имели для неё значение в эту минуту.
- Да не переживай ты! Я ведь тоже не из рода принцесс. Я дочь меховщика, да, самого обыкновенного меховщика. Я привыкла к простецкой жизни, так что навряд ли твой дом меня сильно удивит. Я очень благодарна тебе, а потому прекрати смущаться и расскажи, что здесь у тебя к чему.
Люси явно увидела, как у Эрни отлегло от души, он начал весело улыбаться, шутить и громко смеяться. Спустившись вниз по склону оврага, Люси увидела небольшую одинокую хижину. Она была предельно скромна, но на удивление аккуратна и ухожена. Всюду по траве бегали кудахтающие нелетающие птицы, мычала пара коров, и жужжали пчелы. Эрни отворил дверь, сухо кашлянул и жестом пригласил Люси внутрь.
- Не так уж и плохо, – сказала девочка, - все чисто и ухоженно, стол, стулья и кровать, что ещё нужно для жизни? – она усмехнулась.
Эрни тоже не сдержал улыбки, и ребята залились гулким смехом.
- Пойду, приготовлю что-нибудь поесть, ты, наверняка, проголодалась.
- Да, не помешает.
Люси улеглась на кровать и в первый раз за долгое время позволила себе просто наслаждаться, не думая ни о чём постороннем. Через полчаса, а, может, и через час, в комнату вошел, сияющий и гордый Эрни. В руках он держал огромное блюдо, и чего на нем только не было: Мёд с вощиной, свежезажаренные ноги, баранина, курятина, фрукты и корни, ягоды и питьё. Одним словом, только птичьего молока там не хватало. Надо сказать Эрни был отличным поваром и кулинаром. Всё было аккуратно выложено и, к тому же, изумительно пахло.
- Вот это да! Да ты просто молодец! – сказала Люси и накинулась на еду. Чавкая и блаженно постанывая, Люси уплетала, откусывая по кусочку то от одного, то от другого. Эрни же к еде даже не притронулся. Он сидел подле и довольно смотрел на свою новую, наверняка, единственную подругу. Он, вдруг, понял, что ни за что на свете теперь не хочет потерять её, и не потеряет.
Доев все до последней крошки, Люси откинулась на кровать, и еле слышно поблагодарив мальчика, мгновенно заснула. Никогда ещё она не спала так сладко и беззаботно, так глубоко и крепко. Когда девочка проснулась, она обнаружила, что Эрни сидит на том же стуле и радостно улыбается.
- Привет, Люси, - сказал Эрни и вышел из комнаты.
- Привет, - ответила девочка в пустоту.
Через несколько минут мальчик вошёл в комнатку и принёс с собой глиняный кувшин, до верху наполненный прохладной чистой водой.
Люси было невероятно приятно ощущать, что о ней кто-то заботится. Она не хотела опираться или наигранно благодарить. Она принимала ухаживания Эрни, и от этого ей было необычно. Она тщательно умылась и предложила позавтракать. Эрни пулей вылетел из комнаты и через минуту вновь вошел с блюдом, роскошью и разнообразием не уступающим предыдущему. На этот раз Люси настояла, чтобы Эрни ел вместе с ней, и, вскоре, завязался непринужденный разговор:
- Так значит, ты сегодня уходишь?
- Да, хоть, признаться, жутко не хочется, но дело требует жертв.
- Я с тобой, - уверенно и спокойно сказал Эрни.
Несколько секунд Люси внимательно смотрела мальчику в глаза.
- Нет.
- Но почему…
- Это не возможно! Ты хоть представляешь, какая опасность тебе сулит? Ты хоть представляешь, чем я пожертвовала, чтобы брать в этом походе участие? Я не хочу подвергать тебя всему этому.
- Послушай, Люси. Мне нечем жертвовать. Я знаю тебя лишь день, но не сложно догадаться, что тебе нужна помощь.
- Да чем ты можешь мне помочь? Если бы ты знал кто мои враги…
- Мне не надо этого знать, чтобы хотеть стать твоим другом. Люси, я не хочу терять тебя, мне вообще нечего терять… Я с тобой и точка.
Люси вздохнула. Она была рада, очень рада, что будет не одна, но знала, что, потеряв друга из-за того лишь, что не настояла на своем, будет винить себя всю жизнь.
- Ладно, плевать! Вместе так вместе.
Эрни с криками вскочил и обнял девочку, со всей силы прижимая её к себе, пока у той не хрустнули ребра, и она не запищала.
- Ой, прости, я сейчас вернусь: пойду, запрягу коров.
Люси стало необычайно радостно. Теперь у неё будет спутник, теперь ей ничего не страшно, теперь ей не одиноко. Через полчаса Люси услышала приглушенный крик со двора. Её звал Эрни. Она встала с постели и вышла. Рядом с Эрни стояли две запряженные коровы, нагруженные мешками с провиантом.
- Ну что, нам пора? – поинтересовался Эрни
- Пожалуй, да, - ответила Люси.
С трудом девочка оседлала навьюченное животное, и ребята пустились в путь.
- Так, где же именно находится этот Гардвиль? Он твой родич или близкий друг?
- Скорее - друг, хороший друг… Знаешь, Эрни, мне нужно многое поведать о себе и моей судьбе, вернее следовало сделать это раньше, с самого начала, может тогда ты бы со мной не пошел.
- Да ладно тебе, или ты хотела, чтобы я отпустил тебя в эту пустошь искать неизвестного Гардвиля? Нет, только не я! Ты, кажется, хотела что-то рассказать? Так выкладывай.
И Люси поведала ему всё: встречу с магами, рассказ о своём славном прошлом, о приключениях в горах и у Гардвиля, в подводном городе, и всё до того самого момента, как она встретила Эрни. Мальчик внимательно слушал, не издавая ни звука, а когда Люси замолкла, они ещё долго ехали, погружённые в молчанье.
Солнце уже давно стояло в зените и невыносимо жгло ничем не прикрытые головы друзей. Эрни предложил сделать небольшой привал под широколиственным деревом, что росло поодаль от дороги. Эрни поспешно скинул с коров тяжелые тюки, и изнеможённые животные рухнули в тени, тяжело сопя. Эрни подтянул к себе тюк поменьше и достал оттуда два огромных крученых кренделя. Один он мгновенно надкусил, а второй, тот, что был побольше и покрасивее, растянувшись в лучистой улыбке, протянул Люси, которая уже долгое время валялась в тени без задних ног, прикрыв лицо веткой.
- Эй, вот держи.
Люси лениво открыла глаза, немного погодя слегка улыбнулась и протянула руку, чтобы схватить сдобное лакомство. От души насытившись, дети, не тратя драгоценное время на бессмысленные разговоры, уснули, наслаждаясь прохладой, что щедро дарило тенистое дерево.
Как только жара спала, Люси встала и, к её удивлению, коровы стояли у дороги давно запряжённые, Эрни не было. Окончательно придя в себя, Люси поднялась, отряхнулась и, услышав странный шорох, вскинула голову вверх. Густая крона, возможно, скрывала зверя, и Люси не заставила его долго ждать. Подняв с земли шишку побольше, девочка сосредоточенно прицелилась и резко махнула рукой. Через несколько мгновений, с криками и многочисленными ссадинами, с дерева упал Эрни, предварительно пересчитав головой по пути все ветки. Громко выругавшись, он встал и бросил полный недоумения взгляд на Люси. Та невпопад улыбнулась и швырнула в мальчика вторую шишку, затем громогласно рассмеялась и пустилась бежать. Эрни с криками и заливистым смехом бросился в погоню.
Набегавшись и успокоившись, дети вернулись назад под дерево, погрузили тюки на коров и, взобравшись верхом, продолжили путь.
Узкая дорога и бескрайние зеленые луга, от запада до востока, от севера до юга, и ничего больше. И так день за днём юные путники преодолевали версту за верстой; полностью во власти судьбы они шагали ей на встречу, готовые преодолеть любые преграды, которые встанут на их пути, зная, что вместе им ничего не страшно…
Глава 6
ПОИСКИ
Едва ли можно что-то осознать, когда твой разум находится в прострации, вне тела, и как только ноги чувствуют твердую землю и способность мыслить возвращается, все четыре головы думают лишь об одном: «Где Люси?!»
- Черт нас подери! Тупоголовые старики. Что толку от нашего могущества и мудрости, если уберечь невинное дитя явилось для нас непосильной задачей. Какой стыд! Какая нелепость!
- Что разговоры могут решить в данный момент? Формируйте круг, мы возвращаемся назад, быстро!
- Сюда, Алдуин, Оберон!
Несколько мгновений, и маги созерцали пустую поляну, объедки и отсутствие Люси.
- Так я и знал, она ушла.
- А что ей оставалось делать. Миг в нашем отражении равен трём дням земного времени, не ждать же ей было три дня и две ночи?
- Она, очевидно, подумала, что в самый тяжелый момент мы её оставили. Болваны! Трудно ли догадаться, что ребенок не сможет обрести нирвану в первый раз, без тренировок и медитаций!
- Куда она могла отправиться? Ума не приложу.
- Да куда угодно. Вот поэтому разумнее всего будет разделиться. Я пойду на север в Зеленые пустоши. Алдуин, ты направишься на запад через Высокие травы в Ворлэнд. Оберону – путь через восточные холмы, а Беорн направится назад в родную деревню Люси. Будут замечания?
Первым возразил Алдуин.
- А как нам узнать, когда один из нас отыщет дитя?
- Бериды, я захватил пару-тройку, пока вы спорили.
- Умно, Мерлин, умно.
Седовласец запустил руку в складки мантии и вытащил четыре небольших, размером с яблоко, серебряных предмета. Они были сплошь усыпаны рунами и символами древности. На первый взгляд они казались цельными, но только Мерлин дотронулся до одного пальцем, артефакт обнажил своё лоно, раскрыв створки, подобно утренней северной лилии. Изнутри исходил приглушенный высокий звук и слабое фиолетовое свечение.
Затем маги поочередно коснулись своих беридов, и те незамедлительно замерцали. Немного погодя, друзья простились и направились каждый в свою сторону.
- Знаешь, кажется, места немного знакомые. Очевидно, я запомнила их, когда мы ехали от Гардвиля, следовательно, нужно лишь ехать по дороге и, рано или поздно, мы достигнем цели.
- Да, вполне логично, но меня беспокоит дорога. Лучше ехать лесом: так безопаснее.
- Да нет, пока не стемнело - нам нечего бояться, это точно.
- Но как ты можешь быть уверена? Ты ведь…
- Это всё оттого, что ты не знаком с моими друзьями. Они уверили меня, что днём мне ничего не грозит, и я верю им на слово.
- Ну, как хочешь…
Издалека виднелась хижина, за ней - бескрайние поля. В душу к Люси начали проникать приятные воспоминания о хозяине домика – добродушном Гардвиле, о всеведущих Магах, о милых Торлингах… Но подойдя ближе, в сердце у девочки будто что-то резко оборвалось, словно струна на лире. Они с Эрни, не отводя глаз, смотрели на разгромленный домик Гардвиля. Над ним ещё клубился черный смог, застилая солнце в небе страшным облаком. Хижина была иссиня-черная, кое-где ещё краснели раскалённые угли. На глаза Люси наступили слёзы… Эрни стоял, не произнося ни звука, не шелохнувшись. За домом виднелось пепелище, некогда бывшее красивым полем с высокой густой травой, которую, мирно посапывая, жевали прелестные Боринги… «Где же они? Неужели и их уже нет?» - послышался внутренний голос в голове Люси.
Девочка упала на испепелённую землю и принялась рыдать, не сдерживая горести. Эрни попытался погладить её по спине и произнести пару ободряющих слов, но ни единого звука не слетело с его уст. Какие слова могут её утешить, приглушить её горе? Те, которых нет…
Эрни первый зашёл в обгоревший, полуразваленный дом. Люси последовала за ним. Всё внутри было чёрное. Люси прикоснулась к обугленной чаше, напоминавшей по форме бочонок для пинты, стоявшей на безжизненно чёрном деревянном столе. Чаша рассыпалась, и пепел, подхваченный ветром, залетевшим в открытое окно, улетел далеко в поля… Люси, по чьим щекам всё ёщё текли слёзы, заметила на столе, как раз там, где секунду назад стояла чаша, крохотный пузырёк с пробкой. В бутылочке находился тщательно скрученный пергамент. Люси аккуратно подняла сосуд поближе к глазам. Эрни подошёл к ней, заметив любопытный предмет в её руках. Девочка с великой осторожностью вытащила пробку из горлышка бутылочки, и перевернула её. Так как горлышко было не слишком узкое, записка с лёгкостью выскользнула из него, плавно покружилась в воздухе и приземлилась на стол. Люси взяла её, развернула, её руки сильно дрожали, и прочитать послание было нелегко. Но всё же она успокоилась, поборов в своей груди вновь подступающий плач. Эрни вообще не подавал ни каких признаков жизни. Люси обернулась к нему - он стоял поодаль, и смотрел на записку, в которой было написано всего пару слов, жёстким холодным почерком: « Скоро вы будете с ним…» Люси поняла смысл этих слов, она не сомневалась, что под понятием «он» имелся в виду Гардвиль, и не сомневалась, что он мёртв. Тут у Люси закружилась голова, она покосилась, и чтоб не упасть, оперлась на стол. Где-то позади всхлипнул Эрни. Люси вдруг поняла – приспешники Мортис гонятся за ними, точнее за ней, и им не важно, сколько невинных душ погибнет, их цель – выполнить приказ – убить Люси…
И вот ребята снова в пути… Люси успокоилась, умывшись холодной водой из близлежащего родника, Эрни просто шёл, молча и понуро. Он давал возможность Люси подумать обо всём хорошенько, и она, отчасти, была ему благодарна, потому как сама понимала, что никакие слова ей сейчас не помогут… Однако девочка всё же выдавила из себя сухую предостерегающую фразу, истолковывая их союз нависающей над Эрни опасностью. Ей лишь оставалось гадать, знают ли об этой ужасной потере Маги? Были они уже на месте злосчастного преступления, или же они до сих пор ищут её, не подозревая ни о чём? Люси терялась в догадках. Её мучила совесть, ведь она не подождала Магов, а сразу же ринулась в путь. А вдруг они идут по их следам, но не могут нагнать? Может, стоит сделать привал, подождать их? А если по их следам идут не Маги, а приспешники Мортис - злостные враги, желающие их смерти! Нет, лучше вообще не делать привалов и идти, не оглядываясь!
И так друзья шли, минуя разные места: поля, долины, реки, леса и снова поля. Они шли, не сделав ни одной остановки, почти целый день, и очень устали. Эрни тяжело дышал:
- Может всё-таки стоит остановиться? Надо бы пополнить наши запасы воды; можно спуститься к роднику.
- Да, не мешало бы. Я так устала, просто с ног валюсь! Сейчас бы прилечь под раскидистым деревом, умыться прохладной водой, перекусить, и с новыми силами двинуться путь!
- Гляди, Люси! Твои мечты сбываются! По крайней мере, дерево я уже вижу, воды мы наберём, а вот на счёт еды – не знаю…
Дети спустились к большому дубу, который стоял на берегу озера, словно волшебный великан. Разместившись в уютной тени под развесистыми лапами дерева, путники, напившись холодной успокаивающей воды, отдыхали. Люси лежала с закрытыми глазами, Эрни заметил унылое выражение лица девочки, и сразу понял направление её мыслей. Люси и правда сейчас думала о Магах, Гардвиле и о том, что их ждёт впереди. Да, это были действительно пугающие перспективы: путь в неизведанное «вперёд», стражи Мортис, идущие по пятам, и Маги, которым, казалось бы, уже не суждено отыскать Люси… Эрни, тяжело вздохнув, встал, и со словами: «Я пойду, поищу еду…», отправился в противоположную от озера сторону. Там виднелась опушка, за которой, несомненно, начинался лес. Там и вправду можно было отыскать что-нибудь съестное, только если ты, конечно, имеешь оружие или мозги, что в данном случае присутствовало неоднократно: Эрни был далеко не глуп, и оружие у него было: он прихватил пращу Люси.
Настреляв куропаток и пару пестралов для Люси, сам Эрни их не очень-то любил, он двинулся обратно к дереву. Люси ещё спала. Эрни не стал будить её, он развёл костер, нет, он не прибегал к магии, просто у него в кармане оказался коробок спичек, так как штаны были отцовские, а отец курил. Приготовив ароматное мясо на костре, Эрни разложил кусочки на тарелки, которые сам смастерил – оторвал кусочки коры от дуба…
Почуяв аромат, исходивший от яств, Люси проснулась. Она по-прежнему лежала на мягкой траве, опираясь на ствол дерева, на неё был накинут серый пиджак, от него пахло лесом и костром. Эрни, ещё не увидев Люси, возился с едой. Люси сладко зевнула и, сняв с себя пиджак, встала.
- Люси, я приготовил немного еды…
Стеснительно проговорил Эрни. Люси глянула на стол – широкий пень, там было и мясо пестралов, и зажаренные куропатки, и свежие фрукты, ягоды, и чистая родниковая вода.
- Да, немного! Слушай, да ты просто повар! Я в восторге, я так голодна, съела сейчас бы целого барана!!!
- Ну, так давай к столу!
Люси села, подвернув под себя ноги, и принялась уплетать пестралью ляжку, запивая водой. Эрни взял лишь немного мяса и фруктов, и решил отдохнуть. Он отошёл от стола и прилёг под дубом, подложив под голову пиджак, свернув его наподобие подушки. Люси поняла, что теперь её очередь, так сказать, хозяйничать. Потрапезничав, Люси убрала тарелки и навела порядок. После еды полагалось немного полежать, так что девочка прилегла возле дуба, рядом с Эрни. Она лежала и смотрела на чистое небо, облака… Она глянула на Эрни. Он был так близко. Его светлые волосы чуть колыхал весенний ветерок, голова была склонена на бок, в сторону Люси. Его глаза были закрыты, но он не спал. Люси знала это, она просто смотрела на него.
- Как хорошо, что мы встретились…
Эрни, улыбнувшись, открыл глаза, они были такие голубые, такие глубокие. Люси смотрела на него, они молчали и улыбались. Эрни положил руку на плечо Люси, не сводя с неё глаз…
По-правде говоря, Беорн был жутко недоволен тем, что ему приходится возвращаться назад в деревню Люси. Он был, как известно, самым озорным из всей четверки, и идти назад, по изведанной до боли дороге было просто невыносимо. Каждый поворот он выбирал придирчиво и тщательно, избегая знакомого пути. Ну и сник бы он, увидев дымящуюся хижину Гардвиля, если бы не свернул дальше к югу, ища путь через пологие склоны. И снег, и дождь заставали отважного паломника в горах, не давая пройти, но вековая мудрость и могущество позволили Беорну пройти гряду без особого труда. На третий день, утром, Гундверский лес, покрытый росой, предстал взору мага. Отнюдь не гостеприимная чаща хлестала по щекам, скидывала на голову огромные плоды, насылала полчища пестралов, но помешать кудеснику, что жаждет выполнения цели, задача не из легких, и к вечеру Беорн вышел из непроходимой чащи леса, окидывая взором ночную долину, тихое озеро, старую деревню с её узкими улочками и покосившимися домами.
Свет в окне Эдгара слабо мерцал, на двери висел матерый замок, который Беорн сбил одним махом, слышался храп. Дверь податливо отворилась, впустив в небольшую ветхую комнату нежный лунный свет, следом ступил маг. Горы немытой посуды, смрад копоти и пота предстали перед волхвом. В углу стояла, поскрипывая и ворча кровать, одеяло ровно вздымалось с каждым новым вздохом
- А у вас принято всех гостей встречать подобным образом?
Радушно выкрикнул Беорн. Не прошло и мгновенья, как Эдгар вскочил на ноги. Глаза его вцепились в мага, десница сжимала огромные клещи, что кожемяка хранил под подушкой. В его очах застыла ярость и недоумение. Однако, спустя мгновенье, Эдгар разглядел немощного старика, надо сказать, притворяться немощным было одним из любимых занятий Беорна, кожемяка залился таким гулким и громким смехом, что сам тому изрядно удивился.
- Чего ж тебе надобно, старче? Отведай моей снеди, прими скромное ложе или ты пришел не за этим?
Беорн изменился на глазах: В очах его больше не было ветхой немощи, лишь благородство и величие, присущее лишь избранным. Маг словно вырос, заполонив собою всю комнату и молвил властным, горделивым голосом:
- Присядь, брат, есть разговор.
Эдгар послушно упал в плетеное кресло, выронив клещи. Беорн присел в кресло напротив.
- Ты наверняка сгораешь от любопытства, относительно того, что я тут делаю, и что мне от тебя понадобилось. Знай же, я пришел, дабы поведать истину о себе, своем предназначении и, ах да, о Люси.
- Моя девочка, моя Люси, она жива?!
- Хотелось бы верить.
- Это вы, вы похитили её у меня, вы её забрали, вы!
Руки Эдгара до скрипа сжимали кресло, он вскочил, чтобы наброситься на мага, но Беорн прогремел так властно и незыблемо, что Эдгар решил сесть. Он упал в кресло, руки его опустились.
- Думай, потом делай, и знай своё место, ибо разговариваешь не с ярмарочным фокусником, Эдгар-кожемяка!
Глаза очутились на мокром месте, и Эдгар зарыдал, зарыдал как дитя: безудержно, безнадежно. Голос мага вновь стал мягким и спокойным, на лице его засияла улыбка.
- Я не враг тебе, я лишь хочу помочь. Сейчас я начну рассказ и, поверь, он будет не из коротких, к тому же, я не люблю когда меня прерывают, так что изволь хранить молчание.
И Беорн поведал Эдгару все. Тот сидел, не задавая вопросов, казалось, не дыша. Кончив, Беорн достал из полога мантии длинную трубку и смачно её раскурил. В комнате повисла тишина и приятный запах яблочного табака. Долго сидел Эдгар, погруженный в раздумья, затем закрыл лицо руками и заплакал. Но это были не те слёзы отчаяния, скорби и безверия, что проливал он месяцами, но слёзы гордости, гордости за свое чадо - за Уну Солярис.
- И что же мне теперь делать?
- Ты останешься здесь и станешь молиться за наше дитя, уповая на удачу, я же отправлюсь к своим братьям, дабы продолжить поиски Люси. Сейчас же. Прощай.
Маг безутешно взглянул на свой слабомерцающий берид, затем произнес мантру, и исчез в складках своей мантии, оставив после себя копну жгучих искр.
- Как приятно просто идти и держать тебя за руку. И, знаешь, мне совсем не страшно. Ты мой ангел-хранитель, Эрни, слышишь?
- Да, Люси, слышу. Я всё не пойму, куда мы идём? Иногда мне кажется, что мы ходим кругами. Квэст в никуда, забавно, правда?
- А куда нам спешить? Друзья рано или поздно все равно нас найдут, точно найдут, так почему бы не испить чашу, полную наслаждений, что нам дарит этот день? Мы свободны, Эрни! Слышишь, мы свободны! От всего: никаких орков, виверн, Мортис, приспешников… вообще ничего… только ты и я. Ты и…
Люси тихо заплакала. Она упала на мягкую траву, что зеленым ковром расстилалась вокруг. Эрни не мог понять её поведения. Ошарашенный, стоял он рядом, положив руку Люси на грудь, затем тоже заплакал и упал рядом.
- Все так странно, Эрни, так странно… опасно и вечно, но странно… Я люблю тебя, Эрни. Очень люблю. Я и сама, наверное, только что это поняла.
- Люси, что бы было сейчас, если тогда мы бы не встретились? Просто не встали друг у друга на пути? Что бы было? Я бы сейчас сидел на лугу, пас скот, смотрел на чистое безоблачное небо, играл на сопилке… Как было бы скучно… И так день за днём… А что бы было с тобой, Люси?
Девочка рассмеялась, но на её щеках всё ещё блестели слёзы.
- Я не знаю… Наверное, я бы сейчас скиталась по чужим землям в поисках своих друзей, а может быть, приспешники или сама Мортис нагнала бы меня много раньше и я была бы уже мертва… Кто может знать? Лишь небо, - Люси подняла глаза к небу, - знает, что нам предначертано судьбой! Как долго нам осталось существовать, - Люси всхлипнула, и глубоко вздохнула, - на этой земле…
Люси вдруг вспомнила о родном доме, об отце. Она понимала, что её там нет, хотя она нужна именно там. Отец, наверное, уже давно спился, утапливая слёзы по пропавшей дочери в кружках с пинтой, день за днём выглядывая в окно и ожидая чуда…
Эрни молчал. Они лежали на изумрудно-зелёной траве, совсем рядом, чувствовали тепло и дыхание друг друга, вокруг раздавались сладкие трели райских птиц, ярко светило солнце, где-то неподалёку журчал быстрый ручей, кругом летали цветные бабочки и большеглазые стрекозы, природа радовалась, и всё вокруг жило сегодняшним днём, что выдался на славу погожим. И только два человека, единственные люди на мили вокруг, сейчас не радовались жизни, а скучали, плакали, жалели о чем-то, и не замечали ничего прекрасного вокруг…
Проходили минуты, часы, а дети всё лежали и лежали… Жара спадала, солнце подводило день к финалу, окрашивая всё вокруг в багряные краски; воздух пропах ароматами цветущих деревьев, сладких плодов и благоуханных цветов. Природа, отправляясь на покой, решила в последний раз удивить всё живое не земле, устроив невероятную феерию цветов и запахов.
Люси уснула. Эрни смотрел на звёздное небо; будто кто-то рассыпал на тёмно-синий бархат золотую пыль. Он вспоминал всё, что ему пришлось пережить за последнее время, и гадал, что его ждёт впереди, какие ещё каверзные загадки придумает для них судьба…
Люси спала беспокойно. Непонятная агония охватила девочку во сне. Эрни смотрел на нее, не решаясь разбудить, откинул волосы с мокрого лба и свернулся калачиком.
Утреннее солнце так сильно ударило по глазам, что заставило юношу мгновенно проснуться. Ещё сонный, открыл он глаза, протянул руки к небу, зевнул и одним резким движением встал на ноги. Трава, примятая его телом, лениво поднималась, выпрямляясь в бесшумном движении. Рядом лежала походная мантия и посох, но где же Люси.
- Люси, - окрикнул её Эрни, - Люси, ты где? Люси, Люси!
- Здравствуй…
- Здравствуй…
- Я ждала…
- И я…
- Ты сделаешь это…для меня?..
- И для тебя тоже…
- Хорошо, что мы вместе…
- Да, и впрямь, очень…очень хорошо…
- Мне пора…
- Иди…
…И судьба мира была предрешена.
Палящее солнце и пыль дорог, бессонные ночи и ни капли воды: всё это поджидало Алдуина на пути в Ворлэнд. Ворлэнд, надо сказать, - не большой провинциальный городок, более чем триста лет назад превратившийся в Ворлэндское аббатство или Аббатство Высоких трав, будучи заселённым монахами и засеянным исполинской рожью на многие мили вокруг. Не раз Ворлэнд подвергался опустошающим набегам, то орков с севера, то кочевников с юга. Но редко когда варварам удавалось ступить на вымощенные улицы города, ибо провести армию через возвышающуюся над головой рожь оказывалось крайне затруднительно, а временами даже невозможно.
Алдуин был добрым гостем в аббатстве, частенько наведываясь туда во времена своего третьего паломничества. Именно тогда Иоанн, верховный монах Ворлэнда, открыл ему единственный безопасный путь через рожь, а точнее под нею.
Десницей Алдуин сдвинул огромный валун, таивший вход в монастырские пещеры, прославленные монашеские винные погреба в прошлом, и тайный ход в центр селения ныне.
Жуткие подземные ходы были скорее неуютными, чем устрашающими для древнего мага. Пара крыс да гигантских пауков: вот и всё, что довелось встретить Алдуину. Он понятия не имел, как Люси могла попасть в этот город, но Ворлэнд – единственное человеческое селение далеко на безжизненных просторах запада, поэтому исключать её пребывание здесь было бы нелепостью. Королевская кровь вполне могла провести её через рожь, а монахи, без сомнения, радушно приняли бы усталого путника.
Конец тоннеля был виден несколькими метрами впереди, и, подойдя к внушительной резной двери, Алдуин увесисто постучал.
- Кто явился в Аббатство Высоких Трав?- послышался сиплый голос молодого послушника.
- Старый друг, Кудесник Алдуин, нетленный сын мира сего, верховный советник Иоанна, верховного епископа Ворлэнда.
Дверь со скрипом отворилась, и до ноздрей Алдуина донесся резкий запах пива, воска и мха.
- Старый добрый Ворлэнд! Как же давно я сюда не наведывался! - вымолвил Алдуин и направился по уже более широкому коридору, что вывел его на центральную площадь.
Ворлэнд поражал глаз, и не важно сколько раз вы здесь бывали: готические храмы, люди в черных туниках, зловещие статуи, ровные ухоженные грядки и еще многое другое, составляющее целостность этого необычайного провинциального селения.
Растянувшись в широчайшей улыбке, Алдуин мягко ступал по забвенным скверам аббатства, приближаясь к ратуше Иоанна, главы Ворлэнда. В свои триста с лишком лет, Иоанн выглядел на диво живым и хорошо сохранившимся. Он, завидев Алдуина на пороге своей обители, поднялся с резного кресла и, выкрикивая славящие возгласы, направился, прихрамывая, к Магу.
- Господи, Алдуин, дружище! Что привело тебя в Ворлэнд, старый друг?
- Привело меня дело, и неотложное. Видишь ли, у меня была спутница, юное чадо, дитя по имени Люсида Санс. Не скажешь ли ты мне, не приходилось ли вашему аббатству укрыть путника несколькими днями ранее?
- Нет, точно нет, не было никого. Да разве прошло бы чадо через Священную рожь? Едва ли.
- Не недооценивай королевскую кровь, Иоанн. Внешность зачастую пускает пыль в глаза. Что ж, горестна твоя весть и весьма безутешна, прости друг, мне надо трогаться в путь.
- Как, не отобедав? Задержись на пару дней, смой с себя грязь дальнего пути, прими ублажающее ложе…
- Нет, брат, воистину не могу, не могу, дела не ждут, во всяком случае, нынешние.
И Алдуин, развернувшись, направился к выходу, доставая берид, чтобы удостовериться в его пассивности.
- Стой! Не уходи, прошу!.. Есть разговор…важный. Аббатство переживает не лучшие часы, друг. Неведомый доселе монстр поселился в пещерах к югу от селения. Огнедышащий зверь испепеляет рожь, подбираясь с каждым разом всё ближе и ближе к южным бойницам. Нам этот враг не под силу. Мечи и стрелы тут бесполезны, Алдуин. Избавь нас от зверя, умоляю. Воздай за радушие и гостеприимность, с которой тебя здесь всегда принимали. Помоги старому аббату.
И Алдуин присел. В долгое раздумье погрузился маг, раскуривая ароматную трубку, затем встал и одобрительно кивнул.
- Я согласен помочь. Укажите лишь путь к твари.
В ратушу вбежали два послушника и низко поклонились.
- Следуй за ними через рожь. Когда со зверем будет покончено, дай нам знать, затем можешь быть свободен. И, Алдуин, спасибо тебе, за всё спасибо.
Иоанн удалился в свои покои.
Послушники ступали молча, со страхом. Раздвигая посохом исполинские травы, Алдуин следовал за ними. Чем дальше от аббатства, тем небо становилось чернее, вдалеке виднелась испепеленная местность. Воздух повсюду был наполнен смрадом гниения и смерти, дым разъедал глаза. Послушники, закрыв очи руками, развернулись и с криками о прощении удалились бегством. Алдуин ступал все так же непринужденно и весело; высоко подняв посох над головой, он произнёс защитное заклинание: тело его теперь было в синеватой оболочке, не пропуская дым и защищая мага от грядущих атак твари. Еще пятьдесят шагов и Алдуин отчетливо распознал душераздирающий рев, позже – очертания мерзкой твари. Огромная, до предела разжиревшая туша, покрытая бесцветной слизью, мирно покоилась на мертвой лужайке, тяжело дыша. Её чешуйчатое тело испускало пар, и едва выносимый смрад.
- Проснись же, тварь, и внемли словам Алдуина: нетленного мага, служителя тайного огня Омена.
Тварь лениво открыла глаза, прохрипела пару слов на жутком драконьем языке, который был прекрасно известен Алдуину.
- Как посмел ты потревожить моё величие, дряхлый червь!
Не задумываясь над ответом, Алдуин вознес свой посох над головой и выкрикнул заклинание. Огненная сфера достигла склизкой груди в считанные мгновенья, вследствие чего чудище очутилось за двадцать шагов от того места, где покоилось. Испустив немыслимый крик, дракон наполнил свою грудь воздухом и извергнул на мага струю пламени, грозившую испепелить его. Ударившись об Мага, струя, растворилась в воздухе вместе с защитной оболочкой.
- Не пренебрегай мной, мерзкая тварь,- вымолвил старец, подняв посох, и сила вырвавшегося из него заклинания была такой мощи, что воздух загудел, сжавшись под его натиском. Ледяная струя устремилась в драконью пасть, приобретая очертания молнии, несущейся с немыслимой скоростью. В последний миг чудище успело закрыть рыло перепончатым крылом, которое приняло всю силу заклинания на себя. Всё тело его скукожилось, вопль раздирал воздух, чудовище корчилось на земле, перепачкиваясь в золе, перенося конвульсии. Алдуин медленно приблизился к твари и, направив посох ей в сердце, произнёс умерщвляющее заклятие; и монстр пал. Тело его поднялось высоко в небо, и разразилось немыслимым громом, знаменуя смерть зверя. Алдуин произнёс мантру и исчез в снопе ярких вспышек.
...Эрни уже не помнил, сколько часов, а может и дней, провел он в поисках Люси. «Как она могла пропасть, куда?», проносилось в его голове. В слезах, голодный и отчаявшийся блуждал он по «пустыне» Зелёной пустоши. Он едва помнил, как зовут магов, не знал их лиц, и уже не надеялся, что его кто-то отыщет. Но об этом он не думал. «Люси, Люси, Люси», - вот все, что слетало с его пересохших уст. На третий день хлынул дождь. Упругие струи убедили Эрни прилечь прямо под небом и заснуть, под тёплыми каплями.
Парню ничего не приснилось. Пустота сдавливала его со всех сторон. Он понимал это и ощущал.
« Если так будет длиться и дальше, я сойду с ума, точно свихнусь, и засну где-нибудь под деревцем вечным сном. Лучше не спать! Да, вообще не спать пока не отыщу Люси. ЛЮСИ! Где же ты, Люси? Ночь, НОЧЬ! Нельзя спать, ннн..ель..зя, нельзя! Нет, вам меня не достать. Люси! Ты хочешь есть? Сейчас, сейчас, где тут моя, нет, твоя праща? Ах да она же у тебя! НЕТ! Не спать, сохранять ясность ума, только не сойти с ума. ЛЮСИ!!!
Оберону предстояло направиться в Восточные холмы: страну рудных баронов, издавна живших в темноте подземелий, следуя порывам своей жадности, стремясь добыть все несметные сокровища, что покоятся в плодородной холмистой земле. Дорога становилась всё уже и уже, ухабы встречались много чаще, чем раньше, почва стала рыхлой и холмистой. Взобравшись на один из холмов, омочив заодно ноги в прохладной росе, Оберон узрел рудную долину. Холм покоился на холме, земля грохотала, едва выдерживая напористые удары тысяч молотов, что сотрясали её изнутри. Маг отчаянно пытался отыскать ход в пещеру. По-правде говоря, Оберон никогда не бывал в гостях у баронов и считал это большим везеньем. Люди эти – жестокие рабовладельцы, заложники «золотой лихорадки», бездушные создания, визит к которым не сулил ничего хорошего, и Оберон это прекрасно знал, но выбора не оставалось.
У Мага не было ни одной мысли о том, как проникнуть во владения баронов, однако подземный грохот невыносимыми стонами вырывался на поверхность измученной земли. Оберон погрузился в глубокое раздумье, присев на свежий сосновый пень. Спустя некоторое время, маг поднялся. Его явно озарило, о чём свидетельствовала едва заметная, лукавая улыбка, что изрядно редко украшала лицо мудреца. Вскинув посох высоко над головой, закрыв глаза, Волхв начал бесшумно произносить магический текст на древнем зыке. Но это было не громогласное заклятье или чары, скорее могучая молитва, или призыв… Окончив, Оберон опустил руки и расслабился, пригубил немного живительной жидкости из фляги и, скрестив руки за спиной, уставился в ничего не предвещающее безоблачное небо.
Вдруг всё резко переменилось: набежали коварные низкие тучи, сгущаясь над центром долины, засверкали грозные молнии, однако погода оставалась жаркой и сухой, засвистел далёкий ветер.
Широко разведя руки в стороны, маг устремил свой взор на небесный сгусток, и, широко раскрыв рот, прокричал конец заклятья:
- …ибо сила твоя непомерна!
Маг словно расслабился, лицо его потеряло напряженный вид.
- Вот ты и здесь, вот ты и здесь.
Тучи разверзлись, молнии стихли, оставив за собой нечто исполинское, что устремилось вниз. Огромная скала, чернее мрака, неминуемо приближалась, и, казалось, вывернет землю наизнанку. Однако этого не произошло. Валун грузно упал на долину, и страшный грохот жутким эхом умчался к горизонту. В миг всё стихло. Звуки подземных «барабанов» больше не вырывались наружу. Оберон неизбежно заявил о своём присутствии, и теперь, непринужденный и беспечный, он вновь присел на пень, смачно раскуривая трубку.
Мгновенья пролетели относительно медленно для нетленного мага, прежде чем израненная почва обнажила тысячи пещер-лазов, из которых на поверхность просочилась вполне внушительная и неплохо вооружена армия. При виде скалы воины отступили, в рядах затаилось недоумение. Громкий зычный смех окропил войско и тысячи огромных, на выкате, непривыкших к дневному свету, глаз устремились на вершину холма, где величественно восседал Оберон. Десница его приподнялась с колена, заставив скалу резко взмыть в небесную высь.
- Я буду говорить лишь с командиром, иль кто там у вас за главного? – раздался голос мага, достигнув каждого уха.
Кренш стоял впереди отряда. Скривившись и сгорбившись, капитан вознёс длань над головой и прокричал:
- Я - главный! Чего тебе надобно, старик? Мы, люди подземелий, не почитаем непрошенных гостей! Иди восвояси, пока цел, слышишь?
Смех, что разразился над головами отряда, был так властен и строг, что многие осели перед его мощью.
- И ты смеешь мне указывать, грязный шахтёр! Знай же: меня не пугают ни ты, ни твои люди, ни эта грязная штольня! Я пришел за знанием и надеюсь получить его немедленно!!!
Через мгновенье маг оказался перед Креншем, испепеляя его взглядом.
- Как ты… тридцать верст… да ты… ты… дьявол!
- Сникни, червь, ибо я буду говорить лишь с Вильямом или, на худой конец, с Велмором. А теперь… веди меня.
Сырой затхлый воздух. Кашель, подступающий к груди… Сырая земля и корни повсюду… Поворот, углубление… Почва суше, меньше корней… Снова поворот… ещё один. Вновь сырость… спазмы в груди… Забрезжил слабый свет… Поворот… Снова поворот. Свет пропал… Крутой спуск.
- Куда мы направляемся, шахтёр?
- Кренш! Генерал Кренш. В сердце штольни, в тронный зал через копи и карьеры. Эй, ты, вернись в строй! - нервный хриплый кашель, - путь не из простых, пол дня ходьбы.
- Кто меня примет, Вильям или Велмор?
- Кренш. Генер… Ах, да, увольте, - вновь кашель, - Вильям нынче занят, он давиче покинул логово, так сказать, родственный визит, хм-хх-хх-мх-м, в Северную Боруссию, к Мигелю.
- Мне незачем это знать, шахтёр. Я не гонец, и не шут, чтобы выслушивать последние новости этой дыры. Господи, ну и вонь.
- Хм-мм-х-м-хххмм-хм, это всё проклятые корни с северных лесов. Деревья старые, корни очень глубокие. Но мы, так сказать, в общем, привыкли давно…
Стены много суше… вновь корни… Больше корней… Поворот, ещё один… Первый шум… Скрежет железа, усталые стоны… Красноватый свет… Поворот… Длинный коридор… Красный свет в конце… Шум и стоны громче… Слышна ругань… Запах пота и гнилой воды… Конец коридора.
Взору мага открылся зал, точнее громадное расширение узкой пещеры. Остановившись перед хлипким мостиком, Оберон устремил свой взор в глубокие недра черной пропасти. Сводов не было видно ни сверху, ни снизу, кругом леса да рабочие. Сотни, тысячи, нет, десятки тысяч людей-уродов, утопающих в жуткой симфонии собственных криков и ударов молотов, прикреплённые к стене, они долбили почву, в бесконечных поисках бесценных самородков.
- Что мы стоим, старик, путь долгий, время на остановки нет, а Велмор не любит ждать.
- Придется, покуда этот ублюдок ещё способен ценить собственную жизнь.
- Ты… Вы бросаете вызов Барону Велмору?! Неслыханная дерзость. Да будет известно, что в недрах этой обители братья Бароны воспитали зычную армию.
- Армию слизней, что противно прихлопнуть, марая руки! Велмор знает меня, и навряд ли хочет свидеться вновь, но обстоятельства не терпят изменений, и я увижусь с ним, и постараюсь быть максимально вежливым, если будет возможно.
- Хм-мм-хмх - ххм-мххм-хх-хх -м-м-х.
- Мы вот-вот будем у цели, старик, ххм-мххм-хх-хх.
Тронный зал предстал взору Оберона несколькими минутами позже, когда маг приблизился к громадным воротам, поражавшим роскошью, несвойственной для этого места. Зная высокомерие Велмора и его братца, Оберон ни на толику не удивился. Кренш на мгновенье удалился, чтобы дать знак солдатам о том, что дальше они не последуют.
- Ну так, х-мх-мх, пройдём?
- Я в тебе более не нуждаюсь, шахтёр, можешь быть свободен.
- Нет, у нас с Велмором нет секретов, я…
- Я В ТЕБЕ НЕ НУЖДАЮСЬ, шахтер!
- Хм-мм-хмх – ххм… Как скажете.
И он удалился. Дверь выглядела крепкой, поэтому, вознеся посох, маг вымолвил ударное заклятье, и она с треском уступила.
Тронный зал был не менее раскошен: весь в золоте, он удивлял и ослеплял одновременно, поражая богатством и чрезмерием. Невероятных размеров, из чистого золота, усыпанные драгоценными камнями колонны подпирали высокие своды, украшенные рукой гениального мастера. Воздух здесь был приятным и свежим, едва веяло выдержанным вином. Мебель и утварь также были из золота, на них мирно покоилась золотая пыль.
- Ты стал явно богаче, со времени нашей последней встречи, Барон, - вымолвил Оберон, припадая на колено в знак уважения и добрых намерений.
Глаза Велмора лениво отворились, обнажив равнодушный взгляд. Рука придерживала голову, что пронизывала тупая боль, тело отчаянно пыталось расслабиться, принимая форму исполинского, несомненно, золотого трона.
- Кто здесь? Кренш, черт побери! Я же просил, недоносок… Ты… Обе… Оберон! Не уж-то твои клятвы оставить меня в покое были пустыми словами? Я заплатил сполна и стал иным человеком, порядочным, честным, щедр…
- Не испытывай моё терпение, Велмор. Ты не научился лгать со времён отрочества, Головорез, ведь так тебя называли? Я пришел не за местью и упрёками, но за знанием, ответом на один вопрос.
- И всё? Неужто ты хочешь, чтобы я поверил? Я ведь не дурак.
- Слушай, Велмор, я ведь могу быть груб, при желании, но сегодня, хотелось бы надеяться, без этого можно обойтись. Перерезать глотку беспомощному сонному старику, вытянув, всё что требовалось, что может быть проще?! Однако, быть с тобой вежливым и покладистым – вот настоящий вызов воле.
- Говоришь, вопрос… Какой?
- Твои ночные патрули, неустанные сторожилы, те, что снаружи не останавливали юное чадо: девочку пятнадцати годов, русоволосую, невысокую?
- Да ты что? Вот и весь вопрос? Ха-ха-ха-ха-а-а-а-м. Если это всё, то нет, не останавливали. Э… Ты ведь, надеюсь, уходишь?
- Не беспокойся, уже иду, вот только осталось одно дельце.
- Что ещё за дельце?
Разразившись невероятным смехом, маг исчез, обратив всё золото, недавно украшавшее тронный зал, в мрамор.
- Будь ты проклят, старик, будь ты про…
Величественный и мудрый, гордый и могучий ступал он по мягкой траве. Ноги его, облаченные в вычурные сандалии, размеренно шагали, прочерчивая путь через Зелёную пустошь. Мерлин, мудрейший из всех, когда-либо живущих и тех, кому суждено появиться на свет, свободно и непринужденно вдыхал полной грудью легкий, слегка прохладный северный воздух. Рука его, запущенная в подол, оценивающе массировала берид. Тот внезапно потеплел.
- Ммм… вот и Беорн.
Яркая вспышка и волхв стоял подле своего брата. Они улыбнулись друг другу и крепко обнялись. Затем раскурили трубки, и Мерлин пожелал выслушать Беорна. И тот поведал ему невесёлую новость.
- Что ж брат, так расположились звёзды. Тут ничего не поделать, остается продолжить поиски, наполнившись радостными думами.
- Ты, брат, несомненно, прав, но сердце подсказывает мне, что Алдуина и Оберона так же ждет неудача.
- Все они - величайшие волхвы, и, несомненно, сделают всё, чтобы отыскать чадо, коли нет, попытаем судьбу вновь.
Маги вкусно отобедали и продолжили свой путь через бескрайние поля.
И вновь бериды засверкали в унисон, и вновь копна искр, из которой появился зловонный Алдуин.
- Что же должно было с тобой приключиться, чтобы пропитаться этаким смрадом, брат?
- Ворленд, Ворленд. Обожаю это аббатство.
- Так обними же братьев и поведай свою историю!
- Значит так: иду я…
- Погоди, брат, Оберон в пути.
И вновь приборы потеплели и, прорезая пространство, к братьям присоединился Оберон. Лицо его озаряла довольная улыбка, а через миг его догнало проклятье, мгновенно растворившись в воздухе.
- Оберон, старый плут, что за козни ты настроил, что б тебя так кляли?
- Потом, я умираю с голоду. А бароны, в общем, вы ведь знаете об их гостеприимстве?!
Маги разразились громким смехом и снова присели. Алдуин удалился заняться стряпней.
Четверо мудрецов шагали по зелёным лугам. Они вели непринужденный разговор, внимательно вглядываясь вдаль. Едва уловимое напряжение в их глазах, словно утяжеляло воздух вокруг них, делая все загадочным и вечным.
Солнце безжалостно жгло затылки, коварно прожигая синюю лазурь. Его полуденные лучи сеяли зной повсюду. Деревья не дарили тень, вода не утоляла жажду горячего тела, пот заливал глаза. Лишь трава оставалась хозяйкой Зелёной пустоши, всё такой же тёмной и прохладной. Маги замолчали, прислушиваясь к тишине, пока зоркий глаз Алдуина не заставил их метнуться в одном направлении.
На молодом лысом дереве они узрели подростка лет шестнадцати. Глаза его были закрыты, руки бессильно опущены, сердце не билось в его груди.
Молнией взмыл вверх Мерлин, снимая Эрни с ветки. Волхвы склонились над телом, скрестив руки на груди, и погрузились в долгое молчание. Внезапно, все как один, прокричали они несколько слов на древнем языке, сделали несколько мистических жестов и, нагнувшись низко над телом, раскрыли глаза и рот. Секунду всё оставалось недвижимым. Вдруг, из ноздрей, глазниц и рта магов, сначала тонкой струёй, затем сплошным потоком вырвался синеватый туман. Резко он проник в глаза, рот и нос парня, вдыхая в него жизнь…
… И сердце его забилось. Жадно хватая воздух, кашляя и хрипя, Эрни дышал, оживлённый могучими волхвами.
Мерлин слегка улыбнулся и отошел в сторону. Братья последовали его примеру…
- Как тебя зовут и откуда ты родом, юноша?
- Эрни, ЭРНИ! А ты, вы, Мерлин, ведь так? Скажите, что так!
- Да, я - Мерлин, а это мои братья…
- Алдуин, Оберон и Бе… Беорн… так кажется?
- Вот так да! Ты и впрямь загадка, Эрни!
- Нужно найти её, срочно!
- Найти её? Ты…
- Люси, она пропала!
Раздался смешок, затем второй и третий. Гулкий знакомый смех, родной голос. Весёлая и всё такая же дерзкая, шагах в десяти от магов стояла Люси.
- Привет всем!
Глава 6
СНОВА В ПУТЬ
-Люси?
-ЛЮСИ!
- Да, я, вроде бы, пока Люси, я же говорила тебе, что они обязательно нас отыщут, и не ошибалась.
Люси стремглав ринулась к Эрни, что бы бросится ему на шею, но тот странно отпрянул, подозрительно глядя в её глаза.
-Эрни, ты что, не рад меня…
- Где ты была?
- Как, я ходила за водой.
- ГДЕ ТЫ БЫЛА!?
- Эрни, меня не было всего несколько минут, к чему ты нервничаешь?
- Ты, видимо, держишь меня за полоумного?
- Эрни, что с тобой?
- Нет, что с ТОБОЙ, Люси, ответь? Где ты была все эти дни?
- Какие дни, Эрни? Почему ты так груб, я не пойму?
- Люси, может ты голодна?, - вклинился Алдуин, с наигранной наивностью.
- Да, я, пожалуй, не откажусь от парочки пестралов, если, конечно, их ещё возможно здесь найти.
- Для меня нет ничего невозможного, особенно, когда дело доходит до стряпни. Но немного подождать всё же придётся.
- Боже, ребята! Как же я вас давно не видела, как давно! Да, кстати, что там произошло тогда возле озера? Я не справилась, верно?
- Тебя никто не винит в этом, дитя.
- Друзья! У меня есть прискорбная, горестная новость… Гардвиль… он…в общем, у него побывали приспешники мамы и… он мёртв.
«Мамы? С какой это поры она называет Мортис, ненавистную Черную Королеву мамой? Мамой! Немыслимо. Хотя, всё изменилось, она изменилась, или, может, я…»
- Не ждали мы таких вестей, не ждали. След воздать подобающие почести другу.
- Это из-за нас, из-за нас он погиб. И все боринги… Все до одного… Как же это гадко и больно…
- Я пойду, пройдусь, ладно? - сказал Эрни.
- Я с тобой.
- Нет!.. Я сам, сам.
- Ну, как знаешь, смотри, не…потеряйся, глупенький.
- Я не глупый, и не называй меня так…никогда.
Сумерки упали на долину с необычайной тяжестью. Говорить никому не хотелось, хотя и плакать, в прочем, тоже. Жара давно спала, освободив утомлённых путников от оков усталости. Друзья молча сидели у костра, довольствуясь весьма скудным кушаньем, состряпанным Алдуином. Солнце уже закатилось за горизонт, и теперь покоилось в своей заоблачной колыбели.
- Ну и куда же мы теперь, - поинтересовалась Люси.
- Мы как раз думаем над этим, дитя, думаем.
- А что тут думать? Берём карту и за пекторалью, разве нет?
- Сердца наши чуют тревогу. Она грядёт неминуемо, да, стоит нам только пуститься в путь, мы обречём себя на муки и тягости пути.
- Да что за глупости? Разве когда-либо страшили нас дороги? Разве уступали мы перед кознями судьбы? Разве великие чародеи не бесстрашны в своих начинаниях? Отказавшись от всего, мы осознанно превратим весь путь, пройденный нами в бессмыслицу! Сколько горя оставили мы за собой? Неужто лишь чтобы отвернуться на половине пути? Да, иногда мне не хватает мудрости и прозорливости, но разве я не права? Сердце манит меня домой, но совесть, совесть не дает мне отступить, друзья! Мы должны, обязательно должны собрать её, найти пектораль и спасти мир от грязных лап Чёрной Королевы.
- Мудрые слова слетают с твоих юных губ, мудрые, но горячие и слишком необдуманные. Не будь ты Уной Солярис, мы, несомненно, отступили бы, но покуда ты, принцесса солнца, освещаешь нас своим теплом, мы не в силах не подчиниться. Знай же, мы продолжим путь, и пусть на нашу голову сыплются всякие камни, мы выстоим, до самого конца…
- А карта? – впервые вступил в разговор Эрни, - Как же она? Ведь без неё, ну, мне кое что рассказала Люсида, нам не выполнить задуманное?
- Нам? Что за несуразица? Ты ведь не собираешься остаться с нами, парень? Путь тягостный, тяжелый, очень тяжелый.
- Я справлюсь, и не расстанусь с Люсидой.
- Люси, что ты думаешь? – молвил маг.
- Нет, нет, он обязательно должен остаться! Знаешь, Беорн, мы, ведь, сильно сблизились, пока блуждали здесь и… в общем, пусть остаётся.
- Нам не нужна обуза, дитя. Впятером мы слишком заметны, но вшестером – поход станет невыносимым. Кто будет смотреть за вами все время? Кто будет сдерживать ваши горячие головы от всяческих проступков, когда мы будем заняты делом столь древним, мистическим и опасным, что не укладывается в ваши юные умы. Люси, ты не в силах понять, ты не ведаешь, что нас ждёт! Могучие чары применили мы, дабы отгородить пектораль от чужых глаз и рук. Разделив, мы спрятали её так надёжно, что не уверенны, что сможем её вернуть, понимаешь, Люси, понимаешь?
- Не важно, мы справимся, и точка. Он идет с нами.
- Оберон, думаю, парню следует разрешить остаться. А ведь он может пригодиться.
- Да, я отменно готовлю.
- Вот и прекрасно, а теперь о главном, пожалуй, самом главном…
- Нас ждет дальний путь. Это всем известно. Кто-то, возможно, ляжет, отдавая свою жизнь за правое дело, кто-то дойдёт до конца. На нашу долю выпало нелёгкое испытание. Мы пройдём много дорог. Любой другой поломает ноги на каждой из них, но мы выстоим. Порой, жизнь наша будет висеть на волоске, порой, судьба будет строить нам свои козни, порой, огорчённые неудачами, обессиленные и сникшие, мы захотим прекратить всё то, что нас ожидает. Но мы не отступим! И все равно, что ждёт нас впереди.
Да, мы, стражи пекторали, расколовшие и спрятавшие её в недра земли и двое юных чад обрали бунтарский путь. И да поможет нам Господь.
Так молвил могучий Мерлин. Голос его разрывал тишину, впитываемый его друзьями. Все они и без того прекрасно понимали ситуацию, в которой оказались, но недвижно и молча слушали великого волхва, наслаждаясь последними драгоценными минутами отдыха.
- Судьба наградила нас нелёгкой участью, Мерлин. – молвила Люси, - но всё же ближе к делу. Нам ведь нужна карта, верно?
- Алдуин уже в пути, - мага и вправду давно не было видно, - и вернётся как раз к завтрашнему утру. Карта – лишь мизерная частица, хрупкий исток, что даёт нам надежду и проливает свет на напасти, ожидающие нас. А теперь, я поведаю вам историю. Древнюю историю древней пекторали. Эрни, Люси, вы, наверняка знаете, что пектораль была разъединена и надёжно, ох как надежно спрятана в разных частях света. А ведь это было не забавой и не прихотью старцев, мастеров оккультного дела. Необходимость и очевидная безысходность нависла над нами черным ангелом. Мы не ведали иного способа отгородить мир от этого ужасного мрачного творения. Пектораль не поддавалась перемещениям через измерения, её нельзя было уничтожить или обесточить. Оставалось лишь одно… спрятать, спрятать так глубоко и недосягаемо, что ни одна живая, во всяком случае, смертная душа не смогла подобраться к орудию зла. Три могучих яруса из которых состояла пектораль, всеми нашими усилиями, знаниями, мудростью и прозорливостью были разлучены. По началу, мы думали использовать черную гнусь в добрых целях, направить её мощь на исцеление мира, но гибкость её чёрных начал преобразовывала всё доброе на свой лад. В руках могучего хранителя, через его, даже благие действия, она могла приобрести такую мощь, о которой и подумать было страшно.
В долгое мрачное раздумье погрузились мы с братьями, гадая, как лучше поступить, где спрятать, какими чарами обезвредить пектораль. Днями, неделями, годами на пролёт готовили мы наш хитрый план, и, в конце концов, начали действовать. Шаг за шагом, словно неуверенный младенец начинающий ходить, продвигались мы в нашем нелёгком деле. Верхний, самый мощный из ярусов, мы решили спрятать в грозной южной пустыне Ёркширской песчаной долины, мёртвой безжизненной пустоши. Мы наполнили её личами, и воскресшими трупами, безустанными, вечно голодными и яростными воинами, мерзкими драконами, орками и великанами. По всем мирам и измерениям собирали мы тварей, заселяли их, подкоренных чарами в новую обитель. Мёртвым, бездыханным сном спят они веками под дюнами и песками, считая часы своей вечной жизни. Но стоило путнику ступить на эту проклятую землю, армия поднималась, мёртвыми цветами пробивались дети смерти через раскалённый песок, жаждая смерти, жаждая пищи. А в глубине этой мёртвой земли покоился ярус, верхний ярус чёрной пекторали. Немыслимый подземный храм возвели мы и похоронили его в песках, делая гробницу невидимой и недоступной. В самом широком зале её покоится красный дракон, могучее и мудрое создание, сотворённое лишь, чтобы вершить возмездие над неосторожными ворами. В желудке его, не ведавшем пищи и воды, окутанный мраком зловонной утробы покоится осколок пекторали, вечной и всесильной, мерзкой и прекрасной одновременно… Туда мы с вами, друзья и направимся в скором, очень скором времени…
Приходилось ли вам когда-нибудь наблюдать восход солнца в Зеленой пустоши? Когда всё вокруг, сонное и в очередной раз, будто девственно-ночное, робко пробуждается: сначала нехотя, потом всё с большим удовольствием и жадностью глотает оно едва тёплый утренний свет. Жидкий, неуверенный, еле тёплый скользит он через плотный воздух – невесомый и нежный. За ним – солнце, крупное, словно воспалённое, поднимается на вершину-горизонт; с каждым мгновеньем наполняясь всё более и более контрастными красками, закипает оно, желая вырваться в зенит, а затем, пробалансировав там немного, оно неизбежно скатится назад по небосводу и упадет с пика горизонта вниз, чтобы вновь начать свой бесцельный, вечный подъём…на небосвод.
Друзья спали. Спали так безмятежно, так жадно и ненасытно, словно делали это в последний раз. Люси нехотя открыла глаз – таким нестерпимым стал солнечный свет – затем второй. Слегка приподнялась на локтях, протёрла лицо, расчесала волосы рукой и, смачно зевнув, встала. Маги, что необычайно удивило девочку, спали. Спали, а ведь утро уже было давно не так свежо. Посапывая и храпя, наслаждались они негой, негой сна. Эрни не было видно. Люси страшно озадачило, куда он делся. Она и представить боялась, как рано он встал, чтобы осуществить свою цель. И вдруг её осенило.
- Конечно, Конечно! – прокричала она во весь голос, но маги не проснулись, – Он готовит праздничный стол! Как же этого не хватает!
Эрни и вправду рано встал. Так рано, чтобы успеть отыскать здесь парочку полевых мышей, несколько сусликов и, о чудо, Кабана. Самого настоящего дикого кабана. Он как раз, расстроенный скудным уловом, думал поворачивать домой, как заметил движение на опушке, шагах в двадцати от него. Осторожно подкравшись, отодвинул он зелёную завесу и увидел вепря: молодого, слегка тощего, но ведь вепря! Будить магов ему не хотелось – уж очень хотел он сделать сюрприз – пращей его было не убить, и поэтому долго сидел он в кустах, скрытый листвой, наблюдая за зверем, думая каким же должен быть его финал. Вдруг он всё понял. Тише мыши вернулся он назад к месту ночлега, Взял огниво, немного хворосту и разжег небольшой костерок. Подождав пока хворост не сгорит полностью, он взял пару тлеющих углей, заложив их в кожную складку пращи. Затем нашел дубину и снова пополз в кусты. Убедившись, что кабан всё еще на лугу, он поудобнее уселся, достал и развернул пращу, раздул угли – те накалились – прицелился и сделал бросок. Угли угодили в рыло. Один в пятак, другой точно в цель – в глаза. Вепрь поднял жуткий рёв. Ослеплённый и обескураженный застыл он на месте, не решаясь двинуться. Эрни только этого и ждал. Выбежав, он, что есть силы, ударил кабана в челюсть. Затем ещё и ещё: по глазам, по лбу, снова в челюсть, пока тот не испустил дух и жирной тушей не рухнул на истоптанную копытами траву…
… Жаркое томно кипело в походном (самом большом, что удалось найти) казане. Люси притворилась, что спит, чтобы не огорчать друга.
Первым проснулся Алдуин. Мастер стряпни, учуяв запах роскошного яства, не сдержался и принялся поднимать остальных братьев.
- Вставай, Мерлин, Беорн. Оберон, ты тоже.
- Что за черт? Я хочу спать.
- Жаль, так и не отведаешь вепря.
Эта речь заставила кудесников подняться на ноги почти мгновенно и, умывшись, отправиться к «столу». На полпути их догнала Люси.
Готовое жаркое, украшенное ягодами и ароматными травами, покоилось в тарелках, испуская благовония. Всё было так красиво и так невероятно пахло, что голодные путники долго не решались трапезничать. Эрни, довольный, улыбающийся и гордый сидел в стороне, скрестив руки на груди, наблюдая за друзьями. Спустя мгновенье, к нему подошёл Алдуин, низко поклонился, признав его лучшим поваром, из всех, что ему доводилось видеть. Пока друзья ели, всё вокруг слышало их блаженные стоны и прихваливания, после, Эрни поведал им свою историю.
Сытые и довольные, весёлые и оптимистично настроенные пустились они в путь. Путь полный опасностей и небывалых приключений. Путь жизни и смерти, незабываемых воспоминаний. Сплоченные верой шагали они через бескрайние зелёные луга на юг: в мертвую долину. Четверо старцев да два мальца – страннейший оплот, повязанные одной идеей, идеей добра. Под звёздами и под палящим солнцем пробивали они свой первопроходческий путь, сквозь дожди и ветер прорезались, словно кинжал из каленной стали. Друзья. Как громко и вечно это звучит. Друзья. Что может быть дороже? Друзья? Или кучка людей, связанных одной идеей? Нет! Друзья! Друзья!!!
На четвертый день, с того момента как компания отправилась на юг, произошло нечто странное. Погода начала меняться. Небо, что несколько минут назад украшало солнце, затянули низкие плотные тучи, и хлынул дождь; через час стало холодно. Изрядно холодно: Небо слегка прояснилось, дождь прекратился и повалил…снег. Самый настоящий северный снег, непонятно как попавший сюда.
- Да это просто невыносимо! – Кричала Люси.
- Мало того, ещё и невозможно. Во всяком случае, не в эту пору, нет, никак не в этот сезон, не в этот.
- Да, Беорн, просто загадка.
-А что если нам кто-то, ну я просто пытаюсь предложить, пытается помешать? – вступил было Эрни, но тут же его прервал Оберон.
- Ты хоть представляешь, какой силой нужно обладать, чтобы управлять погодой?
- Под стать нашей!
- Так верните поскорей солнце, я больше не могу! – взмолила Люси.
- Действительно, Алдуин, займись этим.
Маг величественно остановился, вознес посох и закрыл очи. Затем произнёс заклятье и замер… Ничего.
- Эй ты, старый плут, дай я! – прокричал Беорн заглушаемый ветром. Погода ухудшалась.
Снова заклятье, снова ничего.
- Да что за чёрт? – прокричал Беорн, – это всё не просто так!
- ГОРХ! ВСЕМ В УКРЫТИЕ!!! – прокричал Мерлин и встал впереди всех.
- Амне дорнир кадорнейщьт нак прелшра! – выкрикнул тот так громогласно и ветхо, что камни, что недавно сменившие траву, загудели, некоторые треснули.
Снег прекратился. Собрались тучи такие низкие и черные, словно кто-то вскинул вверх сажу.
Образовалась воронка. В самом центре черноты, словно кто-то сверху мешал это облачное месиво ложкой. Воронка устремилась к земле. Приближаясь всё ближе к Мерлину, она становилась уже, пока не замерла локтях в двадцати от мага и от туда не хлынула слизь. Гадкая красная слизь, сгустки крови и желчь вытекали из этого жуткого лона на белоснежный покров.
- Что это?! – Закричала Люси, обращаясь к Беорну, что закрывал её своим телом.
- Горх. Древний демон тьмы. При его появлении изменяется погода, но какого чёрта он тут делает?
- Это Мортис, только она могла его направить! – проорал Алдуин, что закрывал телом Эрни.
Оберон, скинув походный плащ, направился на помощь к Мерлину. Тот стоял, бесстрашный и непоколебимый, спокойно смотря на чёрный вихрь, из которого уже высвободилось подобие ног и половина туловища.
Подойдя к Мерлину, Оберон что-то прокричал в его сторону, тот одобрительно кивнул и что-то ответил.
Через несколько мгновений чудище упало на землю. От его уродства крик подступал к горлу, но не осмеливался вырваться. Огромный толстый комок пупырчатого розового, извилистого, всего в прожилках мяса, покрытый слизью и наростами, предстал взору магов и детей. Мгновенье он напоминал неуклюжую огромную личинку, не способную к действиям, но что-то начало меняться. Из нутрии её словно разрывали. Она ворочалась, билась об землю, хлопала пастью. Тварь преследовала агония. Вдруг она взорвалась. Тонкая кожа лопнула, и из недр склизкого тела высвободился Горх – огромный костлявый демон, обладающий огромной пастью и выпуклыми глазами. Покров его худого тела, всего в шрамах и иглах растущих из кожи, переходил от лилово-красного к желто-зелёному цвету, меняясь в зависимости от освещения. В Руке-лапе чудище держало огромный хлыст, оно издало громкий, протяжный, необычайно низкий рёв, что покатился на многие мили вокруг. Глаза его устремились на магов, вспыхнули алым пламенем. Пасть его разверзлась, низвергая огненную лаву на чародеев. Не сдвинувшись с места, они вознесли посохи над головами, начали выкрикивать заклятья. Алая жижа застыла в воздухе, заколебалась и направилась назад к Горху в незахлопнутую пасть. Чудище взревело от боли, но не сдавалось. От безвыходности и отчаяния Горх занёс над непоколебимыми Чародеями огромную лапу с уродливыми, длинными и острыми, как лезвие ножа, когтями. Они чиркнули в дюйме от магов, но не задели, а лишь сотрясли воздух. Зверь издал протяжный вой. И тут произошло что-то поистине внезапное и устрашающее: небесный свод задрожал, почернел, тучи слились в один большой круговорот, вдруг эта субстанция туч, дыма и небесных сгустков начала чернеть, в центре её образовывалась воронка, она становилась с каждым мгновением всё больше, и больше, Горх одобряюще взревел. Маги же стояли, как заворожённые, глядя на небо, и не приступая ни к каким действиям, хотя чудовище было сейчас уязвимым и можно было бы этим воспользоваться.
Тут Горх протянул лапу в сердцевину образовавшейся воронки и с неимоверной быстротой и ловкостью извлёк оттуда молнию, да, это была молния, огромная, сверкающая, она трещала и пускала новые отростки синеватого пламени в разные стороны. Секунду спустя молния уже летела на Магов, запущенная с великой силой Горхом. Мерлин, выйдя вперёд, поднял посох и произнёс заклятие такой мощи, что им можно было бы разбить скалу, но Горх ловко увернулся как от этого, так и от последующих заклинаний Мерлина, по крайней мере, так казалось невооружённому взгляду, а на самом деле, последнее заклинание мага задело тварь, поразив в самую главную её часть – в глаза. На несколько мгновений Горх был ослеплён, он метался и кричал, держась за свои глазищи, но поделать ничего не мог, кроме того, как ждать…
- Ревено клот волан мор павор!
Мерлин, Алдуин, Беорн и Оберон, объединив свою силу воедино, скрестив посохи, в один голос прокричали смертоносное заклятие, и направили прямо в грудь мечущейся твари. Чары ударили адское создание,
тело взлетело к небесам, оно будто просвечивалось изнутри невыносимо ярким светом, положительной энергией, что прожигала плоть Горха. На теле начали образовываться страшные дыры, из которых бил лучами, единым потоком ослепительный свет.
Люси и Эрни стояли молча, и наблюдали за небыстротечной смертью ужасного чудовища.
Горх корчился, и извивался, он по-прежнему не мог видеть, его тело было ужё почти полностью пронизано лучами энергии, и вот, когда свет заполонил всё тело, он начал ослабевать, и вскоре совсем сник, никакого следа за собой не оставив.
Горячие слёзы медленно стекали по щекам, дыханье было неровным и быстрым, но лёгкие раз за разом наполнялись свежим прохладным воздухом и дыханье выровнялось, рыданья прекратились, но мокрые щёки всё ещё блестели от слёз. Люси встала с сухой, потрескавшейся земли, которую несколько мгновений назад покрывал толстый слой пушистого белого снега. Маги стояли неподалёку, Эрни медленно прохаживался взад и вперёд в ожидании каких-либо дальнейших указаний, но таковых не последовало. Маги стояли молча и удручённо, несмотря на долгожданную победу над Горхом. Мерлин тяжело вздохнул.
- Ну, что ж, какой бы не была непосильной задача, а Мы, друзья, её непременно разрешим.
- Что правда, то правда! Мне уж на какой-то миг почудилось, будто мы не одолеем эту тварь, когда он принялся кидать молнии! Всё благодаря тебе, брат!
Оберон низко поклонился Мерлину.
- Брось, Оберон, все мы прекрасно знаем, что обладаем одинаковой силой, просто в каждом из нас она нашла личностное применение, вот у тебя, например, сила в душе, а у меня, уж, будь я не ладен, в теле!
Мерлин рассмеялся. Обстановка приобретала более добрые и радостные оттенки. Но Люси этого будто не замечала, она стояла, хмуро опустив голову.
- Это Мортис послала Горха к нам? - тихо, почти шёпотом, сказала девочка.
- Мы полагаем, что так.
- Но есть одна трудность. Видишь ли, мы допустили ошибку, мы не учли, что сила Мортис может расти. Хотя на самом деле такого быть не может. Сила зрелого мага не имеет свойства расширять свои границы не при каких обстоятельствах, разве что, к его могуществу присоединиться ещё одна сила. Этого мы и опасались больше всего, что Мортис соединит свои силы с силами какого-либо другого великого мага, и тогда их общая сила будет больше нашей, а значит, все мы погибнем!
- Но почему вы решили, что Мортис стала сильнее? - недоумённо спросил Эрни, впервые вмешавшись в разговор.
- Ей стали подвластны существа Низшего Уровня, а до этого она могла управлять лишь адскими отродьями Среднего и Высшего Уровня. Из этого следует, что силы её возросли, и мы, к сожалению, покамест не нашли ответа на вопрос, как ей это удалось? Откуда она черпает те силы, и ту энергию, ведь Мортис столько уже сделала, чтоб помешать нам, а на каждый свой жестокий манёвр она затрачивает немалое количество энергии…
- Да… Я и не думал, что такое возможно… - сказал Эрни.
Не понятно, что именно он имел ввиду. Люси вела себя на удивление тихо. Она смотрела вдаль. Земля, пустая, словно мёртвая, простиралась далеко и уходила за горизонт. Небо было невыразительно серое, всё как будто уснуло: сухие ветки деревьев не покачивались, ветерка не было, земля ссохлась, словно много лет подряд не видела солнечных лучей и не впитывала влагу. Этот пейзаж вселял чувство одиночества и тоски, именно эти чувства сейчас и охватывали Магов, Эрни и Люси.
Мерзкое, небольшое существо тяжело дышало, покоясь на носилках, что держали пещерные тролли. В глухую полночь эти мерзкие создания пробирались сквозь болота и озёра, леса и луга. Мрак скрывал их уродства, прохлада ночи ласкала их склизкие тела… Кто бы мог подумать, увидеть во сне или помыслить, что она, Чёрная, беспощадная Королева Мортис, уничтожившая и поработившая почти половину мира, будет превращена в нечто мерзкое и жалкое, беспомощное и никчемное, но ни чуть не менее величественное и разумное. Да, она стала ничем и не могла даже передвигаться самостоятельно, но её разум и воля, позволили мерзкой твари нажить множество союзников, что помогали ей жить и медленно, почти незаметно, но неизбежно возрождаться. В её изувеченной голове крылся тайный план. Она не имела силы, что поддерживается внутри, у неё не было сил даже запрокинуть голову, от того ей необходимо было отыскать источник, древний и полный источник магической энергии.
Трансильвания богата пещерами. В её холмистой земле скрыто множество ходов. Издавна разумные люди прятали там свои ценности, а потом умирали, хороня вместе с собой свою тайну. В четырнадцатом веке жил некий купец Антонио из Трансильвании. Он был невероятно богатым ростовщиком. Он давно насытился трансильванскими доходами, что вынудило его заключить торговое соглашение с восточными купцами, что привозили Антонио разные диковинки из дальних стран, которые он потом продавал или давал в залог европейским соседям. Такая жизнь вполне приходилась купцу по душе, пока в один прекрасный день его посыльные не привезли ему восточный чан. Антонио удивился и даже осерчал. Ну зачем ему, богатейшему человеку, уродливый железный чан, ещё и наполненный непонятной жидкостью. Чан был куплен у старика из Индии за бесценок, почти даром. Тот умолял купцов забрать это дьявольское зелье. Так они и сделали. Долгие годы чан покоился у Антонио в кладовой. По началу он хотел избавиться от него, но что-то остановило купца. Неведомая сила притягивала ростовщика. По непонятным причинам Антонио ни за что не соглашался закрыть дверь в чулан и даже приставил к чану личную охрану. Жидкость не испарялась, не выпивалась, в общем, никуда не девалась. Умирая, Антонио приказал отнести чан в тайную трансильванскую пещеру, глубокую и тёмную, а рабочих, сделавших это, приказал казнить.
Чан, как правильно понимала Мортис, был волшебным, а напиток – эликсиром манны - губительным наркотиком для смертного, но неоценимым сокровищем для любого магического существа. Чёрная Королева отправилась в Трансильванию именно за тем, чтобы заполучить магический чан и наполниться его энергией хоть на толику времени.
Тролли невыносимо хрипели, неуклюже пробиваясь сквозь непроходимую чащу. Наконец они выбрались на более-менее свободный участок. Он представлял собой небольшую насыпь, покрытую мхом и лишайниками. Из мерзкой глотки вырвался едва различимый хрип, и тролли принялись за роботу. Обладая недюжинной силой, они вырывали целые куски земли, разбрасывая их далеко вокруг. Твари уже изрядно углубились в землю, когда наткнулись на небольшую (тролль бы туда никогда не пролез) дверь с небольшим замком. Дверь была обычной: без узоров и отделки – кусок калёной стали. Несколько часов сотрясали они её невыносимыми ударами, пока та не поддалась. Из узкой пещеры, заполненной заливами млечной мглы, донёсся затхлый воздух. Тролль, что был поменьше, издав недовольный хрип, начал протискиваться в узкий лаз. Даже для него он был необычайно мал, поэтому тварь прилагала неимоверные усилия, дабы углубиться на несколько шагов вперед. Целую ночь из исковерканной пещеры доносились напряженное сопение и рычание. Когда солнечный диск едва не показался из-за горизонта, тролль выбрался наружу. В руках он держал довольно большой, даже для него, чан, в котором, словно кипя, бурлила голубоватая жидкость. Тяжелый пар не поднимался вверх, напротив, он огибал чан и медленно, почти незаметно растворялся в сонном воздухе. Мерзкий карлик подал знак, и тролли, взяв носилки на плечи, поспешно двинулись назад.
- Далеко нам ещё? Я так измотана…- Сказала Люси, останавливаясь, и оборачиваясь на магов и Эрни, тяжело вздыхая.
- О, да! Дитя мое! Мы не прошли и сотую часть того пути, который нам предстоит пройти!
- Но всё-таки какой-никакой отдых не помешал бы! Запастись силами всегда полезно, когда не знаешь, что ожидает тебя впереди! – Эрни тоже замедлил шаг.
- Ваша правда! Давайте остановимся не на долго и вкусим запретный плод сладкой неги! – Мерлин повёл рукой в сторону раскидистого дерева, которое приглашало путников отдохнуть под густыми ветвями и отведать сочных его плодов. Изнеможенные Маги, Эрни и Люси не торопясь, подошли к дереву, прислонили свои походные посохи к изборождённому вековыми трещинами стволу, и уселись на мягкую изумрудную траву. Люси подняла глаза на небо. Оно было чистым, голубизна его удивляла, ни одно облако не покоилось на чудном небосводе. Райские птицы невиданной красоты порхали над кроной томного дерева, собирая золотую пыльцу с нежно розовых цветков, растущих на дереве. Всё это успокаивало, в голову приходили только радостные, миролюбивые мысли, на сердце становилось легко. Люси посмотрела на Эрни. На его лице застыло непонятное выражение, то ли удивление, то ли сомнение. Взгляд его был затуманенным, взор устремлён в никуда.
Маги шёпотом переговаривались между собой, голоса их были взволнованными, и одновременно ровными и спокойными. Слов слышно не было, но Люси знала – они обсуждают дальнейший путь или стратегию действий. Она не хотела им мешать, но просто сидеть, хоть и отдыхая, было скучно, и Люси, вспомнив, что давно не разговаривала с Эрни, подсела ближе к нему.
Эрни резко повернул голову в её сторону, – Ааа, это ты… - он опять уставился в пространство. Люси посмотрела на него, пытаясь понять, о чём он думает.
Правда, здесь чудесно? – Люси улыбнулась, но улыбка показалась наигранной и неискренней.
- Да… Неплохо… - ответил мальчик, не взглянув на Люси. Девочка, словно не заметив холодного тона друга, продолжила разговор.
- Как ты считаешь, у нас всё будет хорошо? Мы преодолеем те испытания, которые подстроила для нас Мортис? Я так боюсь, Эрни! Я боюсь потерять тебя, и Магов… Как я буду жить, осознавая такую потерю?! – Люси всхлипнула, на её глаза навернулись жгучие слёзы, и она не сдерживала их. Эрни уже не один раз видел её слёзы, и она не стеснялась его, - нет.. Лучше Я умру, ведь это именно из-за меня началась эта война… Эти поиски пекторали.. Как же я хочу, чтобы всё это закончилось, чтобы всё это оказалось страшным сном… Эрни, я боюсь смерти!!! – Голос Люси сорвался, и последняя фраза захлебнулась в слезах. Эрни обнял девочку и прижал к себе.
- Всё будет хорошо! Я верю в это! Маги верят! Мы с ними! Значит, всё будет…- Эрни взглянул на старцев, они до сих пор, склонившись друг к другу, шёпотом переговаривались. Люси выпрямилась, и тоже устремила взор на Архидруидов, - … так, как надо!
- Спасибо, Эрни! Твои слова всегда так обнадёживают! И Ты всегда поддерживаешь меня! Ты так дорог мне, я не хочу потерять лучшего друга! – На лице Люси заиграла улыбка, она смахнула слёзы, и глянула на Эрни, он тоже пристально смотрел в глаза девочки. Там играли блики…
Небо медленно густело. Краски ночи вытесняли живой дневной спектр и заполняли пространство нелепой серостью. Больше всего Люси ненавидела эту пору, когда стираются все грани, глаза словно слабеют, беспомощно вглядываясь в дымчатую даль, а голову наполняют печальные думы. Уж лучше стать узником ночи, она хоть откровенна. Черна, холодна, зла, но честна. Сумерки же, словно шакал, сладкоголосый предатель, манящий в свои сети. Она была одна. Люси сидела под деревом, чья крона, испускающая древесный аромат, действовала усыпляющее. Маги всё ещё спорили. Их живой, недосягаемый для ушей девочки разговор, явно был трудным и значимым – так она догадалась – разогреваемый зычными голосами старцев, то и дело махающих руками и поглаживающих бороды. Эрни сидел поодаль. Ещё никогда не чувствовал он себя так одиноко, как в этот вечер. Маги были заняты своим, Люси стала другой, нет, нет, не чужой, просто другой.
- Как всё странно… - сказал Эрни так, чтобы его услышала Люси, - мне не страшно. И не было страшно. Я словно во сне жил пятнадцать лет, словно во сне. День за днём, день за днём… забавно…забавно, что мы встретились…забавно, что я пошел с тобой… что я сейчас здесь и мне совсем… ах совсем, совсем не страшно, ни капли, а тебе?
- …
- Вот видишь, и тебе не страшно. И правильно, чего нам бояться? Чёрной королевы и её многочисленных прихвостней? Сущий пустяк… пустяк. С нами Мерлин, Мерлин! Алдуин и О… Я так запутался, Люси, так запутался.
- …
- Я рада, что ты рядом…
- Спокойной ночи…
- …
- Вставайте, лежебоки! Нынче полудень, а вы всё в неге. Нам пора в путь…Ха-ха-ха!!! В путь, В ДОБРЫЙ ПУТЬ!!!
Эрни открыл глаза: Люси всё ещё лежала бездвижно, лишь недовольная гримаса на её лице выдавала притворство. Мерлин говорил так живо и бодро, что у детей отшибло весь сон, и они поспешно встали. Люси пошла умываться.
Солнце было каким-то странным: то жарким, то холодным, то огненно красным, то блёклым – необъяснимая иллюзия, порожденная карнавалом цветов и красок. Воздух не был свеж, но тяжел и холоден. Маги всё говорили… да они хоть спали?! Едва ли.
На клочке материи лежала наспех зажаренная дичь. На спинке мелких, приготовленных пестралов запеклась кровь, некрасиво перемешавшись с пеплом. Ветка фруктов, что лежала подле, увяла, почти не благоухала. Ягоды оказались кислыми, мясо пресным, несытным.
Мерлин отделился от группы и подошел к детям, что трапезничали… Его лицо озаряла улыбка: она бодрила, отгоняя любую грусть.
- Я не помешаю?
- Что за глупости, Мерлин, конечно нет! – возмутилась Люси. Эрни одобрительно закивал.
- Я хотел поговорить.
- Ну?
Воцарилась неловкая пауза.
- Мы с братьями размышляли…и довольно долго. Ну, в общем, вы же заметили? Так вот: На пути к Ёркширской долине нам придется пересечь Злую рощу. Этот адский лесок насадил Преквер, что приходится двоюродным братом Горху, чью матушку звали Бесида. Лес тот жуток и опасен, так опасен, что мы его можем не преодолеть вчетвером…
- Вчетвером?..
- Ты правильно заметила, дитя моё, именно вчетвером.
Земля носит трёх братьев, древних и старых как сама она, старее, много старее нас. Они видели всё, ведают обо всём: что было, что есть, и что будет. Одним взглядом испепелил бы каждый из них и тебя, и меня, и Мортис, но они далеки от мирских проблем. Мы словно волоски на их телах. Ничтожные мысли в их огромном мозгу. Им не интересны наши планы, планы врагов. Они живут в своих рощах, огромных и непроходимых чащах, послушных и покорных лишь им, любимых, словно родные дети. Отшельниками живут они в своих зелёных избах, носят огромные башмаки, пьют сладкий мёд, поют песни на неведомых языках… Нам повезло встретиться с двоими: Мором и Гором. Ещё есть Тор, но он в Пренвуде, в другом конце света. Мор подле Ворленда – это не по пути. Гор, по стечению обстоятельств, обитает в Оркресте, подле той самой Злой рощи. Но, как я сказал, ему и до этого нет дела. Он живёт и радуется своей бессмертной жизни. Вам не пройти через Злую рощу, никак, так что нужно укрытие. Гор гостеприимен, любит гостей, радостно их принимает, лишь бы они были добрыми и чистыми душой. Вы я надеюсь… чисты?
- Эй, Мерлин, нам придется переться к этому старикану в башма…
- Больше не говори так, ибо Гор слышит… и неплохо.
- Но мы далеко…ведь так?
- Пока да, но больше не говори о его башмаках, особенно при нем. Да и вообще, они замечательны, его башмаки.
- Ну, раз так, кто нас проведёт?
- Во-первых, до рощи ещё полнедели долгого пути, да и идти вам придётся, очевидно, самим.
Друзья переглянулись.
- Но зачем?..
- Позднее дитя, позднее, а сейчас поспите ещё, мы будем целый день идти без привала…
Глава 7
МОГУЧИЙ ГОР
Утро, казалось, насквозь продрогло от зыбкого холода. Верхушки деревьев бешено раскачивались, поддаваясь порывам ледяного ветра, облака, серые и мокрые, проносились над головами, с неимоверной быстротой. Но, несмотря на неперспективную погоду, Маги и дети были настроены активно и бодро. Вставшие ни свет, ни заря, дети, естественно, хотели спать, но не подавали вида. Люси лишь потуже стянула на груди плащ, и зашагала вслед за Обероном, который шёл за Мерлином, указывающим дорогу.
Люси не знала, сколько времени прошло, минуты, часы… Но её руки основательно похолодели, ноги болели от холода. Никто не жаловался, все шли, низко склонив головы, прикрытые капюшонами походных плащей, защищающие глаза от ветра.
Сквозь порывы послышался крик Мерлина, и странники изменили направление пути. Теперь они шли на Юго-запад, дальше от гор, ранее сменивших зелёную равнину.
Погода улучшалась, ветер понемногу стихал, солнце робко выглядывало из-за серых кучевых облаков…
Солнечные лучи и блики слепили глаза, тепло проникало в сердца путников, они повеселели. Люси скинула плащ, и свернув его, запихнула в походной рюкзак с провизией. Эрни последовал её примеру. Птичье пение доносилось со всех сторон, мягкая зелёная трава приглашала отдохнуть под прохладной тенью деревьев. Но маги велели не делать привалов, так как отпущенное им время подходило к концу, и медлить было нельзя.
- Мерлин, мы идём всего лишь пол дня, а я устала, будто совершила пешее кругосветное путешествие! А ведь идти ещё почти неделю… Я думаю, братцу Горха не удастся расправиться с нами, потому как смерть настигнет нас по дороге… Ха-ха.. Уф-ф-х…
Смех старца затерялся где-то в густой седой бороде, он взглянул вдаль.
- Да, дитя моё, путь лежит неблизкий… Но мы сумеем! Надо лишь верить…
- Брат, довольно с нас этих оптимистичных речей, сохраните энергию для похода, а не тратьте её на пустословие.
Оберон, который отличался своей неразговорчивостью, в целом, был прав. Силы нужно было экономить, ибо идти им предстояло ещё очень далеко…
Так час шёл за часом, дни спешили за днями, солнце сменялось луной… Около пяти дней шли они по дорогам, тропам, и непроходимым чащобам. И вот, наконец, на горизонте замаячила чёрная полоска – Злая роща, как объяснил Мерлин.
Люси шагала по пыльной просёлочной дороге, вокруг не было ровным счётом ничего, могущее привлечь взор путника. Ни жёлтая, поникшая от знойных лучей трава, ни сухие ветви низких раскидистых деревьев, ни, пролетавшие изредка птицы не могли вселить уверенность в следующем шаге. Дети не ведали, что ждёт их в дальнейшем, увидят ли они ещё хоть разок любимых Магов, смогут ли провести столь долгий срок одни в хижине Гора, не натворив бед, или не кинувшись в смертельную схватку…
Маги шли позади. На этот раз они шли молча, каждый из них серьёзно над чем-то думал, это выдавала залегшая на морщинистом лбу складка. Оберон окинул взором горизонт и провёл рукой по длинной седой бороде, развевавшейся на лёгком ветерке. Что-то беспокоило сознание Магов, впрочем, Люси и Эрни знать причин этого не приходилось, потому как Маги завели обычай не делиться планами и проблемами с детьми.
Солнце было в зените, дул лёгкий, еле заметный ветерок, с каждым вздохом грудь наполнял запах хвои и смолы, а глаза судорожно шарили по линии горизонта в поисках заветной хижины. Пока видно её не было, и детям оставалось лишь шагать и шагать вслед за Магами. Роковая роща была близка, поднявшись на хуторок, путники уже могли различать неясные очертания стволов и зловещих крон. У подножия пологого склона холма их ожидала развилка. Маги остановились, в глазах их не было страха, лишь едва уловимая удручённость и неистовое напряжение. Неведомо какими усилиями улыбка родилась на лице Мерлина. Он подошёл к детям, положил руки на их головы, и преклонился к ним.
- Далее дороги ниши расходятся. Вам надобно свернуть налево, пройдя по тропе, вы очутитесь подле жилища Гора, как именно проникнуть в его скромные, но гостеприимные владения я расскажу чуть позднее. А мы с братьями тем временем направимся в Злую рощу, дабы сразить Преквера, злостного братца Горха, и отнять у него смертельное оружие, которое поможет нам одолеть дракона в Ёркширской пустоши. Вы ведь догадались, зачем мы проделали весь этот долгий путь к роще? Не только потому, что за ней находится долина, мы могли попасть туда и не пересекая Злую рощу, а избрав менее опасный путь. Но потому, что без оружия, хранителем которого является Преквер, мы не сумеем одолеть дракона, ибо наша магия бессильна против его золотой брони. Так вот, тропа, что уходит влево, ведёт через вон тот грот, едва различимый на горизонте. Пройдя под ним, вы упрётесь в скалу из серого, гладкого, как стекло, мрамора. Не отчаивайтесь, вы почти у цели. Возьмитесь за руки, закройте глаза и произнесите тайные слова «Грепто меркто», затем ваши имена. После, скала должна преобразиться: мрамор, словно растворится в картине, что предстанет вашему взору. Это может быть что угодно: широкие поля, бескрайнее море, голубая лазурь и многое другое. Не теряйтесь, представьтесь еще раз, низко поклонитесь и как можно увереннее, это очень важно, без малейших колебаний ступите вперёд одновременно. Далее вы будете в безопасности. Встретив Гора, поведайте свою историю, о нас и то, зачем вы у него. Погостите там пару дней и попросите провести вас на ту сторону Злой рощи. А теперь, дорогие мои, до встречи…до скорой встречи.
Мерлин крепко обнял детей, так, что у тех даже перехватило дыхание, постоял так с пол минуты, затем выпрямился и зашагал прочь. Затем тоже проделали Алдуин, Беорн и Оберон.
Люси долго провожала магов томным взглядом, пока те не скрылись под коварной сенью рощи. Ею овладела тоска. А что если она более не увидит своих друзей? Смирится ли она с такой потерей, сможет ли выполнить задуманное? Эрни стоял к ней спиной.
- Нам пора идти, - сухо сказал он.
- Я и так это знаю, Эрни, не видишь, как мне плохо? Я не могу идти!
- Но мы должны, ради друзей и всего мира.
- Давай отдохнём немного?
- На это нет времени, ты ведь знаешь!
- Ну, немного?..
- Пойдем…
Погода была ясной: не жаркой, и не сырой. Небо было чистым, без единого облачка. Люси практически могла различить звезды, скрываемые его бесконечной синевой. Хотелось пить.
- У нас есть вода?
- Да, немного есть. Держи.
- Спасибо.
- Интересно, каков он этот Гор? Не могу представить.
- Ничего, скоро увидим.
- А он что, правда всё обо всех знает?
- Ты же слышала, что сказал Мерлин? Всё!
- Странно…
- Что тут странного, мы же чисты!!! Ты и я. Вот мне нечего таить, а тебе?
- Да ладно тебе, идём скорей.
- Идем.
Грот был уже совсем близко. До него оставалось четверть часа ходьбы, если спешить, разумеется. Его черные своды грозно выделялись на фоне вечереющего неба. Воздух стал словно разряженным, запахло озоном, хотя небо было всё так же чисто. А что если у нас не выйдет?
- Что не выйдет?
- Ну, преобразить мраморную стену.
- Не волнуйся, у нас всё получится.
- Ну ладно, как скажешь.
Грот был совсем близко. Подойдя к нему вплотную, дети остановились. Они крепко соединили свои ладони, вдохнули полной грудью и пошли дальше. Несколькими шагами впереди виднелась огромная мраморная плита. Она была не столь большой, сколько величественной. Что-то исходило изнутри неё, что-то магическое, эфирное.
- Мы уже пришли?
- Да, Люси, да.
Девочка медленно подошла ещё ближе. Она внимательно смотрела на камень, словно пытаясь что-то в нём разглядеть.
- Люси не надо!
- Не волнуйся, я знаю, что делаю.
Люсида неторопливо подняла руку и положила на мрамор.
- Эрни, он совсем не холодный, напротив, потрогай. Давай же!
- Да, тёплый.
- Ну, вот, как там говорил Мерлин? «Грепто меркто», кажется.
- Да, да, именно так. Давай руку.
Дети крепко взялись за руки, и отошли от плиты на несколько шагов. Люси ощущало тепло рук своего друга, что отгоняло всякий страх, пытающийся закрасться в её подсознание.
- ГРЕПТО МЕРКТО! ЛЮСИДА МАРИЯ САНС И ЭРНИ СНОУГАРД!
Не прошло и мгновенья, как всё начало меняться: плита, такая серая и безжизненная начала словно пульсировать. Прожилки на мраморе ярко горели, излучая бело-синий свет. Затем рисунок на плите начал медленно, вскоре быстрее изменяться. Очертания его изменились, серый цвет становился коричневатым…Ещё мгновение картина оставалась неизменной, но вскоре раздался щелчок и детей ослепила вспышка света…Всё прояснилось довольно быстро. Плиты и след простыл. Дети стояли у входа в просторный деревянный коридор. Он был прост и уютен. Стены выложены из громадных рубленых брёвен, пол устлан невиданными шкурами, на стенах висят благоухающие травы. Позади оставался привычный пейзаж.
- Нам пора, Люси, пошли.
- Идем, на счёт три…раз…два…три…
Эрни оглянулся назад. Грота не было, вместо этого – стена, срубленная из брёвен.
- Как же здесь чудесно пахнет!
- Тише, Люси, не забывай, что мы в гостях.
- Да ладно, если я всё поняла правильно, о нас знают и, как приличные хозяева должны встретить.
Не успела Люси договорить, как из двери в конце прохода показалась лань. Она стояла на двух ногах, словно человек, в своих копытах, ловких, как человеческие пальцы, она держала ключ, которым, очевидно, и открыла эту дверь.
- Здравствуйте, Люси, здравствуйте, Эрни, - вымолвило животное и низко поклонилось.
Дети не на шутку удивились. Первым пришёл в себя Эрни.
- Да…да, здравствуйте госпожа…лань…
- Эвелина, Эвелина.
- Здравствуйте, Эвелина, - вымолвила Люси.
- Отец ждёт вас, следуйте за мной.
Лань развернулась и, поманив за собой, направилась назад к двери. Было необычайно чудно смотреть, как дикое животное ходит по-человечьи. Её походка не была уродливой, напротив, она шагала размеренно, аккуратно, даже красиво. На её тонкой шее позвякивал фарфоровый медальон. Все коридоры были светлыми и просторными. Травы на стенах наполняли проходы благовониями, свечи-люстры низко свисали с потолка. Вдоль боковых стен располагалось множество дверей, ведших вглубь волшебной обители. Возле одной из них и остановилась лань.
- Прежде, чем двигаться дальше, вам следует скинуть походные платья и принять наши скромные одеяния. Вот в эту дверь, пожалуйста.
Лань грациозно приоткрыла тяжелую дверь, и дети вошли внутрь. Комната не была комнатой. Люси и Эрни, словно очутились на маленькой полянке, полной мелких зверей. Вперед вышли три больших ежа.
- Здравствуйте, вы пришли в комнату миллиона платьев. Меня зовут Вжух. Слева Преж, а справа Вжольд. Люси, ты пойдешь со мной, а ты Эрни следуй за Прежем и Вжольдом.
Дети озадачено переглянулись, однако перечить не стали. Комната была, словно разделена огромной ширмой из лавра. В одну из них направилась Люси, в другую – Эрни. На вешалках-сучьях, то и дело показывающихся и исчезающих из травянистых стен, покоились разнообразные платья, рубахи, береты и обувь, одним словом всё, что можно было только отыскать. К детям сбежались пищухи и сипухи, принявшиеся раздевать друзей. Через мгновенье дети, разделённые ширмой, стояли совершенно нагие. Ворчащие и озадаченные их оценивающе разглядывали ежи. Посекундно давали они команды своим помощникам, что мгновенно отыскивали нужный наряд и прилагали к детям, откладывали и уносили, снова приходили и искали что-то новое. Так продолжалось с двадцать минут, пока подле Люси и Эрни не осталось по одному наряду. Снова набежали пищухи и принялись одевать детей в новый наряд.
- То, что нужно, - сказал Вжольд, разглядывая Эрни, одетого в бардовый костюм. Широкие рукава были обшиты золотом, на ногах покоились жёлтые башмаки, на голове лежал жёлтый, в тон обуви, расшитый узорами и орнаментами берет.
Люси была очаровательна. Вжух одобрительно качнул головой, растянулся в невообразимой для ежа улыбке и захлопал в маленькие ладоши. На девочке было надето невероятное платье. Голубоватого цвета, слегка прозрачное, из тончайшего шелка, оно словно таяло на её белоснежной коже. На шее лежало коралловое ожерелье, в волосы вплетены цветы.
- Ну вот, теперь, кажется всё.
Дети шли и шли за ланью по длинному узкому коридору, на стенах которого догорали огарки восковых свеч в медных подсвечниках, отбрасывая непонятные смутные тени. Люси шла, до сих пор разглядывая свой наряд и одежду Эрни. Всё это было как в сказке, ей так нравилась гостеприимность ежей, запутанность ходов, и предвкушение знакомства с Гором. Дети не могли дождаться того мгновения, когда они узрят величие старца. Люси и Эрни представляли его совсем по-разному: Люси представляла огромного небритого мужика с плешью и большим пузом, а Эрни – высокого, худощавого старикашку с огромными башмаками, одетыми на худые длинные ноги, и в чудной шапочке с бубенчиком. Хотя, ни одно мнение не оказалось правильным, Гор представлял собой нечто среднее….
- Ну, вот, мы пришли. Гор ждет вас, мистер Эрни, и мисс Люсида. Прошу войти! - гордо сказала лань, и, отворив высокие дубовые двери в медной раме, поспешно удалилась. Комната не впечатляла своей ненужной напыщенностью, чего на самом деле и ждали дети, ибо так истолковали слова магов: владения Гора… Люси ожидала увидеть огромнейший золотой зал, с троном в центре, на котором восседал великий Гор, а у его ног суетились слуги, принося ему еду и дары. На самом деле всё было с точностью, до наоборот: это была небольшая комната, уютно обшитая деревом, на полках были аккуратно расставлены деревянные и соломенные фигурки, у задней стены горел уютный камин, а подле него, спиной к вошедшим, сидел на низком самодельном стульчике, ссутулившись и положив локти на колени, среднего роста старец, в больших круглых башмаках с потертыми золотыми пряжками и темно-зелёной заплатанной робе. Стул под Гором неистово заскрипел, старик встал и обернулся. Наконец дети увидели его лицо. Оно чем-то напоминало Санта-Клауса из детской сказки. Пышная, черная как смоль, борода скрывала милую улыбку, а на неровно подстриженных усиках были заметны следы недавнего обеда, щёки горели, а в тёмных лукавых глазах играло отражение огня.
- Ну, что ж, здравствуйте, мои юные гости! Люси, Эрни! Добро пожаловать! Надеюсь, Эвелина дала вам возможность почувствовать себя как дома в моём скромном жилище… Проходите…
Гор поманил детей рукой в сторону очага, в котором весело потрескивали поленья. Перед камином откуда-то взялись два мягких уютных кресла. Люси села в то, что стояло справа от стульчика Гора, Эрни – слева. Гор тоже сел, и поочерёдно смотрел на детей, поворачивая голову то вправо, то влево, его борода покачивалась из стороны в сторону. Люси не сдержала улыбки, глядя в добрые глаза старика, и он ответил тем же. Эрни просто смотрел на огонь, на его лице застыло ублажение и вопрос.
Люси первая заговорила.
- Извините, мистер Гор, ведь вы знакомы с Магами, нашими друзьями? И поведали ли они вам все наши истории? Ах, я забыла, вы ведь всеведущи, наверное, вы знали всё это наперёд! Ведь так?
- Я знаю лишь то, что говорит мне Мой мир, то есть мои животные, звери, они называют меня отцом, а я считаю их своими детьми, ибо я – начало начал всех живых существ. Уж на то Воля Божья!
Гор рассмеялся себе в бороду, но смех тот перешёл в некую ироничную ухмылку. И Люси заметила это.
- Что-то не так? Мистер Гор? Вы чем–то опечалены, я заметила…
- Да, дитя моё… За последние дни некоторые звери , мои родные, любимые дети, переметнулись на сторону Зла… Я потерял их навсегда! Это так печально… Три… Три белки ушло от меня…
- Они ушли к Мортис? – спросила Люси, последнее слово она произнесла почти шёпотом.
- Да, Люси. Я вижу, ты наделена редким умом, ты знаешь то, чего знать не должна, не даром – ты Уна Солярис! Да, они ушли к Чёрной королеве, и, я боюсь, уже никогда больше не вернутся! Но я опасаюсь не того, что я останусь сам, хоть это тоже тревожит меня, но то, что сила Мортис возрастает, и с каждым живым и, конечно, мертвым существом, армия Мортис растёт, скоро она заполонит весь мир, её Тьма поглотит всё и Всех, и не будет больше Света не Земле…
- Но, тогда я не понимаю одного, почему ваши звери ушли от вас? Ведь вы любили их как родных детей, не в чём им не отказывали? Я права?!
- Да, но существовала грань, за которую я не давал им переступать. Некий барьер, за который я не позволял им заходить, им же во благо. Я не давал им возможности почувствовать себя властелинами людей, обрести над ними власть, так как знал – это противоречит всем земным канонам, ибо я – Отец природы, то есть начинатель и повелитель, и долг всех земных существ – служить мне верой и правдой, что они и делали всё время, до того момента, как Мортис не предложила им существование на более выгодных, на их взгляд, условиях. Она предложила им служить ей, а за верную службу воздать им должное после того, как с их помощью покорит земные и небесные просторы. Она пообещала, что они будут править миром, а значит и всеми людьми, вместе с ней. Поверьте, я и предположить не мог, что мои дети поступят так… необдуманно, так низко и подло. Они предали меня… Но самое ужасное не это. Ведь им, хоть они и обладают разумом, схожим с человеческим, не дано было понять, что Мортис всего-навсего их обманывает, и после того, как захватит мир, уничтожит и их тоже. Они надеются на вечную жизнь, власть… Но они уйдут в небытие, как и всё в этом ничтожном мире. Мне жаль, что их жизнь вот так внезапно оборвётся. Мне жаль, что я, не смотря на мою силу, не могу вызволить их из оков Зла, ибо они подписали Нерушимый Договор, подписанный кровью, разорвать его можно, лишь умертвив одну из сторон, принявших договор, а это невозможно…
После столь долгой и нерадостной речи Гор выглядел уставшим и угнетённым, по его щекам текли жгучие потоки, Люси была печальна, но на её глазах не было ни капли слёз, Эрни печально, с великим сочувствием смотрел на Гора.
- За круглым окном в деревянной раме уже давно стемнело, рассказ Гора заставил забыть о быстротечности времени, дети до сих пор не оправились от потрясения.
Две газели расстилали кровати для детей в одной из небольших уютных комнат, а светлячки зажигали свечи, стоявшие на прикроватных тумбочках, оформленных, в виде дубовых пней. Животные удалились, Люси и Эрни остались одни. Спать им не хотелось. Люси ходила по комнате, рассматривая мебель, полки с книгами и статуэтками. Эрни подошёл к окну. Ночное, усыпанное звёздами небо, было чисто и прохладно, где-то вдалеке ухала сова, внизу, под окном, шумела шелковистая трава.
Люси остановилась возле непонятной яркой картины, это больше напоминало неумелый рисунок ребёнка, но в ней Люси могла различить много чётких образов. Она видела расплывшийся крест, корону, и темную воронку, затягивавшую внутрь яркие краски. Люси полных три минуты разглядывала картину, пока не вздрогнула от часов с кукушкой, которые прокуковали ровно полночь.
В комнате приятно пахло деревом и воском. Было тепло. Сон начинал размаривать детей, и Эрни, переодевшись в приготовленную животными спальную одежду, уже забирался в мягкую уютную постель. Люси знала, что она долго не заснёт, поэтому не спешила ложиться спать. Она ещё немного походила по комнате, вспоминая образы, увиденные в картине, и обдумывая их.
Потушив догоравшие свечи, Люси тоже легла в кровать. Лишь голова её коснулась подушки, она попала во власть приятного расслабления и, вскоре, сна.
Сон её был тревожным, и обрывистым. Она ходила по лабиринтам коридоров хижины Гора, пытаясь выйти на волю, и отпустить всех его существ к Мортис… Вскоре этот сон сменился другим, где Люси сидела посреди весеннего леса, пыль кружилась в лучах света, пронизывавшим стволы хвойных деревьев. Но тут примчалась Эвелина, и, закинув девочку себе на спину, утащила её во владения Мортис, где Люси дралась с матерью на шпагах. В конце концов, Люси проснулась в холодном поту оттого, что Гор, вылезший из тела Мортис, пригрозил ей пальцем, сурово сдвинув брови, и растворился белым дымом.
Люси поднялась на локтях в кровати, и осмотрелась. Всё было по-прежнему тихо. Эрни посапывал на соседней кровати, за окном уже начинало светлеть. Стало прохладнее, но Люси заметила на себе ещё один тёплый плед, которого вечером не было, значит, кто-то был здесь.
Люси долго не могла заснуть вновь, она пролежала несколько часов, не сомкнув глаз, голову её наполняли разные отчаянные мысли. Она боялась…
Колокольчик громко звенел. Эрни, умывшись холодной росой, которую принесли из сада пищухи-полёвки, одевался. Люси, которая встала ещё до прихода зверей, уже сидела за столом, изобилие которого поражало даже Люси и Эрни, а ведь им доводилось вкушать кухню самого Алдуина. Но то, что сейчас наполняло их тарелки, не могло сравниться ни с чем. Здесь были и лакомые коренья, и мед, и вощина, и разнообразные овощи, и сочные плоды, и ягоды невиданных форм и цветов, а также соки, свежесобранные нектары, и прочие вкусности. От голода у Люси свело живот, и она, не дожидаясь приглашения к трапезе, накинулась на еду. Эрни тоже уплетал за обе щеки. Гора они не видели.
Вкусно позавтракав, дети отправились осматривать двор и сад Гора. Сад чем-то напоминал Рай, всё вокруг было живо и зелено, всё цвело и благоухало, вокруг летали невиданной красоты и оперения птицы, бабочки и мотыльки, опыляя яркие цветы, и плодовые деревья, собирая вкусные сладкие соки и нектары. Всё это было как в сказке… Вот деревянный мостик переводит детей через маленький пруд, в прозрачной воде, словно по воздуху, проплывают стаи ярких разноцветных рыб, на поверхности гладкого зеркала цветут жёлтые и белые кувшинки, камыши чуть поодаль шумят от лёгкого утреннего ветра. Перейдя через мост, дети оказались на небольшой солнечной поляне. Она была словно укрыта ковром из мягкой ярко-зелёной травы, тут и там виднелись яркие благоуханные цветы. За поляной протекала голубая чистая речушка.
- А ведь он прав, – сказала Люси.
- Кто?
- Гор. Разве это не прекрасно, просто вот так жить, не о чём не беспокоясь? Рай на земле. Стоило пойти в этот поход лишь, чтобы побывать здесь.
- А меня всё равно не покидают тягостные думы о нашем квесте. Как там друзья, увидим ли мы их лица вновь?
Люси и Эрни, ещё недавно сопровождавшие их, скрывались за горизонтом. Мерлин старался не смотреть на Люси, сверлящей его отдаляющуюся спину, чтобы не тревожить чадо. Алдуин, Оберон и Беорн шли чуть позади. Никто не разговаривал. Злая роща, неизбежный пункт к достижению цели была невероятно близка. Черные кроны её «мертвых» деревьев источали едва уловимый на таком расстоянии смрад. До ушей доносились смертельные звуки древних чащоб, что служили обителью для таких коварных и злостных существ, что при одной мысли об их жуткой внешности, сердце замирало в груди. Но наши отважные, могучие и непоколебимые дружинники, последний оплот веры и правды, томно шагали, вглядываясь в заросли. В глазах их не было страха, они шагали ровно и спокойно. Лишь прерывистые вздохи да прищуренные глаза выдавали их недюжинную усталость. Внезапно Оберон затянул песню:
«Горький путь и омут ночи,
Чернота вселяет страх,
Тихим шепотом пророчит
Смерть, гниющую в устах…»
Никто не подхватил его горестный мотив. Братья понимали, что поход этот может быть последним для кого-нибудь, аль для всех них.
Запах Рощи доносился до магов. Он становился таким мерзким и невыносимым, что чародеи прикрыли рты и носы рукавами, спасаясь от ужасного смрада.
- Мерлин, погоди, след поравняться.
- Спешите, ждать нельзя, сердце моё чует тревогу. В рощу необходимо войти до захода солнца.
Братья ускорили шаг… Ещё никогда солнце так быстро не стремилось на покой. Друзья спешили, как могли. Они уже перешли на бег. Их старые тела заключали в себе нечеловеческую силу. Маги развивали необычайную скорость. Ветер запутывался в их волосах, плащи развивались, слышалось громкое дыхание.
- Быстрее, быстрее! Скоро проникнем!
- Полверсты, ещё полверсты, нужно быстрее.
Солнце стало полукруглым, а небо бардовым, когда друзья ступили под сень чащобы. Развернувшись, они наблюдали заход солнца, теперь он казался медленным. Вот лишь тонкая полоска на горизонте, вот она почти скрылась, слегка заколебалась, будто издала протяжный стон, и сникла. Разом все переменилось. Поле, которым бежали маги, почернело, всё вокруг звенело и шипело, земля покрылась волдырями. Вдруг рана открылась, и наземь вылилась смертоносная чёрная маслянистая жидкость. Не подоспев вовремя, маги погибли бы в пучине мерзкой смолы.
- Эдакая уловка! – сказал Мерлин.
- Тяжко нам будет братья, ох как тяжко!
- Ничего, и не из таких передряг выбирались,- пошутил Оберон.
Алдуин стоял молча.
- Что-то мне не нравится эта чаща, Мерлин, ох как не нравится! Чертов Преквер! Нам неизвестно каких ещё чудес он нам подкинет, адский сын!
- Главное найти его первыми, Оберон. Если он обнаружит нас первым, нам придётся очень несладко.
- ПЛЕВРА!
Маги мигом припали к земле. Затем разделились и укрылись в разнообразных кустах. Издали довольно быстро кто-то или что-то приближалось, издавая неистовые звериные звуки. Адское пищание и хрип одновременно, словно кричала страшно изувеченная женщина, ищущая томных путников. Вскоре мерзкие звуки превратились в ясно понятные слова и фразы. Старая женщина звала на помощь, слабо постанывала, рыдала и сквернословила, припадала к земле и неслась с неимоверной скоростью. Всё это достигало маговских ушей с расстояния. Мерзкая тварь не показывалась на глаза, сливаясь с черными силуэтами скорчившихся деревьев. Маги лежали неподвижно. Они знали, очень хорошо знали Плевру. Сколько путников погубила эта ненасытная химера!? Мерлин переглянулся с друзьями, бесшумно зашевелил губами. Те вторили ему. Друзья вели разговор. Было ясно, что они прекрасно понимают друг друга, распознают все слова даже в кромешной темноте Злой чащи. У Мерлина созрел план, которым он делился со своими друзьями. Изловить Плевру, надо сказать, нелёгкая затея, в одиночку с ней не справился бы даже Мерлин, но вчетвером друзья представляли нерушимый оплот, способный смести любого супостата, что осмелится встать на их пути. Друзья, насупив брови и внимательно глядя на Мерлина, одобрительно кивали, на лице у Алдуина играла едва уловимая улыбка. Мерлин долго вёл разговор. Жестикулируя и склоняя время от времени голову, казалось, он в сердцах выкрикивает слова, но по каким-то причинам его не слышно. Однако это было не так. Маг был непревзойденным мастером слова. Веками оттачивал он своё мастерство разговора. Даже будучи немым, он был бы понятен любому. Плевра была близка. Она словно ходила кругами, пытаясь обнаружить путников, надёжно скрываемых зарослями. Мерлин закончил разговор. Он достал свой посох и повернул голову как раз в том направлении, откуда доносились стоны. Его глаза напряженно вглядывались в темноту, слегка смещаясь по кругу, словно маг видел противника. Мерлин взял посох из левой руки в правую и спокойно выпрямился во весь рост. На мгновенье крики и шипение прекратились, но, спустя миг, возобновились с ещё большей жалостью. Теперь Плевра не ходила кругами, она избрала направление и шла к цели – Мерлину. Маг лишь улыбнулся и произнёс заклинание.
- Застынь…
Раздался мерзкий смешок, тварь всё приближалась. Мерлин и не надеялся, что на химеру подействует такое простое заклятье, он лишь хотел сообщить о своем присутствии.
- Покажитесь, что же вы прячете-с. Я ведь вышел? Может быть, вы застенчивы? Или, неужто, испугались старца?
Снова гнусавый смешок. Тварь была далеко не глупа, чтобы допустить такую ошибку. Она приближалась, и быть незримой было значительно удобней.
- Как невежественно с вашей стороны не поддерживать разговор. Какие гнусные у вас нравы, сударыня.
Смеха не последовала, впрочем, как и шороха. Плевра застыла. Братья неподвижно лежали в укрытиях.
Внезапно за Мерлином треснул сук. Маг немедленно обернулся, но его опередили. Из самой чащи, в смертоносном прыжке вылетела химера. Она неслась с такой головокружительной скоростью, что разглядеть её было не под силу даже Мерлину. Грозный маг в мгновение занёс над собой посох и выкрикнул заклинание. Из его посоха словно вылетела клейкая паутина, в которую мигом угодила Плевра. Она не успела упасть наземь, как исчезла, оставив за собой пепел.
Но тут же появилась за спиной мага и чуть не проломила ему череп. Но не тут то было. Могучий Алдуин поднялся на ноги и оглушил плевру заклятьем так быстро, что та не задела Мерлина. Тот обернулся к Алдуину и благодарно кивнул. Мигом тварь появилась перед Алдуином, но то был готов и без лишнего изящества, засадил посох прямо в глотку Плевре, а чтобы та не исчезла, Мерлин произнес заклятье, заключив фурию в голубую светящуюся сферу, как раз, когда Алдуин высвободил из её глотки свой посох. Мерлин вознес руку, свободную от посоха, и, глядя на сферу, сжал её, руку, в кулак. Плевра издала крик, хватаясь за грудь, плюясь кровью. Теперь она была прекрасно видна. Внутри сферы сидела в изодранных лохмотьях белокурая девушка. Её тонкие руки закрывали лицо, она беспомощно плакала. Улыбнувшись, Алдуин произнес заклинание, и из его посоха высвободилась вибрирующая энергия, напоминающая желтоватый пар. Тот постепенно окутал сферу, та стала зелёной, и Девушка превратилась в мерзостное существо. Мерзкая скрюченная и склизкая старуха всё рыдала, не догадываясь, что её маска пала. Её неестественно тонкие, растущие из ушей руки, закрывали лицо. Четыре красных глаза, ужасно вдавленные в лицо, безудержно моргали, горбатая спина служила обиталищем червей и мерзких насекомых, копошащихся в гадостной коже. Три ноги, одна из которых была мала и росла из брюха, служили тварью опорой, что придавало ей лишь лёгкий оттенок человекоподобия.
- Брось, плутовка, твои чары пали, Плевра.
Тварь сразу же перестала притворяться, взглянула Мерлину прямо в глаза.
- Жалкие уродцы, пришедшие в этот лес! Вы считаете, что всевластны, могучи? Ложь! Ха-ха…ЛОЖЬ! Вы никто, покуда меня укрывает роща.
Резко встав, Плевра раскрыла свою мерзкую пасть. Мерлин сильнее сжал кулак. Ноги твари подкосились, но та устояла. Из её пасти мигом вылетел огромный черный язык. Он ударил в оболочку, и та растворилась, Плевра вновь исчезла.
- Не прячься, гадина. Рано или поздно, но мы тебя отыщем, так встреть же смерть достойно – в бою.
Плевра появилась неподалёку от Мерлина.
- Ну, раз вы так хотите…
Химера соединила руки, в которых появился темный короткий меч. Алдуин и Мерлин вознесли посохи. Тварь закричала и исчезла… появилась слева от Мерлина – оглушающее заклятье… сверху от Алдуина – тот промахнулся, Плевра низвергла на него слизь, Алдуин упал без чувств, исчезла… снова подле Мерлина, удар мечём, маг отклонился…сзади от мага – чародей едва отбился. Внезапно встали Беорн и Оберон, выпустив заклятье. Одно угодило в Плевру, другое направилось к Алдуину, уничтожая слизь. Химера отлетела в сторону и упала в обморок… тут же очнулась и хотела исчезнуть, но Мерлин направил на неё посох, из которого вылетел длинный желтый луч и соприкоснулся с Плеврой. На мгновенье та не смогла пошевелиться, но отпрянула и отбила луч рукой. Мерлин снова выпустил луч, и снова она его отбила, но в то же мгновенье её коснулся луч Оберона, а Мерлин выпустил луч в третий раз. Тварь взвыла, опутанная светом. Она не могла сдвинуться с места, а когда к магам присоединился Беорн, и вовсе взвыла и взмыла в воздух. Её корчили судороги, она барахталась и извивалась, ворочалась, выла, дёргалась и хрипела, но не могла поделать ровным счётом ничего. Мерлин остановился, чтобы тварь смогла говорить.
- Глупцы, вы наделали столько шуму, что к вам теперь слетится и сползётся каждый обитатель рощи, а те, кто затрусят, предупредят о вашем появлении Преквера…
- Как его найти?
- Неужто ты думаешь, что я…А-а-а-а-а! чёртов свет!
- А ведь у тебя есть возможность умереть быстро, но раз ты решила…
- Мерзкие, мерзкие грязные твари, будьте вы прокляты!
Неимоверным усилием Плевра направила руки на себя и вонзила меч прямо в сердце. Вмиг исчезла, превратившись в пепел.
Запах горячего липового чая приятно обжигал всё внутри. На окне сидела маленькая канарейка и нежно что-то щебетала. Люси сидела за столом, макая в чай сахарный пряник, Эрни уплетал свой крендель. Комната была обшита светло-коричневым пробковым деревом, а на самом потолке, имевшем куполообразную форму, было аккуратно прорезано вычурное отверстие, через которое пробивались лучи солнца, озаряя комнату.
- Эрни, сколько мы уже тут?
- Да какая разница? Дня два, если не считать ночь, когда мы прибыли.
- Знаешь, а ведь мы почти не видим Гора. Где он?
- Не спрашивай у меня, ведь я, так же как и, ты ничего не знаю. Скорее всего, работает или отлучился куда-нибудь.
- Нам завтра следует уйти, верно?
- Да, верно. Но знаешь, что я подумал? А что если с той стороны рощи нас никто не встретит? Что если маги не выберутся из рощи? А ведь мы не знаем куда потом?
- Не волнуйся, глупенький, они обязательно выберутся, вот увидишь, они ведь маги и с ними Мерлин.
- Да… да.
- Ну и что теперь? – сказал Мерлин, пытаясь дышать ровно.
- Если Плевра не соврала, нам теперь не здобровать. Будет лучше если мы спрячемся.
- НЕТ! У нас нет выбора. Нам следует идти вперед как можно быстрее и найти Преквера. Затем убить его, да поможет нам Господь, и тогда все его твари, напуганные и ошарашенные, не тронут нас.
- Из твоих уст всё всегда красиво звучит, Мерлин, но как ты себе это представляешь? Мы даже не знаем где он.
- Я, кажется, понял, как его найти. Вы, наверняка, заметили, что деревья растут, смещаясь ровными рядами. Здесь простая геометрия. Роща имеет форму воронки, а в центре, как не сложно догадаться – Преквер.
- Не уж-то ты думаешь, что у него нет стражей?
- А кто говорил, что будет просто?
- Что мы болтаем? Идем скорее!
Роща и вправду имела форму воронки, но была у неё особенность. Вся Роща делилась на три барьера – Ночной, Гнилой и Трясинный. Каждый барьер имел своего стража. Ночной был за Плеврой, Гнилой за Зорклом, ну а Трясинный за Брувслером. Мерлин с друзьями, конечно, не ведали, что их ждёт, тем не менее, они смело шли вперед, все больше углубляясь в чащу. Что-то начало меняться: деревья стали намного реже, воздух пропитался запахом гниения, земля стала совсем черной.
- Что-то изменилось, Алдуин, определенно.
- Да, я тоже заметил, но пока не уверен. Что-то мне не верится, что в лесу одна только Плевра живет!
- За нами следят, – тихо сказал Мерлин, - слева сверху, вот на том дереве.
Друзья повернули головы и увидели слабо светящиеся желтые глаза, следившие за ними из темноты.
- Что это за тварь?
- Не знаю, не встречал такого раньше. Хотя, рассмотреть её как положено всё равно не удается, темнота то какая.
Зоркл сидел тихо. Плевра и в подметки не годилась этому беспощадному титану. В древние времена он мог одним ударом убить пятьдесят человек. Это много даже для такого орка как он. Его зеленая кожа, практически невидимая в ночной мгле, слегка поблескивала от пота. Орк тяжело дышал, более того, он сидел в ужасно неудобной позе на самой верхушке, готовясь к прыжку. Трёхметровый гигант, что может быть ужаснее, если такой свалится на чью-то голову? Однако, он не учёл, что это будет Беорн. В метре от своей головы маг, в молниеносном повороте, избегает удара, и Зоркл оказывается на земле. Будто не падал, он встал, теперь его силуэт был прекрасно различим в лучах восходящего солнца, и, издав протяжный рык, оскалил все сорок четыре заостренных зуба.
Беорн направил на него посох и выпустил огненный шар. Тот попал Зорклу в грудь, но Орк словно ничего не почувствовал. Он достал из-за пояса огромный кривой меч и швырнул его в Мага. Беорн, с кошачьей быстротой, вытянул свободную руку вперёд и напрягся. Меч повис в воздухе. Беорн молвил по-орчьи:
- Как твоё имя, воин?
- Зоркл.
- Ты собираешься нас убить?
- Нет. Искалечить, затем выпустить кишки и сожрать их, а вы, всё еще живые, будете смотреть.
- Это навряд ли, воин. Ты храбр и силён, но погибнешь.
Беорн ещё несколько мгновений смотрел на Зоркла, затем разжал руку и меч устремился на орка. Тот, не долго думая, отбил его наручем.
- Да как ты смеешь?! – заорал Зоркл и бросился на Мага голыми руками.
Беорн спокойно стоял, а Орк всё приближался. Тогда Мерлин загородил ему путь и отбил прямо посохом. Удар был так силён, что Зоркл отлетел куда-то в близлежащие кусты. Тогда Оберон и Алдуин направили на него посохи и, закрыв глаза, что-то прошептали. Ничего не произошло. Зоркл поднялся, по лбу текла струйка черной крови. Он, кашлянув, переступил через куст и направился в сторону Мерлина, вытащив из-за пояса топор. Маги всё еще стояли, направив на врага посохи, и вдруг тот остановился. Лицо его исказилось, он повернул голову к Алдуину и Оберону.
- Что за чары…
- Присядь, Зоркл.
Орк невыносимо завопил, ноги его подкосились и он сел. Затем обхватил горло руками и принялся душить себя. Извиваясь всем телом, он пытался освободиться от смертельных чар, но хватка его лишь становилась сильнее. Закатив глаза, он открыл рот, но внезапно руки его разжались, и он глубоко вдохнул.
Придя в чувство, Зоркл обнаружил, что сидит, а рядом спят маги (он то не знал, что маги никогда не спят крепким сном). Вскочив, он вырвал небольшое деревце и набросился на Беорна. Тот спокойно открыл глаза и направил на Зоркла посох. Тот послушно сел и стукнул себя деревом.
Когда маги проснулись, Зоркл по-прежнему сидел. Он больше не хотел сопротивляться. Глаза его покраснели, рот был плотно сжат, ноздри ритмично раздувались.
- Нам пора, - сказал Мерлин и направил на Зоркла посох. Тот встал и подошел к Мерлину.
- Ты пойдешь впереди и будешь расчищать путь.
Орк, мимо воли, медленно двинулся в чащу, раздвигая, а где надо и ломая, деревья. Маги шли сзади, слегка поодаль.
- Да, прекрасный план, Алдуин, прекрасный, ничего не скажешь.
- Во всяком случае, мы себя так хоть немного обезопасим, да и смотреть в оба не так уж и обязательно.
- А мне интересно как там Люсида и тот юный отрок.
- Что ты переживаешь? Если они сказали, что пришли от нас, им ничего не угрожает, Гор ведь не изверг. Что-то Зоркл далеко уходит.
Алдуин протянул вперед посох, и Орк остановился.
- Долго нам ещё, воин?
- Полдня пути если не останавливаться.
- Вот и замечательно. Ну, так может быть, расскажешь нам о Преквере?
- Да что рассказывать? Живёт наш господин в самом центре рощи, на мглистом холме, лысом, как колено
- Ну а кроме Преквера нам ещё кто-то встретится?
- Ну да, ещё старина Брувслер!
- Кто?
- Брувслер. Этот чудак владеет третьим, и последним барьером рощи.
- Что нас ждет?
- Да там одни болота, непроходимая трясина, а если вы наткнётесь на Брувслера, ха-ха… что ж удачи.
- Вот именно, воин, удачи.
Алдуин в очередной раз направил посох на зеленого титана и тот, скорчив гримасу невыразимой злобы, развернулся и направился вперёд, вынув из рук чародея свою секиру.
Воздух становился влажным и странно горячим. Пространство занял зеленоватый туман, грудь стеснял смрад гнилой воды. С верхушек редких посеревших деревьев капала жидкая синеватая смола, до ушей доносилось журчание воды и всплески в болотах. Земля неожиданно и на удивление резко стала зыбкой и податливой, словно масло, растопленное на солнце. Листва обманчиво создавала иллюзию твердой опоры, маня неосторожных путников в свои смертельные объятья. Маги шли осторожно, следуя за Зорклом, что уверенно шагал странными зигзагами, то поворачивая, то припрыгивая, то останавливаясь, слегка ощупывал почву и снова шел вперед. Мерлин достал трубку, однако та не раскурилась, уж больно сыро было вокруг. Друзья шли молча и сосредоточенно. За пределами рощи царил палящий полдень, однако под высокими сводами грозных деревьев и под покровом тёмных чар Перквера, в роще царила вечная ночь, тем не менее, с приходом дня, тьма рассеивалась, словно становясь жиже, и глаза, привыкнув, уже не напрягались, чтобы различить сук или корягу вдалеке.
Зоркл остановился. Он обернулся на магов, ожидая пока те не подойдут поближе. Орк стоял подле огромной зеленой стены из лиан и ядовитого плюща.
- Что за напасть, воин?
- То стена, за которой покоится Брувслер. Теперь можете прикончить меня, избавив от мук подчинения грязным червям.
- Не спеши, воин, ты сыграл нам добрую службу, за что заслужил пощады и свободы, однако не пытайся настигнуть нас или преследовать, ибо погибнешь.
- Я не оставлю вас в покое. Я воин и имею честь.
- Что ж, ты сделал выбор.
Алдуин снова направил на Титана посох, и тот послушно выпрямился и начал переминаться с ноги на ногу, крепко сжимая в руках топор. Затем развернулся и полез по зеленой изгороди. Маги ждали.
Зоркл добрался до верху, и спрыгнул на ту сторону. В воздухе витал пар и жара. Шагах в десяти располагалось небольшое горячее озеро - бьющий из-под земли гейзер. Почти всё пространство озера занимала огромная жирная туша Брувслера. Он был воистину уродлив. Он походил на человека, однако был так огромен и изувечен, что едва напоминал живое существо. Его жирное тело, покрытое тонкой нежной розовой кожей, кисло в горячей воде. Его крохотные, едва достающие до груди ожиревшие руки с крохотными пальцами, цеплялись за воздух. Он тяжело сипел. Его лысая голова казалась ничтожно малой, а красные глазки и раскрытый рот с мелкими острыми зубами придавали ему вид беспомощности и жалкости. Однако это было не так, ибо Брувслер был великим чародеем, и в своем величии погубил многих, неосмотрительно ставших на его пути. Он был чуток и мудр, а его познания в Некромантии и Чародействе были глубоки.
Зоркл медленно приближался, неестественная улыбка искажала его лицо. Движения его были скованными, словно каждый шаг причинял гиганту нестерпимую боль.
- Привет, старина Брувслер! Как…
Зоркл упал на землю. Он метался и барахтался. Болезненно попискивая, страшно вытянув вперёд свои крохотные конечности, Брувслер задёргал пальчиками. Его чёрные ноготки словно рисовали рунический узор в воздухе. Было очевидно, он догадался, на Зоркле лежат чары Алдуина, и немедля бросил ему вызов. Теперь, в теле Зоркла неистово боролись две мощи. Теперь Брувслера и Алдуина связывала одна нить – древняя дуэль Тахина. Друзья не могли вмешаться в происходящее. Теперь всё зависило лишь от седобородого старца, его мудрости и смекалки.
Тахин – величайший Маг древних эпох сотворил Магическую Дуэль, неизменный и единственный способ разрешить споры между двумя могущественными Чародеями, используя тело любого другого существа, дабы не причинять вреда себе. Никаких заклятий, никаких чар, лишь два могущества, два великих мышления, соединённые в борьбе друг с другом, могли истинно указать на более сильного и достойного. Закрыв глаза и насупив брови, плотно стиснув губы, Алдуин молча стоял, и ничто не выдавало неимоверных усилий, что прилагал старец, дабы не припасть к земле от могучего потока, рвущегося в его сознание, ведомого Брувслером. Невыразимая агония мучила Зоркла, его глазницы то сужались, то расширялись, его кожа, раскалившись от высшей магии, то трескалась, обнажая плоть и кости, то снова принимала обычный вид. Невообразимый вопль сотрясал всё вокруг, лишь ликующий равнодушный и самоуверенный, противный и высокий смех Брувслера вносил в картину происходящего странные краски.
Алдуин неожиданно пошёл в атаку. Его лицо ещё больше напряглось, руки вытянулись вперёд, полосуя воздух, создавая Руны. Брувслер захрипел. Вода в озере забеспокоилась, забурлила. Он прищурил маленькие глазки, высунув коротенький клейкий язык. Друзья беспомощно смотрели на мага, не в силах помочь.
Незримый бой продлился до вечера, однако несчастное тело, где свирепствовала непомерная мощь, ссохлось, некогда могучая плоть пала жертвой грозных волхвов. Арены боя не стало, и дуэль потеряла смысл. Друзья только этого и ждали, их беспомощные лица вмиг стали свирепыми и холодными в одночасье. Мерлин мигом вознёс посох, и, прохрипев заклятие, низверг немыслимый клубок света на зелёную преграду, от чего та вмиг усохла. Беорн и Оберон с неимоверной быстротой подались вперёд, их посохи словно горели, из их уст вылетали могущественные заклятие, груди их ритмично вздымались. Несясь на огромной скорости, Посох Беорна плевался синей плазмой, Оберон завис высоко в воздухе, метая серебряные иглы в жирную тушу. Алдуин лишь устало упёрся на посох, его тело было изнемождено, веки тяжело нависли над очами, казалось, он вот-вот падёт наземь… Брувслер оставался недвижимым, однако едва успевал блокировать неистовый натиск братьев.
Неимоверным гулом по лесу раздался голос Мерлина. Он нёсся, и, казалось, Сам ветер не поспевал за ним. Он стал огненно красным, контур его тела размылся, чародей стал смертоносной сферой, несущей неминуемую смерть. То было сильнейшее заклятие, что он мог сотворить. В глазах Брувслера пылали ужас, смятение, агония и растерянность. Бешено мотая крохотными руками, и маленькой головой, он воздвигал дымчатую стену, сулившую защиту…
Мерлин смёл с лица земли и Брувслера, и ещё десятки вековых деревьев вокруг.
Медленно и не спеша, подтверждая исполинскую истому, по челу Мерлина скользила капля пота. Друзья понимали, что выказали себя столь ясно и внятно, что Преквер уведомлён о их присутствии и впредь лишь будет ожидать часа схватки. Друзья думали, и ситуация, что настигла их, стремительно обращалась к безысходности, и будущее предрешит лишь выбор, правильный выбор…
Она пила. Её ссохшиеся уста, о нет, не те, алые и пухлые, подобные скороспелым сливам, а изувеченные, припали к чану. Нет, так жадно она ещё никогда не пила, и с каждым глотком её силы кратно возрастали. Тролли хрипели в углу. Чёрная Королева ликовала. Как часто бился её пульс, как сильно надувались вены на её челе, выдавая радость, неистовое наслаждение, от поглощения эликсира манны. Она знала, что это её шанс, её тёмный светоч, последний оплот, и так как силы её прибывали и врывались в искалеченное тело неудержимым потоком, росло её влияние и страх в сердцах других тварей, падающих ниц пред её величием. Отныне она не мерзость, не склизкое гнилое отродье ночи, она – смертоносная, она – Чёрная королева.
Люси молча сидела. Ноздри в очередной раз обжигал резковатый запах горячего липового чая. Где-то над потолком жужжали пчёлы, занятые своим замысловатым хороводом. За стенкой, не слишком громко, но весьма навязчиво ревел, словно потревоженный средь спячки медведь. Эрни, что ни странно, после тяжелого дня в лесу, спал.
- Мы три дня уже у Гора, - начала Люси, как бы будя Эрни, - сидим так, словно отреклись от всех тревог, словно всё для нас стало одинаковым, безразличным. А я так не могу, не та это нега, Эрни, да и не в пору она. Достаточно мы уже погостили у Гора, хоть и не видели его вовсе после того разговора. Не след нам более тут задерживаться, Эрни, не след.
- Ты права, Люси, уйдем на закате, заметано.
- Наверное, следует предупредить Гора, не подобает уходить не попрощавшись.
- Да он и так всё знает и обо всём ведает или на крайний случай, что уж точно, догадывается.
- Да, ты прав. Незачем говорить вещи, которыми человек уже ведает.
Люси, потягивая уже остывший чай, смотрела в пол. В её голове бушевали разные мысли, но лицо выражало лишь спокойствие. Эрни то и дело поглядывал на девочку, он хотел много ей сказать, но чувствовал, что сейчас не подходящее для таких речей время, тем более он не хотел, чтобы такие разговоры велись в доме Гора, он знал – что у стен тоже есть уши. Дети привыкли, что Гор не появлялся им на глаза, но сейчас это казалось непонятным, ведь они уже столько времени находятся здесь. И вообще, здесь ли Гор? Может быть, он покинул их, а сам ушёл. А вдруг он – сообщник Мортис, или он вовсе не хочет помочь детям, но погубить их... Такие мысли часто приходили к Эрни, но он отгонял их прочь, так как понимал, что Маги не стали бы оставлять их у Гора, не будь уверенны в нём.
Издалека доносилось приятное пение прекрасной птицы, однако оно не было похоже на радостную песнь, скорее на скорбную мольбу, проникновенно грустную и лёгкую одновременно. Люси наконец-то оторвала взор от пола, её глаза устремились в сторону пения.
- Эта песня напоминает мне о Магах... – задумчиво сказала Люси, переведя взгляд на встревоженное лицо мальчика.
- Кто знает, что с ними, где они, и увидим ли мы их вновь… Эрни, я так боюсь за них. Ведь если они не преодолеют препятствия, поставленные Мортис, то нам, мне в частности, не удастся погубить её, а это означает лишь одно – мир погибнет вместо нас, то есть вместе с нами… - Люси тяжело вздохнула, - ведь мы не допустим этого, правда?
Люси посмотрела на Эрни с надеждой.
- Конечно нет, всё будет хорошо, не переживай. Сегодня же мы отправимся навстречу магам, они встретят нас уже с оружием, которое поможет нам уничтожить Дракона, всё будет хорошо, - ободряюще произнёс Эрни, и сам удивился неискренности своего голоса. Но Люси этого не заметила. Она смотрела на дверь, тяжёлую, дубовую, которая начала медленно отворяться как раз в тот момент, когда и Эрни посмотрел на неё.
- Что ж, я знаю, вы ждали этого почти три дня, и вот, наконец, я перед вами.
Гор выглядел утомлённым, словно уставшим от жизни. Его глаза помутнели, в них не играли прежние огоньки, улыбка на его лице была натянутой, а густая борода настолько запуталась, что была схожа с комком чёрной проволоки. Дети были в растерянности. Что хочет услышать от них гостеприимный хозяин? Или сам хочет что-то им рассказать? А может, попросит уйти… Гор опередил Эрни, который открыл было рот, чтобы заговорить.
- Я знаю о ваших планах, и хочу заметить, что не в праве вам помешать, если вы того действительно хотите. Хотите идти – дело ваше. Я лишь хочу, как бы это банально не звучало, предупредить вас об опасности, для которой вы будете открыты, покинув пределы моей обители. Если моя логика меня не подводит, вы собираетесь двинуться навстречу магам?
Люси неуверенно кивнула головой и поглядела на Эрни.
- Да. Таковы были наши планы, - более уверенно сказал Эрни, всё ещё не веря в тот факт, что они наконец видят Гора.
- Пусть будет по вашему. Вы отправляетесь на закате?
- Да.
- Тогда вам пригодятся кое-какие вещи, которые я приготовил для вас, на случай, если вы надумаете уйти.
Гор подмигнул детям, и, сопя, принялся капаться в огромном кожаном мешке, который он принёс за спиной. Дети ждали.
Вскоре он сложил всю провизию на столе перед детьми. Там было всё, что могло пригодиться в пути: еда – медовые лепешки, хорошо утоляющие голод, чистая родниковая вода, оружие и два тёплых овечьих одеяла. Всё это он сложил в отдельный рюкзак из волокон крапивы, которые тут же сшили плотными травинками маленькие, безустанно чирикающие птички.
Дети не заметили, как солнце скрылось за горизонтом, и сумрак плотной пеленой опустился на землю. Им пора было идти. Люси последний раз взглянула в глаза Гору, но не нашла их. Он смотрел вдаль, словно взором расчищая детям путь, снимая наложенные им же заклинания недостижимости. Эрни, водрузив себе на плечи рюкзак с провизией, сделал первый шаг в сторону выхода и обернулся к Люси. Она всё не решалась идти.
- Пойдём. Темнеет, - коротко сказал Эрни, он понимал, что это тяжело.
- Да, не стоит вам мешкать. У Люси ещё есть дела, не терпящие отлагательств, - непринуждённо просипел Гор, но голос его был тяжел и неоднозначен. Люси спрятала глаза, и зарделась, однако Эрни ничего не понял.
Люси, не сказав ни слова, зашагала к двери, Эрни последовал за ней. У выхода дети попрощались с Гором, и вышли из домика, навстречу опасности.
Неистовый, словно вырвавшийся из исполинской, взбешенной глотки, рощу сотрясал рев. Четверка неторопливо встала, преодолев невыносимую истому, крепче сжала в руках посохи и двинулась вперед ровным бесстрашным шагом так, словно впереди не было ни тягот, ни смертельной опасности. Мерлин шел позади – он все ещё не пришел в себя после заклятья, следом шли Алдуин с Беорном, Оберон – впереди. А рев казался все более близким, словно его источник находится непристойно близко, однако то была лишь иллюзия, созданная вследствие огромного шума.
- У кого есть идеи?
- В честном бою нам его, пожалуй, не одолеть.
- Верно, однако, не обязательно сражаться, чтоб выйти победителем, - процедил маг.
- Что ты имеешь в виду, Алдуин? Уж не хочешь ли ты…
- Именно, брат, магические силки.
- Брось, Алдуин! Ты что хочешь поразить Преквера заклинанием седьмого уровня? Да это смешно!
- Не торопись, и будь осторожен со словами, Беорн. Верно, силки – элементарное заклятья, однако, выполненное четырьмя чародеями, оно станет могучим, во всяком случае, нам удастся выиграть хоть толику времени, чтобы завладеть мечом, а без оружия Преквер станет беспомощен.
- Стоит попробовать, ибо иного выхода у нас равно нет.
- Да будет так, - тяжело вступил в разговор Мерлин…
… Гуща леса оборвалась столь неожиданно, будто кто-то нарочно хотел, чтобы лес окончился именно здесь. Исчезли самые мелкие кустики, самые крохотные травки и коренья – ровная голая поляна, довольно большая, чтобы перейти за день, однако достаточно мала, чтобы разглядеть, что в центре её – чуждый этому месту, противоестественный, точно злокачественная опухоль, смирно, бесстыдно покоился холм, столь симметричный и ровный, будто купол церкви. Маги двинулись вперед.
- Слишком тихо, Алдуин, слишком тихо.
- Он знает, что мы тут.
- А ведь Преквер слишком велик, чтобы легко спрятаться или сделаться невидимым.
- Он не магическое существо, чары ему чужды, а заклинания жгучи и болезненны, - ответил Оберон, сбивая дыхание.
- То нам не сильно поможет, Оберон! Преквер – демон древнего мира. Ему не впервой терпеть боль и ощущать на себе заклятья.
- И то правда. Его ведь Вильгельм Отважный едва не поверг в лету в конце третьей эпохи, великий был чародей.
- Да, только погиб он, прихлопнул его Преквер, а всё потому, что был тот чародей слишком горд, не терпел помощи, жаждал славы и не взял никого с собой, мол, сам дюж, и точка. За что и поплатился жизнью.
- Люди раньше были горячее, брат, а вдобавок, у нас есть то, чего не было у них.
- Что?
- Опыт, друг мой, опыт.
Маги перешли на скорый шаг, но напряженность взгляда и предельное внимание, как и прежде, переполняло их сущности. Они знали – им предстоит смертельный бой, не на жизнь, а на смерть, и если их план, их коварная уловка не сработает, им не на кого будет полагаться и уповать. Да что там! Чародеи, они ведь не робкого десятка существа, магики и друиды, могучие воители и полководцы; вот только далеко не каждый воитель, и уж точно не каждый друид, противостоит древним демонам, обладающим силой столь непомерной, что сотрясают основы мироздания, нарушают баланс, за что и бывают жестоко истребляемы, а герои, что марают о них руки, навсегда прилипают к страницам огромных фолиантов гравюрами и портретами, вычурными именами и одеждами в память будущим поколениям…так и слагаются мифы. Вот только создаются и слагаются они порой, иль даже зачастую, с немалыми искажениями и преувеличениями, да так, что герои не раз в гробу переворачиваются, и смысл делается иным, в прочем назидательности и дидактизма эти метаморфозы отнюдь не убавляют, а иногда и приумножают, за что и получили такое массовое использование.
А холм тем временем становился всё ближе и ближе, словно подползал к магам и, не смотря на свои размеры, отнюдь не выглядел статичным. Спокойствие вплелось в воздух, делая обстановку все подозрительней, словно что-то неминуемо должно было случиться, вот только когда и что именно, не знал никто. Маги видели холм теперь вполне детально, до него оставалось около трёх верст, и оказалось, что он был вовсе не покрыт травой, и камнем тоже не был, скорее чем-то странным, чужеродным. И тут их осенило. Практически одновременно маги остановились, переглянулись и еще разок уставились на холм, который вовсе им не был; здесь вообще никогда не было холмов. Мерлин вышел вперед, он все ещё был чертовски уставшим, грузно поднял посох, безмолвно шепнул что-то, и из посоха высвободился небольшого размера, не больше ореха, синий, даже пурпурный, плазменный шар; повисел еще секунд с пять, а затем, словно раненый, с неимоверной скоростью понесся и впился в нечто, пытающееся выдать себя за холм. Звука не было: ни щелчка, ни хлопка, ни писка, ни рева. Голубоватая сфера мигом отпрянула и вернулась к Мерлину, плавно меняя свой цвет на пунцовый.
- Так я и думал. Это он.
- Вот так плут паршивый! Это ж надо, под землю залезть, а лысину на воздухе оставить – эдакая уловка, ну нет, не те мы холопы, чтоб на такое купиться. Вылезай, черт, и бейся с нами, ежели такой круторогий, иль отдай нам то, что ищем, и будь таков, а в прочем можно и по-плохому…
Алдуин занес посох и низверг сноп алых трескучих пылающих искр. Те были, словно живые – завились в воздухе, точно шмели, затем увеличились до размеров людского чела каждая и направились к холму-голове; маги тем временем подошли совсем близко. «Шмели» упали на голову и тут же исчезли под толстой кожей, и не стоит быть ученным, чтоб понять – Прекверу было больно, терпеть такие издевательства он боле был не намерен. Маги разделились, окружили холм с четырех сторон. Они не шагали - словно плыли, их груди не вздымались, точно они перестали дышать. Земля задрожала, всюду вокруг холма пошли большие трещины, земля обнажила глину и песок, а из недр её вырвался уже знакомый рёв. Преквер был воистину огромен. Много тысяч лет рос он, и вот к старости, а он был немолод, мог затылком тучи почесать, коли на цыпочки подымется. Рука его скалы в порошок стирала, за раз мог демон реку осушить, чтоб напиться, и пятьдесят жареных вепрей одной ходкой слопать, дабы голод утихомирить. Таков он был – страшен, беспощаден и чертовски могуч, так, что жутко становилось даже Мерлину с компанией, а они ведь многое видали. Вот уже и рука показалась, ударила по земле, напряглась, пытаясь высвободить всю голову и второе плечо. Вот уже видны его глаза – небольшие алые глаза, вечно сонные, под толстыми веками. Преквер окинул взглядом всё кругом и остановился на Мерлине. Маг выдержал его ужасный взгляд. Как только Преквер смог орудовать двумя руками, он занес их вверх и хлопнул, после чего прямо с неба к нему упал огромный меч, весь зелёный, точно стеклянный, переливающийся в лучах солнца. Преквер не желал медлить. Он был чертовски зол и направил острие на Чародея. Мгновенный мастерский вольт, затем плавный пирует, и Мерлин избежал смертельного жала, успев запустить в демона молнию. Та его даже не обожгла. Остальная тройка занялась чарами. Чародеи в унисон захрипели что-то совершенно непонятное, и глаза их стали тёмными – то была Тёмная магия. Их посохи засветились странным светом, хотя не излучали такового, загорелись и сами маги. То свечение исходило изнутри, не распространяясь в пространстве. Из посоха каждого мага, белый и извилистый, высвободился луч, с быстротой направившийся вверх. Маги стали словно одним целым. Они действовали слажено и четко, будто не раз репетировали всё действо. Три луча, достигнув приличной высоты, соединились над головой Преквера, который вовсе не замечал что происходит, так как был занят Мерлином, который буквально умывал его заклятьями, едва приносившими чудищу вред, разве что вводившими его в ярость. Лучи стали очень яркими. Свободными руками маги сняли концы лучей с посохов и теперь держали их руками. Немного помешкав, опустили лучи к земле и закрепили их там. В то самое мгновенье сектора между лучами затянулись еле заметной голубоватой пленкой, словно купол, тотчас накрывший демона.
Преквер ринулся на Мерлина, однако, встретив пелену, отпрянул. Дальше пройти он не мог. Яростно занеся меч, он обрушил всю свою мощь на барьер. Маги пошатнулись, закрыли глаза, но барьер не рухнул. Теперь вся их концентрация и мощь были направлены на то, чтобы удержать Преквера хоть ненадолго в клетке, давая свободу действий Мерлину. Тот не стал медлить, протянул вперед посох и мысленно пожелал владеть мечом. Он старался желать всем сердцем, прикладывая всю свою волю и разум, формируя густой магический поток, что должен был вырвать меч из лап зверя. Преквер не ожидал такого. Он всё сокрушал хлипкие стены невыносимыми ударами, но вдруг напрягся и схватился за меч. Тот, словно охваченный невидимой силой, начал вырываться из его рук, трястись и дрожать. Мерлин был великим чародеем. Вот Преквер уже начал уставать, его хватка ослабла, и он выронил меч, а тот молнией помчался к магу. Меч был так огромен, что должен был просто раздавить Мерлина, однако, в полёте он странно уменьшился и упал в руку мага таким, словно его ковали точно под руку Мерлина.
И тут началось…
Остальные маги, казалось, вовсе обессилили, припали к земле, однако взгляда от Мерлина не оторвали. Могучий волхв поднял меч вверх и громко закричал…то был вызов. Преквер сокрушительным последним ударом смёл магический купол, и тот, словно сотканный из крахмала разлетелся на бессчетное количество мельчайших искорок. Те пылали лишь мгновенье, выделяя холодный синий свет, затем стремительно, один за одним, угасали и падали вниз. Мерлин отбросил посох в сторону и направился вперед. Преквер не шелохнулся, лишь глаза его странно изменились: то ли испуг, то ли ярость затаились в этих щелях. Лишь маг приблизился на расстояние для удара, Преквер взмыл вверх, прыгнул, будто сумасшедший, и скрылся за деревьями позади мага…
- Поздно, Преквер, что ты лукавишь, боишься… Взгляни на себя! Удираешь как трус поганый… Дылда десятиметровая!
- Оставь его, Мерлин, далеко не уйдет…
- Да вернется он, вернется за своим мечем, иначе ни как…Он же не дурак! Ну где такому исполину в роще-то деться?! Он же следит, как боров! Рано или поздно нагоним.
Мерлин отошел, чтобы поднять посох, меч же отдал братьям.
- Вот так напасть, братья, - молвил Беорн, - а мечара-то ничего, а? Вон какой, блестящий, магический…
- И почему такие замечательные вещи всегда достаются таким тварям, Алдуин?
- А тебе-то чего, рыцарь хренов? У тебя, братец, - посох, у рубак и бестолочей – мечи…
- Возвращается…
Преквер появился внезапно: так же, с высоты, с огромной высоты, словно с неба, он приближался к братьям. Его огромная туша наращивала скорость, раздался рёв.
- Что он делает?
- Не знаю.
Приземлилось чудище с треском и грохотом, вырвав клочья из земли. Мерлин разглядел его и убедился что он в латах и с киркой, огромной, правда, ржавой. Братья не вмешивались, они были бы скорее обузой, ведь меч, - единственная панацея против Преквера был у Мерлина, и тот, не теряя времени, смачно замахнулся…
Мерлин был воистину крохотен перед Преквером, но видимо меч влиял не только на хозяина, он как-то менял все вокруг… Маги наблюдали за битвой словно издалека. Мерлин и Преквер странно отдалились, хотя были совсем рядом. Маг стал расти. Вот он уже поравнялся с чудищем, став исполином. То было похоже на битву титанов. Мерлин был безупречен, он фехтовал как бог, безумно вертясь в вольтах и пируэтах, используя уловки и тайны боя на мечах, но Преквер будто того и ждал - он парировал каждый удар своим ржавым обломком, а чудо-меч никак себя не проявлял, даже казался беспомощным и игрушечным. Следовало лишь найти секрет, путь к природе этого сиггиля, отыскать подход. А Мерлин понемногу уставал: он слегка замедлил темп, стал бить размашистее, экономя силы, перешел в защиту. Преквер тоже подустал, однако жирная туша явно таила в себе невиданную мощь.
- Да как же, черт возьми, с тобой управляться?!
Мерлин ушел от невероятного удара, Преквер срезал ему прядь волос.
- А что если?..
Маг остановился, отпрыгнул на несколько локтей в сторону, чтобы выиграть немного времени и направил через меч магический поток. То было что-то вроде эффекта призмы. Поток проходил через меч плавно, послушно, словно слившись с Мерлином. Дойдя до середины клинка, там, где он странным образом утолщался, поток остановился. В этом месте он невероятно засветился, словно скапливался, а затем выстрелил с такой мощью, что Мерлин, не ожидавший такого, отлетел куда-то к близлежащим деревьям.
На Преквера лучше было не смотреть. Магический луч пришелся ему на плечо и шею, вырвав артерии и кости. Кровь запеклась, плоть в месте ожога забурлила, точно бездарное суфле, корка лопнула и хлынула алая кровь. Все произошло так мгновенно, что Преквер не успел даже взреветь. Просто упал на землю и истек кровью.
Когда Мерлин вернулся, он уже был нормальных размеров, от меча шел пар, маг был весь в копоти.
- Вот так чертовщина! Да это…
- Этому не следовало появляться на свет, - тихо и страшно сказал Мерлин, - Вы не понимаете, что это за оружие, что это за меч…
- Да как же, мы все видели, не слепые…
- Алдуин, я пропустил через него заклинание маячка, так, просто чтобы проверить… А представь что случится, если пропустить через это адское рубило сопряженные сферы? Огненные иглы? Это чудовищное, невероятное оружие! И скажите спасибо Богу, что Преквер не умел чародействовать. В противном случае у него бы был весь мир… мир мертвых.
- Но ведь он у нас, брат, а мы не собираемся ничего завоевывать… баланс, помнишь?
- К черту баланс!!! Вы не понимаете, молот титана, по сравнению с этим сиггилем – детская лопатка! Вы не держали его в руках, не делились с ним своей энергией, вот и не говорите впустую, точно площадные девки. Ну все, нам пора выбираться из рощи.
И они двинулись…
- Я боюсь, что не увижу их, что нас никто не встретит, что все было зря…
- Не говори так, нам еще далеко. Видишь полосу рощи? Это её другая сторона, но до нее только до вечера дойдем… вот приблизимся немного, тогда можно будет сказать наверняка.
- Я не могу больше ждать! Давай побежим!
- Люси, не надо, ты захочешь пить.
- Не страшно, побыстрей бы туда!
- Не выходи из себя, ты глупо выглядишь…
- Да мне плевать, я словно пьяна, Эрни, слышишь? Пьяна!
- Это на тебя так липовый чай действует, как пить дать!
- Чай тут не при чем! Я просто, как-то странно себя чувствую, будто я не я, а ты не ты…Я закрываю глаза и не могу вспомнить свое лицо… А твое помню, и твой запах.
- Люси, ты в порядке?
- Иди сюда, мне холодно…
Они шли медленно, обнимаясь, отмеряя каждый шаг, каждую версту, вглядываясь к тонкой полоске леса. Ноги стали свинцовыми, глаза слезились от горячего ветра, пот выступил на лице. Но они шли, и не потому что их что-то подгоняло или торопило, нет, они уже никуда не торопились, они просто шли и наслаждались тем, что идут… вместе, за руки. Солнце палило беспощадно, так, что волосы на голове шевелились, вскоре пропал и ветерок… Но они шли… и были счастливы.
- Нам еще долго, Эрни? Я сейчас умру, честное слово, умру.
- Вот, почти пришли… Люси, или я схожу с ума, или…
- Да! Пестралы, вареные в томатном соусе! И грибы… черт возьми, да это…
- Алдуин! Вон они, у костра, вдалеке… Теперь побежали.
Маги сидели молча, улыбались. Мерлин уже давно заприметил детей и сообщил остальным, но те не побежали на встречу, решили сделать сюрприз. А Люси и Эрни, забыв об усталости и невероятной жаре, хоть она и спала немного, мчались сломя голову, сбивая ноги в кровь, вопя и крича, плача и смеясь одновременно. А когда добежали, упали к ногам магов и долго так лежали, не вставая, пока запах жаркого не сделал свое дело. Друзья подскочили и уселись у костра. Каждый поведал свою историю, а остальные слушали, заглатывая нежное мясо, выпучив глаза. Люси то и дело вскрикивала и возмущалась, почему её не взяли в рощу, мол, пропустила всё самое интересное. Эрни слушал молча, да и рот у него был занят, все кивал и соглашался. А потом слушали маги, и пусть в рассказе детей не было чудищ и монстров, братья слушали молча, с любопытством, а потом задавали много вопросов. Особенно их удивило то, что Гора все время не было. Когда они гостили у него, он уделял им не меряно внимания, все время потчевал яствами и рассказами. А тут отлучался… странно.
Глава 8
БЕДА ЛИХА НА ПОМИНЕ
Нильда сидела тихо, на плетённом камышовом стульчике, поджав ноги. Чайник на плите разрывался... Он стал уже весь черным, закопченным, но из носика всё валил пар, а крышка болезненно подскакивала, звеня и бряцая. Клавдия стояла в углу, тихо плакала... Смотря на неё, Нильде самой хотелось плакать, но что-то подсказывало ей, что так делать не подобает. Из соседней комнаты, – дверь была плохо затворена, – доносились знакомые нотки возмущения, непримирения, а затем… боли.
- Мам, что ты плачешь?
Та не ответила.
- Мам…
- Да помолчи ты, помолчи!
- Но папа…
- Что папа? У папы гости, не стоит ему мешать... Вот проводит их и тогда всё будет…
- Что будет?
- Ах, говорю же, помолчи.
- Да что вам от меня надо? Я ж говорю, не знаю я таковых, не было их у меня, да и славно... У меня-то одна приличная корчма на весь Висгот, тут на перевале больше пожрать нормально негде. Нет, нет, зачем же? Я всё скажу, всё что знаю, вот только не про тех, о ком спрашиваете! Что ж мне выдумать признание, аль что? Ну не было их, не было! Милсдари, прошу милостиво! У меня же жена и дочка, я все вам сказал, а коли хотите, могу и заплатить! Да что же это такое, господа, хоть дверь дайте прикрыть.
Через минуту двое мужчин в черном встали, достали два кривых клинка и прирезали старика Олдера, а еще через минуту – его дочь и жену…
Ночь спустилась медленно, томно, точно придирчивый гурман, поедая остатки света. Небо, то ли затянутое облаками, то ли черт знает чем ещё, не выдавало, ни луны, ни единой звездочки. Ветер куда-то сгинул, на поляне, поросшей невысокой зеленой травой воцарился «штиль» и удушливый зной... Если кто-нибудь и смог бы заснуть в такую ночь, так только шабаш сумасшедших и престарелых ведьм или парочка обнявшихся упырей. Что-то магическое, мистическое и необъяснимо жуткое растеклось в пространстве, заставляя дрожать и скулить, точно подзаборные собаки. Однако что именно, не дано было знать никому... А может, оно только казалось так.
На утро стало легче, но только касательно погоды. Головы же сделались свинцовыми, глаза слипались, – поспать никому не удалось, как следует, – движения сковывала жуткая слабость... Решили поспать до полудня, а уж затем браться умываться и готовиться в путь. И видит бог, то были часы блаженства! Слабое, приятное и нежное утреннее солнце было лучше любой накидки и одеяла, свежий прохладный воздух нежно укутывал всё тело так, что спать вовсе и не хотелось, а хотелось просто лежать и наслаждаться, не теряя ни минуты драгоценного времени.
Чуть раньше полудня, где-то часов в одиннадцать, злополучное солнце неизбежно заявило о себе. Оно проникало сквозь тонкую кожу век, щипало глаза, и то было только начало... Вскоре этот «тиран» стал палить безудержно, грязно, не щадя. Запекло нос и плечи, затем шею… И так до тех пор, пока злые и недовольные, сквернословя на чем свет стоит, друзья не повскакивали почти одновременно, отряхиваясь и протирая заспанное лицо.
- Господи, мне и жизнь порой не мила…
- Это точно, Люси.
- Эрни, настряпай чёй-то, что-то я сегодня не в духе.
- Да я и сам за этим, Алдуин, знаешь ли, соскучился, честное слово, вот только ничто другое, кроме как на овощное рагу не рассчитывайте! Искать кабанов или даже пестралов я не в состоянии.
- Да не болтай, действуй, у меня уже желудок сводит. Слушай, Алдуин, а куда мы теперь? Все-таки интересно, а то вы, маги, имеете привычку все как-то порциями рассказывать, нет, чтоб сразу, наперед…
- А зачем, дитя, тебе знать наперед? Это только напугает и озадачит тебя, а уверенности и оптимизма вовсе не предаст.
- Ну, на счет напугает, ты, конечно, загнул, друг, но в остальном, пожалуй, всё-таки, прав.
- Я всегда прав, дитя.
- Не умничай… Эрни, ты что, еще здесь? Уматывай давай и собирай свои…травы!
- Овощи.
- Ну овощи, какая разница, только смотри, что б это можно было есть, нето схлопочешь еще…
- А вот и нет, попробуешь – пальчики оближешь.
Если б Оберон с Беорном не нашли большое дерево странной породы, больше смахивающее на гигантский куст, друзья, наверняка, сдохли бы от жары, но на то он и Оберон, великий маг и чародей…
Правда, у дерева было несколько маленьких недостатков... Во-первых, до него было чертовски далеко идти, во-вторых, на нём росли странные желтые ягоды. Они росли гроздьями, густо, свисая довольно низко – Алдуин и братья вечно цеплялись о них макушками – и еще от него пахло, и запах был отвратительным, вязким, неприятным… Но ради тенистого, пусть и вонючего уголка, компания была готова вытерпеть все, и прямо-таки пройти через все круги ада, если тот, свалившийся на них зной уже не был адом. Эрни был самонадеян, пожалуй, слишком, вернулся через добрых два часа, никакими фруктами и не пахло, зато пахло потом и грязью, а еще тиной… у паренька в руках, промеж пальцев торчали две уже дохлые, худющие рыбешки.
- Да что за…
- Нет здесь никаких овощей, даже травы съедобной нет, только насекомые разные да вот это… - Эрни раскрыл ладонь, - выловил в луже в пролеске, стыдно-то как!
- Да прекрати, парень, мы не серчаем, но есть от этого хотим не меньше... Ну-ка дай, что ты там принес?
- Да нечего тут давать! – заорала Люси, - А на счет «не серчаем» это ты за себя говори! А вот я обещала поколотить и поколочу!
- Да погоди ты, Люси, - просипел Алдуин, осторожно принимая улов, - я ведь маг или кто?
Направив посох на рыбешек, маг что-то проворчал, затем улыбнулся и положил рыбок на торчащий из дерева сук. Через время, глаза у Люси на лоб полезли. Рыбки-то, оказывается, начали увеличиваться и уже скоро стали совсем как жирные, полные икры сельди, вот только с маленькими усиками у рта…
Эрни стряпал долго. Костер разжигать не стали, Алдуин вскипятил воду в казанке магически. Внутри все бурлило и пахло. Хоть ягоды и пахли нездорово, но оказались вполне сносной и даже приличной приправой, Эрни ещё нашел мяту и щавель, и уже к вечеру все было готово.
- Мы еще один день потеряли, - сказала Люси, - значит пойдем завтра. Зато выспимся…
- Нет, дитя, пойдем ночью.
- Ты шутишь? Тащиться по ночи? Да это…
- Нет, никакое это не безумие, Люси, нам нужно как можно быстрее добраться до нагорного перевала в деревню Висгот, там закупить припасы и всякую прочую снасть, в противном случае начнем голодать... Там, куда мы идем, не растут ни деревья, ни кустики, даже травка не растет… не будем же мы жрать песок? А у Олдера полно всего съестного в подвалах хранится, да, впрочем, и корчмы-то нормальной боле там нигде и нет, пожалуй.
- Значит ночью… Скажи, Мерлин, а в Ёркширской долине очень плохо?
- Очень…
- Не уж-то хуже, чем в Роще?
- Много хуже дитя, много хуже.
- Так чего же мы ждем?
- Есть хочется, - Мерлин засмеялся и обнял Люси, та странно улыбалась…
Ели долго и жадно. Варенная рыба была так чудесна, что казалось ничего не стоит съесть её вместе с костями, да и на шестерых, как ни крути, две, пусть и большие рыбины, было слишком мало.
- А ты не мог их побольше сделать? – слукавила Люси.
- В природе всё должно быть гармонично, здесь все подчиняется её законам и магия, как ни странно, тоже, Люси.
- Эстеты хреновы.
Рыба была очень жирной, прямо липла к пальцам и невероятно пахла. Эрни умел стряпать, и Алдуин это не раз отмечал, но в этот раз яства были неповторимыми, ими можно было подавиться и быть гордым такой смертью.
А ночью они выступили.
Сумы стали такими легкими, что было бы весело, если бы не было так грустно: одежда была ни к черту, обувь стерлась, так что чувствовалась земля, когда была мокрой от росы, только сандалии Магов оставались невредимыми.
Оказалось, что ночью идти гораздо легче, легче и приятней, когда солнце не палит, и не надо напрягать взгляд, всматриваясь вдаль. Просто идешь и отдыхаешь на ходу. Где-то вдалеке засверкали молнии, послышались отчетливые, но слишком далекие, чтобы сулить неприятность, раскаты грома. Небо в ту ночь было на диво ясное: каждая звездочка, самая маленькая и далекая была прекрасно видна, словно жемчужины в черном киселе, а сверху кто-то точно вставил нож – то светился нежным светом полумесяц. Далекие кроны деревьев делали горизонт неровным, щетинистым; где-то на востоке, далеко на востоке, вгрызались в небо звериными клыками заснеженные пики гор. И воздух словно звенел…
- А путь-то далекий? – спросил Эрни.
- Весь горизонт, коли окинуть его неумелым взглядом, окаймлен полосой леса.
- Да, это я вижу…
- А вон там, левее от центра, видишь прогалинку?
- И впрямь, прогалинка.
- Эта прогалинка ведет прямиком к нагорному перевалу, а там и до Висгота рукой подать.
- Так вон каков он, наш хитромудрый план?
- Ну, не такой уж он и мудренный, как ни крути, а Висгот нам нужен как перевалочный пункт. Там наполним сумы и дальше двинемся.
Люси никогда не путешествовала ночью. Её странно удивило то, как сильно в это время суток чувствуется отсутствие теней, словно все умерли, и становится как-то одиноко, даже когда рядом много людей. Но это одиночество льстило ей, она словно влюблялась в него, свыкалась с ним и принимала с огромным удовольствием.
А прогалинка, тем временем, расширилась так, что можно было видеть укрепленные крепостные стены с высокими бойницами, правда пустующими, и огромные деревянные ворота, как в замках, вот только рва или канавы здесь вовсе не было. Сама стена была довольно широкой, простиралась на множество верст, пока не упиралась обоими концами в лес, окаймляющий её боковые стены. Там, насколько позволял оценить глаз, никаких защитных или укрепляющих сооружений не присутствовало.
- Какое-то важное слишком оно, это место…
- Конечно важное - перевал, как ни как. За ним лежат новые территории, новое королевство, новая земля…А перевал – пограничный пункт, на содержании обоих соседствующих государств. Он, и информатор своего рода (сплетни здесь вертятся что надо), и оплот на случай государственной беды. Укреплен он отлично, под стать любой сильнейшей крепости на юг и запад, и находится высоко, чтобы обозревать близлежащие территории. Уйма военных на перевале, много же и полезных, талантливейших людей также: купцов, кудесников, кузнецов, оружейников, травников и прочих. Шпионам и убийцам сюда путь закрыт. Только прикрытие и невероятная сноровка может помочь коварному шпику, но риск так велик, что мало кто пробует сюда соваться.
Никто не пытался скрывать своей усталости. Ноги ломило, глаза болели от стараний разглядеть что-то во тьме ночи, все тело ныло; время было завтракать. Все это вместе заставило друзей мигом прийти в себя и скорым шагом направиться к воротам.
Они были огромны, даже величественны, особенно из-за орнаментов и барельефов, что покрывали дерево по краям и в центре. Резьба смешивалась с искусным оттиском на железной немалой бляхе и бронзовыми заклепками, так и игравшими на утреннем солнце. На крепостных стенах и в бойницах никого не было, даже голоса не доносились. В общем, все было так тихо, что можно было подумать, что перевал вымер, или все его жители разъехались. Но не тут то было… Мерлин вышел вперед и, подойдя к воротам вплотную, постучал по ним посохом, как бы проверяя. Когда, ни скрипа, ни шороха не последовало, он повторил все в точности как и раньше, вот только в этот раз ворота задрожали, бляха зазвенела, содрогаясь под ударами мага. Затем Мерлин приставил ухо и стоял так с минуту, затем кивнул и отошел, присоединяясь к друзьям. Так стояли некоторое время, пока не затрубил рог. Над воротами, в желобе на каменной стене, появились люди. Сначала мало, потом все больше. Все они возвращались на рабочие места, переполох уже спадал.
- Кто такие? – донесся до ушей путников чистый высокий мужской, дивным образом похожий на эльфийский голос.
- Странники мы, странники! Ищем койку, трактирщика да ростовщика.
- Оружие при себе имеете?
- Никак нет! – маги подняли вверх посохи. Мерлин подал Люси знак поступить также.
- Ожидайте.
Молодой человек исчез на несколько минут, затем появился снова и махнул рукой, но не нашей команде, а кому-то сзади и внизу. Почти сразу раздался скрип трущихся друг о друга натянутых веревок, заработали винты и шестеренки; ворота помалу опускались, и на друзей хлынул ветерок, несущий запах, единственный в мире, уникальный запах Висгота.
Их мигом захватил в свои обьятья немыслимый калейдоскоп улиц и переулков. Словно в столице здесь было куча ярмарочных площадей, кондитерских, булочных, сувенирных лоточков и всякого прочего. Взрывы витринных надписей, точно сладкий наркотик проникали в голову, дурманя, маня. Но их привело дело, оно исключало подобного рода отлагательств и траты времени, которого у них не было. Им нужна была таверна, причем таверна Олдера, лучшее из того, что тут можно было найти. Старина Олдер был не только трактирщиком, но и знатным ростовщиком. Ему пол Висгота уже задолжало приличные суммы, от того был он персоной крайне уважаемой и весомой. В его глубоких подвалах да широких кладовых хранилось все что нужно, причем весьма сносного качества и в больших количествах. Алдуин давно знавал ростовщика и не раз гостил у него, правда, давненько то было, Олдер тогда еще и женат-то вовсе не был. Был он невысок, коренаст, как гном, только большой. Всегда носил одни и те же желтые башмаки с золотыми пряжками, и бороду носил отменную, и редко кто видел его без капюшона.
Шли гуськом, чтоб занимать меньше места, на разговор не тянуло, изрядно хотелось есть…еще больше пить. А солнце почти в зените было, и палило как-то необычно, точно жарило, только вот жарко совсем не было, лишь горячо и дурно как-то. А площади тем временем превращались в проспекты, те в улицы, далее шли улочки и проулки, самые узкие проходы, точно щели в стенах, и так до тех пор, пока очередной поворот не вывел их на площадь, ту, где жил Олдер…
Вся она была заполнена людьми и странным шумом, беспокойным, ворчливым, испуганным, возмущенным и еще черт знает каким в одночасье. Что-то явно случилось, что-то прямо до их прихода, именно поэтому стражников и не было на стенах да в бойницах…все они были здесь. Пробраться сквозь толпу было весьма затруднительно, поэтому Мерлин то и дело грубовато распихивал пышных дам. Всё чаще мелькали лица жандармов. Послышался то ли плач, то ли истерический крик. Ещё немного, и друзья увидели таверну: спокойную, пустую. Рядом стояла, запряжённая вороным карета-катафалк.
Из таверны как раз вынесли тело. За ним ещё одно, и ещё поменьше. То, несомненно, был Олдер, и всё его скудное семейство. Помимо печали, сердце друзей охватила обида за потерянное время и безвыходность: снарядиться больше было негде. Словно только сейчас, странно, как можно было раньше этого не замечать, до ушей донеслись слова: «Убийцы, наёмники…» Одним словом, жители Висгота были поражены до глубины души. Вот уже 70 лет, со времен Карла Безжалостного, никто не совершал убийство на перевале, тем более, убийство такого вельможи. Олдера не было нужды убивать. Скупым он не был, за долгами редко приходил, ссуды давал охотно,: в общем, хороший был человек, и всем было его сердечно жалко.
Маги отошли к жандармам, оставив Люси с Эрни на съедение толпе. Тысячи взглядов буравили их. И не дивно, на перевале все знали друг друга, и если были не родственниками, то соседями уж точно. Дети были чужаками в полном смысле этого слова: они были одеты иначе, и были давно не мыты. Но никто, никто из этой громадной толпы, из этой однородной массы не смотрел на них агрессивно или жестоко. А маги тем временем стояли в стороне, беседуя встревожено с жандармами. Они решали что-то очень важное, необходимое, чтобы продолжить путь, дети прекрасно это понимали, но ими овладела скука и желание покинуть этот скучный Висгот. Эта атмосфера была для них чужда, им даже не разрешили купить карамели на палочках, даже шипучих леденцов или овсяных пряников, Маги не отпускали их самих гулять, запретили отвечать на вопросы незнакомцев, в общем, велели стушеваться. И дети ждали.
Полный Жандрам говорил быстро и высоко. Он мотал руками, и тряс своими огромными брылями, сопя и краснея. Он уже ни раз вытирал пот со лба своим зеленоватым кокошником, и странно, словно мальчишка на экзамене, переминался с ноги на ногу, и сглатывал. А маги хранили своё привычное, убийственное молчание и по очереди задавали вопросы, то и дело, мило улыбаясь и похлопывая толстуна по плечу. Через некоторое время, жандарм стоял совсем спокойно, его лицо странным образом ничего не выражало. Он просто говорил и говорил, почти без остановок и пререканий, а маги слушали, слегка напрягшись.
Как раз когда скука стала настолько нестерпимой, что Люси готова была взвыть, наплевав на последствия, маги отошли от полицая и направились назад к детям.
- Ну что там?
- Что так долго?
- Необходимо было кое-что выяснить…
- И как?
- Если меня не будут перебивать, все обо всем узнают, - маг огляделся, - только не здесь, разумеется.
Алдуин подхватил детей за плечи и повел к скамейке, что стояла в небольшом скверике, неподалеку от таверны. Беорн с Мерлином направились куда-то на запад, видимо поискать другую таверну или ростовщика, Оберон направился на северо-восток, к ярмарочным площадям.
- Ну, так что же вы там узнали от того жирного? – пролепетала Люси, неуклюже падая на скамейку. Рядом повалился Эрни, Алдуин стоял, опершись о дерево. На его голову падали сухие листья и ветки, сильно пахло липой…гудели пчелы.
- Если ты решил нас уморить любопытством, то у тебя это прекрасно выходит, может начнешь?
- Да, погоди немного, мне надо поразмыслить над тем что сообщил жандарм. Если все так как мы предполагаем то это очень неважно.
- Что неважно?
- Наша нынешняя ситуация…
- А что с ней не так? – начал было Эрни, но поймав взгляд мага тут же смолк.
- Как вы наверняка догадались, Олдера нет в живых, более того, убили его прямо перед тем как мы сюда явились.
- И что?
- А то, что убивать Олдера просто так никто не стал бы, понимаешь? Никто… Если только этот кто-то не искал Олдера, в смысле не только лишь одного Олдера.
- Чушь какая-то!
- Это от того, что ты не желаешь мыслить. Исходя из описания, последний раз Олдера видели в компании двух особ, сомнительной наружности. Двое в черных одеяниях навещали Олдера и прирезали его, с женой и дочкой…а искали нас.
- Да что за черт?
- Не черт, Люси, вовсе не черт…Мортис.
Сидели молча и долго, пока солнце не начало скатываться вниз. Стало заметно прохладнее и свободнее дышать…вот только на сердце было тяжело. Не уж то приспешники Черной королевы так близко? Неужели вот-вот они настигнут их и поглотят?
Никому не хотелось верить в это, признавать это, но то было чистой правдой…Особенно расстроилась Люси, и никто не мог тогда разделить с ней тревогу. В этом она была одна.
Когда площадь почти полностью опустела, за исключением пары ободранных кошек да грязных собак, что их гоняли, Мерлин с Беорном показались из за угла. Каждый нес по прилично заполненной суме, чуть позже появился и Беорн.
- Ну что там у вас? – спросил Алдуин у приближающихся братьев.
- Не ахти, но сойдет.
Мерлин раздвинул края сумы, чтобы Алдуин и Беорн могли оценить её содержимое. Там были, и яблоки, и хлебцы разной длины и сортов, и кренделя, и фляги, и специи, и мясо, много мяса, в основном, конины.
- Не густо, что ни говори, а Олдеровские эльфьи лепешки нам бы в самый раз сгодились для дальнего пути, ну, что поделать, будем тащиться с этим барахлом. А у тебя то что, Оберон, сносно?
- Вполне, вполне, - маг вывалил наземь содержимое своей сумы. Там было походное снаряжение совершенно разных видов: и пояса побольше, с десятками кармашков, и походные капюшоны, на случай дождя, новые мантии, обувь, пара Гребнев и…клинки…два клинка, один чуть побольше другого, с красивыми рукоятями и инкрустированными ножнами.
- Это еще зачем?
- А затем, мое дитя, чтоб, когда на вас набросится скелет, упырь аль гуль, коли нас рядом не будет, могли отбиться, хотя, навряд вы слишком себе поможете, но хоть и малый, а шанс есть и им следует воспользоваться.
Маг ловко подхватил широкий, смахивающий на древнеримский клинок и бросил его Эрни.
- Вот это да! Кто бы мог подумать, что когда-нибудь у меня будет собственный меч!
- Ну, до меча тебе еще далековато, - ехидно усмехнулся Мерлин, - а вот эльфийский клинок, такой себе коготок, в самый раз будет.
Эрни извлек свое достояние из ножен. Клинок и вправду был красив. Слегка розоватый, резбленный и очень легкий металл самым прелестным образом играл в лучах прощающегося солнца.
Второй стилет маг взял очень аккуратно и бережно, двумя руками.
- Это твое Люси, очень неплох.
- А чего мне мелюзга какая-то вечно достается?
- Так как остальное для тебя слишком тяжело…и не дуйся…стоит знать, что некоторые величайшие мужи истории предпочитали исключительно женские клинки секирам и мечам. Это очень легкое, опасное и обманчивое оружие, дитя. В умелых руках – это достоинство.
Маг закончил и подошел к Люси. Затем опустился на колени и протянул руки вперед, как бы подавая меч. Люси небрежно приняла подарок, однако сразу удивилась, какой приятной на ощупь была рукоять. Её хотелось трогать и трогать…шершавая и гладкая одновременно, мягкая, но невероятно упругая, казалось, что она принимает форму руки.
- Что это?
- Кожа ската. Немногие воины могут позволить себе такую рукоять.
- Невероятно.
Немедля Люси поспешила вынуть клинок. Он был невероятно красив: из-за причудливой формы, невообразимо выполненной резьбы и оттиска он казался намного длиннее своего размера, металл на краях был слегка темнее.
- А почему здесь темнее…
- Этот клинок был выкован гномами. У них свои технологии. Принято делать оружие так: сердцевина – твердые породы, их очень тяжело обрабатывать, края же – мягкие, но и менее прочные. У гномов лучшие клинки сделаны наоборот – по краям твердые породы…почти не тупятся.
- Ясно…так мне, выходит, повезло?
- Я бы так сказал.
- Спасибо, - Люси бросилась магу на шею.
Теперь они ждали ночи… Им не куда было бежать, да они и не стремились. Они либо встретят и примут свою судьбу, либо она в очередной раз пройдет мимо. Они несомненно были здесь, те двое убийц. Маги не знали кто они, не знали об их силе, о том, одолеют ли они их, о том придут ли они.
Вот и солнце зашло, вот небо превратилось в иссиня-черное, стали загораться звезды…одна за другой. А они всё ещё не вышли из сквера. Сидели и ждали, все вместе. Но никто в ту ночь не пришел, и вдруг стало радостно…
Глава 9
Один в поле - не воин
Утро было славным, и, хоть никто и не сомкнул глаз в ту ночь, настроение у всех было замечательное…у всех, кроме Эрни. Он вдруг вспомнил тот случай в Зеленой пустоши, его припадок, транс, в который он до сих пор не верил. Но ведь его правда противоречила реальности! Ну куда, куда могла деться Люси на неделю, а потом вернуться целой и невредимой? Это все словно отдаляло его от неё, хотя казалось давно забытым, как неприятный сон. Эрни сидел и смотрел на Люси. Она была чертовски красива в то утро: её русые, прямые волосы спадали небрежным каскадом на плечи и лопатки, слегка вздернутый носик вдыхал утренние ароматы…и глаза, они были закрыты, но Эрни отлично помнил их – зеленые, такие честные и искренние, беззащитные и властные в одночасье…а иногда злые.
- Мы ведь снова время потеряли.
- Да, дитя мое, потеряли, и поэтому необходимо спешить, спешить и вершить судьбу мира.
- Что, прямо вот так, без плана и расчета? Без напутственной речи и успокоений?
- Туда, куда мы идем, успокоения лишние, ровно как и напутствия. Это гиблая жуткая местность, а создали её мы.
- Скажи, Мерлин, а всякие твари, что вы туда понаслали, они что каждого, кто на их территорию ступит… того?
- Нет, лишь тех, кто хочет достать ярус, но таких, как ты понимаешь, немного, а если быть точным, никого…кроме нас. А на счет плана, так он у нас есть, это даже скорей необходимость.
- Я вся во внимании.
- Нам придется разделиться.
- Очень интересно, и зачем же?
- Видишь ли, в пустыню, так, чтоб забрать часть пекторали, просто необходимо зайти с трех сторон, иначе ничего не получится. До долины отсюда миль тридцать. Когда дойдем до бастиона Грифона, это такое учреждение, где держат рекрутов-арбалетчиков, придется разделиться.
- И как же мы поделимся?
- Решим на месте, впрочем, особого значения это не имеет.
Генерал Тиза был сердитым, но честным человеком.
- Значит так, сынки! Слушать мою команду!
Перед генералом, ровными колоннами стояли рекруты, численностью в четыреста особ, примерно семнадцати лет, парни.
- На перевале не безопасно, поступили новые сведения. А вдогонку и указания…личная депеша от короля. В общем, замочили кое-кого в Висготе, шумиха такая, что мама родная, отдан четкий приказ: оцепить все пути к бастиону и от бастиона, по всем путникам, идущим в нашем направлении, пусть и из Висгота, стрелять на поражение, и без предупреждения… И, это, сынки, чтоб мне никаких фокусов, желторотики хреновы! Фиксируете цель и на спусковой жмете.
Генерал Тиза был сердитым, но честным человеком…
- А бастион этот, как там, Грифона? Там с ним проблем не будет?
- Да нет, что ты, Люси, это же школа, академия для будущих Солдат. Учителя там отменные, можно сказать даже лучшие, но мобилизации никто из парней не подлежит. Разве только международная трагедия или приказ, но там все спокойно.
- Ну так когда выходим?
- Еще немного, надо сходить в трактир ближний и отобедать там, а уж позже двинемся, видит Бог.
Камешки с тихим шорохом хрустели под ногами, пыльная тропинка уводила вглубь покинутого всеми грязного дворика. Солнце то скрывалось за крышами ветхих домов, то выплывало на небосвод, ослепляя путников. Маги шли молча, друг за другом, дети же напротив. Люси живо болтала с Эрни о местном люде: они были настолько непохожими на обычных людей, хоть и не отличались внешним видом, но всё же что-то делало их особенными, то ли незаурядные одежды, то ли странные взгляды, которые те всякий раз кидали на Магов и детей.
Тропинка вдруг резко оборвалась, представив взору друзей большую людную площадь, вплотную набитую лотками с провизией, шутами, зарабатывающими себе на пропитание дешевыми фокусами, и огромным количеством людей: жителей, торговцев, приезжих и прочих. Все они сновали туда-сюда, приобретая пищу, примеряя одежды. Потеряться здесь было легче легкого, и друзья взялись за руки. Протискиваться сквозь толпу, когда руки разрывают в противоположные стороны весьма тяжело, по этому Люси старалась ни на шаг не отходить от Мерлина, который до боли плотно сжимал её руку. Множество запахов еды, кожи, парфюмов сливались в единый неприятный дурман, навеивавший голод и сон. Эрни смотрел под ноги, опасаясь наступить на подол впереди идущего Оберона, а Люси вертела головой в разные стороны, как бешенная, пытаясь рассмотреть витрины, товары, людей, и при этом не потеряться.
- Нам еще далеко? - попыталась узнать Люси у Мерлина, но после пятого выкрика поняла, что это бесполезное занятие, шум был так громок, что и пушечный выстрел не долетел бы до ушей.
Наконец Маги затормозили. Люси не поняла почему. Она не видела никакой таверны, то есть подразумевались помпезные дубовые двери в железных оковах, и большая скрипучая вывеска над ними с надписью. Ничего такого не было в помине.
- Ну вот мы и добрались, - устало сказал Мерлин.
- Но я не вижу никакой….
- Взгляни на это, дитя, - Мерлин подхватил Люси под руку, и протиснул сквозь стоявший здесь люд. Взору открылась небольшая дверь, с облетевшей синей краской, а над дверью скрывалась темная, еле заметная на фоне почерневшей стены деревянная табличка с надписью: «Ржавая стрела».
Зашли молча. Мерлин указал на самый крайний в левом углу столик с отбитой дощечкой чуть ниже облицованного бортика и старыми, готовыми в любой момент развалиться стульями на трех ножках; одного стула не хватало, пустующую нишу заполнял плешивый, оббитый бархатом табурет. Эрни и Люси нехотя приземлились, наблюдая магов, направившихся к стойке, где, то и дело, вскрикивал и конвульсивно ржал поджарый бородач-трактирщик. Услышать, что заказывают маги, было совершенно невозможно - не смотря на невзрачность и замшелость, таверна была битком набита самым разнообразнейшим сбродом. Были даже два забавных карлика, сидящих на руках у пышногрудой, красной от эля и потной пампушки, ржущей, запрокинув голову назад.
- Ну и мерзость, - ощетинился Эрни.
- А мне наплевать, главное жрать принесут.
- Эх, ты, только б тебе жрать да…
- Ладно, хорош бурчать, еще гляди в лоб схлопочешь, - без следа улыбки на лице Люси положила руку на походный посох.
- Красивый жезл.
- Без тебя знаю, - Люси надула губки.
Мерлин все размахивал руками, посапывал и сипел как старый чайник, выдавая себя за вспыльчивого старикашку, тыкал в трактирщика пальцем и корчил вовсе несвойственные ему гримасы. Оберон с Алдуином молча кивали, похлопывая брата по спине, Беорн кашлял и горбился.
- Что они там устроили? Как циркачи на фестивальной площади! Пальнуть в него разок другой, чтоб жареным запахло и…
- Да тише ты, еще выдашь нас.
- Да кому мы надо? Великое дело – четыре мага, Уна Солярис и… просто паренек зашли в таверну, - толстяк за соседним столиком заерзал на стуле, обернулся. Люси и вправду говорила громче, чем следовало.
Мерлин как бы невзначай взглянул на Люси. От «старикашки» не осталось и следа. Пауза затянулась, большинство перестали трапезничать, повисла самая противнейшая тишина – густая, мокрая и смердящая. Мерлин неожиданно захохотал, немного присел, а через мгновенье снова затыкал пальцами в трактирщика и заворчал пуще прежнего. А напряжение как рукой сняло – рабочие вновь занялись завтраками, пампушка снова заржала, толкая карликов изрядной грудью, Люси вдавило в стул.
- Ну я и дура.
- Ну ты и дура.
Завтрак был ни к черту: курица, казалось, подохла от старости, опосля чего её, порубав и не посолив, запихнули в пресное и сыроватое жаркое с чрезмерно острым и кислым одновременно, грибным соусом. Яблочный морс походил скорее на ослиную мочу, а булки с корицей были без корицы. О десерте и говорить было нечего. Натолкав животы, друзья вывалились из «Ржавой стрелы» и мигом утонули в вязкой массе незнакомых лиц и пестрых одежд.
- И в какую нам теперь сторону?
- Все просто, дитя. У перевала один вход и один выход на другой стороне.
- Ты не ответил…
- Что ж, направо.
Когда передние, слегка выдвинутые вперед бойницы, отсалютовав, скрылись за небольшим каменным выступом, Люси пожалела, что Висгот не оставил в её памяти немного больше положительного. Если и вспоминались с трудом пару минут тишины и трепетные трели сверчка, по сравнению с «селью» мелкого рабочего класса (торговцев, рабочих, ростовщиков, мастеров и подмастерьев, местных матершинников и гуляк, базарных баб и грязных кур), все это казалось мизерным и ничтожно жалким, как огуречный росток в куче навоза. Как бы там ни было, а ноги несли друзей по тропе, все дальше и дальше, все ближе и ближе… Дороги всегда одинаковы, если отбросить условности.
Генерал Тиза переживал так, словно курсант, впервые увидавший арбалет. Его сильно встревожил приказ. «Бастион – учебное заведение, оно должно быть напрочь лишено военных повинностей и надсмотра или расцениваться, как военный резерв!» - говорил он. Но спорить с решением короля было слишком уж чревато, и он смолчал. Что-то внутри говорило ему, что ничего не случиться и не придется заставлять «зеленые» отряды мочить штанишки, но опыт и здравый рассудок держали его в небывалом напряжении. Это так раздражало его, что он даже откупорил бутылку коньяка, надежно спрятанную за креслом в его личном кабинете, и изрядно пригубил.
В комнату влетел запыхавшийся низкорослый рекрут в бардовой военной робе. Он был так низок, что его макушка едва доставала края стола генерала.
- Генерал, разрешите доложить… - прогундосил курсант. Тиза по-прежнему сидел, глядя в окно с грубой железной рамой. Ничто не нарушало спокойствия там, всё было тихо, затишье перед бурей…
- Генерал! – прокричал рекрут настолько громко, что эхо разнеслось по всему кабинету и утонуло где-то под высоким конусообразным потолком.
- Слушаю тебя, солдат, - после некоторой паузы ответил растерянный генерал.
- Генерал… там… Наши стрелки увидали путников.
- Сколько?
- По нашим подсчётам около 5. Что прикажете делать?
- По-моему, приказ поступил, и я не вижу преград для его выполнения. Вопросы есть, рекрут? – повысив тон, ожесточённо поинтересовался Тиза.
- Но… генерал, может подпустим их немного ближе, дабы узнать кто это. Ведь это могут быть и наши сторонники…
- Я сказал, никаких «может»! Стрелять без предупреждения во всех, кто приблизится к границе.
- Но в том-то и дело, генерал, они ведь ещё не приблизились, они лишь едва видны на горизонте…
- Ваша настойчивость меня убивает, солдат. Хорошо, я пойду на ваше глупое, на мой взгляд, предложение. Но не приведи Господь вашему плану провалиться – отвечать будете своей головой. Я ясно выразился? Свободен.
Рекрут, кивнув головой, развернувшись на месте, стремительно зашагал к двери.
- И ещё, солдат, предупреди стрелков, если в путниках будет хоть намёк на Магов – огонь, и без промедлений. Магии на территории бастиона я терпеть не намерен.
Генерал вновь остался один. Лишь только за солдатом захлопнулась дверь, Тиза уставился в окно в надежде рассмотреть путников. Из своего окна он мог видеть лишь пустынную землю, простирающуюся на далёкие вёрсты, да одинокую сторожевую вышку с красно-чёрным флагом на верхушке. Никакой жизни не наблюдалось. А сомнения и подозрения на счёт путников всё так же терзали генерала. Он резко встал с кресла и вышел из кабинета. Он направлялся к одному из стрелковых окон, которые были предназначены для стрельбы по врагу. Оттуда он как раз сможет увидеть дорогу к бастиону и того, кто по ней движется.
Свежий воздух подул в лицо генералу, он почувствовал отдалённый запах хвои и металла. Извилистая широкая дорога, вымощенная грубым серым булыжником, уходила за горизонт. И вот он увидел. Шесть тёмных фигур, подсвеченных солнцем, размеренно шагали вдалеке. Четыре из них были высокими и, как показалось генералу, были одеты в длинные развевающиеся на ветру плащи. Двое фигур были меньшего роста. В руках у путников были походные посохи. Всё это сразу же напомнило Тизе Магов. «Маги!» - пронеслось в сознании генерала, - «Нет уж, живыми вы не пройдёте! И ваша магия вас не защитит!» Тиза почему-то был настолько враждебно настроен против магии и самих магов, что это удивляло и его самого. Возможно всё дело в том, что люди боятся того, чего не понимают. Злость закипала в нем мимо воли, как-то странно растекалась по венам, заполняла каждую клеточку тела. Тиза резким, почти грубым движением поправил бороду, сплюнул на какую-то железяку из окна и скорым шагом направился отдавать указания.
Люси смотрела на бастион. Сам он не был слишком велик – пять этажей с весьма высокими потолками и изрядными пролетами, бойницы, по всей видимости, никогда не использовавшиеся по назначению (там все было в несколько большем запустении) и множество сторожевых башен по кругу – невысоких, с рваными красно-черными флагами, но очень численных. Именно они делали бастион огромным, в прочем башни пустовали.
- А где все военные?
- Какие военные, дитя?
- Ну, башни то, пустые, бойницы тоже, точно заброшенные.
- Ах, это… Видишь ли, это бастион, не крепость и не форт, не пограничные полицаи – кадеты, рекруты и молодые курсанты. Они учатся военному делу, но никогда не воюют, так уж повелось.
- А если бы пришлось?
- Этого не допустят, ведь там генерал Тиза.
- А кто это, генерал Тина?
- Не Тина, а Тиза - большой человек, заслуженный генерал в отставке, ныне декан бастиона. Очень принципиальная особа.
- Значит нечего волноваться?
- Вовсе.
- Тогда, - Люси указала куда-то вверх и прищурилась, - это, я так понимаю, бешеный стриж?
Стрела летела слишком медленно, медленно и высоко, чтобы представлять опасность: курсант Питер был новеньким.
Мерлин так насупил брови, что, казалось, за ушами у него лопнет кожа, Оберон издал протяжный удивленный звук, Алдуин поднял посох и направил стрелу к себе в руку.
- Наконечник бастиона, сомнений быть не может.
- Да что за напасть? – разинул рот Мерлин, - это невероятно.
Небо слегка потемнело, будто все погрузилось в странную тень. Столько стрел одновременно Люси никогда не видела и не надеялась больше увидеть. Невероятного размера каскад, точно серая стена, продвигался в пространстве, точно один живой организм, пронзительно свистя. Мерлин прижал к себе Люси, которая стояла далековато, прошептал что-то, после чего друзей накрыл оранжеватый пузырь. Люси стояла не в состоянии шелохнуться. Даже если каждая стрела была выпущена Питером или кем-то под стать ему, промахнуться было невозможно. Тысячи заостренных игл, вертясь и посвистывая, направлялись к путникам, и уже описав параболическую дугу, падали вниз. Все произошло быстро: стрел двадцать и взаправду угодили в друзей, точнее в оранжевый купол, опосля чего тот лопнул.
До смерти напуганные дети стояли, не шелохнувшись, пока Мерлин не спохватился оттолкнуть их в близлежащие кусты с поля враждебных стрельб.
- Я так понимаю, нам тут не рады, - прошептала Люси, она до сих пор не могла прийти в себя после такого шока.
- Дьявол! Какого чёрта? Не могу в толк взять, что сейчас произошло…
Алдуин в недоумении глядел широко раскрытыми от удивления глазами на Мерлина.
- Брат, тут что-то не чисто, чует моё сердце!
- Друзья, что бы то ни было, а наши убеждения оказались лживыми…
- Насчёт чего? – перебил Эрни.
- Насчёт того, что будет легко.
- А никто вроде бы и не говорил, что будет легко, ведь мы противостоим злу…
- Да нет же, бесово отродье, речь шла о том, что легко будет пересечь территорию бастиона, - не на шутку разозлился Мерлин. Тут вмешалась Люси:
- Мерлин, а разве ты не говорил, что на бастион не распространяется воинская повинность, и мы были убеждены, что на нас не нападут. Отчего же всё так…
- Как видишь, дитя, я и сам мучаюсь догадками и домыслами. Так что сейчас лучше поменьше вопросов, - зло и растерянно ответил маг, - а теперь нам немедленно следует двинуться в путь, только вот как? Ведь ход через бастион теперь для нас закрыт…
- Похоже, брат, придётся нам удлинить наш путь, дабы спасти шкуры.
- Прав ты, мой друг, отправимся мы в обход, по Радужной Долине. Только двигаться придётся как можно быстрее, ибо путь тот отнюдь не безопасен, хоть и пуст, и тих.
- А кто там? – поинтересовалась Люси с нотками испуга в голосе.
- Там, дитя, билби.
- Кто???
- Билби. Это духи. Быстрые, словно ветер, пронизывающие, словно холодный мрак. Они носятся по долине, выискивая своих жертв…
- А как они могут нанести вред, если они призраки? Они же как воздух, - с недоумением проговорил Эрни.
Маги саркастично рассмеялись, и Мерлин молвил:
- Духи отнюдь не безопасные создания, они способны убить кого угодно, причём напасть на них невозможно, по крайней мере, без привлечения магии. Они атакуют обычно сзади, словно растворяясь в теле жертвы. Отвратительный пронизывающий холод пробирает до мозга костей и заставляет вспомнить всё самое ужасное в жизни: смерть, потери, боль… Это нестерпимо режет сознание словно острым лезвием ножа, и душа жертву покидает. Билби почти невидимы, поэтому заметить и обезвредить духов до их нападения становится весьма затруднительным. Но с помощью магии мы сумеем одолеть их, главное держаться вместе.
- Ну тогда чего же мы ждём, Мерлин, давайте побыстрее двинемся в путь, - сказала Люси.
- Конечно, дитя, идём.
И путники двинулись в путь. Обходить бастион довелось с востока: там, под сенью низких шелковиц стрелы кадетов не сулили ничего серьезного, а ногам было значительно приятней, нежели на каменистых западных тропах.
- А что нам билби? – вдруг встрял Эрни, - раз-два посохами, туда-сюда, вспышки и лучи, и, как говорится, финито. А мы все с кислыми рожами как на эшафот шагаем.
Люси странно усмехнулась.
- Если ты так обеспокоен судьбами бедных духов, - чеканил Алдуин, - направься вон за ту шелковицу и выплесни на её коренья всю свою тревогу…кстати, можешь при этом помахать посохом. Я же предпочитаю встреч с такими тварями избегать.
Эрни мигом «превратился в рака» и опустил глаза.
- Простите.
На фоне желтоватой глины, где-то вдали, выделялась узенькая полоска зелени. Она словно опоясывала территорию бастиона с востока и заканчивалась, сужаясь к западу. Там вдали виднелось небольшое ущелье. Эрни вновь нарушил тишину:
- А эти Дылды…
- Билби.
- Да, билби, раз они такие могучие и кровожадные…что ж в своей долине сидят-то и выжидают? Нет, чтоб куда-нибудь на охоту, в тот же бастион, к примеру.
- Все не так просто, юный друг, - молвил Мерлин особо вычурно, так, чтоб казаться напыщенным и сварливым, - матушка природа весьма умна, настолько, чтобы постоянно поддерживать порядок во всем, что только есть на земле. Ничто не выходит из-под её контроля, в противном случае погибает. Именно в такую ловушку и попали Билби. Видишь ли, Радужная долина – не совсем долина, в привычном понимании, это что-то в роде огромного энергетического пласта, участка, пропитанного органическими импульсами. Дух как существо материально крайне неустойчивое, требует постоянной подпитки, иначе просто распадается на частицы, - маг все тщательней подбирал слова, что ужасно раздражало Эрни, - однако сам постоянно такую энергию излучает, как бы себя пожирает, улавливаешь? Поэтому, покинув пределы долины, дух растворится в воздухе и приобщится к сомну атомов. Долина же, без духов, для окружающего мира – бесполезный, нерастраченный клочок, поэтому природа его просто поглощает или замещает, - Эрни пускал слюни, - Билби и долина взаимодействуют, сосуществуют и извлекают от такого сотрудничества обоюдную выгоду.
- Из того, что я тут вижу, чтоб дойти вон до той глыбины, - Эрни указал на постамент, - нам придется не пересекать долину, что значительно упростило бы нам жизнь, но идти по её кромке почти целый день. Вот если взять немного западнее, тогда…
- Тогда из бастиона в тебя выпустят град колючих стрел и, как ты уже говорил – финито.
- До чего же вы иногда сварливые, - прыснул Эрни и ускорил шаг, так, чтобы, удалясь, побыть одному.
Люси шла молча…она никому не могла и не хотела говорить то, что знала; для неё странным образом все вокруг становилось все менее значительным и значимым, от этого она чувствовала себя немного растерянно.
Руки плотно сжимали поручни балкона. Тиза так сильно подался вперед, пытаясь разглядеть путников, что изрядно рисковал упасть, однако возможность сломать ногу или даже шею его сейчас меньше всего волновала. Он отчаянно моргал, глотал слюну и кривил губы, сжимал до боли челюсти и потел. В его воспаленной повседневными заботами голове метались мысли.
«Как? Не может быть…приказ, приказ короля, как же это? Неужели ничего нельзя сделать?»
Откуда-то издалека до него доносились голоса курсантов, шагающих по узким коридорам, скрип паркета и крики часового…но все это стало ему точно безразличным. Он подвел короля, и нет ему прощенья. Он все смотрел и смотрел вдаль, туда, где все дальше от его глаз уходили шесть точек, шесть людей, шесть целей.
Тиза вышел в коридор, прошел до ступеней, поздоровался с группой курсантов у окна, поднялся на три этажа выше, снова коридор и вот он вошел в свой небольшой кабинет. Маститый генерал снова взял бутылку с коньяком, осушил её до дна и запер дверь.
Курсанты, что выбили дверь лишь вечером, оцепенели - генерал Тиза повесился на собственном поясе…
Когда начало темнеть, решили сделать привал. К ужасному огорчению Эрни, шелковицы оказались совершенно несъедобными, так что пришлось довольствоваться припасами из Висгота. Впервые за последнее время друзья много разговаривали, трапезничая. Маги много шутили, затем рассказывали древние былины о горах, что целовали небо, и о великанах с наперсток. Казалось, их беседе и краю не будет, да только к полуночи дети уже видели десятый сон, а маги погрузились в медитации.
Тёплые солнечные лучи скользили по мокрой от росы траве, сладкоголосые птицы исполняли трели неслыханной красоты, кроны деревьев шумели так, будто рой невидимых насекомых бесконечно кружил над головой. Всё было тихо, спокойно, словно во сне. Сухая, сильная рука мага потревожила невинный сон Люси.
- Дитя, сон твой сладок, однако нам пора двигаться в путь, - мило сказал Алдуин. За его спиной на земле сидели, обсуждая предстоящий путь, остальные маги. Люси улыбнулась Мерлину, на что он ответил тем же, и встала. Эрни всё ещё спал рядом под раскидистой кроной безвкусной шелковицы. Алдуин отошёл. Люси склонилась над Эрни, так что её длинные шелковистые волосы касались лица спящего мальчика. Люси смотрела сквозь его закрытые глаза. Отчего-то ей сейчас так захотелось сказать ему всё, дать понять, что он для неё значит… Но нет, она просто нежно потрепала его по плечу.
- Эрни, вставай, нам пора идти. Маги уже ждут нас.
Мальчик открыл глаза. Утреннее солнце отражалось в его глазах, блики, словно огонь, играли где-то в глубине… Люси задержала взгляд, но вскоре застенчиво отвела глаза. Эрни с удивлением посмотрел на Люси, но она уже развернулась и шла к магам.
Через несколько сонных минут путники уже шагали по узкой тропе через рощу. Кругом, куда не посмотри, росли свежие зелёные растения, кустарники с яркими ягодами, слышалось пение птиц, стаи мошек и бабочек кружились, словно в причудливом танце, в лучах света, что пробивались сквозь богатые кроны деревьев. Это напоминало сказку… Маги размеренно шагали впереди, Эрни шёл сразу за ними. Люси, немного отставая, легко и весело шла по заросшей зёлёной низкой травой тропинке, собирая цветы и ягоды. Она мечтала. И догадаться, что, или скорее кто, был объектом её мечтаний отнюдь не тяжело. Люси представляла, как они вдвоём лежат на бесконечно прекрасном зелёном лугу, перед глазами голубое бездонное небо, белые пушистые облака, райские птицы… Они держатся за руки и молчат. Просто лежат. Что ещё надо, когда два человека настолько хорошо знают друг друга, что не нуждаются в словах. Так прекрасно…
- Люси, ты в порядке? – Эрни тряс её из стороны в сторону. Взгляд её был затуманенным, она не понимала, что происходит, но вскоре всё встало на свои места.
- Люси, с тобой всё нормально? Ты сама не своя. Ты отстала от нас, мы не могли найти тебя с полчаса. Что с тобой?
- Не переживай, Эрни, я просто замечталась, заблудилась… Ведь тут так прекрасно! Разве не так, Эрни? Разве это не самое чудесное место на земле? Мне так нравится здесь. Я не хочу никуда идти, я хочу остаться здесь. С тобой.
За Эрни уже виднелись взволнованные маги. Алдуин начал было спрашивать у Люси, где та была, но Эрни опередил его, развернувшись и сказав, что Люси просто устала, и им надо побыть какое-то время наедине. Маги, поняв намёк, развернулись и зашагали с наигранной безмятежностью прочь по тропе.
Люси смотрела на Эрни. Его глаза наполнял интерес и страх. Нежность его лица вселяла тёплое доверие. Люси было приятно находиться рядом с ним.
- Люси, может это конечно не моё дело…
- Нет, - резко, но нежно оборвала его Люси, - это твоё дело.
- Хорошо. Тогда может, ты объяснишь мне, что с тобой происходит, а я попытаюсь понять.
Несколько секунд молчания, не отрывая взгляда.
- Эрни, со мной происходит лучшее, что когда-либо происходило. Это так прекрасно, я не могу передать словами.
Эрни иступлено посмотрел на Люси, словно та сказала что-то бешено невообразимое.
- Ты можешь меня не понять, но мне не важно. Самое главное, что мне нравится то, что со мной происходит.
- Но что, объясни мне, наконец.
- Ну как же ты не можешь понять, Эрни… - Люси ласково взглянула на него, словно пытаясь взглядом передать ему те чувства, которые сейчас наполняли её сердце. Но он по-прежнему в недоумении смотрел на неё.
- Пойми, Эрни, я говорю тебе это потому, что это очень тесно связано с тобой.
Взгляд Эрни изменился. Недоумение сменилось лёгким испугом и ожиданием чего-то страшного. Но Люси и теперь не говорила прямо.
- Я хочу, чтоб ты понял. Понял сам. Ведь это так легко. Так просто. Ты словно просто не хочешь понимать, потому что это для тебя наверно не имеет значения. Но не для меня, Эрни, нет, не для меня.
В его глазах играл испуг и любопытство. Люси запомнит эти глаза надолго. Никогда ранее Эрни не смотрел на неё вот так, как на другого человека, незнакомого. Словно со стороны, чтобы лучше понять. Чтобы забыть, кто она на самом деле, и понять, что она хочет до него донести.
- Ты понимаешь, о чём я, Эрни?
- Нет, - после некоторой паузы неловко ответил мальчик. Люси улыбнулась.
- Дурачок ты…
Эрни опустил глаза, потом снова вопросительно посмотрел на Люси.
- Почему? Я не понимаю, к чему ты ведёшь.
- Да я ни к чему не веду. Я просто хочу, чтоб ты знал одну очень важную для меня вещь.
- Хватит говорить загадками, Люси, скажи прямо. Я устал. Я не понимаю…
- Да как же ты не можешь понять, что… - Люси смотрела в его глаза, словно искала там ответ. На её глаза наворачивались слёзы, то ли от счастья, что она наконец-то откроет ему свой секрет, то ли от того, что Эрни так до сих пор сам и не понял… - я люблю тебя.
Люси заплакала и кинулась ему на грудь. Он нежно обнял её. Люси была счастлива. Всё позади.
- Успокойся, Люси, пожалуйста.
Люси, всё ещё всхлипывая у Эрни на груди, подняла глаза. Эрни смотрел на неё с нежностью, так ласково, что она снова заплакала.
- Ну всё, всё хорошо, не плач. Я рад, что услышал это от тебя. Ты тоже дорога мне, ведь мы через столькое прошли вместе, помнишь? Помнишь, как мы гостили у Гора, как сражались с приспешниками Мортис. А как мы познакомились… Чистая случайность, зато теперь мы вместе. С тобой, с магами. Это здорово, Люси. Не плачь.
Их взгляды снова встретились, Но на этот раз это был взгляд двух людей, которым небезразлична судьба друг друга.
- Идём, Люси, нас ждут маги, - Эрни взял её за руку. Люси не сопротивлялась, напротив, ей было приятно. Они медленно пошли по тропе вслед за магами, которых уже давно скрыли густые низкие кроны.
Песчаная земля уже порядком надоела, потому, не смотря на опасность, путники с нетерпением ждали момента, когда ступни почувствуют под собой зелень. Эрни шел и думал, вспоминал и прикидывал. Его жизнь вдруг так резко переменилась, так подскочила и вздыбилась, что он до сих пор не мог прийти в себя. Крестьянин, что вершит судьбы мира – как же нелепо это звучит, и, тем не менее, даже таким как он, порой, история отводит укромные уголки. Он шел и видел впереди себя великих магов и девочку-знамение, а немного позади - видел себя: парня, на чью голову выпало стать частью той силы, что спасет мир.
- Ну что ж, вот она, Радужная долина.
Глазам открывался огромный луг, такой прекрасный и цветущий, что не было мочи удержаться, чтобы не прыгнуть в объятья лютиков и васильков, солнце здесь стало каким-то ласковым и мигом зашло за жидкие перистые облачка, раскиданные по лазурному небу. Мерлин сделал несколько шагов вперед, затем зашагал куда-то в сторону, долго топтался на месте, затем присел и подал рукой одобрительный знак. За ним пошли остальные маги и принялись читать молитвы и мантры. Люси было невдомек, что маги ограждают их сильной защитной магией, настолько сильной, что билби не смогут её преодолеть, во всяком случае, на первых порах. Когда же детям, наконец, позволили сделать хоть шаг, они с нетерпением ступили на траву и тут же ощутили невероятную тяжесть и усталость, точно что-то клонило их к земле. Дети не понимали, что же довлеет над ними: толи заклинания магов, толи древняя магия этих странных существ, билби. Маги уже направлялись вдоль края долины и ощупывали руками воздух, жадно втягивая его ноздрями, когда Люси взглянула на них.
- Идем.
Каждый шаг давался с таким трудом, точно на спине покоилась исполинская поклажа, но друзья продолжали идти, упорно отгоняя от себя желание присесть. Секунды тянулись часами, а часы – неделями, и когда продолжать уже было невыносимо, Люси сдалась. Она припала к земле и обессилено взвизгнула.
- Мерлин! – крикнул Эрни, ложа голову подруги себе на колени, он и сам едва держался прямо. – Мерлин!
Но никто не ответил. Маги продолжали свое умиротворенное шествие, разве что слегка помедленнее. А Эрни уже не мог кричать, он упал на Люси, и лишь шепот срывался с его пересохших губ: «Мерлин». Еще мгновение он боролся, а затем погрузился в глубокий и вязкий сон…
…странные видения ворвались в голову Эрни – тьма словно сгустилась над ним, и вот, в этой непроглядной темноте он уже поднимается и видит рядом Люси. Её полные ужаса глаза зовут его, молят о спасении. Он подбегает к ней, сильно прижимает к себе и тут же отпускает, завидев то, что видела она. Почти прозрачные, белесые бесформенные создания плыли в воздухе, разрезая пространство своими острыми лицами. О нет, они не были призраками, вовсе нет, но и живыми тоже не были…не дым и не молоко. Их было огромное множество, порой даже нельзя было выделить и одного из этой невероятной массы. Очевидно было, что все они проплывали мимо, толи не замечая детей, толи не интересуясь ими. Этот молчаливый поток стекался куда-то вдаль, туда, куда теперь сломя голову мчались Люси и Эрни. Все прояснилось, встало на свои места – существам, поглощающим энергию, два ребенка кажутся такими незаметными и ничтожными, почти невидимыми, когда совсем рядом…
- Я не вижу их! – орала Люси, задыхаясь.
- Туда, они свернули, - чеканил Эрни, отмахиваясь от странных существ.
Люси остановилась, рядом встал Эрни. Они прикрыли лица руками, защищаясь от мерцающего света, исходящего от великого мага. Широко раскинув руки, точно для объятья, закрыв глаза, стоял Мерлин, что-то крича. В руках он держал как бы огромный кувшин, сотканный из уплотнившегося воздуха и в него, издавая странные ноющие звуки, втягивались призрачные существа. Неподалеку стояли его братья и разводили руками, точно так, как несколько минут назад.
- Да что же это такое?
- Ничего, просто надо потерпеть. Так всегда бывает, Люси, я все понял. Сначала ты страдаешь…сильно страдаешь, а потом все проходит.
- Но ведь для этого нужно умереть.
- Нет, вовсе не нужно, просто это закон, закон жизни.
- А что если я не хочу такой жизни, слышишь? Не хочу!
- О, и я не хочу, только мы не выбираем.
- Нет, Эрни, нет, выбираем, я выбираю.
Маги могли немного расслабиться. Мерлин присел, и, казалось, заснул. Его грудь тяжело и размеренно вздымалась, лицо, точно искаженное невидимой болью, подрагивало.
- Он в порядке? – спросила Люси только что подошедшего Оберона.
- Как ты хочешь, чтобы я ответил?
- А, черт бы вас побрал! Что вы всё загадками говорите? Скажи как есть, он в порядке?
- Он исцеляется.
- Он что?
- Он НЕ в порядке, если тебе интересно, - слегка гневно произнес маг, - и знаешь что, сомневаюсь в том, была бы ты в порядке, если бы поглотила несколько сотен демонических существ.
- Так значит…
- Да, Люси, да. Ему больно, гораздо больнее, чем ты можешь представить…но есть что-то, что заставит чувствовать тебя спокойней – он Мерлин.
По лицу мага скользнула лукавая улыбка. Она была мимолетной, такой легкой и скоропостижной, что могла показаться незаметной, но Люси точно знала – он улыбнулся ей и вложил в этот жест все то, что другой мог толковать часами.
- Все это слишком затянулось, тебе не кажется, Оберон?
- Кажется? Я думал это весьма очевидно.
- Весьма очевидно… - повторила Люси, - что вы все от меня ждете? Как мне чувствовать себя, чего ждать? Я так долго думала, Оберон, слишком долго, по-моему. Это все так странно, больше, чем странно, больше, чем я когда-либо могла себе представить. Так необычно все это открывать для себя, тебе не кажется, Оберон?
- Над нами небо, дитя, понимаешь? А под нами земля. Это то чем ты жила, и чем живут миллионы людей. Никто не смотрит дальше носа, Люси, никто не видит чуда вокруг. Оно неинтересно, они его не замечают, а потому…
- Его для них не существует.
- Верно, Люси, не существует. Так же как для тебя теперь не существует того мира.
- Нет, Оберон, существует, он так реален! Как никогда прежде. Но почему тогда я знаю, что не вернусь туда?
- Потому что ты умная девочка.
Маг встал и зашагал к Алдуину. За ним потянулся запах трав и еще чего-то, чего Люси не знала. «Умная девочка». Что за чушь?
Когда наконец он поднялся, Люси подбежала и крепко обняла его.
- Боже мой! Я уж подумала ты так вечность просидишь.
- Похоже, так оно и было, - Мерлин слегка растянул узкие губы.
- Ну так что там у нас, снова фрукты?
Глава 10
Госпожа, что вы, я и не думал…да, как скажете…уже делается, Рог уже занят этим…это пока проблема, но к полудню гномы должны подоспеть, прямиком из Кхарга, как вы и хотели…как скажете.
Сгорбленный гоблин, такой тощий и дряхлый, что казалось, не устоит на ногах, слегка прихрамывая, поплелся к двери, спиной вперед, постукивая о грубый каменный пол деревянным посохом.
«Как же приятно снова ощущать», - думала она. Её тонкие бледные пальцы сползли со спинки на подлокотник кресла. Все было схвачено, все на своих местах, как и было задумано, осталось лишь дождаться пектораль. Точно вымученная улыбка искривила лицо и тут же исчезла, женщина забросила ногу на ногу, и по бархатному подолу поползли лунные дорожки от факелов.
- Алдуин, я все думаю о том ущелье, которое я видел перед тем, как мы вошли в долину. Мы что идем не туда? – Эрни озадачено потер подбородок.
- Думаю, мы могли бы пойти тем путем, не будь у нас ни одного другого способа перейти через этот перевал. Там Туманное ущелье… Весьма опасное место. Я считаю, неразумно соваться туда, не проверив иные варианты.
- Тогда как? – он посмотрел впереди себя, там, где заканчивалась долина, и взгляд его упирался в огромный перевал, такой большой, что его можно было принять за горную гряду. Где-то слева от них, ближе к центру, находилось ущелье, словно там гора не смогла вырасти, и образовалась узенькая брешь, сквозной проход.
- Под горой, - пробурчал Алдуин еле слышно.
- А там, значит, никого нет, так?
Маг замялся.
- Так я и думал, есть.
Земля стала совсем сырой. Холодная роса промочила одежду путников до нитки, так что настроение у всех было ни к черту. Откуда-то с запада подул ощутимо холодный ветерок, окончательно добивший друзей. Горный перевал, казалось, был рядом, стоило лишь подать рукой, но они всё шли и шли, а он был всё также далеко и далеко, и ни на толику ближе.
- У меня одежда к телу прилипла!
- Люси, только не сейчас.
- Но я не могу так идти!
- Все могут, и ты сможешь.
- Не хочу.
- А ты подумай о чем-то хорошем…
- О Мортис?
- Нет…
- О тех испытаниях, что мне еще предстоит пройти, о смертельной опасности, о тварях, там, под горой или об этих чванливых…
- Люси!!!
Она резко отвернулась, хлестнув Эрни по лицу своими мокрыми волосами, и быстро зашагала вперед.
Маги как всегда шли впереди: их туники промокли, некрасиво обвисли, но Эрни поразился, как прекрасны они были и величественны даже сейчас.
Он думал и думал, его пожирали мысли, все те же, день за днем. Он даже привык к ним, как к зубной боли, почти не обращал внимания на этот хор тихих голосов, мириад его собственных шепотов, то смеющихся, то плачущих. Нет, он не сходил сума, он так трезв, как не был прежде. А был ли он прежде? Он спрашивал и спрашивал себя об этом и натер мозоль в своем мозгу, пытаясь понять, что с ним, что с его жизнью? Как все переменилось, перевернулось с ног на голову…или с головы на ноги? Нет, он не жил, его словно не существовало. Он ел и спал, кормил кур и коз…вот и все что он помнит о себе, вот и все в чем его суть, его философия.
«О, Люси! Если бы я не встретил тебя тогда…так и остался бы бесформенным сгустком атомов… но теперь все не так, я значу, пускай мало, так ничтожно мало, что и представить сложно, но значу! Я шагаю подле тех, что испепелят меня взглядом, коли захотят, подле той, что сидит на вершине мира, а от того я счастлив, счастлив как никогда, и за это счастье готов умереть хоть сейчас, хоть тысячу раз подряд. Оно того стоит».
Лишь когда Эрни налетел на Алдуина, он понял, что маги остановились, а, оглядевшись, понял, что они пришли. Над ними нависла гряда, огромный перевал, монолитный кусок камня, гладкого, как кожа тюленя. Куда не кинь взгляд – ровная стена, на мили и мили вокруг.
- Ну, вот мы и пришли, - Мерлин улыбнулся и развел руками, - осталось войти.
Беорн подошел к стене и начал водить по ней рукой, что-то нашептывая. Затем рука его остановилась, напряглась, пальцы собрались в пучок, точно наконечник копья и начали медленно входить в камень, точно в масло. Вскоре Беорн совсем скрылся и Мерлин подтолкнул к стене Люси.
- Что, я?
- Просто иди вперед, Беорн позаботится.
Люси пожала плечами и пошла навстречу стене, предвкушая чувство глухого удара. Однако ничего не произошло, она просто прошла сквозь камень, как сквозь дым или пар, никакого сопротивления, никаких ощущений, просто искажение пространства. И вот она уже в громадном темном гроте. За поворотом скрывался Беорн, высоко подняв пылающую ярким зеленым пламенем длань. Пещера была поистине огромна, точно туннель, оставленный гигантским червяком или змеей. Впереди не было видно ни сталактитов, ни сталагмитов, вообще никаких наростов. Присмотревшись внимательно, Люси обнаружила, что пещера была определенно неприродного происхождения: камни отесаны, а кое-где и обожжены, в самых дальних углах виднелись сгнившие балки и канаты. И тишина…ни единого свиста, ни единого шороха, ни звука капающей воды, ни взмаха крыла, лишь размеренные шаги мага.
Когда Люси оправилась от изумления, подле неё уже стояли трое магов и Эрни, который тут же подбежал к ней и принялся вертеть и рассматривать её со всех сторон, точно заботливая тетушка.
- Ты в…
- Эрни, все в порядке, что могло со мной случиться за десять секунд?
- Это хорошо. А где Беорн?
- Пошел вперед, видно хочет разведать, что там, и расчистить нам путь, если придется. Эй, Оберон, а что это за пещера такая странная?
- Это вовсе не пещера, это коридор в Кхарг, великое королевство гномов.
- Гномов… это такие карлики с кирками как в «Белосне…
Неожиданно маг схватил её за плечо и пригнулся.
- Обещай мне, что никогда не станешь… никогда больше не станешь так называть гномов, пока ты ту, в Кхарге, обещай, что не станешь пререкаться с ними и показывать характер. Умоляю, Люси, ради всего святого, спрячь свое крохотное жальце, мы знаем как оно остро, но только не здесь.
На лице мага читался страх, и от этого у Люси перехватило дыхание.
- Я поняла, все поняла, я могу вообще не говорить, - в Люси играла гордость, она действительно все поняла и сама перепугалась, но гордость, жившая в её маленьком девичьем сердце, не позволяла ей подчиниться, - кому я, в конце концов, нужна?
Оберон улыбнулся и, похлопав девочку по плечу, зашагал вперед, догоняя Мерлина.
- Зря ты так с ним говорила.
- Зря ты сейчас со мной говоришь.
Эрни не мог понять её жестокости, да она и сама толком не могла её понять. Что-то надломилось в ней, точно раньше, ей так безумно захотелось плакать, что она до крови укусила палец, чтобы не сорваться. Эрни тоже зашагал вперед к магам.
Поворотов было множество, путники постоянно виляли, но повороты из-за гладких стен были почти незаметными. Через некоторое время в правом боку проснулась надоедливая боль. Проход выровнялся, вдалеке горел свет, свет в конце тоннеля, только совсем не того характера, что вы могли подумать.
Люси и сама жалела, что была грубой. Ей захотелось оправдаться и она начала разговор первой.
- так значит Кхарг, правильно, Оберон?
- Правильно, - вид у мага был стоический, впрочем как и всегда.
Люси долго думала, что сказать.
- А ведь ты боишься гномов, верно?
- И тебе бы посоветовал их бояться, раз уж ты намерена поносить их в собственном царстве.
- Да ладно, кто нас там мог услышать? – она снова перегибала палку.
- Я слышал, и сделал вывод, правильный, как по мне, что лучше предупредить тебя, пока ты не наломала дров…и, Люси, не слова о том, что ты Уна Солярис, просто Люси, и мы везем тебя и твоего друга Эрни в приют Валгаллы, тот, что к западу от Барроуланда.
- Ууу, ложь.
- Не время и не место откровенничать, Люси. Мы зашли слишком далеко. Это все равно, что засунуть по локоть руку в нору со змеёй и сказать ей, что ты не в толстой перчатке, понимаешь…
- Не совсем. Раз гномы для нас вроде змей, тогда…
- Люси, гномы – древнейший, честнейший, богатейший и, поверь, очень могущественный народ. Иметь такого союзника в войне – большая честь. Для нас…или для Мортис.
- Так значит…
- Пока неизвестно, у нас нет ответов, но вполне возможно, так что гляди в оба и не слова о том, чем мы занимаемся, и что у нас за миссия.
- Я все поняла.
- и, Люси, вообще помалкивай.
Маг улыбнулся и зашагал вперед.
- Если сможешь, - добавил он уходя.
- Если смогу, - Люси улыбнулась.
Золото, золото и еще раз золото. Вообще ничего кроме золота. Колонны, столы, стулья, латы во всех углах, канделябры, переплеты толстых книг на полках – золото. Все оттенки, все цвета, от почти белого, до темно-бардового. Такого Люси не видела никогда. Глаза слепило, тогда, когда так хотелось все рассмотреть, даже голова начала болеть. Некто подбежал, протягивая руку. На ощупь, девочка взяла подобие очков с темными стеклами и мигом их одела…
…Люси громко ахнула. Такое величие ей и в голову прийти не могло. Гигантский зал, свод его терялся в вышине, предстал взору девочки. Заколдованные стекла очков точно поглотили все сияние драгоценного металла, так что теперь Люси могла рассмотреть детальней.
«Так вот вы какие, гномы...»
Люси их совсем другими представляла - маленькие, скукоженные, ворчливые старикашки в потрепанных лохмотьях, с маленькими молоточками, напевающие веселые песенки, долбящие камни в сырых пещерах. Как же она ошибалась!
Почти весь зал был заполнен гномами. Невысокие, по грудь девочке создания заполонили практически все свободное место. На каждом были латы, из золота, разумеется, шлемы, на спинах висели громадные секиры. У самого большого гнома, он стоял впереди, борода доходила до земли и была заправлена в специальный карман на щиколотке. Серьезные лица, с большими носами, глубокими морщинами и насупленными бровями заинтересованно осматривали путников. И глаза…они были золотыми. Точно шарики из чистого золота там, где должны быть глаза. Теперь девочка понимала страх мага. От этих существ исходило величие и могущество, которого девочка не испытывала с тех пор как увидела магов.
Молчаливый гном вел её куда-то вглубь. Но Люси чувствовала, что путь их лежит уже не в подземелья. Кругом царила неслыханная роскошь, даже пол, о который ритмично стучал посох Люси, глухим звоном посылал золотое эхо во всех направлениях. Очки страшно давили, их хотелось снять, избавиться от них, протереть глаза, но девочка прекрасно понимала, что это невозможно, во всяком случае, прямо сейчас.
В конце концов, гном остановился у двери, и, к удивлению, она была высокой…с человеческий рост, из чего Люси сделала вывод, что это – гостевая или что-то в этом духе. Гном был так молчалив, что даже сопение и похрюкивание, которое он, тем не менее, издавал, казалось беззвучным. Короткой рукой, замурованной в темно-синие с изрядной позолотой доспехи, гном отворил тяжелые двери и жестом пригласил Люси внутрь. Сам же заходить не стал и, не откланявшись, поплёлся прочь, предварительно захлопнув дверь. Только сейчас девочка заметила, что стены устланы черными и зелеными шелками, а мебель, о чудо, деревянная. Люси с немалым усилием стянула с лица маску и плюхнулась на высокую (слишком высокую для гнома) кровать. Это было ошибкой, ибо кровать не была устлана периной – снизу оказались жёсткие сучковатые доски, накрытые тонким тёмным пледом.
* * *
- Я не понимаю, Двал, что изменилось за это время?
- Никто не рад непрошеным гостям.
Мерлин причмокнул.
- Я не верю тебе, старый друг…Что это говорит в тебе?
- Уйди, Мерлин, и забери её с собой.
- Двал, сейчас не время опасаться, не время прятаться и отвергать друзей. Сейчас вообще не время для многих вещей.
- Я не изменю решения.
- Ну что ж, если все обстоит так, мы сейчас же уберемся.
- Вот и прекрасно.
- Только окажи милость, сделай одно одолжение.
Гном сплюнул под ноги и вопрошающе, с неким раздражением посмотрел на мага.
- Позволь нам выйти с той стороны. Нам в любом случае прямо.
- Нет.
- Это категорическое нет?
- Это гномье нет.
Неимоверная скорость мыслей, мечущихся в голове мага от безвыходности, не сказалась на его выражении лица, и он незамедлительно ответил.
- прощай, Двал, старый друг. Не беспокойся, к полудню нас тут не будет. Мы уходим.
- Стой, старик.
Маг обернулся.
- Прости, старик.
Мерлин зашагал дальше.
- Я давно тебя простил, - тихо, но чётко сказал старец, уже подходя к кованой массивной двери.
- Прости, что так вышло…
Маг остановился.
- Двал, не надо.
* * *
Зал отовсюду наполнялся гномами, мужами, с секирами наготове.
- Неужто, ты так далеко пойдешь ради всего этого?
- И еще дальше, - бросил король, «укатываясь».
- Ни шагу! Ни шагу! – зычным голосом разразился маг. Но его не слушали. Вооруженные гномы медленно приближались. Тот, что стоял ближе всех неожиданно напал. Лезвие секиры со свистом рассекло воздух над головой мага, но тот увернулся и, издав гортанный звук, отпихнул гнома посохом. Еще двоих он наградил ударами в голову, по шлемам, а последнего из близлежащих – в шею, попав в зазор между коваными пластинами брони. Его удары были сокрушительны, воистину могучи – он гнул брони, ломал секиры, дырявил поножи. А гномов не становилось меньше, наоборот, они все прибывали и с одинаковыми лицами делали крохотные шаги вперед, периодически слегка пригибаясь. Мерлин устал. Он все так же головокружительно метался и извивался, спасаясь от гномьих ударов, но дыхание уже давно сбилось, и на челе выступил соленый пот.
Дверь распахнул Алдуин; над его ухом запеклась кровь. Издали долетели низкие горловые крики.
- Уходим!
- Уходим?
- Живо, за мной!
Сзади мага ударил гном. Когда Алдуин осел, над ним вновь висел молот. Не думая, Люси схватила золотого козерога на столе и швырнула в гнома. Статуэтка залетела аккурат в шлем, после чего гном расхаркался кровью. Алдуин уже был на ногах и активно осаждал гнома ударами посоха, пока тот не притих.
- За мной, - крикнул он, и голос его сорвался.
Люси побежала. Она следовала за магом по широким и узким проходам, под золотыми арками и сводами и почти ничего не видела – золото слепило ей глаза.
- Не отставай!
- Ну уж нет, только не я!
Алдуин ускорился, и Люси пожалела о том, что дала такой повод.
«Устал…чертовски устал…уйти? Сейчас? А как же…нет, продолжать не имеет смысла». И Мерлин исчез, а на том месте, где он только что стоял, тотчас со скрежетом появились следы от секир.»
- где Беорн?
- С Эрни.
- А Оберон?
- Также с Эрни.
- А…
- Не знаю.
- Долго еще?
- Нас преследуют. Хорошо, что мы бегаем быстрее их.
- Кого их? – и тут она прозрела, - гномы! Не может быть, они нас предали!
- Помолчи, не то собьешь дыхание.
- От него и так уже ничего не осталось!
- Тогда тем более помалкивай.
За следующим поворотом, бегущим предстал прямой коридор. Прямой и очень длинный, заканчивающийся громадными вратами, на которых висел исполинский, размером с лошадь замок. Подле ворот кто-то был: толи пес, толи медведь, толи…дракон.
Алдуин замедлил ход, он совсем сгорбился и то и дело держался за спину. Туника сзади покраснела.
- Ты в порядке?
Он не ответил.
Глаза Люси наполнились слезами.
- Ты слышишь, Алдуин! Там дракон, дракон, я же вижу!
Он не ответил.
- Не иди к нему!
- Стой и жди меня.
Она закрыла лицо руками.
Алдуин смотрел прямо на дракона. Он был очень молод, несколько сотен лет, с еще мягкой чешуей и не изрыгал пламени. К тому же был слеп. Маг перешел на бег. Он занес посох высоко над головой и закричал. Ящер резко напрягся, припал к земле и втянул воздух. Затем раскрыл пасть и зарычал от чего в пещере стало жарче. Оказавшись уже на полпути к твари, он ускорил бег. Дракон захлопал недоразвитыми крыльями, и золотые псы, помещенные в стенах, загудели. Глаза дракона застилала пелена. Он был слеп, но всё-таки чертовски силен и опасен. Когда Алдуин был совсем рядом, дракон замотал шипастым хвостом, прикидывая расстояние. Мак крепче сжал посох и перешел на лошадиный аллюр. Дракон сработал молниеносно. Он видел мага, хоть и не в буквальном смысле. Он осязал его всем телом, всеми конечностями и рецепторами, он не мог промахнуться…но промахнулся. Его шипастый хвост распорол Алдуину руку от плеча до локтя, но промахнулся, ибо метил в голову. Алдуин даже не замедлил ход. Резко отпрыгнув вправо, он нанес удар и сипло выдохнул. Он был так могуч, так сокрушителен и энергоемок, что голова твари, запущенная по косой траектории, уже бесполезная, безжизненная, истекавшая кровью и мозгами, с неимоверной силой врезалась в золотой пол. Маг вскрикнул и сел.
Люси сломя голову побежала к другу. Она упала на колени и взяла рассеченную руку мага. От страшной раны её едва не стошнило.
- Мне надо…сбить его…
- Что, Алдуин, что?
- Замок…Помоги мне встать, надо сбить его.
- Неужели ты не понимаешь? Посмотри на меня, посмотри!
Глаза мага были ясными как никогда.
- Ты не можешь этого сделать, не можешь! Ты ранен, нам надо позвать Мерлина.
После этих слов Алдуин захрипел и, опершись здоровой рукой на посох, встал. Люси отпрянула, чтобы не мешать. Маг направился к замку и тут же замер. Затем снова пошел и, подойдя, принялся бить замок посохом, сильно, ритмично, не переставая. Через некоторое время из-за угла в начале коридора посыпались гномы. Сотни и сотни гномов, закованных в золотые латы. Их страшные, холодные и ничего не выражающие глаза смотрели вперед, в одну точку, туда, где стояли Люси и маг.
- Алдуин, там они, гномы, они пришли.
Мага это, казалось, не удивило. Он продолжал сокрушать замок, хотя тот еще не начал поддаваться.
- Они приближаются, ты слышишь?
Маг заскрипел зубами, продолжая бить по замку.
- Он не поддастся! – заорала Люси, - не поддастся, разве ты не видишь?!
Прошло еще несколько мгновений, когда в их сторону стали лететь секиры. Гномы уже преодолели добрую половину коридора. Резко развернувшись, Алдуин отбил посохом одну секиру от себя и еще две от Люси. Затем повернулся к двери, и замок снова зазвенел.
Люси плакала.
Алдуин оборачивался еще пару раз, чтобы отбить летящие прямо в них топоры, а затем поворачивался, чтобы продолжать свое дело.
Люси не могла вымолвить ни слова. Её обуял ужас, ужас, что она сейчас умрет, разрубленная гномьими секирами.
Её он не мог заметить или услышать. Старый гном пустил секиру искусно, высокой дугой под самым потолком.
Алдуин резко перестал долбить. Он слегка содрогнулся и едва успел опереться на посох, когда его нога бессильно повалилась на пол. Не издав ни звука, маг на диво ловко развернулся, отбил еще несколько топоров, затем взглянул на Люси и, казалось, долго так стоял, слегка улыбаясь. Затем повернулся к двери и сбил замок одним ударом. Алдуин схватил Люси больной рукой, здоровой распахнул исполинские двери и с силой вышвырнул её на каменный уступ, ведущий наверх, наружу. Он посмотрел на неё в последний раз, улыбнулся широко, очень широко и радостно, подмигнул и закрыл за собой дверь.
Ноги понесли её. Дальше, выше, вперед. Она хотела остановиться, вернуться, помочь, но не могла – Алдуин – великий заклинатель. Она не помнила, как долго бежала. Люси не чувствовала усталости, словно ног не существовало, словно они принадлежали не ей.
Когда дорога выровнялась, исчезли камни и расщелины, сначала редкая, затем все более густая, появилась трава, кое-где - кустики и маленькие деревца; только тогда Люси поняла, что бежит сама.
Прошло много времени, пока девочка осознала, что больше не может плакать, и еще больше, пока не заметила, что в кармане чувствуется тяжесть. Все еще всхлипывая и судорожно вдыхая воздух, Люси пошарила в кармане и нащупала нечто круглое, размером с гусиное яйцо. Сфера была серебристой и совершенно гладкой, не считая многочисленных рун на полюсах. Люси погладила шар левой рукой, и неожиданно он слегка потеплел и начал открываться. Спустя пару мгновений он скорее напоминал широко раскрывшийся цветок. Изнутри исходило слабое синеватое свечение и приглушенный высокий звук. Ранее она ничего подобного не видела.
«Должно быть, Алдуин сунул мне это, когда вытолкнул наружу». Люси снова захлебнулась в рыданиях, как раз тогда, когда совсем рядом появился, точно из неоткуда, Мерлин, держащий такую же раскрытую сферу. Чуть позади появились остальные маги и Эрни. Чародей ничего не сказал, только подошел к девочке и приложил руку к её виску.
Когда все воспоминания Люси о том, что случилось после конфликта в тронном зале были прочитаны, маг обнял Люси и на лице его застыла такая скорбь, от которой даже небо нахмурилось…и грянул дождь. Все вокруг оплакивало величайшего из живших: их друга и защитника, доброго, сильного, мудрого, вечного…Алдуина.
Глава 11
Плетеные сандалии
Говорить все еще не хотелось, а плакать просто не было сил, поэтому Люси просто отошла в сторону и принялась пинать гальку. В голове все никак не укладывалось, что его больше нет, это словно обман, страшный сон, что вот-вот закончится…но все было не так, и она прекрасно понимала ужас того, что случилось и того, что случится. Она знала всё это, всё, чего не знали и не могли знать они, те, кто сидел сзади и тот, кто глядел сверху. Она не верила, что плакала, она не думала, что придется, она вообще не думала об этом. Сожалеть было поздно. Она успокоилась, ей давно стало легче, она сможет, и в следующий раз точно не заплачет…теперь она другая.
- Люси, - Эрни сказал тихо, но его было прекрасно слышно, - может поешь?
- Ах, прости, - лукавила девочка, - сама не знаю почему, но что-то мне нездоровится, и если пытаешься накормить меня, то я не голодна.
- Прости, я не подумал.
- Так подумай.
Эрни отвернулся. Маги сидели в кругу. На том месте, слева от Мерлина, где обычно восседал Алдуин, были начерчены руны, а в центре незамысловатого круга – пряди волос каждого мага. Люси подошла к Эрни, обняла его сзади и тихо спросила:
- Что они делают?
- Я толком не знаю. Мерлин мало что сказал, он теперь вообще мало разговаривает. Мне и представить сложно, что они чувствуют. Я немного времени провел с Алдуином, но как его не стало, во мне такая бездна разверзлась, будто что-то очень важное ушло от меня, навсегда, понимаешь, и вернуть это нельзя. А они…они ведь веками были вместе… они почти одно целое…были. Глянь на Мерлина. У него такое лицо…страшное, искаженное, будто он…
- А чего ты ждал?
- Я не ждал такого.
- А такого? – Люси повернула голову мальчика и крепко его поцеловала.
- Спасибо, мне стало легче.
- Меньше всего мне хочется перед вами отчитываться, так что будьте добры избавить меня от вашего присутствия.
- Я не задержу вас надолго, всего одно мгновенье. – Её рука плавно поднялась, пальцы начертили в воздухе витиеватый узор. Старик схватился за горло. Он не знал, с кем разговаривал, не знал, что это был последний разговор в его жизни.
- я повторюсь – «мне нужны эти драконы», но теперь с одной только разницей – теперь я не намерена за них платить, я их просто возьму.
В горле у старика что-то страшно хрустнуло, и он повалился на пол. Она наклонилась к его лицу, поцеловала в губы и все тело его мигом почернело.
Она прикрыла лицо рукой, сделала глубокий вдох, приоткрыла чувственный рот и поспешно вытерла капельку крови, вытекшую из уголка рта. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем она выдохнула и открыла глаза. Черная королева щелкнула пальцами и в небольшую, однако богато обставленную комнату вошел хромой гоблин.
- Пятнадцать северных джинов уже на подходе, госпожа.
- Мне ни к чему пятнадцать джинов, когда я просила полсотни.
На морде у гоблина прочитался страх.
- Госпожа, вы должны понять, это резервация, джины нынче вымирающий вид. Их мало интересуют…наши проблемы, к тому же они веками не занимаются драконами и практически утратили былые навыки. Нам и так слишком дорого обошлась эта дюжина.
- Не оправдывайся, я не стану тебя убивать. Это как вино, с годами оно само выбирает, кто его выпьет. А теперь вон.
Гоблин попятился и через мгновение вовсе исчез. Она смотрела в большое парадное медное зеркало и не могла налюбоваться своим искаженным отражением.
- Это никуда не годится, я обязательно что-нибудь с этим сделаю, - сказала Мортис и вышла из комнаты.
Когда маги закончили, Люси уже спала на руках у Эрни. Мерлин встал, отпил из кожаной фляги и подал Эрни знак, что нужно идти. Мальчик разбудил Люси. Она неохотно приподнялась на локтях, потерла глаза и, издав удрученный стон, лениво встала и поплелась за магами и Эрни, идущими впереди. Эрни не осмеливался спрашивать, куда они направляются теперь, он прекрасно понимал, что когда будет нужно, Мерлин сам с ним заговорит. Прошло еще несколько часов, прежде, чем это наконец случилось.
- Разве тебе не хочется знать, куда мы идем?
- Я думаю, мне следует это знать.
- Верно, но это не будет приятным.
- Что с того? Я привык.
- Мы возвращаемся, Эрни, возвращаемся, чтобы оставить тебя дома.
Эрни остановился. Он понял, что его сейчас стошнит, он не мог ни говорить, ни дышать, даже в глазах помутнело.
- Но…почему?
- Всё просто. Если Люси потеряет и тебя, она заблокирует реинкарнационные процессы и не сможет…
- Она меня не потеряет.
- Это не тебе решать.
- Я так не думаю.
- Никто не говорил, что тебе следует думать.
- Тогда телепортируйте меня прямо сейчас!
- Все не так просто...
- Все предельно просто! Не следовало мне идти с ней, не следовало ей идти в ту чертовою долину…
Эрни плакал и не мог остановить слез.
- Я не смогу уйти, Мерлин, просто не смогу жить так, как жил раньше. Это убьет меня куда быстрее, чем все, с чем нам придется столкнуться. Неужели это не понятно?
- Есть вещи поважнее личного счастья.
- Правильно, счастье других, близких людей. Я все отдам, лишь бы она была счастлива…
- Поэтому тебе и следует уйти.
- Неужели без меня она станет счастливее?
- Без тебя живого она будет куда счастливее, чем без тебя мертвого.
- Зачем вы тогда приняли меня?
- Даже мы ошибаемся.
- Нет, Мерлин, вы не ошиблись, вы намеренно сделали это, намеренно теперь разлучаете нас, тогда и убейте меня намеренно, только так, чтоб Люси не знала, ведь так она будет куда счастливее.
- Не говори глупостей.
- Беорн, мы куда?
- Нам предстоит разделиться.
- Что, опять? Тогда где Эрни?
- Мы идем без него.
- Но…Ладно, раз так надо…
- Так куда мы идем?
- Через Северную равнину.
- А они куда?
- Пойдем быстрее.
Когда замаячили знакомые деревья и кусты, Эрни стало совсем грустно. Он не думал больше возражать или сопротивляться. Все его попытки не увенчались успехом, так что любая следующая выглядела все более нелепо и безнадежно.
- Так значит, вот как она заканчивается, жизнь?
- Брось, дитя, твоя жизнь только начинается.
- Каждый раз, когда я думаю о прошлом, я думаю о Люси, Мерлин. Я просто ничего кроме неё не помню, ничего до неё, понимаешь? И мне страшно от того, что я мог и не встретить её, что мне так и нечего было бы вспоминать, но теперь я буду жить…пусть и воспоминаниями, пусть огорчениями и смертью друга, кровью и пылью, чудовищами и тварями, но я буду жить, Мерлин, я буду жить там, глубоко в своей голове, и, надеюсь, когда-нибудь настанет момент, когда все станет для меня настолько реальным, что воспоминанием обернется вся моя остальная…хм…«полноценная» жизнь. Это все на что я могу надеяться, все, чем я могу дышать.
- Мне жаль тебя.
- Не стоит этих слов, оставь меня, я уже знаю дорогу.
И маг исчез.
Оберон, Беорн и Люси шли уже несколько часов по направлению к Туманному ущелью. Погода была на удивление приятной, небо не предвещало ничего худого. Идти было легко, но всё же что-то удручало путников. Маги всё ещё скорбели по Алдуину, а Люси всё думала и думала об Эрни.
«Всё-таки, я любила его … Почему я говорю в прошедшем времени? Ведь он жив, с ним ничего не случилось, просто сейчас он не со мной… Значит… Я люблю его. Звучит глупо. Я – Уна Солярис, люблю какого-то… крестьянина. Это просто смешно!» Люси тихо рассмеялась, на что маги не обратили никакого внимания. Все шли, погрузившись в раздумья.
«Быть может, я ошибаюсь. Возможно это не любовь, а всего лишь привязанность, ведь мы с ним так долго шли плечом к плечу, были вместе, и чувство зависимости возникло само собой. Хотя… нет… А как же всё то, что заставляло меня улыбаться, не смотря на испытания и трудности на нашем пути. Мне было хорошо с ним. Я так отчётливо помню его, его запах, его голос, его поцелуи… Нет, всё-таки я люблю его».
На лице Люси появилась робкая улыбка. Она поняла, что немного отстала от магов и ускорила шаг.
- Оберон, а что нас ждёт в Туманном ущелье? Нам ещё не выпадало быть в подобном месте. Я даже боюсь представить, что ожидает нас там.
- Там, дитя, неизвестность. И это, поверь, намного хуже, чем всё, где мы бывали на своём пути. Ходит миф, что из Туманного ущелья никто ещё не сумел вернуться. Но дело в том, что ранее там никогда не бывали маги, потому как эти земли были неизведанны, и магам тут просто-напросто нечего было искать. Так вот мы – и есть те маги, кто первыми скроется в тумане этого ущелья и попытается выйти оттуда целыми и невредимыми. Как думаешь, нам это под силу?!
Оберон подмигнул Люси. Беорн, глядя на них, тоже растянулся в добродушной улыбке.
- Так-то оно так, брат, да не забывай, что мы далеко не всесильны, и не след нам с такой лёгкостью и беспечностью говорить об этих местах. Я знавал множество неглупых воинов, что не вернулись из Тумана, и покуда сами мы не знаем толком, что нас там ждёт, не следует нам идти напролом. Я предлагаю остановиться на ночлег в каком-нибудь укромном гроте, да выработать какой-никакой план. Тем более что без Мерлина мы, как ни крути, не двинемся в ущелье. А он обещал подоспеть к закату.
Ярко-красное солнце как раз собиралось прятаться за серые горные гряды, но всё ни как не решалось приблизиться к ним, может, боялось, что острые пики холодных гор проткнут его идеальный круг, и оно больше не сможет взойти на небосвод, озаряя горные перевалы своим тёплым светом.
В пещере пахло сыростью и серой. Люси примостилась в углу. Подложив под голову свёрнутую мантию, она сонно наблюдала, как в костре догорают угольки, маги сидели напротив и о чём-то тревожно перешёптывались. Люси закрыла глаза. Оно устала. И усталость была не физическая, а душевная. Она тосковала по дому, по отцу, она была измотана постоянными приключениями, не сулящими, как правило, ничего кроме эмоциональных перевозбуждений, травм, потерь. Она устала от этого неимоверно стремительного ритма жизни. Ведь раньше всё было совсем по-другому. Раньше она и представить не могла, что когда-то на её долю выпадут такие испытания. А сейчас она – принцесса Солнца, могущественная и великая, но маленькая и одинокая. «Я устала…»
Открыв глаза, Люси увидела перед собой Мерлина. Он уже вернулся к ним, и теперь, присоединившись к магам, сидел у костра, обсуждая с ними план.
Люси терпеть не могла ночевать на природе. Ей до смерти надоело просыпаться от холода в мокрой траве или вскрикивать от боли, наткнувшись на выпирающий уступ в пещере. Её это раздражало и злило вместе с тем, но она прекрасно осознавала неизбежность происходящего. Снаружи окончательно стемнело, и теперь лишь уродливые тени прыгали по бугристым стенам пещерного свода. Девочка подошла поближе. Она не боялась подслушивать, что говорят маги, да они и никогда не противились, казалось они вообще её не замечают. Она отчетливо ощутила убийственную пустоту. Ей не с кем было поговорить, некого было обнять, не к кому было прильнуть. Вдруг ей показалось, что то, что она задумала неправильно, но здравый рассудок тут же прогнал эту никчёмную мысль. Секунды становились вечностью – она больше не могла выдержать этого еле слышного бубнения, этих хриплых покашливаний и удрученных затылков. Ей захотелось выбежать оттуда и бежать до тех пор, пока все не закончится, вот только что именно - она не знала, как, впрочем, не знали и маги.
Оберон обернулся - она спала, клубочком свернувшись у дальней стены. Юная девичья грудь плавно ходила вверх-вниз.
- Это все неправильно.
- Ты же знаешь, выбора нет.
- Выбор есть всегда.
- Да. Может стоит сделать выбор Алдуина?
Беорн поник.
- Неужели ты думаешь, я не вижу опасностей впереди? Неужели вы все стали так слепы, или просто боитесь открыть глаза? Нас не должен волновать успех – мы все делаем по наитию, и я больше чем уверен, что так и надо.
- Нам поздно преследовать старые цели.
- Нам поздно от них отрекаться.
- Нет, нам рано от них отрекаться, а потому, мы продолжим то, что начали, и точка.
- Она спит, а когда проснется – захочет поесть.
- Не беспокойся, Беорн поспеет. С парнем все в порядке?
- Он страшно озабочен.
- Это ожидаемо. Мы поступили слишком жестоко. – Оберон сухо кашлянул.
- Да, но это самое большое милосердие, что можно сейчас представить.
- Я и не отрекался от сделанного. Ему место дома, там, где его жизнь.
- Его теперешняя жизнь действительно слишком переменилась. Он не приживется.
- Время лечит.
- Люблю эту фразу. А вот и Беорн.
Люси уже накинулась на стрепню.
- Нет, Эрни готовил вкуснее.
Люси поглощала мясо с неимоверной скоростью, и, не смотря на солидный размер окорока, старательно подбирала все, что вываливалось из ее голодного рта, чтобы вернуть на место.
Беорн был невесел.
- Я не Алдуин, дитя, и не Эрни. Моя стряпня негодна. Люси застонала. Она нелепо выглядела, корчась с набитым ртом и протирая глаза грязными от жира руками, но просто не могла остановиться.
- Я съем все, слышишь!? Это самое вкусное, что я когда-либо пробовала.
Очередной кусок скрылся за щекой. Послышался характерный хруст – Люси не брезговала даже костями.
Маги были очень серьезными. Они не просто сидели молча как всегда – они были озабочены.
- Ты понимаешь, что возможно вскоре нам суждено погибнуть в том ущелье?
- Хватит про смерть, Мерлин! – закричала люси.
- Это важный вопрос и мне хотелось, чтобы ты дала на него ответ.
- Чего ты ждешь? Что я скажу, что не боюсь умереть?! Что я готова ко всему, что нас ждет? Нет, Мерлин! Я устала, устала быть смелой, устала быть сильной, – казалось крик сотрясает пещеру, – я заслужила на слабость, и на эти слезы! Да, Мерлин, я все понимаю, понимаю и боюсь. Никто не хочет погибать, тогда почему я должна мириться с такой перспективой?
- Никто не просит с этим смиряться.
- Никто не просит не просить с этим смиряться?! – девочка дала волю чувствам, – вы молчите, только и делаете, что молчите! А теперь отобрали у меня Эрни. И поэтому, если я буду время от времени кричать, – теперь она говорила почти шёпотом, – нервничать, и все такое, – не злитесь на меня.Беорн?
- Да?
- Можно мне ещё кусочек?
- Ну разумеется, дитя.
Люси не спала, не спали и маги. Не спал и Эрни в своей хижине, не спал и Эдгар, и она, черная королева, тоже не спала. У всех есть бессонные ночи.
Под утро закричал петух. Босые ноги коснулись сырого деревянного пола, ласковый утренний ветер откинул светлые волосы вбок. Ледяная прохлада коснулась юного лица – он любил умываться. По двору бегала взбалмошная квочка, а за поросшим густой зелёной травой холмом поодаль паслись гуси.
«Я не вынесу этого…» пульсировало в голове.
Эрни кончил страдать, но смириться с тем, что произошло не мог, да и не хотел. Парень поднял камень и швырнул им в проходящего мимо, ничего не подозревающего индюка – промахнулся…
Прогулка по лесу. Кислые ягоды. Фестрал – одинокий и поникший, как и сам Эрни. «Как же мне хочется закричать во всё горло! Да толку? Ведь никто не услышит… Ведь они так далеко от меня!», думал Эрни, и на глаза наворачивались жгучие слёзы, но сейчас он не был мягким, чувственным и эмоциональным, нет, сейчас он был зол, яростен, и… как никогда угнетён.
Лишь только забрезжил рассвет, путники двинулись в путь. Выйдя из укромного ущелья, Люси ощутила красоту и мощь окружающей её природы. Их путь лежал через вселяющие благоговение горные гряды.
- Мерлин, долго нам идти до Туманного ущелья?
В голосе Люси не было заинтересованности, вопрос звучал принуждённо.
- Нет. Чрез полчаса мы окажемся там.
- И, всё-таки, вы уже знаете, что нас там ожидает?
- После вчерашнего разговора и долгих раздумий мы пришли к некоторым выводам. Но это всего лишь догадки.
Мерлин, как и другие маги, идущие следом за ними, был чем-то озабочен. Беорн нагнал их.
- Люси, мы не может быть уверенными в том, чего никто не знает наверняка. Однако следует полагать, что сегодняшний день будет далеко не самым лёгким.
Он ухмыльнулся. Люси знала, что маги ведают о том, что их ждёт, но не говорят ей, ибо не хотят её напугать. Она понимала их, но всё же ей было так интересно узнать.
- Вы хотите сказать, что пройти через Туманное ущелье будет сложнее, чем через Подземелья Гономов?!
- Гораздо.
Уверенно произнёс Оберон, после чего с опаской взглянул на Мерлина. Тот почти незаметно кивнул.
- Так уж и быть, Люси, я скажу тебе. Мы предполагаем, заметь, всего лишь предполагаем, что в Туманном ущелье мы столкнёмся не с тварями, духами и тому подобными существами.
- Но что же тогда?
Люси терялась в догадках.
- Магия, дитя, магия. Не стоит пренебрегать её могуществом. Это будет поопаснее, чем какие-то там монстры.
Мерлин поправил мантию, что сбилась у воротника, и перехватил посох сухой, но не обделённой силой рукой. Люси спешила задать как можно больше вопросов.
- А какого рода магия там будет?
Оберон тяжко улыбнулся.
- Ну, как ты понимаешь, не белая.
- Значит, чёрная… Ну что ж, нам не впервой сталкиваться с Чёрной магией, не так ли, Мерлин?
- Нет, Люси, ты заблуждаешься. С такого рода Чёрной магией не сталкивались даже мы.
Люси не могла до конца понять весь смысл этой фразы.
- Но как? Вы, прожив столько столетий, повидав столько на своём веку, оказывается, многого ещё не знаете?
В голове Люси звучал некий укор и нотка разочарования.
- Люси, мы, безусловно, могущественные маги, не станем отрицать. Но…
- Но всё-таки есть сила, способная повергнуть нас.
Продолжил за Мерлина Оберон.
- Давайте не будем сейчас тратить время на разговоры. Мы проделали уже половину пути, но когда мы придём к ущелью, нам понадобится мобилизовать все свои силы.
- Беорн прав. Нам не стоит разбазаривать силы попусту.
Под ногами тихо шелестел гравий. Люси не чувствовала усталости, несмотря на крутой каменистый склон и мантию, что мешала идти, запутываясь у лодыжек. Путники шли быстрым бодрым шагом, каждый думал о своём. Люси пыталась представить ту магию, что ждёт их в ущелье. Огромные огненные шары, кипящая лава, синие молнии, сбивающие с ног дикие порывы ветра… Всё это было похоже на то, с чем им уже представлялось сталкиваться. Тогда что же будет там? Даже бурная фантазия Люси не могла обрисовать эту картинку.
Проход в Ущелье был закрыт громадным яйцеподобным камнем, усеянным древними рунами. Мерлин с опаской, однако, вполне уверено подошёл ближе. Он стал водить рукой по камню, словно пытаясь что-то нащупать. Вдруг его длань замерла на определённой руне, в глазах его читался явный страх. Оберон и Беорн поспешили оторвать Мерлина от камня.
- Что там, Мерлин?
С тревогой спросил Беорн.
- Там, братья, страшная сила.
Голос у Мерлина подрагивал, глаза метались из стороны в сторону в поисках поддержки. Люси, стоявшая поодаль, тоже приблизилась к магам. Она не стала задавать вопросов, понимая напряжённость ситуации.
- Что будем делать?
Спросил Оберон, немного погодя, когда Мерлин уже опомнился от шока.
- Для начала, нужно узнать, что именно видел Мерлин. Исходя из этого, будем решать, что делать далее.
Беорн был напуган не меньше самого Мерлина.
- И то правильно.
Мерлин отошёл, его взгляд был затуманенным, руки соединены в замок.
В эту секунду Люси поняла, насколько сильно она любит Магов. Эти мудрейшие беловолосые старцы стали ей настолько близки и родны, что она не ведала своей жизни за их отсутствием. Оберон и Беорн стояли подле неё. Все ждали, что скажет Мерлин. Прошла долгая томительная минута, и вот он заговорил.
- Братья… Люси… Я хочу, чтоб все вы знали: то, что нам предстоит испытать в этом ущелье, может с лёгкостью погубить каждого из нас…
- Но что именно там, Мерлин?
Люси была напугана, но чувство любопытности не покидало её никогда.
- Не перебивай, Люси.
Беорн одёрнул Люси, и взглянул на Мерлина, как бы взывая его молвить дальше.
- ... Иллюзия – мощнейшее оружие, против которого бессильны даже самые могущественные чары…
Мерлин уловил непонимающий взгляд Люси.
- …Иллюзия в данном случае – это совсем не то, что мы обычно подразумеваем под этим замысловатым словом. Здесь иллюзия граничит с обманом, дурманящим разум, заставляющим выворачиваться наизнанку от самых ужасных и болезненных воспоминаний. Здесь нам придётся заново пережить всё то, от чего мы страдали, чего боялись, чего пытались избежать. Я не знаю, какие чары смогут защитить нас от воздействия Тумана.
Мерлин тяжело вздохнул. У Люси сложилось впечатление, что во время рассказа маг снова переживал всё то, что видел и чувствовал, прикоснувшись к рунам на камне.
Люси судорожно пыталась вспомнить все плохое, что она совершила за свою жизнь. Отчего-то ей казалось, что если припомнить все это сейчас, то там, внутри, ей будет легче. Но по-настоящему она боялась за магов. Ущелье было хитрым местом. Самого сильного оно обращало в слабого и немощного, а самого бывалого и отважного давило, точно жука на картофельном листе. Тысячи лет провели маги на этой земле. Безмерное количество горя и страданий повидали они, моря боли и жестокости осушили за свою бессмертную жизнь. Черная магия этого зловещего места во много раз приумножит и отразит все напасти их безвременного существования и непосильным бременем насядет на их ветхие плечи. Люси не страшилась ущелья, она боялась того, что оно способно сделать с её друзьями. Она вдруг так резко и отчетливо ощутила страх остаться одной. Алдуина не стало, а что если не станет и остальных? Кто будет защищать её хрупкое тело, кто направит ее горячие мысли. Нелепый, но такой ожидаемый вопрос сорвался с подрагивающих девичьих уст.
- Мерлин, Оберон, давайте не станем туда ходить, ладно? Ведь любую гору можно обойти, любой пик можно перелезть. Ну не нужно, я умоляю. Это место нас погубит, вас погубит.
- Всех нас что-нибудь когда-нибудь погубит. Вопрос в том, что и когда. Мы не страшимся смерти, дитя мое, нас пугает лишь страх оставить тебя одну. Он же и дарует нам волю. У нас есть то, что дает нам силу, неподвластную темным чарам этого места. Любовь. Мы любим друг друга, каждый колючий лист на плюще, каждый лишай на дворовой собаке, каждую росинку на утренних лесных травах, все то, что мы зовем нашим миром. Наше чувство питает нас и дарит нам надежду. Коли идти с ней, как со светочем, как с полымем, что сияет в наших грудях, нам не страшны никакие проклятья. Любовь придает нам силу. Да прибудет она и с тобой также.
Маг посмотрел на своих братьев, и тепло их одобрительных взглядов спасительной отрадой растеклось в прохладе утреннего воздуха.
Когда Мерлин двинулся вперед к камню, у Люси в желудке что-то перевернулось. Липкое чувство страха перед неизвестностью намертво приковало ее к месту. Жажда высушила всю влагу изо рта, а расползающееся волнение не давало ей даже моргнуть. Все словно замерло. От твердой тишины, казалось, звенит все вокруг, и не было сил втягивать свинцовый воздух непослушной грудью. Маг снова замер подле камня, оставив остальных немного позади. Суховатый ветер, принесший тлетворное дыхание западных малярийных провинций с неотесанной нежностью колыхнул залипшие грязью подолы походных одежд.
Подойдя к камню еще ближе, ветхий маг возложил обе руки на посох и с силой ударил им оземь. Древний валун не спеша поднялся в воздух и, точно окрыленное семя одуванчика, неспешно двинулся вдоль сероватого заслона перевала. Через мгновение пришлось напрягать глаза, чтобы разглядеть Мерлина. Белоснежная пелена тумана неторопливо выбивалась за края ущелья, сливаясь с цветом одежд магов. Ущелье было узким, в аккурат с размер глыбы, прикрывавшей вход в него. Три рядом стоящих путника с легкостью могли пройти в него, но не более. Необычайная тревога оросила друзей. В ущелье стояла гробовая тишина, ни единого шороха не пробивалось сквозь плотную завесу рыхлого тумана. Изнутри веяло холодом и влагой, да еще чем-то зловещим, от чего волоски на руках у Люси потянулись к скрытому облаками солнцу.
Мерлин обернулся, переступил с ноги на ногу и, тряхнув белоснежной гривой волос, выдохнул изрядную порцию воздуха, беспокойно причмокнув. Не стараясь изречь ничего умного или ободряющего, могучий маг живыми глазами оглядел своих товарищей. Путники поравнялись. Плотно соприкасаясь, они напряженно всматривались в простирающуюся далеко вперед завесу непроглядности. Люси осторожно вытянула вперед руку и резко сжала ладонь, как бы пытаясь ощупать белесую дымку. Стоящий справа Оберон, не поворачивая головы, посмотрел на Люси и одновременно подался вперед, вторя остальным своим собратьям.
Оказавшись в тумане, Люси тотчас напряглась. Инстинктивно присев и выпучив как можно сильнее, в безнадежной попытке прозреть, глаза, она стала ожидать нестерпимой боли или иных мучительных ощущений, тем не менее, ничего подобного не произошло. На самом деле не происходило вообще ничего. Она лишь почувствовала, что рука мага, передав эстафету поселившимся там мурашкам, больше не покоится на ее спине. Ничего и никого не ощущая, девочка запаниковала. Она хотела позвать магов, но что-то её остановило. Она вдруг почувствовала, что ей следует справиться самой, без чьей либо помощи; задержав дыхание и расслабив напряженное лицо, Люси двинулась вперед, бережно ощупывая близлежащее пространство.
Мерлин уверенно шагал вперед, одаряя каменный покров ритмичными прикосновениями своего посоха. Чувствуя близость своих братьев, он без сомнений направлялся дальше, ожидая момента, когда в его разум ворвется поток мучительных воспоминаний. Это было лишь вопросом времени. Пространство вокруг молчало. Никто из путников не слыхал ни единого звука, за исключением тех, что они сами издавали, - это сотворяло эффект отдаленности и безнадежного одиночества.
Люси наткнулась на выступ, несуразно споткнулась и плюхнулась на пол, выронив свой посох. Выругавшись про себя, девочка подумала, что располагает небольшим запасом времени, и принялась торопливо рыскать по полу в поисках утерянного сокровища. Вскоре, отыскав то, что хотела, Люси встала на ноги и взялась отряхиваться от пыли и мелких камешков. Именно тогда она услышала этот шепот. Сначала еле уловимый, а затем отчетливый, он расползался в ее голове так, что она почти чувствовала тепло его дыхания. Девочка скоро осознала, в чем дело, и попыталась игнорировать подстрекающий голос, но тот, словно сам прокладывал тропки в центр ее наплечной твердыни, ставя заплатки своих посланий на гладь ее сознания. Она хорошо помнила этот голос. Даже шепот не скрывал его холода и надменности. Люси обрадовалась, ведь именно его она и ожидала услышать. Далекий и одновременно такой близкий голос то говорил приятные вещи, то спускался в эфемерные низы, посылая проклятья; затем ненадолго замолкал, давая передохнуть. Люси не видела в этом ничего страшного. Она не боялась того, что слышала, она, более того, даже не старалась этого отвергать. Продолжая свое монотонное шествие, девочка не замечала сияющей улыбки на своем лице.
Маг ступал уверенно. Он прекрасно умел блокировать сознание, но не знал, сколько еще сможет вот так продолжать. Что-то стучалось в двери его разума – медленно, уверенно, не переставая. Оберон думал о Люси. Каково ей сейчас, жива ли она до сих пор, продвигается ли вперед? Он совсем не заметил, как отпустил ее. Она уплыла от него точно так же, как иногда в штиль уплывает лодка, надежно привязанная к берегу. Стараясь не думать о тревожном, Оберон ускорил шаг.
Первым сдался Беорн. Маг припал к земле на одно колено, безуспешно пытаясь вспомнить блокирующие чары. Его терзала жуткая боль. Сотни ран убитых им людей и нелюдей точно вскрылись на нем в одночасье, тысячи страдающих стенали в предсмертных агониях в его ушах. Единственное, о чем сейчас думал маг, был его посох, который он все также как и раньше крепко сжимал в своей деснице. Сзади на Беорна налетел Мерлин, и вот они уже вместе лежат на сером песке, издавая протяжные стоны. Мерлин думал, что споткнулся о камень, но, не смотря на невыносимые боли, маг сохранял трезвость ума. Катаясь по земле, он думал о том, что не сможет подвестись.
В десяти шагах позади держался за утес вовсе измученный Оберон. Перед его глазами проносились страшные картины давней войны с южанами, а на грудях у мага, казалось, высыпало страшными гнойниками. Ноги подкосились, и Оберон повалился наземь, выронив посох.
Сырой тяжелый запах ущелья замораживал дыхательные пути. Похоже на этом неудобства, что Люси нашла в этом месте, заканчивались. Когда она вышла на свет, шепот, преследовавший ее все это время, резко оборвался, и она смогла спокойно вдохнуть полной грудью и оглянуться вокруг. Никого…
«Неужели маги так и не покинули ущелья?» - пронеслось в мыслях. – «Неужели я единственная, кому удалось преодолеть магию расщелины?»
Люси не могла понять, как такое могло произойти. Она была настолько слаба и мизерна, в сравнении со своими спутниками, и все же оказалась самой стойкой перед древними чарами тумана.
«Надо что-то делать!»
Резко развернувшись и прикрыв рукавом нос и рот, Люси стремглав ринулась назад, навстречу белой завесе.
Первым девочка отыскала Беорна. Она нащупала его посох, где-то посреди ущелья. Маг еще слабо раздувал ноздри, и вяло катался из стороны в сторону, сморщив лицо. Люси подхватила мага и потащила его к выходу.
Когда полуденное солнце заблестело на челе мага, Люси отпустила его, наклонилась к лицу, убедилась, что дыхание волхва замедлилось, а измученное лицо облегченно расслабилось, положила рядом посох волхва, подвелась на ноги и, сделав пару глубоких вдохов, снова нырнула в туман.
Примерно в том же месте, где лежал Беорн, Люси отыскала Мерлина. Глаза мага были еще открыты, так что когда Люси склонилась над ним, чародей удивленно кивнул ее улыбающемуся лицу и не стал сопротивляться попыткам девочки поудобнее взять его под руки. Маг помогал Люси ногами, и прижимал к груди посох, поэтому девочке было вовсе не так трудно тащить Мерлина, как Беорна. Когда Люси отпустила его уже за пределами ущелья, маг сделал глубокий вдох и, не в силах вымолвить ни слова, лишь взглянул в спину скрывающейся в тумане Люси.
Оберона Люси искала дольше всех. Ей уже начало было казаться, что его вообще здесь нет, и она лишь тратит время. Шепот, возобновивший свои попытки доставить Люси мучения, начал изрядно раздражать девочку, от чего она громко выругалась вслух и несколько раз с силой ударила себя ладонью по голове. Почти у самого входа, с другой стороны ущелья, Люси случайно наткнулась посохом на тело. Оберон лежал навзничь, не подавая никаких признаков жизни. Из-за тумана Люси смутно его различала, однако, страх потерять друга заставил ее с силой подхватить мага и чуть ли не полубегом направиться к выходу.
Через некоторое время все трое магов лежали вместе у самого ущелья. Раньше остальных пришел в себя Мерлин. Приподнявшись, он окинул взглядом братьев и дремлющую поодаль Люси. Прохладный западный ветерок смахнул с мага остатки мучительных воспоминаний. Мерлин поднялся и, с силой опираясь на посох, направился к Люси. Чародей думал, пытался понять, как девочка так легко сопротивлялась магии, древней и могучей, повергшей даже магов. Он пристально смотрел на чадо и с каждым мигом все отчетливее видел в ней Принцессу Солнца.
Когда же проснулась Люси, запах и свет небольшого вечернего костерка мигом поманили ее. Вокруг, как и раньше, восседали маги, зычными голосами споря и живо что-то обсуждая. Оберон повернул голову и подмигнул, Люси засмеялась и бросилась другу на шею.
- Знаешь, Оберон, твоя походная туника все еще приятно пахнет.
- Не могу сказать того же о твоей, дитя.
Путники мигом залились гулким смехом. Мерлин поднял небольшую флягу с вином, купленную еще в Висготе и молвил так:
- Нас ждет нелегкий путь. И тем он тяжелее, что нет с нами наших братьев, наших друзей. В мире ничего не пропадает бесследно, ибо таков закон сущего мира до скончания века, друзья мои. Все, что покидает нас, вдыхает новые крупицы жизни в мир, который нас окружает. Наши утраты обращаются приобретениями, а наша самая большая скорбь воздается непомерной радостью. Так станем же скорбеть, станем же плакать и убиваться горем, братья, ибо нет счастья без пролитых слез.
Резко оборвавшись, Мерлин отер льняным подолом блестящие щеки.