давно светило спряталось в Тартар,
и горизонт закрасил плотно сажей
любитель тишины и эпатажа
ночной малевич, пьяница-маляр.
день отгорел. закончились дела.
кукушка полночь в ходиках пропела.
хотелось спать. ждало покоя тело.
и было время призраков и зла.
чернела ночь за окнами такси,
кружилась в поле демоном крылатым…
а за рулём таксист ругался матом –
хоть образа из храма выноси!
и кто-то злой на подступах к душе
моей зудел, пытал меня на смелость.
и прилипала боль пиявкой к телу,
дурманя бредом пыльного саше.
и никаких идиллий. ночь, как ночь...
а ты попробуй жить в предверье ночи,
когда один, и некому помочь,
а тот, кто есть, увы, помочь не хочет.
и жизнь кренится курсом на закат.
и всякий раз с закосом под «сурово»,
как дятел, долбит мозг чужое слово...
и в каждой рюмке выпитой тоска
лежит на дне, как червячок в текиле,
а мне её глотать? и не проси!
постой Харон!.. ах, извини, таксист,
не надо гнать свой чёлн к моей могиле...
я расплачусь и ровно за версту
до старой дачи оборву поездку
и выйду в ночь...
и стану тонкой веткой…
и к одинокой вербе прирасту…