Юрий Оленников
Odi et amo*
(Катулл)
*ненавижу и люблю
Книга седьмая
ДОРОГА ДЛИННОЮ В ВЕЧНОСТЬ
(исповедь? духа
программа?)
Начата 29.12.2000
Закончена 31.12.2001
Deo gratias...
Часть I
OMNIA MEA MECUM PORTO*
*Всё моё с собой ношу
1(1300)
Вопит с минарета своё муэдзин,
мечетью мечет жалобы Аллаху,
несёт его голос меня в небосинь,
всевышнему на плаху.
Распавшись в пыль в турецкой бирюзе,
легко уйду из бренной жизни,
направив ауру к своей звезде –
без укоризны.
2(1301)
В пятницу пятого планет парад-
Вселенная выдыхает в вакуум,
и каждый из нас этому рад,
каждый по-своему квакает,
кто под Овном, кто под Раком.
3(1302)
Неба майского полоски синие
Гасят белые свечи каштана,
водопад сиреневых гирлянд глициний
по нему струится в ранний ранок.
4(1303)
Что я ни делаю: клин вышибаю лином,
вожу резцом, точу ли нож как бритву,
пишу стихом иль кистью милую
квантину –
творю свободно, не сгибая спину,
творю тебе, Всевышнему, молитву.
5(1304)
Ни стих, ни ритм, ни кисть не передаст во цвете
всю глубину и беспредельность образа
Вселенной,
но если жив озар метафоры в поэте,
тогда проявится Твой образ в чудесе нетленной.
6(1305)
Захлопнув душу на стальной засов,
мне хочется взойти на Млечный путь,
в попутчики взяв лишь созвездье Гончих Псов,
Медведицы ковшом млека небес хлебнуть.
Пусть нитью Ариадны станет Вероники волос,
На круге Вечности возьму свой старт
И побреду на твой, квантина, голос,
Сосцы у Девы усом походя пощекотав.
7(1306)
Прибой
с тобой
моей мольбой.
Не сетуя, не требуя, не споря
Мы снова – две судьбы у моря.
С тобой
Моей мольбой
прибой.
У берега прибоем выгибаясь
Сирена-море “мостики” мостит,
свет маяка, похоже, чтит
коварно-изумрудно улыбаясь.
Моей мольбой
прибой
с тобой.
Она, конечно, всё, змеюка, помнит,
Как разносила в щепки шлюп
при вспышках молний.
Но мы с тобой,
моей мольбой,
на суше – сквозь прибой.
8(1307)
Месяца банан на ветке облаков
повис как радость дураков.
Экзамен жизни сдам экстерном,
да был таков!
И- requiem aeternam*...
* Вечная память (с лат.)
9(1308)
Сумерки муренами
в тени прибрежных скал таятся.
Воют и вопят вокруг сиренами
В масках паяца.
При расставаньи боль моя –
стая птиц, на юг летящая –
будто расцвела и сорвана магнолия,
в синеве парящая.
В ней и душа моя распадается в одиночестве,
но его Я не боюсь,
найду тебя и снова проявлюсь-
сказано в пророчестве.
01.12.2001
10(1309)
Стелет снеги на Млечный путь
туманности моей метелица,
осталось ей потужиться чуть-чуть
и-гололёдом звёзд отелится.
Проворной аурой скользя по ним,
Мой квантовый Бора на встречу с Лаурой
стремится как фанатик-пилигрим –
за её ускользающей аурой.
Может быть в этот раз
нам повелит Всевышний проявиться
вместе с парой звёздных глаз,-
не вечно же туманности телиться.
11(1310)
Когда б меня понять могли вы,
допотопные паровозы,
моих квантин спокойные мотивы,
моих молитв метафоры и ритмы
в вас не входили бы занозой.
Небосинь в глазах цикория
улыбается заманчиво.
С небесами не спорю Я
Продолжая всё нянчить вас.
12(1311)
Ходи, ходи! * мой конь,
не спеши галопом,
Я шёлковый шолох, в шуршаньи
души огонь,
не продам Европам.
Свои степные иверни, **
Хоть на изнанку выверни,
А силой своей лошадиной
Доставь меня к единой.
Всевышнему Я дал обет
И взял её горячий след.
* команда коню идти иноходью.
** клейма на ушах степных лошадей.
13(1312)
Ты по утрам на палке, вечером - на палку,
да только мне что в этом толку,
такую не встречал ещё нахалку,
столь раздрочённую скакалку.
Но иногда хоть приходи на “полку”.*
Я не могу забыть в тебе другую.
Её любил лет сто назад,
в душе своей её мурую,
сам у себя как бы ворую,
хоть у тебя её – лишь зад.
*** “полками” в Судаке называют барачного типа щитовые
дома, лепящиеся один над другим к склону холма или
косогору.
14(1313)
И снится в этот миг апачу
ритм прежних невозвратных дней.
Чи-чу, чи-ча-чу, ча-ча, чи-ча-чу –
проворный скок его коней.
Моя мольба галопит к Богу
реинкарнировать меня
ещё раз гаучо. В дорогу.
Я раздобуду сам себе коня.
15(1314)
Спешит по спинам облаков закат,
как по оранжевым верблюжиим горбам,
зенита небосиневый плат
скользит по твоим губам.
Несёт нас сиреневый дым
в далёкую голубень.
Наверно не буду я там чужим,
ауру надену набекрень.
Тебе же будет рай везде
За добрый нрав твоей души.
И на земле, и на любой звезде
Твои повадки хороши.
16(1315)
Скала-игрень* взметнулась на дыбы.
Над морем тень её поднял Норд-Ост.
Дымок из катерной трубы
окрасил в белое гриву и хвост.
Я из воды к ней на спину упал.
Сознание нас понесло туда,
Где бирюзы турецкой пал,
Где красная горит моя звезда.
Галопь, космический Пегас,
пока огонь наш не угас.
Давно пробил мой звёздный час,
И ждёт меня моя там часть.
* Игрень – лошадь игреневой масти, рыжая со светлыми гривой и
хвостом.
17(1316)
Под купол небасини вечного храма
летит моей ауры тонкий излом,
оставив плоти кучку из всякого хлама.
С болячками, жадностью, гневом излом.
Навстречу мне льются ритмы молитвы.
Я их читаю информатикой души,
они похожи на голос хохитвы*,
и так же тают в тёмной тиши.
То молится моя земная половина.
Может, Рита, а может и Леопольдина.
**Хохитва – птица, встречающаяся в центральных районах Украины.
18(1317)
Спасибо, Всебоже, за всё на земле,
Я готовлюсь взметнуться к Марсу,
Оставив позади в глубокой мгле
Подобие упрощённого фарса.
И прошу Тебя лишь об одном:
накажи меня,если можно,
запустив в этот раз между бездной и дном
хотя бы пылинкой ничтожной.
В космическом мусоре вечно парить
Не хватит ни храбрости, ни напора,
лучше во славу Твою на земле
торить до упора.
19(1318)
Я проснулся где-то у Луны,
оболочка грубая - в постели.
Может, снились вам такие сны?
Если-нет – не очень-то хотели.
Хорошо-то как, Великий Бог,
Релаксации полнее Я не знаю.
Позабыл дорогу на родной порог,
жизнь отдал бахчисараю.
Органично канув в небасинь,
Я стремлюсь к Тебе на небасуд,
слышу птиц весёлое тинь-тинь.
Знать от пробуждения спасут,
весть желанную несут.
20(1319)
Не погодка теперь, а погадка*,
миазмы, мрячка в полный рост –
так в самый раз в сезон упадка
ловить кометы яркий хвост.
Под кровать скатилась голова.
Я выдохнул душу на волю,
Сквозь облаков седые острова
она спешит по нашу долю.
Как Ты решишь на этот раз -
никто не знает.
О новой жизни старый пересказ
рождается в сознания сарае.
Оно по голограмме слепит нас.
Сначала ауру, затем и тело,
и головы замысловатый ананас
не применёт, конечно, сделать.
А как же без тебя мне быть?
Но это уж мои проблемы -
Налаживать привычный быт
в пределах новой теоремы.
* Отрыжка хищных птиц – комок перьев и костей.
21(1320)
Месяца съеденый наполовину калач
висит над речкой наживкою,
воет за болотом - точно пихлач
подавился тиной жидкою.
Время повисло в лесу
впрок сработанной паутиной.
Ткёт из него лесу для придурковатых
Единый.
Всё равно Я хочу сюда
не однажды вернуться,
там, наверху, не оставив следа,
в лапти таёжные взуться.
22(1321)
Энергия наших душ и аур
не помешает нам стать начинкой.
Целит в каждого тяжкий зауэр,
Будь ты самой малой песчинкой.
Carpe diem*. И много не думай,
мир так устроен отныне вовеки.
Тихо соломку хрумай –
все мы человеки.
* Carpe diem (лат.) - пользуйся сегодняшним днём.
23(1322)
Сиреневой, едва приметной дымкой
летит душа к доминанте небесной.
И станет снова невидимой,
пока не найдёт оболочки телесной,
на врем короткое не лишней.
Если захочет Всевышний.
24(1323)
Да, слышу отдалённый стройный гул,
и гул, и музыка как-будто.
Души моей упрямый мул
на пастбище небес спешит под утро.
И голову снимаю с плеч,
И принимаю нужную асану,
Едва успев на спину лечь,
как снова к пятому взлетаю океану.
Молитву-душу выслал Я avant*
и потерял ,что нам всего дороже.
Теперь Я – в грубой оболочке арестант.
Мне помоги, великий наш Всебоже.
*Avant (фр.) - вперёд
25(1324)
Грудь настежь распахнута рогом быка.
Посмертно убит Я в корриде.
Закат обагрил в синеве облака
по всей пылающей Тавриде.
Летит над ней моя душа,
кружа фиолетовым бликом.
Большой Медведицы светлый ушат
слегка оттенил базиликом.
Святой Престол ещё далёк,
и колют звёзд мурашки душу.
Мне страшно,что тебя с собой увлёк,
Но Кармы ход Я не нарушу.
26(1325)
Я в церковь не хожу уже давненько.
Меня не пустит всё равно в алтарь
Души заблудшей сивый ненько,
Настырной паствы завратарь.
Мне с Богом бы общаться напрямую.
Хоть голову мою отбрей –
оставлю слушать «Аллилуйя»
зажравшихся вконец поводырей.
Душа моя – Всевышнего частица,
так пусть к Нему свободно и летит
с молитвой. И туда, и снова
возвратится.
И Вечного пусть вечно чтит.
27(1326)
Спасибо, Боже. Боль утихла.
Я, грешный, большего не заслужил,
Чтоб от меня отлипла пихла*,
немало силы приложил.
Наверно примет душу Мир Лучистый.
Она готова выдержать наказ,
найти меня в надежде чистой
перерождённым и – не напоказ.
*Здесь: всякая нечисть.
28(1327)
Свет от везды моей далёкой
сиреневым бликом вошёл в меня.
Он тот же, что у моей кареокой,
она так зрит, к себе маня.
Моя вторая половина,
Устал, было, тебя искать,
Луча ручьистого лавина
явилась вовремя как стать.
К твоей душе Я душу посылаю,
Они сольются там в одну,
И мне, земному Будулаю,
в небесный океан идти ко дну.
29(1328)
Лучится Галактики тёмная сыпь,
чтоб хоть там не так уж было хмарко,
тебя беру я в небасинь,
и нам да будет лучезарно.
30(1329)
У Времени в безвременном аду
ведь временно мы временим.
Твои там ритмы Я найду
И вновь увижу светлый нимб.
31(1330)
Спроси с меня за всё построже
и ободрит наказ лишь Твой.
Благодарю заранее, Всебоже,
И поручаюсь головой.
32(1331)
Летит акаций летний снег,
гонимый ветром к облакам,
шатёр небесный, наг и пег,
им оторочен по бокам.
Мы - только две звучинки в нём,
Нас запустил могучий камертон,
И заполняем небаём,
Критер и душ людских планктон.
Но почему так радостно душе
Привычным снегом сыпаться домой?
Во всём всегда la famme cherche*,
ту, например, которая со мной.
* Переиначенное французское выражение «Ищи женщину!»
33(1332)
Я вместо астры-самозванки
в лазурном праведном краю
тебе, как милой иностранке,
лучистый astrum* подарю.
Звучать тогда нам – словно числить,
Долдонясь в дальнем далеке,
И будет вдосталь дня домыслить
дон-день деньской нам налегке.
Исполнив реквием разлуке,
мы панегирик в честь Его начнём,
сольёмся вдруг в едином звуке
и навсегда растаем в нём.
* Звезда (лат.)
34(1333)
Звук мрёт под куполом небесным,
забыв про звучный камертон,
и тает так же в мире тесном
такой же тающий фотон.
Что - мы? Фотоны или звуки?
Эйнштейн, наверно, сплоховал.
А мы – фотоновые мухи,
И вьёмся в вечности, за валом вал.
Душа – и кванты, и фотоны
в квинтиллионах наших глаз.
Мы - это мы и те фантомы,
что иногда приносят сглаз.
35(1334)
Чуть слышен звук звезды неслышной,
и глухо в гуле гулком гор
он, гармонируя с горами вышно,
грохочет в грохоте как хор.
Закатный горн горит над гор громадой
что марсианский ореол.
И душу мою наполняет отрадой,
как Твой родительский глагол.
Я на него пойду, наверно, скоро,
к Твоим ногам упасть.
Хоралы всенощного хора
не зря звучат в заката розовую пасть.
36(1335)
Хурал души – хорошая константа.
Я там - в законе постоянный вор.
Пока моя не вспыхнет гневом доминанта
и не пошлёт мне приговор.
Но как же жить в жестоком мире,
когда от жадности все спятили давно.
В подаренный Тобой мир гадят, как в сортире,
всё превратив в любимое говно.
Я вынужден житейские советы
одалживать у собственной души.
Иначе не видать Мне ни свобод, ни света,
пока Ты мерзню не придушил.
37(1336)
Пути неисповедимы Господни,
и лучше Библии об этом не сказать.
И вот Я проминаю в небо всходни-
«добро» на жизнь очередную взять.
А всходни трудны и покаты,
и терниев много в пути.
Спешить мне надо, пока Ты
в рог овечий, предумав, не скрутил.
Об этом радостно, вседенно
на мудрость голограмм Твоих
молюсь.
Пока звезды моей нетленной
в волнах эфира светится моллюск.
38(1337)
Реактор ядерный души свободной
энергии даёт на полный ход,
и каравелле неба быстроходной
велит врезаться в звёздный хоровод.
Предстать моей душе пред Богом-
святейший в эволюции закон.
Полулуна горящим рогом
указывает на бессмертный Рубикон.
И мой энергосгусток ей послушен –
его, конечно, перейдёт,
наказу Господа подставить уши
и дать о жизни творческий отчёт.
39(1338)
Творец великий сделал нас творцами
чтоб с общей пользой жизнь пройти.
А кто понаслаждался и – с концами,-
пойдёт в космический утиль.
Казалось бы всё просто и понятно.
Но почему же и Плутон
берёт однажды путь обратный,
когда его направит Он.
Наверно просто всё для идиотов,
иль просто нам – с ума чужого.
Не просто, например, у кашалотов,
раз не хотят принять ума моржового.
40(1339)
Души моей заветная квантина
уходит в пятый океан.
И, словно в сини – бригантина,
плывёт сквозь облака безмолвный океан.
Спеши к Отцу, моя заветная,
и разрешенья испроси
вновь в стадо многодетное
вернуться после небеси.
Мне сдлать надо очень много
во славу вечную Творцу.
А чую, что моя дорога
подходит в этот раз к концу.
И если Он тогда одобрит
реинкарнировать тебя,
наш новый путь, считаем, добыт,
о прошлом грана не скорбя.
41(1340)
Энергосгусток мой мгновенно
мелькнул как чёрная звезда.
Я возвращаюсь мановенно –
За Веру и хвалу Всебогу - мзда.
Затем, во что бы то ни стало
взыщу вторую половину Я,
хотя б цунами во сто баллов
её в иные бросило края.
Другой не надо мне квантины,
душа навек слилась с тобой.
С такой надёжной половиной
поспорить можно и с судьбой.
42(1341)
Во сне себя Я видел странно-
верхом на облаке-коне
всё выше, в звучную туманность
он нёс меня и улыбался мне.
И рыжей, и слегка сиреневой –
мне попадая по лицу,-
игрень играет гривой игреневой.
Цо-цо! - мы цокаем к Творцу.
Исчез Пегас, свистя змеино.
Свободно заскользил Я вниз,
собой пронзая, как из стали клином,
мозольный иссохшего мозга каприз.
43(1342)
Сиреневой ударив в небо вспышкой,
душа уходит в мир большой,
меня оставив с глупой книжкой,
с дырой в груди, разодранной душой.
Шершавей шершня штор под шорох,
шатаясь в мороке как тишь,
щетинит на полу бумаги ворох
шуршащая тенью шуша-мышь.
Я, мягче мякиша, - сную без мысли,
мохером мятым вдруг обмяк.
На немощном плеч коромысле
осел опарой головы слизняк.
Верни её, верни, Всебоже!
Иначе - заживо истлеть
истлевшей на ветру рогожей,
в прах серый чувством облететь.
44(1343)
Лети, лети, мой конь кораковый!
в пампу синих небес
скачи, чертёнок аховый,
полуобъезженный балбес.
Мы там, там-там, мы там,
где тают и текут облаков лавины
к закрытым наглухо вратам.
Как хляби небесные распахну их
навстречу нам, навстречу нам.
Мы больше никого не пустим, ну их на ...
и будем там, там-там, там-там.
45(1344)
Смещение осей земных закономерно,
хотя и страшно – как потоп.
Оно всернётся-это верно,
а что поделаешь!… tip-top.
Но если счастье – по билетику,
Всебоже, дай ещё мне шанс!
Я выпрошу ещё - и светику.
Иначе с кем же контраданс?
Хвала Тебе заранее, Всевышний.
Подхватит нас ещё виток.
Он даже продавцам не лишний.
Есть белка - будет и свисток!
46(1345)
Познаю тайную доктрину –
тогда любой не страшен катаклизм.
И можно будет подложить перину
для тех, кто кувыркнётся вниз.
Наверх подняться - было лучше.
Но право выбора – за Ним.
Коль брюхо вам не вспучит со щей,
над головою может проявиться нимб.
Проявимся и мы, наверно, где-то.
Тот лишь, кто отроду - творец.
А покупцы, пропойцы и кадеты
увидят раз земли торец.
47(1346)
Рекламы на уши не вешайте лапшу.
Вам разный хлам не нужен там.
Я всё своё с собой ношу
и налегке приду к Его вратам.
Возьму с собой свои квантины,
они улягутся в душе,
и там же – очи* половины.
А с милой - рай и в шалаше.
48(1347)
Блажен, кто малым доволен.
Жизнь, положим, - блаженство понять.
Сейчас оркестры с колоколен
мне запросто ушами снять.
Не отличаясь чутким слухом
учу язык колоколов.
Дыша с тобой единым духом,
блаженство понял умных слов:
ни жаждай ни дворов, ни колов.
49(1348)
Ни завитушками ума каракульчи,
ни словом, -
показом жизненным уча, учи,-
читаю у народа в словаре толковом.
Поэтому и жизнь не раз даётся.
Не разбазаривай её сплеча.
Достойный ы нашем мире обернётся,
учись уму, других учи - учась.
50(1349)
Смотрю античности в копоть,
и вижу, что Цезарю – захватить строку –
как льву – антилопу слопать,
да будь она и побольше гну.
И оба ведь не подавятся.
Суровый закон, а – закон.
Народы жадностью травятся,
жизнь положа на чуждый кон.
51(1350)
Галактики сосут эфира вымя.
Лавиной падает на землю Время.
Родившись вновь мастеровыми,
мы требуем его беремя.
И чувствуем всегда его нехватку.
Задумавшись, почёсываем темя.
Нет – завалиться бы на лето в Мухалатку -
ешь, отдыхай, посеивая семя.
Не надо мне жратвы и много голеньких,
есть Божья воля и на время.
Не сам родился трудоголиком.
Не гнать коня дано мне стремя.
52(1351)
Галакты в сумерках мерцают.
Там дрзревают мифы звуков.
Там-тамы ухают, бряцают -
творят мелодии для внуков.
Пусть для меня они не внятны,
без них печален звёздный маскарад.
И не понятны, и приятны,
и Я их слушать только рад.
53(1352)
В Большой Медведицын ушат
звёзды сыплются и шуршат,
забавят звонко медвежат.
А Я – между ними зажат.
Но мне пора в шалаш спешить.
Смешить же страшно медвежат -
давно небесный мёд весь снят,
нельзя звездёнышей ершить.
Меня внизу зозуля ждёт,
а половина - семя жнёт.
Зозуля – годы подсчитать,
а половина – потчевать.