Землею пахло, талою водой
и почками набухшими березы,
сапер по полю шел, но в странной позе,
миноискатель выдвинув рукой
перед собой - так истинный слепой
свой посылает посох в мир незримый.
Сегодня отыскав десяток мин,
он очень много думал о любимой,
но впереди еще был длинный клин
земли, лесок сосновый, узкая дорожка...
В селе запела "Барыню" гармошка,
маня его от тяжких дел к уюту,
где в платье из немецких парашютов -
последний шик послевоенной нищеты -
ждала невеста. Он присмотрел цветы
на южной стороне лесной поляны
и дальше брел вдоль поля, как в тумане,
но больше на пути не встретил мин,
и позабыл про узкий длинный клин.
Шумели годы, как пчелиный рой,
опять землею пахло да водой,
да почками набухшими березы...
За рычагами трактора - о проза -
сидел того минера младший сын.
Вспахал он поле, оставался... клин.
Послушен был урчащий агрегат -
земля ложилась ровно - к ряду ряд.
Еще один прогон и все - рубеж.
А завтра будет свадебный картеж.
Представил Он Ее - в шелках, в гипюре,
с букетом роз - стройна фигура,
и тонки пальчики... Он глянул на село.
Рвануло. Швырнуло. И болью обожгло.
Сознание померкло в темноте.
Уткнулся в землю взорванный ДТ,
как танк не перенесший тягот битвы.
Тот вспахан клин, и зреет там пшеница,
но плачет по весне в лесочке птица,
и ветер шепчет страстные молитвы.
1972 г.